IX

Прежде чем переходить к специальным дисциплинам, нужно сказать еще о практике. Наши студенты проходят несколько практик; главная из них - педагогическая практика в школе, во время которой они дают уроки. На нее в учебном плане отводится 11 недель - 6 на четвертом курсе и 5 на пятом. (Фактически на пятом курсе практика обычно занимает больше времени - об этом я писал выше.)

Зачем нужна эта практика и нужна ли она вообще? Такой вопрос может показаться очень странным. Разве можно готовить специалистов без практики? Главным недостатком нашей высшей школы обычно считают как раз то, что она дает мало практических навыков, плохо знакомит студентов с реальными условиями их будущей работы. Но попробуем все-таки разобраться: какие конкретные цели должна преследовать практика? Можно назвать две таких цели. Одна из них - основательно узнать место, где предстоит работать, будь это завод, шахта или больница. Для этого особенно полезно побыть в шкуре того, кем потом придется руководить: будущему врачу поработать санитаром и медбратом, будущему инженеру - рабочим. Но будущий учитель в этом не нуждается: место, где он будет работать, он и так знает досконально, и в шкуре того, кем будет руководить - ученика, - пробыл десять лет. Другая очевидная цель практики - получить какие-то первоначальные навыки той работы, которой придется заниматься. Именно этой цели подчинена, очевидно, та практика, которую проходят наши студенты на четвертом и пятом курсах; ее главная составная часть - пробные уроки. В их полезности и необходимости сейчас мало кто сомневается. Но вот что писал Р. Ю. Виппер в брошюре, которую я уже цитировал: "Пробный урок <...> неизбежно происходит в искусственной обстановке. Класс вырван из своего обычного настроения и привычных ему приемов. Разве безразлично, кто пришел объяснять новый отдел, только бы порядок учебника не был нарушен? А случайный руководитель класса, не то дрожащий на своем экзамене, не то обязанный внушить ученикам какой-то вырезок из курса, что выносит он? Эти сцены всегда будут напоминать попытки усвоить плавательные приемы на траве или на полу". Действительную пользу могли бы принести, по мнению Р. Ю. Виппера, не пробные уроки, а пробные годы.

Возразить что-нибудь против этого трудно. Педагогический труд долог и неспешен; при занятиях с целым классом год - самое малое время, за которое можно увидеть какие-то результаты, сделать какие-то выводы и чему-то научиться. Только на то, чтобы учитель и ученики привыкли друг к другу и создалась нормальная рабочая обстановка, нужно не меньше двух-трех месяцев.

Конечно, при очень благоприятных условиях практика в нашем традиционном стиле тоже может принести известную пользу. В такие условия мне посчастливилось попасть, когда я был студентом. Мы проходили практику в одной из лучших школ Москвы; там было много хороших учителей, к которым интересно было ходить на уроки. В "моем" классе математику преподавал Павел Афанасьевич Ларичев, очень талантливый и очень опытный педагог (позднее получивший известность как автор задачника по алгебре). Руководителем практики был другой учитель той же школы Константин Петрович Сикорский - настоящий интеллигент старого закала, прекрасно образованный и математически, и вообще. Его манера преподавания - строгая, деловая, с безупречной логикой и безупречно вежливым, без всякой фамильярности, обращением со школьницами²² - импонировала мне больше, чем артистичный стиль П. А. Ларичева. Впрочем, оба они были превосходные учителя.

Интереснее всего было, конечно, самим давать уроки (их было, правда, совсем немного). Наблюдать, как это делают товарищи, тоже было интересно. Разборы уроков проходили живо, учитель и руководитель практики не оставляли без внимания ни хорошего в них, ни плохого. Общее настроение было приподнятое. И все же, оглядываясь назад, я вижу, что реальную пользу мы получили тогда от знакомства с хорошими учителями, а не от собственных уроков и не от их обсуждения. Наша практика была похожа на торжественный экзамен, которому не предшествовала кропотливая повседневная работа; научиться чему-нибудь в самом деле мы просто не могли успеть. Несравненно полезнее было бы, если бы каждый из нас в течение года вел один класс, пользуясь время от времени консультациями того же К. П. Сикорского или П. А. Ларичева, и притом безо всякой писанины - планов, отчётов и т.п. - и без публичных уроков на отметку (публичный урок может спокойно вынести только очень опытный учитель).

Писанина занимает в том, что называется у нас педпрактикой, очень большое место. Она очень вредна - не только тем, что отнимает много времени, но прежде всего тем, что приучает к бюрократическому стилю работы и омертвляет все, что есть в этой практике живого. Мы сорок лет назад бессознательно боролись с омертвляющим действием писанины и обязательных процедур - обсуждений, конференций и прочих, - пытаясь вложить в них некоторый смысл и отчасти превратить в игру. В какой-то степени это нам удавалось - конечно, благодаря живости ума нашего руководителя, не терпевшего мертвечины так же, как мы, несмотря на разницу в возрасте. (Надо сказать, впрочем, что и среди нас, молодых, уже попадались такие, которым бюрократическая мертвечина явно была по вкусу.) Но кроме К. П. Сикорского у нас была еще одна официальная руководительница - "бабушка", как мы ее за глаза называли, с кафедры педагогики. С милой улыбкой, но довольно настойчиво, она требовала от нас каких-то "воспитательных мероприятий" и бумаг, которым при всем желании невозможно было придать никакого смысла. Когда она появлялась в школе (слава Богу, не так уж часто), мы старались спастись бегством, но это не всегда удавалось.

С тех пор в организации педпрактики мало что изменилось, только писанины и "мероприятий" стало еще больше. (О той "практике", которая проводится исключительно для затыкания дыр в сельских школах, я сейчас не говорю.) Но редко кому может так повезти со школой, учителем и руководителем практики, как когда-то мне; это и тогда было исключительной удачей. А без такого редкостного везения атмосфера нынешней школы, атмосфера учительской действует угнетающе. Уже давно я заметил, что с первой практики студенты возвращаются с потухшими глазами.

Но специалисты по педагогике и методике считают, что студент проводит в этой атмосфере слишком мало времени. Постоянно раздаются призывы "приблизить подготовку учителя к школе". И начальство идет им навстречу. Сравнительно недавно введена "непрерывная педагогическая практика" на первом и втором курсах: в течение двух лет студенты раз в две недели проводят целый день в школе. Что им нужно там делать, точно не определено; фактически они занимаются изучением школьной документации или выполняют разные мелкие поручения. Сами студенты считают эту практику бессмысленной, однако, "педагогическая наука" держится иного мнения. Вот что писал в "Учительской газете" 26 сентября 1987 г. знакомый уже нам проф. Л. И. Рувинский: "Важно, чтобы четверокурсники систематически, не реже четырех раз в неделю, вели педагогическую практику. Целесообразно, чтобы педагогическая практика на 2-3-м курсах также имела систематический характер. Чтобы студенты были в школе 3 раза в неделю (один раз - полный день и два раза - после занятий), можно добиться за счет проведения общественной работы в рамках этой практики". И кто знает - возможно, со временем так и будет. Ведь Л. И. Рувинский занимает должность заведующего лабораторией проблем подготовки учителей НИИ общей педагогики Академии педагогических наук СССР, так что его рекомендация - это последнее слово Науки о Подготовке Учителей.

И есть еще одна практика, тоже не существовавшая во времена моей молодости: пионерская. Это работа в пионерских лагерях вожатыми. Совсем недавно ее продолжительность увеличили вдвое, с четырех недель до восьми; старая половина идет за счет каникул, а новая - за счет учебных занятий: второй семестр на третьем курсе укорочен на месяц, и к "практике" приступают в начале июня. В действительности это просто попытка придать более пристойную внешность заплате на Тришкином кафтане, о которой я уже писал: вместо того, чтобы снимать с занятий по несколько человек с каждого курса, теперь снимают всех с одного. Перед началом этой практики студенты проводят неделю в "установочном лагере", где они сами изображают юных пионеров: по сигналу встают, по сигналу идут обедать, маршируют под "речевки", хором выкрикивают "Всегда готовы!" Зачем, это нужно? Несомненно, затем, чтобы они затвердили все ритуалы до автоматизма и не могли дотом случайно отступить в чем-нибудь от установленной формы. В сущности, такова же у нас и главная фактическая цель всех видов педпрактики: приучить отдавать приоритет соблюдению казенной формы всегда и во всем.

²² Школа была женская.

Страница 8 из 11 Все страницы