А. П. Яковлев. Две статьи о половом воспитании

I. Рассказывать ли малышам о половой жизни?

(Новый педагогический журнал, № 3, 1997)

Недавно одна молодая женщина, учившаяся когда-то у меня в школе, принесла мне две книжки, которые купила для своих детей (у нее два мальчика, старшему семь лет, младшему пять) и попросила сказать, что я о них думаю. Одна из этих книжек называется "Энциклопедия физиологии и психологии сексуальной жизни для детей 7-9 лет", перевод с французского; другая в том же роде, перевод с латышского. Книжки произвели на меня сильное впечатление. Я написал о них своей бывшей ученице письмо, которое теперь с ее разрешения публикую.

Дорогая Ира!

Я прочел твои книжки, и вот мое мнение о них.

Сейчас такие книжки очень популярны у родителей. Если спросить у них, зачем они покупают их детям, они, скорее всего, ответят, что дети не должны узнавать "об этом" на улице. Говоря подробнее: если дать детям приноровленную к их возрасту и хорошо иллюстрированную книжку, из которой они узнают, как устроены и как функционируют мужские и женские половые органы, что такое половой акт и что такое беременность и роды, то старшие дети не будут тайком рассказывать об этом младшим, не будет дурацкого хихиканья при виде обнаженных статуй, не будет сальных шуточек и похабных анекдотов. Из темных углов мы вытащим эту тему на дневной свет, и каждому малышу станет ясно, что в ней нет ничего стыдного и грязного. Можно ли что-нибудь на это возразить?

Возразить можно очень много. Прежде всего: таинственность порождает благоговение. Пока физическая близость мужчины и женщины была окутана покровом тайны, к ней относились как к чему-то очень серьезному и важному, почти священному, о чем нельзя поминать всуе. Да, конечно, всегда находилось множество охотников кощунственно издеваться над этой тайной, бесстыдно разоблачать ее, высмеивать, пачкать грязью. Но сама возможность над чем-то кощунственно надругаться подразумевает святость; если можно что-то запачкать, изначально это нечто чистое. Невозможно запачкать таблицу умножения: она безразлична к чистоте и грязи.

Так вот: твои замечательные книжки как раз для того и предназначены, чтобы сделать "науку любви" чем-то вроде таблицы умножения. Но ведь на самом деле она - не таблица умножения и даже не дифференциальное и интегральное исчисление: она неизмеримо, несравнимо сложнее и тоньше. И когда мальчик или девочка растет, становится юношей или девушкой, потом мужчиной или женщиной, и тайна перед ним или перед ней приоткрывается - они обнаруживают, что упали только самые внешние покровы, а под ними еще очень и очень много таинственного - такого, о чем они в детстве не могли и подозревать. Существует, оказывается, нечто неуловимое и неопределимое, называемое любовью. И если этого нет, то физиологический акт, изображенный в детской энциклопедии сбоку и в разрезе, совершенно неинтересен или попросту невозможен. А если есть, он может стать чудом - соединением двух существ в одно, и это соединение дает величайшую радость. Больше того: это неуловимое нечто, имеющее прямое отношение к предмету книжки, может всю жизнь человека сделать яркой и радостной, хотя при этом не обязательно должно происходить то, что изображено на картинке, и бывает даже, что человек вовсе об этом не думает. Но это же неуловимое нечто может сделать жизнь мучительной и невыносимой. У него множество граней, множество оттенков; оно сплетено тысячами нитей с другими чувствами и переживаниями, среди которых есть очень сложные. Обо всем этом не расскажешь в тоненькой детской книжке, тут нужны книги совсем другие. Таких книг написано очень много, в прозе и в стихах, есть среди них гениальные, но понять их может только тот, чью кровь уже волнует хотя бы предчувствие этого неуловимого, или волновало когда-то. Да и ум должен созреть, и чувства должны окрепнуть.

И вот теперь для семилетних детей, которым все это еще недоступно, доброжелательные дяди и тети пишут простые, доходчивые книжки и рисуют откровенные, но не соблазнительные картинки, чтобы убедить их, что ничего нет тут загадочного, все просто, как дважды два четыре. Что должны эти дети подумать, когда придет для них пора "юности мятежной" и начнет волноваться кровь? Наверное, что-нибудь в таком роде: ага, настало время получать удовольствие от поцелуев и объятий, которое называется половым наслаждением (цитата из твоей французской "энциклопедии"!), нам об этом читали в старшей группе детского сада. Вроде как бы еще по одному пирожному нам теперь полагается, раз мы уже большие. И все.

Да разве только это? Много еще есть такого, что никак нельзя объяснить в детской книжке. Например, условия и запреты, которыми с незапамятных времен окружено соединение мужчины и женщины. Взять хотя бы запрет совершать это на глазах у других людей, даже самых близких. Это, вероятно, один из самых универсальных запретов; кажется, он есть у всех известных народов, не исключая самых примитивных. (Геродот упоминает о каком-то народе, у которого "совокупление происходит совершенно открыто, как у скота"; но он ведь о многих народах, о которых знал из третьих или четвертых рук, сообщал заведомо фантастические сведения.) Конечно, во все времена случалось, что запрет нарушали, но это всегда воспринималось именно как нарушение и притом весьма отвратительное. Я не знаю, как можно этот запрет объяснить, если не выводить его из не подлежащей сомнению аксиомы, что дело это вообще сокровенное, тайное. Но объяснять и не надо: люди соблюдают запрет просто потому, что не представляют себе, как могло бы быть иначе. Им никто никогда не говорил, что нарушать его нельзя, но никто вокруг этого не делает. Что будет, если этот запрет исчезнет - не знаю, но боюсь, что тогда скоро отпадут и многие другие запреты, и не только относящиеся к той сфере. А ведь всякое человеческое общество, всякая культура держится на запретах. Если их не станет, люди перестанут быть людьми, и человечество погибнет.

Но запрет этот - только одна из сторон той таинственности отношений между полами, которую как раз и хотят уничтожить авторы твоих книжек. Вместе с другими ее сторонами он может исчезнуть, если они добьются успеха. И еще более реальная перспектива: быть может, в недалеком будущем все люди придут к убеждению, что любовь, страсть, ревность и прочее, о чем рассказывается в старых книгах, - выдумки, мифы, вроде подвигов Геракла или рождения Афины из головы Зевса. Ничего этого на самом деле нет и никогда не было, а есть только технологический процесс делания детей и "секс" - один из многих способов получать удовольствие.

Физическое сближение только тогда может давать не просто удовольствие, а радость, когда влечение возникает из нежности - из безграничной нежности, переполняющей душу. Психологи говорят, что физическим влечением может сопровождаться любое сильное чувство - даже ненависть. Но тут, ясное дело, ни о какой радости говорить не приходится. (И кроме того: не у всех так бывает. Люди, у которых это возможно, мне совершенно непонятны, они для меня как другой биологический вид.)

И еще: физическое сближение рождает чувство ответственности. Не только за будущего ребенка - это само собой, - но и за существо, которое тебе отдалось. Если у мужчины нет острого чувства, что он отвечает за женщину, которая вся перед ним раскрылась, - он не мужчина. (И, конечно, ответственность должна быть взаимной. Мужчина ведь тоже отдается женщине.)

Разумеется, очень трудно понять, как устроены другие люди. Но в одном я уверен: та радость, которую дает физическая близость, неотделима от нежности, от ответственности, от сильной привязанности и еще от многого неуловимого и вовсе не телесного. А потому, когда эту радость начинают культивировать "в чистом виде", вынося за скобки все чересчур тонкое и молчаливо предполагая, что этого тонкого может и не быть, то остается только внешняя оболочка, только видимость радости; настоящая же радость испаряется вместе с "тонкими материями". Эта видимость и есть то, что называется теперь "сексом". И жалки те, кто ее принимает за наслаждение.

А особенно жалки попытки отдельно культивировать "технику секса" и учить ей по книгам. Это одно из проявлений свойственного нашему времени идолопоклонства перед всякой техникой и технологией. И оно очень вредно, потому что отнимает у людей один из главных источников радости - ощущение подлинности, неповторимости, единственности их переживаний. Ведь каждая молодая пара - это новые Адам и Ева в новом, только что для них сотворенном мире, впервые вкусившие от древа познания добра и зла. А если их учили "сексу" по книгам и наглядным пособиям - они всего лишь ученики-ремесленники, неумело копирующие образцы с глянцевых картинок и мучимые мыслью, что по сравнению с картинками все, что у них получается, плохо и скучно.

Но вернемся к твоим замечательным книжкам. Может оказаться, что на самом деле они будут детям просто неинтересны (или по крайней мере многим из них) и пройдут мимо их душ, как проходит всякое поверхностное обучение. То есть не произойдет того действия, на которое рассчитывали авторы: тайна останется, а сведения из книжек улягутся где-то на особой полочке, мало связанной с реальной жизнью. Тогда вред будет не слишком велик, но пользы, во всяком случае, не будет. Впрочем, если найдутся другие авторы, которые окажутся изобретательнее и больше постараются, они смогут принести больше вреда.

Но почему родители так расхватывают эти книжки? Только ли из желания не отстать от века? Я подозреваю, что взрослые получают некое тайное сексуальное удовлетворение, когда дают или читают такие книжки детям. Конечно, они в этом никогда не признаются - стыдно. Вот так тайна и стыд, когда их гонят в дверь, возвращаются через окно. И вообще я думаю, что искоренить тайну никому и никогда не удастся, она всегда найдет себе убежище. Но не потеряет ли она при этом свое очарование, не станет ли безобразной и отвратительной?

Вот что страшно.

II. Люди или скот?

(Новый педагогический журнал, № 4, 1997)

В тот самый день, когда я получил корректуру моей статьи об "энциклопедиях сексуальной жизни" для семилетних детей, один из моих друзей показал мне материалы о программе полового просвещения, которую собирается вводить в наших школах Министерство образования (общего и профессионального). Я ожидал, что читать это будет противно, но действительность превзошла самые мрачные ожидания. Все-таки я заставил себя дочитать до конца, а потом вспомнил, что лет 20 назад (или больше?) читал о подобной программе, вводившейся тогда в США, в американской коммунистической газетке. (Тогда это была единственная доступная у нас американская газета, а сейчас я не могу даже припомнить, как она называлась. Но помню, что о программе рассказывалось с полным одобрением, а протестовавшие против нее ретрограды ставились в один ряд с расистами и прочими отъявленными реакционерами.) Мне и тогда было противно, но я подумал: "Америка далеко..." (Да и подробностей там было гораздо меньше.) И вот теперь одна из самых неприглядных сторон американской жизни стучится в нашу дверь.

Материалы, которые я увидел - подборка статей и информационных сообщений, опубликованных в московской газете "Тверская, 13" (13 - 19 марта 1997 г., N 11), и текст доклада И. Я. Медведевой и Т. Л. Шишовой на семинаре при одном из комитетов Госдумы, - содержат достаточно фактов, чтобы составить о программе вполне определенное представление. Кое-где она "в порядке эксперимента" уже осуществляется; в газете рассказано об одном таком "эксперименте", и это действует особенно сильно.

Что же это такое? Прежде всего, это дальнейшее продвижение в том самом направлении, куда зовут красочные детские книжки, о которых я писал в прошлый раз. Продвижение вполне закономерное - сказав "а", приходится сказать и "б", - но очень далекое. В тех книжках все-таки подразумевалось, что физиологический акт, по поводу которого просвещают малышей, должен происходить между мужем и женой и иметь целью рождение ребенка. А здесь "секс" рассматривается, по сути дела, как игра для подростков. Да, именно так: как игра, в которую играют мальчики и девочки (с какого возраста, не уточняется) и в которую никто не вправе им запретить играть. Ее участники именуются, как и во всякой игре, "партнерами", и связаны они друг с другом не больше, чем партнеры по любой другой игре; по-видимому, не требуется даже, чтобы они были знакомы. Ну, а беременность и тем более роды - это нежелательные последствия, которых можно и нужно избежать с помощью средств, доставляемых наукой и промышленностью - точно так же, как травм при катании на роликах можно избежать с помощью шлемов и наколенников. Обучить детей правилам этой игры и в особенности "технике безопасности" - вот цель программы, о которой идет речь.

Ее сторонники, конечно, с этим не согласятся. Наша цель, скажут они, - охрана здоровья молодого поколения, предупреждение ранних беременностей и венерических заболеваний. И мы вовсе не считаем секс игрой, мы учим относиться к нему серьезно.

Субъективные намерения тех, кто придумал и осуществляет эту программу, видимо, в самом деле таковы - во всяком случае, на сознательном уровне. Но объективно получается совсем другое.

"Деловому" отношению к "сексу", которое они хотят выработать, больше всего мешает стыдливость, и они первым делом стараются ее уничтожить. Весьма действенное средство для этого - не разделять на занятиях мальчиков и девочек. В американской газетке была фотография: белая девочка проводит беседу о противозачаточных средствах с мальчиком-негром. Совместными были и те занятия, о которых рассказано в московской газете. Есть там и дальнейшие подробности о том, как это делается, и можно поверить автору корреспонденции Алле Добросоцких, что эффект получается блестящий. Преподаватели искусно пользуются восприимчивостью и душевной незрелостью пятнадцатилетних.

Но стыдливость - одна из главных опор сложной системы запретов, связанных с половым поведением. С ее устранением эта система слабеет и может рухнуть от одного сильного толчка. Между тем "деловое отношение", при котором моральные нормы и всяческие "тонкие материи" выносятся за скобки и все внимание сосредоточивается на технике, уже само по себе является достаточно сильным толчком. Потому что при таком отношении хотя и не утверждается прямо, но подразумевается (а это действует сильнее!), что "секс" - дело рутинное, будничное, повседневное. И вовсе не обязательно связывать его ни с какими-то особенными чувствами и романтическими надеждами, ни уж тем более с какими-то таинствами, церковными или гражданскими обрядами и официальными документами. И не обязательно ждать, пока созреет душа, если тело уже созрело хотя бы отчасти. Ждать - это вообще против духа времени, против всего, что внушают людям с красочных рекламных щитов, с экранов телевизоров: покупайте сейчас, звоните нам прямо сейчас, доставьте себе удовольствие сейчас! Так почему бы и это удовольствие не доставить себе прямо сейчас? Если хочешь, то и на здоровье, лишь бы грамотно и безопасно. (И даже если не хочешь - зачем же быть белой вороной?) Но что же остается в этом занятии при таком отношении к нему, кроме игры, не так уж сильно отличающейся от всех прочих игр?

Итак, речь идет о коренном перевороте не только в поведении подростков, но и в их сознании, а в недалеком будущем - когда они станут взрослыми - и во всем общественном сознании вообще.

Прежде чем говорить об этом перевороте подробнее, следует со всей определенностью сказать, что программы, о которых мы говорим, не достигают заявленных целей. Об этом свидетельствует опыт тех стран, где подобное "просвещение" практикуется достаточно долго. В США, например, число ранних беременностей неуклонно растет. В этом нет ничего удивительного: как ни "просвещай" подростков и как ни снабжай их контрацептивами, они остаются подростками. В их возрасте чувство ответственности еще слабо. К тому же половое просвещение описываемого типа способствует подавлению этого чувства, приучая их думать, что они живут в "удобном мире", где можно делать, в общем, все, что заблагорассудится - если не причиняешь непосредственно очевидного ущерба себе и другим, - и где нет ничего особенно страшного, от всякой беды найдется средство. Поэтому чем более массовыми будут становиться ранние половые связи и чем раньше они будут начинаться, тем больше будет ранних беременностей и абортов. И то же самое будет со СПИДом, бурное распространение которого "половое просвещение" также не смогло остановить.

Но вернемся к перевороту в сознании и поведении - перевороту, за который "половое просвещение", конечно, не несет исключительной ответственности, но которому оно очень сильно способствует и может, видимо, сыграть решающую роль в окончательной победе новых стереотипов полового поведения. По сравнению с традиционными эти стереотипы удивительно просты. Из множества запретов и ограничений остаются лишь немногие, да и те не столь абсолютны, как прежде. Главным принципом становится немедленное удовлетворение желаний.

Может быть, это возврат к языческим или первобытным нравам? Нет. Во всех без исключения культурах, известных из истории или из этнографических исследований, в том числе и в тех, которые раньше считались примитивными (современные антропологи категорически возражают против таких определений), существовали - и во всех сохранившихся культурах существуют - сложные нормы полового поведения, включающие в себя много запретов. В разных культурах эти запреты разные, но все же в них много общего, а некоторые совершенно универсальны. Таков запрет производить определенные действия публично, о котором я писал в первой статье. Таковы же запрет кровосмешения и запрет вступать в половую связь с малолетними. Известны, правда, случаи систематического нарушения этих запретов, но они касаются только цивилизаций, клонящихся к упадку, и даже там вряд ли когда-либо были массовыми. А в "первобытных" обществах нарушения строго караются. "Мы дики, нет у нас законов" - это миф, идущий от умозрительных общественных теорий XVII - XVIII веков.¹

Так что же - стало быть, мы возвращаемся к нравам диких зверей?.. Нет, и у них нет ничего похожего на такую вседозволенность. Половое поведение диких животных строго ритуализовано. У некоторых видов млекопитающих и птиц эти ритуалы очень сложны и очень красивы. Хорошо изученная этологами брачная и семейная жизнь серых гусей (здесь не нужны кавычки - эти птицы живут в моногамном браке, прерываемом, как правило, только смертью одного из супругов) многими чертами напоминает человеческую, и нередко гуси ведут себя "более по-людски", чем иные люди.

И все же есть нечто очень похожее на новые стереотипы, о которых мы говорим: нравы домашнего скота. Первым обратил внимание на это сходство основоположник этологии - науки о поведении животных - Конрад Лоренц, который был не только величайшим биологом, но и величайшим мыслителем XX столетия. "Вместе со способностью преследовать отдаленную цель, - говорит он в своей книге "Восемь смертных грехов современного человечества", написанной в начале 70-х гг.,² - исчезают все более тонко дифференцированные формы поведения при ухаживании и образовании пар - как инстинктивные, так и культурно программированные, т. е. не только формы, возникшие в истории вида с целью сохранения парного союза, но и специфически человеческие нормы поведения, выполняющие аналогичные функции в рамках культуры. Вытекающее отсюда поведение - восхваляемое и возводимое в норму во множестве современных фильмов немедленное спаривание - было бы неправильно назвать "животным" (tierisch), поскольку у высших животных нечто подобное встречается лишь в виде редчайшего исключения; вернее уж было бы назвать такое поведение "скотским" (viehisch), понимая под "скотом" домашних животных, у которых, для удобства их разведения, все высоко дифференцированные способы поведения при образовании пар устранены человеком в ходе искусственного отбора".

¹ Мой знакомый, по профессии лингвист, изучая язык одного из племен австралийских аборигенов, обнаружил, что в этом языке имя некоего человека, несколько десятков лет назад совратившего малолетнюю, стало нарицательным для обозначения мерзавца, способного на любой ужасный и отвратительный поступок. Отец девочки, повинуясь закону своего племени, убил преступника - и отсидел двадцать лет в тюрьме по закону белых людей

² Русский перевод этой книги опубликован в однотомнике: К. Лоренц, Оборотная сторона зеркала. М., "Республика", 1998.

С тех пор, как Лоренц это написал, был достигнут большой прогресс в уподоблении человека домашнему скоту, и яснее стали видны проистекающие отсюда опасности. Конечно, многие вредные последствия раннего начала половой жизни были известны медикам и психологам уже давно; о них много писали не только в специальных, но и в популярных изданиях. Среди них - многочисленные возникающие позже расстройства сексуальной сферы. Кроме того, хорошо известно, что люди, рано начавшие половую жизнь и привыкшие менять "партнеров", чаще других не выдерживают бремени обязанностей, налагаемых семейной жизнью. Эти и другие давно известные опасности очень серьезны и не стали менее серьезными оттого, что вспоминать о них сейчас не модно. Но теперь хорошо видна новая, поистине глобальная опасность, угрожающая уже самому существованию человечества. Эта опасность - исчезновение культуры.

Человек по своей природе - культурное существо. Культура есть специфическая принадлежность человека, присущая только ему и выделяющая его, наряду со словесным языком и понятийным мышлением, из животного мира. У животных практически все важные для сохранения вида формы поведения программируются инстинктами; у человека весьма значительная часть жизненно важных способов поведения программируется культурой и передается посредством традиции, в том числе все наиболее сложные и тонко дифференцированные способы. Поэтому вне культуры человек не может существовать. Культура находится в процессе непрерывной эволюции, предписываемые ею нормы поведения все время изменяются; были в истории и такие случаи, когда некоторая культура погибала и сменялась другой. Но то, что происходит сейчас - разрушение норм, присущих любой культуре, - не имеет аналогов в истории. Быстрее всего разрушаются нормы полового поведения, но они неизбежно потянут за собой все остальные, и в первую очередь нормы социального поведения, подтачиваемые и с других сторон современным образом жизни.

Там, где разрушение норм полового поведения зашло дальше, чем у нас, духовный мир людей - в первую очередь молодых - на глазах становится все более примитивным, плоским и убогим. Великие произведения мировой литературы непонятны этим людям, как инопланетянам. Об этом с беспощадной ясностью рассказал А. Блум, проработавший много лет в самых престижных университетах США, в своей книге "Закрытие американского духа", реферат которой помещен в первом номере этого журнала.³ В США не дошло еще до ощутимого разрушения норм социального поведения (хотя и в этой области есть признаки эрозии), то причина этого, несомненно, в существующей там старой традиции уважения к законам и установлениям гражданского общества, которая пока еще сильна. У нас такой традиции нет, и можно ожидать, что копирование новейших американских образцов половой морали приведет к быстрому распаду всех оставшихся норм морали общественной. А это будет означать полное разрушение общества, которое вряд ли когда-либо удастся восстановить: для этого не будет уже человеческого материала. (К. Лоренц в упоминавшейся выше книге предупреждает в этой связи об опасности генетического вырождения.)

Но вернемся к школьным программам, призванным закрепить и узаконить уничтожение традиционной половой морали. Почему их не отменяют там, где они уже провалились, да еще и стараются распространить на новые страны? Можно указать две причины. Одна из них - инерция общественного мнения. Общественное мнение подобно тяжелому ядру: его трудно сдвинуть с места, но если уж оно покатилось в каком-то направлении, то остановить его не легче. В течение многих поколений прогрессивные мыслители, писатели, педагоги, врачи, юристы, общественные деятели и просто честные и совестливые люди боролись против освященных многовековой традицией порядков, душивших каждое проявление свободного чувства, против представления о земной любви как о чем-то мерзком и постыдном. И постепенно общественное мнение стало меняться, все больше и больше склоняясь на сторону свободы любви. Свобода давно уже достигнута, мало того - доведена до абсурда, доведена до того, что сама любовь, во имя которой велась борьба, отменена и заменена "сексом", - а общественное мнение катится дальше в том же направлении. Когда-нибудь ему придется все-таки повернуть обратно, но тогда может оказаться слишком поздно.

Другая причина прозаичнее. Вокруг "полового просвещения" кормится много народу: и сами "просветители", и чиновники, и производители противозачаточных средств. Они кровно заинтересованы в том, чтобы "просвещение" не прекращалось, и им очень выгодно распространение его на новые страны: это не только дает некоторым из них возможность больше заработать, но и поднимает их общий престиж.

Разумеется, и у нас нетрудно было найти охотников на этом подкормиться, особенно среди чиновников. Кормушка планируется грандиозная; в докладе И. Я. Медведевой и Т. Л. Шишовой приведены впечатляющие цифры ассигнований из федерального бюджета. Механизм "внедрения" всем нам хорошо знаком: сначала проводится организованный бюрократическим способом "эксперимент", блестящие результаты которого известны заранее, затем издаются учебники (может быть, они уже написаны), срочно организуются занятия для учителей и приказом министра по всей стране вводится новый учебный предмет.

Но наше общественное мнение, судя по всему, еще не готово не только одобрить введение такого предмета, но и принять его с тем видимым безразличием, с которым оно принимает очень многое. Слишком уж глубоко задевает он те интимные стороны жизни, куда даже тоталитарная власть не осмеливалась вторгаться. И это позволяет надеяться, что на сей раз чиновникам не удастся претворить проект в жизнь. Хотя само собой это не получится: необходимо широкое общественное движение. Здесь как раз тот случай, когда могут и должны объединиться все: верующие и неверующие, голосовавшие за Ельцина, голосовавшие за Зюганова и вообще не голосовавшие.

Но самой главной проблемы это, конечно, не решает. Предотвратить немедленное провозглашение половой распущенности нормой не значит еще остановить ее рост. Кто сможет это сделать, кто сможет удержать подростков от ранних половых связей? И. Я. Медведева и Т. Л. Шишова видят только одну такую фигуру - священника. Они считают, что школа должна "внушать, что детям не следует вступать в ранние половые связи", "прежде всего с помощью священнослужителей". Никто не будет спорить, что священнослужители могут и должны в этом отношении много сделать. Но при чем тут школа? Пусть священники вооружаются против разврата в проповедях, пусть беседуют с детьми в храмах о необходимости блюсти нравственную чистоту - и им скажут спасибо все порядочные люди, не только верующие, но и неверующие. Но если священник придет со своей проповедью в школу, где учатся и дети неверующих родителей, то даже если он не допустит прямых выпадов против "злокозненных атеистов", он невольно будет внушать, что неверующим туда и дорога - в объятия блуда. (А кто же сможет поручиться, что он таких выпадов не допустит, если их допускают И. Я. Медведева и Т. Л. Шишова? Они заявляют, например, что истинная цель отвратительной "программы сексуального образования" состоит не более и не менее как во внедрении в общественное сознание "принципов так называемого "атеистического гуманизма"".) И посеет он в детских душах не семена христианской любви, а семена взаимной вражды, в то время как его слова против порока вполне могут оказаться слабыми и не произвести никакого действия. (Если такие мероприятия станут массовыми, то так, конечно, и будет в огромном большинстве случаев, как всегда при массовом тиражировании.)

Без сомнения, найдутся люди, которые захотят воспользоваться угрозой введения в школе "сексуального просвещения" для достижения своей политической цели: ввести в государственной школе обязательное преподавание религии (что противоречит статье 28 Конституции РФ, гарантирующей свободу совести, и пункту 4 статьи 2 закона РФ "Об образовании", согласно которому одним из принципов государственной политики в области образования является светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях). Это и определенные церковные круги, и многие миряне, в бытность студентами гордившиеся пятерками по научному атеизму и чудесным образом уверовавшие в тот самый миг, когда быть верующим стало выгодно. (Среди них есть люди, облеченные властью; как сообщает газета "Русская мысль", один из них, известный генерал Руцкой, ныне курский губернатор, уже распорядился, не считаясь с законами государства, ввести с 1 сентября 1997 года "обязательное преподавание Закона Божиего" во всех школах своей области.) Такая мера, если им удастся ее провести, будет не чем иным, как началом преследования неверующих, не менее отвратительного, чем преследование верующих в советское время. (Уже и сейчас лексика и интонации многих обличителей атеизма как две капли воды похожи на тон и лексику "воинствующих безбожников" 30-х годов.) А это, в свою очередь, послужит прологом к преследованию иноверцев и жестокой религиозной вражде, которая может в конце концов уготовить России участь Боснии.⁴

Но неужели кроме священнослужителей нет никого, кто мог бы бороться за нравственность и здоровье наших детей? Конечно же, есть! И это прежде всего мы сами. Поразительно, что в том же докладе И. Я. Медведевой и Т. Л. Шишовой главные действующие лица воспитания - мать и отец - в контексте борьбы за нравственность практически не упоминаются. А между тем кто, как не мать, должен предупредить девочку обо всех опасностях? Кто, кроме отца и матери, может категорически сказать "нет", когда это необходимо, кто лучше них сможет, когда нужно, воздействовать лаской и убеждением? И кому, кроме родителей, под силу остановить поток грязи, льющийся на детей с телеэкранов? А родителям и это было бы под силу, если бы они осознали опасность и объединились. Если же родители будут равнодушны, то ничего не добьются ни учителя, ни проповедники.

И еще есть одна очень важная фигура, ни единым словом не упомянутая ни в докладе, ни в материалах газеты "Тверская, 13": это врач. Какое-то половое воспитание - само собой, не имеющее ничего общего с тем, что сейчас нам предлагают под этим именем, - видимо, все же нужно, и осуществлять его должен врач (как и считалось еще не так давно повсеместно). В нужный момент он должен рассказать мальчикам и девочкам (разумеется, отдельно и по-разному) об изменениях в организме при половом созревании и предупредить, держась категорического тона и не вдаваясь в излишние подробности, о бедах и опасностях, связанных с ранним началом половой жизни.

А кроме того, нужно разъяснять и взрослым, и подросткам категорическую необходимость нравственных норм для выживания человечества как биологического вида. Думать, что нравственность возможна только на религиозной основе - глубокое заблуждение. Не только священникам, но и биологам есть что сказать о нравственности. Взгляд современной биологии на человека не имеет ничего общего с вульгарным материализмом XIX столетия. Что человеческое тело подчиняется таким же физиологическим законам, как и тело животного, - этого не отрицают и священники. (См. хотя бы напечатанную в газете "Тверская, 13" статью о. Артемия Владимирова. Он даже хватил через край, уподобив "незадачливую романтическую девушку" породистой суке, "которую не уберегли хозяева для законной случки.") Но биологи знают и то, что человеческий дух - явление единственное и высшее. К. Лоренц в книге "Оборотная сторона зеркала"⁵ говорит о двух великих скачках в творении; он называет их фульгурациями, от латинского fulguratio - вспышка молнии. Первая фульгурация - возникновение живого из неживого, вторая - возникновение человеческого духа. Неотъемлемым атрибутом человеческого духа является ответственная мораль, и недаром все религии приняли сходные в главном нравственные заповеди. Но и неверующие умеют эти заповеди уважать и умеют обосновывать. И все честные и порядочные люди, верующие и неверующие, должны уважать убеждения друг друга и вместе бороться против превращения человека в подобие домашнего скота. Иначе человечество не выживет.

³ См.: А. И. Фет, Апокалипсис профессора Блума. - Новый педагогический журнал, N 1. (Прим. ред.)

⁴ Это было написано в 1997 г. А сейчас, в 2003 г., обязательное преподавание религии - пока в несколько завуалированном виде, под именем "Основ православной культуры" - вводится уже во всей стране. . .

⁵ См. однотомник, указанный в предыдущей сноске.