На главную / Наука и техника / Р. Г. Хлебопрос, В. А. Охонин, А. И. Фет. Катастрофы в природе и обществе. Часть 1

Р. Г. Хлебопрос, В. А. Охонин, А. И. Фет. Катастрофы в природе и обществе. Часть 1

| Печать |


Глава 5


Свободный рынок


Экология и собственность

Переходя от глобальной экологии к региональной или локальной, мы сталкиваемся с проблемой сохранения или восстановления ценных экологических объектов, таких, как леса, реки, озера, моря, с их флорой и фауной, весьма чувствительной к хозяйственной деятельности человека. Некоторые из этих объектов и до сих пор считаются "неисчерпаемыми" и достаются человеку без усилий, а потому не имеют цены – таков кислород воздуха, которым мы дышим. Другие объекты природы – прежде всего пахотная земля и прочие сельскохозяйственные угодья – издавна имеют владельцев и продаются по определенной цене; по терминологии экономистов, они превратились в товар. Во многих случаях пользование лесами и водами не свободно, и они постепенно превращаются в собственность определенных лиц или организаций. Но в менее обжитых частях Земли природные объекты и до сих пор не имеют хозяев, а в ряде случаев их владельцем считается государство или король.

Как известно, "общественные" объекты не всегда так хорошо охраняются, как имеющие определенного собственника, если только их не защищают религиозные верования и племенные "табу". Современный человек, утративший традиционную мудрость своих предков, нередко пользуется благами природы безответственно и близоруко, уничтожая это достояние всего человечества. Подсознательные мотивы, которыми люди оправдывают такое поведение, сами по себе заслуживают внимания. Исторически понятие собственности возникло позже первобытных племенных представлений, рассматривающих все блага природы как "общую собственность". До сих пор люди не сомневаются, что воздух принадлежит всем, и что все имеют право дышать. В странах, богатых водой, никому не придет в голову запретить другому человеку пользоваться ею из реки или источника. Уже в исторические времена мы читаем у Овидия: "Кто запрещает воды? Воды находятся в общем пользовании". Но, конечно, в местах поливного земледелия очень рано установились на этот счет другие понятия. И вместе с сельским хозяйством возникла собственность на пригодную для обработки землю. Это вызывало протест у русских крестьян, сохранивших до прошлого века общинное хозяйство: они считали, что "земля божья", а за помещиком признавали только право на их труд, но не на землю. Даже в наши дни люди нередко возмущаются, когда таблички с надписью "Частная собственность" или с названиями учреждений препятствуют им подойти к реке или к берегу моря.

Мы вовсе не ставим под сомнение естественность таких побуждений. Объекты природы, созданные ею до нас и без нашего участия, вряд ли могут "принадлежать" кому-нибудь в том же смысле, как построенный человеком дом или купленное им человеческое изделие. Идеальное решение вопроса об охране природы вовсе не состоит в присвоении ее объектов отдельными лицами и, конечно, в будущем "здоровом обществе" ("Sane Society") такой собственности не будет. Но для этого нужна длительная и трудная воспитательная работа. Те люди, с которыми нам сейчас приходится иметь дело, лишь в редких случаях способны беречь объекты природы без "личного" интереса, по внутреннему этическому побуждению.

Более того, люди, от которых особенно зависит сохранение природы – собственники крупных предприятий – проявляют себя в отношении природы, как настоящие "коммунисты": если объекты природы не имеют хозяина, эти люди считают их "общим достоянием" и губят их, не понимая ущерба, который они наносят самим себе и своим потомкам. Во всем, что не поддается немедленной денежной оценке, дельцы близоруки и расточительны. Как уже было сказано выше, право собственности должно быть ограничено интересами общества, так что собственник в некоторых случаях должен быть не вправе злоупотреблять своей собственностью. Дикий "капитализм", в смысле абсолютного права делать с собственностью все, что угодно ее владельцу, давно уже не существует: достаточно напомнить, что еще в тридцатых годах девятнадцатого века лондонские власти должны были ограничить пользование колодцами, чтобы прекратить эпидемию холеры. Колодцы имели собственников, но в любом случае надо было остановить заразу, и это было сделано, как только поняли, как распространяется холера. Те, кто этого не понимал, естественно, возражали, и в этой истории видна уже вся логика собственников, отвергающих любое "вмешательство" в их дела.

И все же, с надлежащими ограничениями возможных злоупотреблений, объекты природы должны иметь собственника: как показывает опыт, государственные, муниципальные и другие меры охраны природы – штрафы и наказания – чаще достигают цели, если они относятся к объектам, имеющим заинтересованного в их охране владельца. Лишь экономическая охрана природы имеет шансы на успех. В ближайшее время мы можем рассчитывать лишь на "собственнические" побуждения людей, что вынуждает нас рассматривать объекты природы как товары, поступающие на рынок и имеющие цену. Поскольку прежде большинство этих объектов не имело цены, надо установить для них некоторые первоначальные, ориентировочные цены, как это уже делается в некоторых странах, например, в Канаде. Для этого надо вначале понять, что такое рынок, и как устанавливаются рыночные цены. В изложении этого вопроса мы будем следовать идеям работы [10].


Оптимизация производства и роль рынка

Рынок имеет долгую историю: в виде меновой торговли он существовал уже до появления денег. Еще раньше, когда обмен между племенами был редок, каждое племя должно было решать свою "внутреннюю" задачу о наилучшем использовании имевшихся в его распоряжении ресурсов. Эта задача состояла в получении достаточного количества каждого потребляемого продукта при наименьшей затрате труда. Надо было выбрать самые выгодные способы получения этого продукта, отказавшись от всех остальных. Естественно, шансы на выживание племени зависели от того, насколько успешно оно решало такие "задачи оптимизации".

Предположим, что рассматриваемое племя занимается земледелием, выращивая пшеницу. Допустим для простоты, что вся выращиваемая пшеница одинакового качества; как мы увидим, пренебрежение качеством продукции может привести к серьезным ошибкам, но мы начинаем с этого простейшего случая. Далее, предположим (опять-таки для простоты анализа), что пшеница выращивается на участках примерно равной площади, и что каждый участок обрабатывается одним из членов племени (обычно с помощью членов его семьи), причем работоспособность всех этих производителей и потребности их жизнеобеспечения совершенно равны. Такие условия, напоминающие идеалы "утопического коммунизма", и в самом деле наблюдались у древнейших сохранившихся до нашего времени земледельческих племен, например, у индейцев пуэбло, живущих в Мексике и на юго-западе Соединенных Штатов. Антропологи, изучавшие такие племена, думают, что описанный выше способ производства был типичен для всех земледельческих племен до возникновения частной собственности; разумеется, здесь не учитываются некоторые привилегии вождей и жрецов, освобождавшихся от производительного труда для других функций. Заметим, что "хозяева" участков лишь временно прикреплялись к ним, и периодически производился "передел" земли, как это делали в русской крестьянской общине до двадцатого века – о чем еще будет речь дальше.

Будем нумеровать участки индексом i, а общее число участков, пригодных для посева пшеницы, обозначим через n. Пусть производительность i-го участка составляет Pi килограммов в год (причем, разумеется, числа Pi могут быть различны, поскольку различны площади и природные условия участков); тогда общее производство пшеницы, при условии, что обрабатываются все участки, было бы равно

Р = Р1 + Р2 +...+ Рn

килограммов. Предположим, что племя насчитывает N человек, и что среднее потребление пшеницы на человека составляет Р0 килограммов в год. Тогда годовая потребность в пшенице равна

Р = NР0

килограммов. Мы рассмотрим лишь случай, когда Р > Р, то есть когда можно, во всяком случае, обеспечить пшеницей все племя, обрабатывая все участки. Если племя не заинтересовано в излишнем продукте (как это наблюдается у индейцев пуэбло), то обрабатываются не все участки, а лишь самые выгодные из них. Стоящая перед племенем задача оптимизации состоит в выборе этих участков.

Обработка каждого участка требует определенных трудовых затрат, которые, как и производительность, различны для разных участков. Конечно, эти затраты измеряются не в деньгах, поскольку мы описываем общество без денег; но можно себе представить, что они складываются из затрат на приобретение орудий труда и на труд выращивания пшеницы. Поскольку денег еще нет, все эти затраты выражаются обычно в количестве выращиваемого продукта, качество которого мы будем считать одинаковым: в Японии до конца девятнадцатого века все налоги и повинности крестьян выплачивались рисом. Можно предположить, что вследствие однородности сельскохозяйственной работы и равноценности рабочей силы труд выращивания пшеницы измеряется числом килограммов пшеницы, за которое соплеменник согласился бы выполнить этот труд. Пусть полные трудовые затраты на i-ом участке составляют Si килограммов.

Подчеркнем еще раз, что качество зерна и рабочей силы здесь не учитываются; дальше мы займемся этим очень важным вопросом, не принятым во внимание в "теориях стоимости" Д. Рикардо и К. Маркса.

Изобразим теперь все n участков и их свойства на следующей двумерной диаграмме.

Введем на плоскости координаты S, Р (рис.1) и сопоставим участку с производительностью Рi и трудовыми затратами Si точку с координатами (Sii). Все такие точки i = 1,2,...,n заполняют на рисунке 1 некоторое "облако" точек, окруженное замкнутой кривой, и требуется выделить часть этого облака, дающую заданную общую продукцию зерна при наименьших общих трудовых затратах.

Предположим, что набор участков, решающий эту задачу, занумерован первыми m числами 1,2,...,m (m < n). Тогда, по условию, должны удовлетворяться все потребности в зерне, то есть должно быть

Р1 + Р1 + ... + Рm = Р,

и при этом условии сумма трудовых затрат

S1 + S2 + ... + Sm = S

должна быть минимальной.

Рис.1

Трудовые затраты на килограмм зерна составляют для i-го участка Si/Pi, что геометрически означает наклон к оси P прямой Oi. Ясно, что прежде всего желательно использовать те участки i, для которых этот наклон возможно меньше. Сначала выберем участок с наименьшим наклоном, затем – со следующим по величине, и т.д. Прямую R, отсекающую отобранные участки, построим следующим образом. Можно себе представить, что вначале прямая R совпадает с осью ОР; вращая ее вокруг точки О, как часовую стрелку, мы остановим ее в таком положении, когда полная производительность участков выше нее и на ней самой достигнет требуемой величины Р. Закрепим прямую R в таком положении и будем называть точки i, указанные выше – то есть расположенные выше прямой R и на этой прямой – "областью А", а все остальные точки, расположенные ниже прямой R, – "областью В".

Как мы покажем, имеет смысл засевать лишь участки области А, которые оказываются наиболее выгодными для производства пшеницы. В самом деле, предположим, что один из участков области А, с номером i, не обработан, и покажем, что в этом случае можно предложить более выгодный способ использования имеющихся земельных ресурсов. Поскольку задана общая производительность Р, какую надо получить со всех обрабатываемых участков, а область А построена так, что все ее участки вместе дают именно эту продукцию, то выпадение участка i означает, что обработаны некоторые из участков остальной области В. Предположим, что участки j1, j2, ..., jk области В обработаны и дают в сумме как раз недостающую производительность Рi участка i. Покажем, что в таком случае выгоднее прекратить их обработку и вместо них обработать один участок i.

Пусть j означает любой из упомянутых участков области В. Тогда наклон прямой Оj по отношению к оси S меньше наклона прямой Оi (см. рис.1), поскольку первая из них ниже прямой R, а вторая – выше. Наклон измеряется отношением ординаты точки прямой к ее абсциссе, одним и тем же для всех точек прямой; поэтому для всех точек j рассматриваемого набора справедливо неравенство

Умножив обе части на SiSj и выполнив сокращения, можно переписать это в виде

Si Рj < Sj Рi.

Такие неравенства верны для всех значений j нашего набора, то есть для j = j1, j2,..., jk. Сложив их, получаем

или, что то же,

Но сумма в левой скобке, по самому выбору участков j, равна производительности Рi участка i, который они заменяют, а сумма в правой скобке есть полная величина затрат на всех указанных участках j, которую мы обозначим через S. Итак, получаем Si Рi < S Pi, или, сокращая на Pi, Si < S. Это значит, что замена набора участков j одним участком i, не меняя общей производительности Р ,приводит к снижению затрат, так что такая замена выгодна.

В общем случае может оказаться, что не обработано несколько участков области А (а не один, как мы предполагали до сих пор), и вместо них обработан некоторый набор участков области В; можно доказать, что и в этом случае выгодно отказаться от обработки участков из В, заменив их участками из А. Мы не приводим математического доказательства, которое заинтересованный читатель может выполнить самостоятельно. Заметим только, что наименьшая сумма затрат достигается, когда обрабатываются все участки области А, и только они. Можно с уверенностью предположить, что так и произойдет в действительности, поскольку рассматриваемое племя после ряда попыток найдет наиболее выгодные участки и, не будучи заинтересовано в избыточном зерне, не станет обрабатывать остальные.

Таким образом, "двумерный" метод, изображаемый рисунком 1, уже позволил нам выяснить, какие из участков в действительности обрабатываются. Становится понятным, откуда взялись "пшеничные пояса", где выгодно выращивать пшеницу (особенно в Соединенных Штатах), "кукурузные пояса", и т.д. Конечно, точный математический расчет, описанный выше, с учетом всех нужных для него данных – производительности и трудовых затрат всех участков – не под силу никакому первобытному племени, и даже современному обществу. Он имеет теоретическое значение, так как позволяет понять, как мы увидим, целый ряд экономических явлений. Но племя эмпирически находит оптимальное решение, последовательно испытывая разные участки и обменивая их друг на друга, на чем было основано и приведенное выше доказательство (принадлежащее Рикардо). Мы еще не раз встретимся с этим свойством стихийных экономических процессов: они управляются мотивами "сиюминутной", непосредственной выгоды отдельных лиц, но в конечном счете их результаты совпадают с выводами точного математического анализа, решающего некоторую задачу оптимизации. Как мы сейчас покажем, диаграмма рисунка 1 применима без изменений к современным условиям частной собственности и денежного хозяйства.

Рассмотрим по-прежнему производство пшеницы, но в некоторой современной стране. Будем сначала считать, что на всех участках вырастает зерно одинакового качества. Участки i будут теперь обрабатываться не временно использующими их членами племени, а их постоянными собственниками. Производительность i-го участка по-прежнему измеряется в килограммах и обозначается Рi (i = 1, 2,..., n). Что же касается трудовых затрат на i-ом участке, Si, то в условиях денежного хозяйства их можно измерять деньгами, например, рублями: при однородной работе (хотя и разной продолжительности) на всех участках можно считать известной оплату за час рабочего времени, установившуюся в данном месте в данное время, и к оценке рабочего времени, нужного для обработки участка, прибавляется величина необходимых расходов на орудия и материалы. В сумме получается число Si. Это число можно представить себе как сумму, которую должен был бы затратить воображаемый "посторонний" владелец участка, чтобы оплатить его обработку точно тем же способом, как это делает его хозяин. Она складывается из хозяйственных расходов (на орудия и материалы), которые мы обозначим через Sia, и оплаты труда i-го хозяина Sib, если нанять его как батрака за принятую почасовую оплату:

S = Sia+ Sib.

(В сельском хозяйстве члены семьи обычно участвуют в работе, но мы будем для простоты рассматривать хозяина участка и его семью как нераздельную трудовую единицу и говорить лишь о работе самого хозяина участка).

Допустим, что все величины Рi, Si и полная годовая потребность в зерне Р. известны. Тогда, в точности повторяя приведенные выше рассуждения, можно построить "облако" точек i рисунка 1, провести прямую R и выделить области А и В таким образом, чтобы участки области А давали в сумме требуемое в данной стране количество пшеницы Р. при наименьших трудовых затратах.

Конечно, это будет самый дешевый способ обеспечить зерном все население страны, Но такой выбор участков для посева может показаться очень уж "социалистическим", поскольку целью его является наилучшее удовлетворение интересов общества в целом. Между тем, при денежном хозяйстве и конкуренции – существующих при "капитализме"[Определение капитализма (не сводящееся к «свободному рынку») будет дано дальше] – каждый производитель, как предполагается, преследует лишь собственные интересы, а вовсе не заботится об "общем благе". Оказывается, однако, что личные интересы отдельных людей приводят в точности к тому же результату, что оптимальное планирование для общества в целом!.

В самом деле, предположим, что при некотором первоначальном способе засева участков общая производительность уже равна требуемой величине Р. (в противном случае не удовлетворенный спрос вызвал бы обработку добавочных участков). Если при этом один из участков i области А остался все еще не засеянным, то, как мы видели, некоторая группа владельцев участков j1, j2,..., jk из области В может выгодно обменять свои участки на участок i, с сохранением той же общей производительности, но с уменьшением их общих трудовых затрат. В условиях денежного хозяйства "обмен" означает, что они купят участок i у его владельца, продав свои нерентабельные участки (например, людям, желающим выращивать там что-нибудь другое, или пасти там скот). Такая сделка может быть связана для них с денежными потерями, но однократными, между тем как разница в трудовых затратах будет доставлять новым владельцам участка i более высокий ежегодный доход, 0который со временем окупит их потери. Сделка эта будет выгодна и для прежнего владельца i-го участка, потому что он не обрабатывает свой участок и, скорее всего, согласится продать его за подходящую цену; а поскольку такие сделки выгодны для обеих сторон, то они будут непременно происходить до тех пор, пока вся область А не будет засеяна пшеницей, а вне ее пшеницы сеять не будут.

В предыдущем объяснении формирования пшеничного рынка уже допускается, что в некоторой мере существует земельный рынок или, по крайней мере, лежащие в его основе мотивы "рыночного поведения". Эти мотивы подробно рассматриваются ниже.


Себестоимость

Себестоимостью зерна на i-ом участке называется величина трудовых затрат на один килограмм зерна (выраженная в рублях). Обозначая эту величину через Ci, имеем

Ci = Si/Pi.

Это число имеет простое геометрическое истолкование (рис.2): Сi есть наклон прямой Оi по отношению к оси Р, то есть отношение абсциссы Si точки i к ее ординате Рi. Это не что иное как тангенс угла, образуемого прямой Оi с осью Р. Как видно из рисунка 2, для участков i области А, изображаемых точками выше прямой R и на этой прямой, наибольшее значение угла РОi есть РОR, а это значит, что наибольшее значение себестоимости достигается на самой прямой R. Если i0 – участок на прямой R, то себестоимость С0 на нем равна отношению абсциссы S0 этой точки к ее ординате Р0. Как легко проверить, это отношение не зависит от выбора точки на прямой R: для другого участка i0' на этой прямой из подобия прямоугольных треугольников S0Оi0, S0'Оi0' следует равенство

а это значит, что себестоимость на участке i0' также равна С0.

Таким образом, наибольшая себестоимость в области А равна наклону прямой R к оси Р и достигается для группы производителей, участки которых изображаются точками этой прямой.

Рис.2


Свободный рынок

Операции "обмена", которыми мы выше объяснили формирование рынка, предполагают уже, что хозяева всех участков знают свою производительность и свои трудовые затраты – как хозяева из области А, так и из области В. Это значит, что в начале формирования рынка все участки уже должны обрабатываться; если это не все пригодные для этого участки (как мы допустили выше), то мы составим облако рисунка 1 только из участков, имевших хозяев и обрабатывавшихся в начале рынка. Исследователь, знающий все величины Si, Рi и Р, может заранее предвидеть, кто из производителей войдет в область А и, тем самым, сумеет продать свое зерно, и кто не сумеет продать его и разорится. Но сами хозяева знают гораздо меньше, чем этот теоретически возможный исследователь. Они попросту выращивают пшеницу и выносят ее на рынок, и рынок определяет, кто на нем останется и кто должен с него уйти. Как и в других случаях, стихийная деятельность рынка приводит к тому же результату, как точный математический расчет – на практике, разумеется, невозможный из-за трудности получения и обработки всех необходимых данных. Что же происходит на рынке?

Описываемый ниже рынок представляет идеализацию реально существующих рынков: это так называемый "свободный рынок". В литературе встречается много разных определений этого понятия, и все они в той или иной степени предполагают "честность" торговых операций и невмешательство "посторонних" в сделки между производителем, выступающим в роли продавца, и потребителем, выступающим в роли покупателя. Мы определим свободный рынок следующими ниже требованиями. Эти требования (на ученом языке "постулаты") представляют собой запреты: они говорят, чего не разрешается делать на рынке, но не говорят о том, что там на самом деле делают. О мотивах рыночного поведения речь будет дальше.

На первый взгляд следующие ниже условия 1 – 4 могут показаться странными: смысл их, правда, достаточно ясен, но могут возникнуть сомнения, действительно ли они соблюдаются в тех процессах, которые обычно называются рыночной торговлей. Поэтому мы просим читателя, прежде чем составить о них мнение, прочесть следующие за ними комментарии.


Постулаты свободного рынка

1. Торговля на рынке производится без посредников: продавцами являются сами производители, а покупателями – сами потребители.

2. Запрещены сговоры между продавцами с целью повышения цен.

3. Запрещены сговоры между покупателями с целью снижения цен.

4. За исключением указанных выше ограничений, не допускается никакое внешнее вмешательство в рыночные отношения.

Как правило, эти условия не выполняются, или выполняются лишь отчасти. Условие 1 выполняется лишь на базарах, куда фермеры сами привозят свою продукцию, и где они продают ее горожанам. В Соединенных Штатах такие базары обычно устраиваются на периферии городов; они очень популярны, поскольку уменьшают фальсификацию продуктов и устраняют паразитизм торговцев-посредников. Но, конечно, базары работают лишь в отдельные дни, и до них не всегда легко добраться; поэтому бо'льшая часть продукции продается через торговую сеть. У нас в России базары этого рода всегда играли полезную роль, если их не захватывали уголовные элементы.

Условие 2 означает запрещение монополий. Сговоры между производителями представляют очень обычное явление в современном мире. Они особенно опасны, если число производителей данного товара невелико: в случае их сговора потребителю некуда податься, и сговорившиеся продавцы диктуют ему вздутые цены. Уже в начале нашего века во многих странах были приняты законы против монополий: монополизация рынка немногими (или даже одним) производителем, вытесняющим с рынка всех остальных, рассматривалась как "нечестная торговая практика". Не входя в обсуждение моральной стороны этого дела, заметим, что законодательные меры против монополий действуют слабо, и справиться с ними может только сильная конкуренция.

Условие 3 означает запрещение бойкота. Покупатели могут бойкотировать данный рынок, если они в состоянии достать нужный им товар иным путем или в течение длительного времени обойтись без него. Так как покупателей много и они слабо связаны между собой, возможности бойкота невелики. Как правило, эффективный бойкот основывается на какой-нибудь неэкономической идее, как, например, бойкот древесины из Бразилии, уменьшивший вырубку амазонских лесов. Заметим, что деятельность ассоциаций потребителей, направленная против фальсификации товаров и нечестной рекламы, тоже подпадает под понятие сговора и нарушает постулаты свободного рынка. В следующем дальше анализе мотивов рыночного поведения условия 2 и 3 проявляются в том, что продавцы и покупатели принимают решения свободно и независимо друг от друга, руководствуясь только личным интересом, как они сами его понимают.

Наконец, условие 4 означает, в частности, невмешательство государственной власти всех уровней. Если это вмешательство достигает размеров, какие оно имело в так называемых "социалистических" странах, то рынок никоим образом не свободен, и возникают различные виды подпольного "черного рынка". Этими явлениями, далекими от обычного понятия рынка, мы не будем заниматься. Из вмешательства в дела рынка возникает также явление дефицита: как правило, дефицит товаров означает нарушение прямой связи между спросом и предложением. При рассмотрении рынка пшеницы мы уже предположили, что может быть произведено больше товара, чем требуется; в дальнейшем мы также будем исключать дефициты. Наконец, в соответствии с понятием частной собственности мы будем предполагать, что каждый производитель полностью располагает всем произведенным им товаром: например, каждый производитель пшеницы свободно распоряжается всем урожаем с участка, собственником которого он является. Существование налогов уже представляет вмешательство в дела рынка посторонней силы; впрочем, можно считать, что налог пропорционален урожаю и вычитается из него перед началом торговли, так что величины Рi означают то, что осталось.

Понятие свободного рынка, впервые введенное во второй половине восемнадцатого века Адамом Смитом, легло в основу экономической науки. Это идеальное упрощение, необходимое в начале исследования рынка и подлежащее в дальнейшем, в частных случаях, корректировке и дополнению. Аналогичную роль играют в математике понятия линии и поверхности, в физике – понятия материальной точки, абсолютно черного тела, и т.п. Некоторые экономисты определяют понятие свободного рынка таким образом, что допускаются любые способы сговора и обмана покупателей. Мы уже говорили о практике монополий, обычно рассматриваемой как "нечестная" и запрещаемой нашим условием 2. Что касается обмана покупателей, то он состоит главным образом в неправильной информации о качестве товара. Этим вопросом мы займемся дальше: при рассмотрении качества нам придется дополнить постулаты свободного рынка еще одним требованием.


Конкуренция

Как уже было сказано, постулаты свободного рынка говорят лишь о том, чего не должны делать его участники, но не о том, как они себя в самом деле ведут. Мотивы поведения продавцов и покупателей надо формулировать особо; мы опишем их в виде приводимых ниже "правил", которые обобщают их среднее наблюдаемое поведение.

Поскольку эти правила предполагают свободное и независимое принятие решений – о назначении цен продавцами и о покупке товаров покупателями – они не могут выполняться, если рынок не свободен в указанном выше смысле; таким образом, постулаты свободного рынка являются необходимыми условиями рыночного поведения, описываемого ниже. Но, разумеется, они не достаточны для того, чтобы люди стали вести себя так, как они ведут себя на рынке. Движущей силой этого поведения является стремление к обогащению. Классики "политической экономии" считали это стремление чем-то само собой разумеющимся – неотъемлемой чертой человеческой природы.

Предположим для простоты, что цены образуются в течение первого периода работы рынка, который мы назовем первым "сезоном". Допустим, что полная потребность в товаре Р – в нашем случае в пшенице – должна быть удовлетворена в каждом сезоне и не меняется от сезона к сезону. Сезон состоит из более коротких периодов, называемых "днями", и предполагается, что в начале каждого дня каждый продавец назначает цену за свой товар (в нашем случае – цену в рублях за 1 килограмм пшеницы), которую он сохраняет в течение этого дня. Попытаемся формулировать, какими соображениями руководствуются продавцы при назначении цен.

В начале первого дня торговли продавцы назначают более или менее произвольные цены, соблюдая лишь объясняемое ниже условие – не продавать товар ниже его себестоимости. В начале каждого следующего дня они, по-прежнему соблюдая указанное условие, принимают во внимание цены, бывшие на рынке в предыдущий день.

Чтобы понять поведение продавцов и покупателей, надо иметь в виду, что им неизвестны точные данные о рынке (в нашем случае это производительность Рi и трудовые затраты Si всех участков и полная потребность Р). Эти данные теоретически считаются известными исследователю, составляющему диаграмму рисунка 1 с областями А и В. Поскольку область А наиболее выгодна для выращивания пшеницы и дает в точности требуемое количество зерна Р, исследователь в принципе может установить, кто из производителей i входит в область А, и тем самым предсказать, кому гарантирован сбыт его урожая. На практике, конечно, даже исследователь не располагает точными данными, так что его описания могут быть лишь приблизительными; но для понимания рыночных процессов мы предположим, что его знание всех этих данных вполне точно. Продавцы же совсем не знают этих данных: каждый из них знает лишь (приближенно) производительность и себестоимость на собственном участке. Поэтому продавцы не уверены в том, что входят в число "рентабельных" хозяев, то есть смогут продать свою пшеницу (на языке нашей модели – что они входят в область А). Напомним, что Р > Р, то есть предложение превышает спрос! Эта их неуверенность и является главным двигателем конкуренции.

Первое правило поведения продавцов состоит в том, что никто не продает свой товар ниже его себестоимости. Рассмотрим опять рынок пшеницы. Трудовые затраты складываются при этом из хозяйственных расходов и стоимости труда хозяина участка. Этот труд оценивается, как мы предположили выше, установившейся в данном месте в данное время почасовой оплатой работы выращивания пшеницы, то есть работы воображаемого батрака, который делал бы в точности то же, что i-ый хозяин. Мы считаем эту работу однородной, одинаковой на всех участках, но различной по продолжительности, в чем и проявляется различие участков. Наконец, мы предположим, что каждый производитель знает (хотя бы приближенно) производительность своего участка Рi и себестоимость своего зерна Сi. Его трудовые затраты Si = Ci Рi, и если бы он продавал зерно по цене Сi', меньшей себестоимости Сi, то его выручка Сii была бы меньше его трудовых затрат:

Ci’Pi < Sia + Sib.

Если считать хозяйственные расходы Sia неизбежными для ведения хозяйства, то на содержание хозяина и его семьи оставалось бы меньше Sib, а следовательно "уровень жизни" их был бы ниже, чем если бы он был батраком. Такой уровень не соответствует "экспектациям" хозяина, то есть его притязаниям и привычкам. Мы еще встретимся дальше с социальным фактором, входящим в мотивацию человеческого поведения. Однако, величина Si определяется объективно существующими экономическими условиями. Конечно, человек, оказавшийся в таких условиях, может какое-то время работать себе в убыток, ради престижа хозяина участка, но мы оставим в стороне такие исключения и предположим, что цен ниже себестоимости не назначают.

Следующее правило рыночного поведения продавцов ясно выражает их конкурентную установку. Зная цены вчерашнего дня, продавец опасается назначить цену выше, или даже равную наинизшей из вчерашних цен; в самом деле, при сохранении этих цен у других они составили бы ему конкуренцию. Он назначит цену несколько ниже наинизшей из этих цен, если только эта последняя выше его себестоимости. В противном случае он может лишь назначить цену, равную своей себестоимости: этим он минимизирует число своих конкурентов. После этого ему остается ждать, пока более удачливые продавцы, которые могут позволить себе более низкие цены, продадут свой товар и очередь дойдет до него.

Предыдущие соображения продавцов уже предполагают тенденцию покупателей, выражаемую следующим правилом: покупатель всегда покупает товар по наименьшей возможной цене. Напомним, что в этом простейшем анализе рассматривается товар одного и того же качества, так что у покупателя нет других мотивов, кроме цены. Второе правило поведения покупателя предполагает, что в условиях снижающихся цен он будет выжидать, пока цены не перестанут снижаться. Тем самым он избегает лишнего расхода, и если ему в самом деле удастся уловить этот момент, покупает товар по минимальной цене. Конечно, на практике эти правила не всегда соблюдаются. Более того, как раз в первые дни торговли, когда цены, как мы увидим, снижаются, их снижение стимулируется тем фактом, что какая-то часть товара уже покупается (по наинизшей из назначенных цен). Но мы будем считать, что продавцы и покупатели, не придерживающиеся "правил рыночного поведения", немногочисленны, и что в подавляющем большинстве случаев эти правила соблюдаются.


Правила рыночного поведения

Мы формулируем теперь в окончательном виде правила, которых придерживаются на рынке продавцы и покупатели:

1. Продавец назначает цену не ниже себестоимости своего товара.

2. Начиная со второго дня работы рынка, продавец назначает цену ниже наинизшей из вчерашних цен, если эта наинизшая цена выше его себестоимости, или цену, равную его себестоимости, в противном случае.

3. Покупатель покупает товар по наинизшей из рыночных цен в момент покупки.

4. При сниженнии цен покупатель не покупает товар до тех пор, пока снижение не прекратится.


Механизм образования цен

Теперь мы можем представить себе, как на рассматриваемом рынке устанавливается цена. В течение первого сезона работы рынка продавцы выносят на рынок больше товара, чем требуется покупателям: напомним, что мы рассматриваем рынок без дефицита. Продавцы, не знающие величины полной потребности Р и данных о других продавцах, не уверены, что смогут продать свое зерно, и вступают друг с другом в конкуренцию. Следующее дальше описание образования цен, разумеется, схематично и гораздо проще действительно происходящего на рынке. Это описание следует понимать как изображение главных тенденций продавцов и покупателей, не принимающее во внимание "отклоняющееся" поведение.

В первый день работы рынка цены могут быть в значительной мере случайны, хотя по правилу 1 они не ниже себестоимости у каждого продавца. Начиная со второго дня, каждый продавец, следуя правилу 2, снижает свою цену до некоторого уровня, меньшего наинизшей из вчерашних цен, если эта цена выше его себестоимости; в противном случае, чтобы уменьшить число конкурентов, он снижает свою цену до себестоимости своего товара. Происходящее при этом снижение цен стимулируется покупками – по наинизшей доступной цене, согласно правилу 3 – но такие покупки редки, поскольку большинство покупателей, придерживаясь правила 4, выжидает, пока не прекратится снижение цен. Пренебрегая такими исключениями, мы будем считать, что в течение всего периода снижения цен товар вообще не покупают.

Наконец, снижение цен прекращается, что может произойти лишь тогда, когда все продавцы назначили цены, равные своей себестоимости. (Напомним, что на плоскости (S,Р) цена i-го продавца изображается наклоном прямой Оi к оси Р, см. рис.2). Тогда покупатели начинают покупать товар, и продолжают делать это до полного удовлетворения сезонной потребности Р., причем они придерживаются правила 3, то есть покупают по наинизшей возможной цене. Это значит, что из всех присутствующих продавцов они выбирают того, у которого прямая Оi выше всех других. Итак, в течение первого сезона весь товар будет продан по себестоимости.

Для исследователя это значит, что продавцы, принадлежащие области А, полностью удовлетворили спрос на пшеницу – и он мог предвидеть заранее, кто ее продаст, потому что уже провел на своей диаграмме прямую R! Но и производитель, продавший свой товар, знает уже, что он сможет продать его и в следующем сезоне: в самом деле, он видел, что после него покупали еще у других, по цене выше его себестоимости, а значит потребность в товаре еще не была удовлетворена. Те, кто не оказался в числе последних продавших свой товар, имеют основания полагать, что если потребность в товаре не изменится, они будут "нужны" и в следующем сезоне: они убедились, что не разорятся. (На языке кальвинистов, первых адептов свободного рынка, они убедились, что принадлежат к числу "избранных"; на языке нашей диаграммы – что они входят в область А).

Поэтому во втором сезоне (и во всех следующих) все продавцы назначат наивысшую цену, по которой еще продавался товар, то есть наивысшую себестоимость в области А, равную С0. Как мы помним, эта себестоимость равна наклону прямой R к оси Р. Остается объяснить. почему продавцы, продавшие свой товар в первом сезоне, не назначают более высоких цен, чем С0 – ведь они знают, что их товар необходим и будет куплен! Причина этой сдержанности продавцов состоит в том, что на практике все еще остаются производители, себестоимость которых несколько выше С0, но которые еще не ушли с рынка, надеясь поправить свои дела в следующем году. Поэтому и во втором сезоне конкуренция все еще существует: если бы удачливые продавцы прошлого сезона назначили цену С* выше С0, то нашлись бы продавцы из области В, с участками вблизи прямой R, которые могли бы назначить цену ниже С*, хотя и выше своей себестоимости. Таким образом, дальнейшее повышение цен предотвращается как раз существованием самых неудачливых производителей, борющихся за свое "выживание".

Итак, С0 становится установившейся ценой данного рынка – в нашем случае рынка пшеницы. Естественно, она меняется, если меняется состав обрабатываемых участков или полная потребность в зерне.

Вернемся теперь к постулатам свободного рынка и к их связи с рыночным поведением. Как уже было сказано, эти постулаты составляют необходимые условия рыночного поведения, но не достаточные условия, то есть не определяют это поведение. Аналогия с физикой может прояснить существующее здесь положение (хотя это и не слишком близкая аналогия). В физике основные законы природы – так называемые "законы сохранения" – тоже имеют характер запретов: энергия системы не может исчезнуть или возникнуть из ничего, импульс или момент не могут измениться, и т.п. Но эти запреты не определяют динамику системы, выражаемую законами иного рода – описывающими причины движения тел. В процессе движения, подчиняющегося динамическим законам, соблюдаются все законы сохранения; но сами по себе законы сохранения не описывают, что в действительность происходит с системой. Конечно, законы сохранения справедливы лишь для "замкнутой" системы, не подверженной влиянию посторонних сил; такая система аналогична свободному рынку.

Моральная оценка "правил рыночного поведения" не относится к экономическому анализу, занимающемуся только реальными фактами хозяйственной жизни. Конечно, с точки зрения классического джентльмена стремление продать подороже и купить подешевле не было высоким мотивом поведения; дальше мы увидим, впрочем, как складывалась его рента, дававшая ему возможность проявлять такое высокомерие. Рыночное поведение находится также в резком противоречии с учением христианской религии, изложенным в Нагорной Проповеди, и с происходящими от него взглядами социалистов и русских интеллигентов. Мы упоминаем об этом потому, что тип человека, складывающийся в рыночных отношениях, может не понравиться нашему читателю. Но, как мы увидим, свободный рынок, с его мотивами поведения, способен обеспечить рост материального благополучия – если не всех членов общества, то, в некотором смысле, "общества в целом".


Рента

Мы подошли теперь к понятию ренты. Рассмотрим опять пример производства пшеницы. Производитель i имеет затраты Si и урожай Рi, а продает зерно по установившейся рыночной цене С0 = S0/P0. Так как Pi = P0 (рис.3), то S0 = P0C0 = PiC0, и если обозначить через Сi себестоимость килограмма зерна на участке i, то Сi = Sii, откуда Si = СiРi. Горизонтальный отрезок между точками i, i0 имеет длину S0 - Si, и поскольку Рi = Р0, получаем

S0 – Si = P0C0 – PiCi = Pi(C0 – Ci).

Этот отрезок измеряет разницу между затратами на i-ом участке и на "самом худшем" участке с той же производительностью, но с более высокой себестоимостью – то есть участке i0. Из формулы, определяющей рыночную цену, мы нашли, что S0 = P0C0 или, что то же, РiСi; но это не что иное как полная выручка i-го производителя от продажи Pi кг зерна, полученных на его участке, по рыночной цене C0 рублей за килограмм. Таково истолкование S0. Что касается Si, вычитаемого из этой выручки, то это число есть полная сумма затрат i-го производителя на выращивание зерна. Стало быть, разность S0 - Si представляет собой доход, получаемый i-ым производителем за один только факт владения лучшим участком – в самом деле, производитель i0 получает тот же урожай (так как Р0 = Рi), но несет большие затраты. Величина S0 – Si называется рентой i-го участка и обозначается DSi (D заменяет здесь слово "рента", а не является множителем!). Еще раз напомним, что рента геометрически изображается отрезком ii0 (рис.3).

Рис.3

Теперь представим себе, что владелец i-го участка, перестав на нем работать, сдает его в аренду. Для этого он находит владельца участка i' в области В (рис.3), который, как мы увидим, вообще не может прожить на продажу своего урожая, имея ту же величину затрат S' (равную Si), но меньший урожай (Р' меньше Рi). В самом деле, владелец участка i' вынужден продавать свой урожай по установившейся цене С0 и получает выручку Р'С0, которая не только меньше выручки с участка i, но даже меньше выручки самого неудачливого из владельцев "рентабельных" участков с теми же затратами – участка i0' (см. рис.3); действительно, этот последний получает за свой урожай Р00 рублей, что больше Р'С0. Но, как мы уже видели, владельцы участков на прямой R продают свой урожай по себестоимости, которая и составляет рыночную цену С0; в частности, для владельца участка i0' себестоимость S0'/Р0' равна С0. Сравнивая с ним владельца участка i', себестоимость которого есть S'/Р', мы видим, что S' = S0', но Р '< Р0', откуда

(у правой части тот же числитель, но больший знаменатель). Так как правая часть этого неравенства есть C0, производитель i' имеет себестоимость выше рыночной цены, то есть не окупает даже своих трудовых затрат! Весьма вероятно, что он согласится на предложение владельца участка i взять у него в аренду этот участок за годовой доход Si, равный S' (или, что то же, его прежним трудовым затратам).

Так как S'= S0', он будет получать по арендному договору тот же доход, как хозяин участка i0' (cм. рис.3), работающий за себестоимость своего урожая, как и все владельцы участков на граничной прямой R; а так как Si = S0', то и трудовые затраты арендатора на участке i будут те же, что у хозяина i0'. Таким образом, бывший владелец участка i' окажется, как арендатор, в том же положении, как один из наименее удачливых хозяев i0' на границе "области рентабельности" А.

Но участок i дает в действительности выручку РiС0, равную Р0С0 (потому что Рi = Р0), а это произведение есть S0, так как из С0 = S00 следует Р0С0 = S0. Из этой суммы арендатор получит свой условленный доход Si. Остальную часть этой выручки, то есть ренту DSi = S0 – Si, арендатор согласится отдавать владельцу участка i в качестве арендной платы.

Таким образом, согласие на арендную плату DSi зависит от выведенного выше неравенства, которое означает, что себестоимость выше рыночной цены. Но себестоимость равна S/P; предыдущее неравенство равносильно тому, что

а это значит, что наклон прямой Оi' к оси S меньше наклона прямой R. Стало быть, аренду можно предложить только хозяевам из области В! Поскольку вблизи граничной прямой R указанное неравенство близко к равенству, владелец i-го участка может потребовать большую арендную плату лишь с особенно злополучных хозяев, участки которых далеки от граничной прямой R. Таким образом, рента DSi = S0 – Si представляет "гарантированную" минимальную величину дохода от аренды i-го участка.

Что касается владельца i-го участка, то, сдав этот участок (временно!) в аренду, он начинает получать с него ренту, ничего не делая. Конечно, типичный лендлорд владеет не одним участком площадью в гектар, а многими такими участками, на ренту с которых он ведет приличествующий ему образ жизни. Так, начиная с появления ренты, возникает возможность эксплуатации человека человеком. Смысл этого выражения в том, что человек, не владеющий некоторым средством производства (земля, фабрика и т.д.), пользуясь им, работает и производит продукцию, тогда как другой, юридический собственник этого средства производства, не работает, но получает долю выручки от продажи этой продукции. В случае аренды сельскохозяйственных угодий, когда вся забота о земле лежит на арендаторе, а землевладелец попросту ничего на этой земле не делает, паразитический характер такого образа жизни вызывает особое возмущение. Впрочем, лендлорд может играть заметную роль в хозяйстве, если он в той или иной степени следит за состоянием арендуемой у него земли – лично или через своего управляющего – и сменяет нерадивого арендатора, не заботящегося о сохранении качества земли. В России помещики далеко не всегда были полезны и в этом отношении, так как они очень часто сдавали землю "испольщикам", то есть за половину урожая, и были заинтересованы лишь в наибольшем текущем доходе; в таких случаях недобросовестный арендатор и землевладелец могли быть одинаково недальновидны в хищнической эксплуатации земли.

Описанный выше способ извлечения земельной ренты можно считать феодальным, хотя она и возникает из рыночных отношений. Феодалы-землевладельцы получали таким образом свою ренту задолго до возникновения капитализма и, конечно, размер их ренты зависел от рынка сельскохозяйственных продуктов. Арендатор, эксплуатируемый лендлордом, – это не наемный рабочий; он находится в гораздо лучших условиях, так как сам принимает хозяйственные решения, располагает своим временем по собственному усмотрению и живет со своей семьей, помогающей ему в работе, – правда, чаще всего в доме, принадлежащем лендлорду. Все это делает его жизнь гораздо более здоровой, и гораздо лучше отвечает его человеческому достоинству, чем жизнь рабочего на капиталистическом предприятии.

Мы не будем входить здесь в аргументацию авторов, готовых осудить паразитизм лендлордов, но склонных оправдывать "капиталиста" как "организатора производства". В нашем простейшем примере выращивания товарной пшеницы такой "капиталист" не сдает свой участок в аренду, а сам принимает хозяйственные решения, но работу выполняют наемные работники-батраки. Труд батрака оценивается ниже, чем соответствующая доля труда арендатора, поскольку он сам "не ведет хозяйства". Оплата батраков, естественно, входит в затраты производства, так что и в этом случае собственник получает ренту – обычно меньшую, чем если бы он работал сам, но бо'льшую, чем если бы сдал землю в аренду: иначе у него не было бы мотива вместо аренды нанимать батраков.

Теперь представим себе, что человек, желающий получать доход от сельского хозяйства, покупает участок i, чтобы сдать его в аренду. Пусть p – средняя норма прибыли в сельском хозяйстве: это значит, что средний годовой доход от капиталовложений в сельское хозяйство составляет p% от вложенного капитала. Тогда покупатель участка, естественно, захочет, чтобы его капиталовложение, то есть цена С этого участка, давала ему в точности тот же процент дохода, то есть (p/100)С рублей в год. Этот доход будет рентой с участка i, так что

DSi = (p/100)xС,

откуда

C = DSix100/p.

Таким образом определяется рыночная цена земли. Известно, что норма прибыли в сельском хозяйстве составляет в наше время 7-8% В промышленности норма прибыли выше – 10-11%, и возникает вопрос, почему находятся желающие вкладывать деньги в сельское хозяйство. Причина здесь в том, что доход от промышленных предприятий не столь надежен и менее продолжителен, потому что их оборудование устаревает за 8-10 лет, и для его обновления нужны новые капиталовложения. Другим действующим мотивом является желание передать надежный источник дохода своим детям. Этот мотив, в былые времена очень сильный, теперь чаще всего сохраняется в отсталых феодальных странах, а в развитых странах Запада вытесняется эгоизмом текущего поколения – о чем еще будет речь дальше.


Изменение численности населения

До сих пор, рассматривая рыночный механизм и образование цен по диаграмме рисунка 1, мы считали население, потребляющее производимый товар, постоянным. Если население возрастает, то при неизменном фонде обрабатываемых участков ("облако точек" на рис.1) требуется засеять большее число их, а следовательно повернуть прямую R на больший угол с осью Р. Но тогда отношение С0 = S00 возрастет, то есть рыночная цена зерна повысится. Напротив, уменьшение населения вызывает удешевление зерна. Влияние роста населения можно проследить, следуя классическим образцам – начиная с Робинзона Крузо. На его острове будет некоторое число участков, пригодных для посева, и Робинзон выберет, разумеется, лучшие из них, чтобы иметь минимальные затраты труда на единицу продукции. Соответственно этому он составит диаграмму рисунка 1 и проведет прямую R так, чтобы выше ее оказались участки с требуемой для его пропитания производительностью. После появления Пятницы им придется больше работать: прямая R приблизится к оси S. Но с ростом населения производительность труда, вследствие кооперации, растет, то есть затраты труда на единицу продукции S/Р убывают (рис.4). При чрезмерном росте населения приходится использовать все менее выгодные участки, и себестоимость снова возрастает: становится все труднее прожить. (Заметим, что рис. 4 относится к ситуации, когда рост населения не сопровождается радикальными изменениями в технике производства – например, в результате изобретений и открытий).

Рис.4

В жизни животных сообществ ренте соответствует выгодность. Табун лошадей или стадо буйволов с возрастанием числа особей быстрее потребляют траву и должны перемещаться на менее выгодные участки, так что поиск пропитания становится все более трудоемким; с другой стороны, бо'льшая численность требуется для защиты от волков. Аналогично, птицы и насекомые, в отдельности беззащитные, для защиты от хищников объединяются в стаи: правдоподобные гипотезы о механизмах такой защиты выдвинул Конрад Лоренц. Замечательный пример расширения используемых площадей представляют нашествия саранчи. Как уже говорилось, саранча – вид, близко родственный обычным кузнечикам. Если плотность популяции таких кузнечиков (например, живущих в монгольских степях) где-нибудь возрастает выше некоторой границы, им не хватает для пропитания имеющихся площадей. Тогда у них вырастают крылья (редуцированные у обычных кузнечиков), и образуются стаи саранчи, способные облетать огромные площади, пожирая на них растительность. Затем они разлетаются в разные стороны и снова живут, как кузнечики. Все эти явления объясняются "экономическими" причинами – стремлением к наилучшему использованию доступных для эксплуатации участков, то есть к увеличению "ренты".

Таким образом, разница в затратах на единицу продукции была важна уже в животном мире, а в человеческом обществе существовала задолго до появления помещиков; она и легла в основу ренты. Максимум рентабельности может повыситься с изобретением новых видов производства, что позволяет большему сообществу выжить на той же территории. Это один из факторов превращения первоначальных групп в племена, а затем и в миллионные нации, такие, как египтяне и китайцы.

Возникновение класса помещиков, получающих ренту, вызывает реакцию недавних членов племени, считающих этих людей паразитами. Помещичье землевладение имеет то преимущество, что помещик заинтересован в улучшении земли применением правильной агротехники. Поэтому он будет заключать с арендаторами временные договоры, сменяя их в случае недобросовестного отношения к земле. Помещичьему землевладению противостоит другая система землепользования – общинное хозяйство, в котором нет частной собственности на землю, и периодические переделы участков осуществляют племенной идеал "социальной справедливости". Рента при этом "размазывается" по всей общине, чтобы никто не был обижен. Общинная система хозяйства, когда-то свойственная всем индоевропейским народам, долго уживалась с возникшим позднее помещичьим землевладением: помещик становился – вследствие завоевания или "пожалования" государем – формальным собственником земли, а ранее существовавшая племенная община – ее "коллективным пользователем", платившим помещику ренту. Такая система очень долго сохранялась в России, где она дожила до двадцатого века под названием "мир"; думали даже, что это специфически русское явление, и пытались строить на нем социологические теории, подчеркивавшие своеобразие русского народа. Но работы немецких историков показали, что такая же система землепользования существовала в средневековой Германии, а знаменитый английский историк права Г.Мейн описал ее в Индии, где она существует и по сей день, когда русского "мира" больше нет. Слабая сторона общинного землевладения состоит в том, что "размазывание" ренты делает крестьянина безразличным к качеству земли, поскольку переделы не дают ему воспользоваться плодами улучшений. Поэтому общинные земли становились все хуже, тогда как земли, непосредственно эксплуатируемые помещиком с помощью индивидуальных арендаторов или батраков, могли улучшаться. В наше время наилучшие результаты дает "фермерское" землевладение, где каждый владелец обрабатывает свою землю – силами семьи или наймом небольшого числа работников. Эта система приблизительно соответствует рисунку 1, в предположении отсутствия паразитов-лендлордов.


Качество товаров

Как только мы начинаем учитывать качество товаров, немедленно возникает разница между «железной рукой рынка» и различными возможностями «управления» производством и потреблением методами нерыночной экономики. До сих пор мы пренебрегали в нашем экономическом анализе качеством товаров. Один и тот же товар, удовлетворяющий ту же потребность, может быть разного качества; например, различают 800 градаций качества пшеничной муки. Важнейший недостаток экономической схемы Маркса состоял в том, что в ней не было качества! Маркс предполагал, что каждый товар имеет некоторое "среднее" качество: в частности, это относилось и к рабочей силе, которую он рассматривал, следуя Рикардо, как товар. "Среднее рабочее время, общественно необходимое для производства товара", служило у Маркса мерой "стоимости товара", так что у него усреднялись и все различия в квалификации и тщательности труда. Возможно, именно трудности, связанные с качеством, помешали ему окончить третий том "Капитала", наброски которого были опубликованы Энгельсом уже после его смерти. Вообще, склонность ограничиваться средними значениями , не учитывая "разброса" величин (на математическом языке – "дисперсии") фатальным образом отразилась на судьбе построений Маркса: достаточно вспомнить роль его концепции "классово обусловленного" мышления и поведения.

Что же такое качество? Качество тесно связано с разработанным Дж. фон Нейманом понятием полезности. Полезность товара может быть определена с помощью безденежного обмена и учитывает не только свойства самого товара, но также потребности и вкусы его возможных покупателей. Если два товара удовлетворяют приблизительно одну и ту же потребность, то можно установить соотношение их полезностей, предлагая потребителям обменять один из них на другой. Если, например, на рынке имеются водка и пиво, то может оказаться, что потребители алкогольных напитков согласны обменивать одну бутылку водки на три бутылки пива: в таком случае бутылке водки приписывается та же полезность, что и трем бутылкам пива. Разумеется, у отдельного потребителя могут быть случайные предпочтения, влияющие на такой обмен, но вся масса потребителей проявляет очень устойчивые склонности, позволяющие вывести такие соотношения эквивалентности. Сложнее обстоит дело с разнородными товарами, но фон Нейман предположил, что во всех случаях возможно установить количественные эквиваленты, по которым обмениваются товары (имеется в виду безденежный обмен, не привлекающий понятия цены!). Таким образом, взяв какой-нибудь "стандартный" товар и обменивая его на всевозможные другие, можно установить для всех товаров шкалу относительной полезности, выразив их полезности в числах: если "стандартный" товар – бутылка водки, то полезность бутылки пива оценивается числом 1/3 (а полезность телевизора такой-то марки, предположим, числом 1000). При этом возникает проблема "транзитивности": при переходе к другому "стандартному" товару численные значения полезностей, конечно, меняются; но фон Нейман предположил, что для данного круга потребителей (например, данного этноса, или данной страны) полезности, найденные по различным "стандартным" товарам, пропорциональны, так что можно, как это обычно делается при измерениях, произвольно выбрать в качестве единицы некоторое количество любого товара.

То, что обычно понимается под "качеством" товара, тесно связано с его полезностью, но не тождественно с нею. Например, может оказаться, что в стране с мусульманским населением никто не заинтересован в алкогольных напитках (даже для перепродажи, поскольку в некоторых мусульманских странах ограничена и может строго караться даже продажа этих товаров немусульманам). В этих условиях алкогольным напиткам придется приписать очень небольшую полезность; между тем товар может быть, в обычном понимании, высокого "качества". Такой рынок не является вполне свободным, ввиду указанных государственных ограничений, и если он существует в такой стране и ограничен этой страной, очень быстро приведет к исчезновению подобного продукта из продажи. Основное допущение относительно качества, которое мы примем в дальнейшем, состоит в том, что при свободном рынке качество предлагаемых для продажи товаров совпадает с их полезностью. В общем случае эти понятия не совпадают, и качество товаров оказывается предметом трудных исследований, называемых "квалиметрией"; но в интересующем нас случае свободного рынка их можно не различать, и мы будем попросту называть качеством товара его полезность, определяемую по фон Нейману процедурами обмена, то есть безденежным путем. Поэтому связь между качеством товара и его рыночной ценой – если такая связь обнаруживается – нетривиальна: эти две величины имеют независимые способы измерения. Тем самым нетривиально следующее предположение, которое мы включаем теперь в определение свободного рынка: цена товара пропорциональна его качеству. Поскольку мы исследуем теперь образование цен с учетом качества товаров, прибавим к перечисленным выше постулатам свободного рынка следующее требование:

5. Каждый продавец правильно сообщает качество своего товара и назначает цену, пропорциональную этому качеству.

Конечно, следует повторить все оговорки по поводу допускаемой здесь идеализации рынка. Государственный контроль, реклама, сговор продавцов или покупателей и т.п. делают все реально существующие рынки не свободными; но это не препятствует применять абстракцию свободного рынка в экономических исследованиях. Точно так же, можно изучать форму реальных тел, пользуясь "идеальными" геометрическими понятиями линии и поверхности, или движение достаточно малых тел, пользуясь "идеальным" физическим понятием "материальной точки".

Численная величина качества, получаемая из обменных процедур фон Неймана, относится к определенной единице этого товара (например, к одному килограмму), а не к этому товару вообще. Здесь возникает расхождение между обиходным и научным употреблением слова "качество". Если, например, за эталонный товар принимается бутылка водки, а единицей товара "пиво" является одна бутылка пива, то качество пива принимается равным 1/3. Таким образом, выражение "качество такого-то товара равно числу Q" означает, что в обменных процедурах за условную единицу этого товара (например, за килограмм пшеницы) дают Q стандартных единиц товара-эталона. Иногда мы будем выражаться так, как будто в каждом килограмме пшеницы заключается Q "единиц качества". Повседневная речь только упорядочивает по качеству сходные товары, но не дает их "качеству" численного значения, и тем более не сравнивает "качества" разнородных товаров.

Рассмотрим теперь опять пример рынка пшеницы, но с учетом ее качества. Пусть опять имеется n участков, засеваемых пшеницей, причем производительность i-го участка составляет Рi кг, а трудовые затраты на i-ом участке равны Si. Качество в расчете на 1 кг пшеницы обозначим через Q (напомним, что качество, определяемое обменными процедурами по фон Нейману, пропорционально количеству однородного товара – полезность двух бутылок водки вдвое больше полезности одной, а качество отождествляется с полезностью!).

Качество килограмма пшеницы, выращенной на i-ом участке, обозначим через Qi. Подчеркнем, что теперь пшеница, выращенная на разных участках, не одинакова! Найдем себестоимость одного килограмма пшеницы, выращенной на i-ом участке:

Ci = Si/Pi.

Построим на плоскости (С,Q) изображения всех участков i точками с координатами (Сi,Qi) (рис.5, где у каждой точки i c координатами Сii указаны три числа Qi, Si, Рi, и координата Сi равна отношению Sii):

Рис.5

Как и в случае рис.1, эти точки образуют "облако", представляющее всех выходящих на рынок производителей – предполагая еще, что для каждого из них указана также соответствующая производительность участка Pi. Общая продукция всех участков, если они все засеваются, равна

Р = Р1 + Р2 + ... + Рn.

Если среднее потребление пшеницы на душу населения равно P0 кг, то для удовлетворения всех потребностей нужно количество

Р = NР0

килограммов, где N – численность населения. Как и раньше, мы предположим, что нужное количество зерна может быть выращено, то есть что

Р > Р.

Возникает вопрос, какие из участков имеет смысл засевать – если принять в виде критерия, что единица качества должна иметь возможно меньшую себестоимость. Но прежде чем перейти к этому основному вопросу, рассмотрим два варианта "нерыночного" распределения товара, неоднократно применявшиеся в разных странах, в том числе в СССР (и, например, английским правительством во время Второй мировой войны).

Предположим сначала, что мы хотим накормить население "как можно дешевле" – что и было задачей советских плановых организаций в годы "пятилеток". Тогда надо, пренебрегая качеством, передвигать вертикальную прямую V на рисунке 6 вправо, начиная с оси Q, до того момента, когда слева от этой прямой и на ней самой окажется ровно столько точек i, чтобы общая производительность соответствующих участков была равна потребности Р.

Рис.6

Упомянутые точки составят тогда область А, изображающую участки, где выращивается более дешевый хлеб; а справа от прямой V останутся участки с более дорогим хлебом. В соответствии с принятым критерием ("накормить как можно дешевле", т.е. с наименьшими затратами труда) надо, естественно, засевать только участки области А, оставив участки области В незасеянными. Так и осуществлялось планирование в годы советских "пятилеток" – конечно, не только в отношении пшеницы.

Ясно, что цена С0, по которой при таком способе хозяйствования надо продавать пшеницу (если она продается по стоимости всех трудовых затрат, то есть по "себестоимости для государства") определяется из уравнения

РС0 = Р1С1 + Р2С2 + ... + РmСm,

где справа стоит сумма трудовых затрат на всех участках области А, то есть полная сумма затрат на выращивание пшеницы, а слева – сумма, уплачиваемая всеми потребителями за продаваемые им Р кг пшеницы. При этом сумма всех Pi по точкам области А как раз равна Р. – согласно выбору этой области – и нетрудно показать, что С0 не превосходит наибольшей из себестоимостей Ci, входящих в правую часть (читателю предоставляется вывести это из предыдущего равенства). Конечно, уравнение, послужившее нам для вычисления C0, предполагает, что пшеница продается по себестоимости, а не дороже: иначе вместо равенства в нем стоял бы знак >, а разницу тратили бы по своему усмотрению государственные чиновники, установившие цену на хлеб.

Наиболее интересная черта этой ("социалистической") системы хозяйствования состоит, однако, в другом. Дело в том, что при таком образе действий единая цена на дешевый товар (C0) игнорирует его качество Q, никак не отразившееся на установлении этой цены. Но потребителям отнюдь не все равно, каково будет качество проданного им товара. Они прибегнут ко всевозможным хитростям, чтобы "достать" по этой цене самый высококачественный товар. Хлеб с таких "наилучших" участков, как j (рис.7), несомненно, достанется чиновникам, распределяющим все товары – в качестве незаслуженной добавочной награды за их служебный статус. Хотя и говорилось о том, что стоит задача накормить всех как можно дешевле – с наименьшими затратами труда – в рамках "социалистической" системы хозяйствования далеко не всегда достигается даже экономия трудовых затрат. Дело в том, что товары более высокого качества лучше удовлетворяют потребности (например, хорошие ботинки можно носить несколько лет, а плохие могут развалиться в пару недель). Полностью игнорируя качество или учитывая его лишь формально и ориентируясь только на минимизацию текущих трудовых затрат, можно прийти к высокой производительности в изготовлении плохих вещей, так что работать и производить будут много, а потребности все равно не будут удовлетворены. Если качество пропорционально способности вещи удовлетворять некоторую потребность, то именно свободный рынок (см. ниже) соответствует идее удовлетворения потребностей общества при минимуме трудовых затрат, то есть в этом случае свободный рынок и действительно оптимальное планирование – о котором будет речь в главе 9 и которое очень трудно – просто приводят к одним и тем же рекомендациям.

Возвращаясь к обсуждению модели "социалистического" хозяйствования, отметим, что при такой системе чиновники поступают хитрее, чем было описано выше. Вначале они попросту забирают себе, по какой-нибудь произвольно установленной цене, нужное им количество товара наивысшего качества (у нас это были пресловутые "цены 1929 года"), причем трудовые затраты на изготовление этих высококачественных товаров никого не интересуют. Наглядно это значит, что от "облака" точек i они отрезают себе верхнюю "горбушку", содержащую нужное им количество товара (рис.7).

Рис.7

И затем уже оставшийся товар они пускают в продажу по принципу "накормить всех как можно дешевле", предоставляя своим менее привилегированным согражданам ухитряться достать более "качественный" товар. Это значит, что на рис.7 удаляются все точки верхней "горбушки", а затем к остатку "облака" применяется процедура рисунка 6. В эпоху "развитого социализма" число привилегированных чиновников разного ранга достигло у нас (не считая членов их семей!) 19 миллионов человек. Ясно, что страна не могла вынести это чудовищное бремя паразитизма, и рано или поздно должен был наступить экономический и социальный крах. "Реформаторы" (имеются в виду не те из них, кто попросту пользовался сложившейся в стране ситуацией в личных целях) лишь пытались исправить это положение, созданное до них другими, – и пытались крайне неудачно. Поскольку все ныне существующие системы экономически сочетают рыночные и нерыночные компоненты, крайне важен демократический контроль над чиновниками.

Теперь мы перейдем к рассмотрению свободного рынка в новом понимании – с учетом качества товара. Начнем опять с рисунка 5, изображающего "облако" участков i, где можно сеять пшеницу, с производительностью Рi кг на i-ом участке, Пусть качество зерна на i-ом участке измеряется числом Qi, а трудовые затраты на этом участке равны Si рублей. Тогда себестоимость 1 кг пшеницы на i-ом участке составляет

Ci = Si/Pi.

Напомним, что рынок предполагается идеально свободным (без скверной рекламы, без организации дефицитов, и т.п.). Как мы предположили, при этом выполняются формулированные выше условия 1 – 4 и, в частности, цена товара должна быть пропорциональна его качеству. Задача, которую решает свободный рынок, состоит в том, чтобы сделать единицу качества как можно дешевле (отсюда вытекает также и уже упоминавшаяся экономичность использования трудовых ресурсов – поскольку качество пропорционально способности товара удовлетворять определенную потребность). Как можно видеть, решение этой задачи достигается следующим образом (ср. приведенные выше рассуждения в случае постоянного качества, где применяется тот же прием).

Чтобы выбрать наиболее выгодные участки, которые надо засеять пшеницей, проведем на плоскости (С,Q) (рис.8) прямую V, проходящую через начало координат, и будем вращать ее по часовой стрелке от оси Q к оси С до тех пор, пока общая производительность всех участков i, изображаемых точками выше прямой V и на ней самой, не станет равна полной потребности в пшенице Р. (мы по-прежнему предполагаем, что может быть выращено больше пшеницы, чем требуется, т.е. что Р = Р1 + Р2 + ... + Pn больше Р). Соответствующие точки i образуют область А, остальные же точки j – область В.

Процесс установления цены, подобный описанному выше, можно представить себе следующим образом (мы несколько упрощаем здесь это описание, поскольку детали его были приведены выше, в случае постоянного качества). В начале работы рынка покупатели получают товар по себестоимости Сi (рублей за килограмм); каждый ищет продавца с наибольшим значением Qii, то есть стремится купить на рубль как можно большее качество пшеницы.

Рис.8

Но отношение Qi/Ci есть наклон прямой Оi к оси С; значит, вначале покупатели ищут точки i с наибольшим возможным (в пределах "облака") значением Q/С. Покупатели, пришедшие на рынок позже, вынуждены довольствоваться участками с меньшим значением Q/C и, наконец, когда вся пшеница с засеянных участков оказывается купленной, то последние покупатели получат ее по цене, соответствующей участкам прямой V, то есть по цене, равной себестоимости на одном из этих участков, например, участке i0. Пусть она равна С0 рублей за килограмм. Тогда цена единицы качества для такого покупателя составит С0/Q0, где Q0 – качество пшеницы на участке i0 (заметим, что это отношение одно и то же для всех участков прямой V). Величина С0/Q0 и есть цена единицы качества, которая и устанавливается в дальнейшем в виде рыночной цены для данного рынка. Обозначим эту цену через Z0

Z0 = C0/Q0

Таким образом, «невидимая рука рынка» минимизирует вовсе не цену товара, а цену единицы качества.

Обращаясь к вопросу о ренте, поставим вопрос: что может повлиять на ренту, кроме себестоимости С? Возьмем на плоскости (С,Q) рисунка 9 участок i в области А. Предположим, что в области В найдется участок i' примерно с той же производительностью, что и на участке i, но, как видно из рисунка 9, с меньшим значением качества, чем в i. Владелец участка i', вероятно, согласится на предложение владельца участка i взять у него в аренду этот участок за доход с 1 кг зерна, соответствующий более высокому качеству зерна, чем на его прежнем участке i'. А именно, по арендному договору за каждый килограмм урожая с участка i арендатору будет оставляться стоимость килограмма зерна с участка i0', лежащего на пересечении вертикали i'i с прямой V (см. рис.9): качество этого зерна выше, чем на участке i', но ниже, чем на участке i. Тогда, как мы покажем, арендатор будет поставлен в условия наиболее неудачливых хозяев "рентабельной" области А – таких, как владелец i0'.

Рис.9

Как мы видели, для всех участков на прямой V отношение С/V одно и то же и равно рыночной цене единицы качества Z0. В частности, если для участка i0' себестоимость равна С0', а качество – Q0', то

откуда С0'= Z0Q0'. С другой стороны, С0'= С' = Ci (см. рис.9), так что и Сi = Z0Q0',а это не что иное как выручка владельца i0' за 1 кг его зерна. Столько же, по договору, получит арендатор с 1 кг зерна участка i. Но полная выручка за 1 кг с участка i, при качестве Qi, будет Z0Qi. Если провести через точку i горизонталь до пересечения с прямой V в точке i0 (см.рис.9), то качество Qi в точке i равно Q0, так что полная выручка за 1 кг зерна с участка i составляет Z0Q0 – а это как раз себестоимость С0 на участке i0 (см. определение цены Z0). Итак, владелец участка i выручает от продажи 1 кг зерна C0 рублей, а отдает арендатору Сi рублей.

Разность

i = C0 – Сi

и есть рента на участке i – сумма, которую владелец этого участка присваивает из каждого килограмма урожая, после того как арендатор получит свой условленный доход Сi. Геометрически рента изображается на рис.9 отрезком ii0.

Из рисунка 9 видны способы увеличения ренты: надо либо снизить себестоимость продукции (сдвинув точку i влево), либо повысить ее качество (сдвинув ее вверх). Вторым из этих путей пошли японцы после второй мировой войны, с 1945 года: они решили повысить качество своих товаров. Для этого у них был дешевый, высокий по качеству труд, и много инженеров высокой квалификации перешло из военно-промышленного комплекса в мирное производство. Качество в военной промышленности было выше, чем в мирной.

Японцы использовали значительную часть оставшихся у них валютных активов для приобретения лицензий: вместо длительного, беспрерывного повторения иностранных изобретений и технических разработок ("ноу-хау"), как это делалось в Советском Союзе, они закупили новейшую доступную информацию и начали дальнейший прогресс с того места, которого он достиг в передовых странах. Продажа лицензий есть тоже вид ренты, и японцы уплатили эту ренту – своим победителям.

В итоге японцы добились высокого качества, в сочетании с низкой себестоимостью, в ряде областей промышленности – кораблестроении, электронике, производстве автомобилей и т.д. Полученную ренту они использовали на перевооружение промышленности, на повышение жизненного уровня населения (в 5-6 раз за полстолетия) и на реорганизацию экологии. В этой маленькой стране не было места, куда бежать богатым, и от промышленного загрязнения падала стоимость земли. Очень рано (уже с 1955-60 годов) японцы начали массовые посадки леса в горных районах.

Резюмируя, можно указать три способа возникновения ренты:

(1) Уменьшение затрат;

(2) Повышение качества товара;

(3) Увеличение урожайности или объема производства.

Образующаяся рента может быть распределена равномерно по всему коллективу (как этого пытался добиться крестьянский "мир"), или же может попадать в те или иные руки. Хозяином ренты может быть не только собственник земли или предприятия, но и создатель интеллектуальной собственности. Отсюда возникает рынок "интеллектуальных товаров" – проектов, авторских прав и т.п.

Революции – не что иное как попытки сменить хозяина ренты.


 


Страница 6 из 8 Все страницы

< Предыдущая Следующая >
 

Вы можете прокомментировать эту статью.


наверх^