Здравоохранение и демография России

Предлагаем перевод корреспонденции из Иркутска, напечатанной в лондонском журнале «Экономист» 9 сентября 2006 г. Этот журнал – один из главных источников информации деловых кругов, он весьма аккуратен в отношении статистических данных. Данные этой статьи должен знать каждый гражданин России.

Демографическая перспектива России ужасна – уже до того, как она почувствует воздействие СПИД’а

У Ольги, живущей в сибирском городе Иркутске, только что родился ребенок, и она хотела бы иметь еще двоих. Но смогут ли они с мужем позволить себе это? Она полагает, что может быть полезен новый план поддержки рождаемости, выдвинутый президентом Владимиром Путиным, обещающий массу денег за каждого следующего ребенка.

Цель г-на Путина – поддержать рождаемость, резко упавшую в России после советской власти и установившуюся гораздо ниже уровня воспроизводства. В конечном счете он рассчитывает остановить и обратить безудержную убыль населения России. Несмотря на большой приток этнических русских извне, население страны после развала Советского Союза уменьшилось на 6 миллионов, до 143 миллионов. И оно продолжает убывать, примерно на 700000 в год. К 2050 году может остаться меньше 100 миллионов русских.

Но вопреки ожиданиям Ольги, план г-на Путина вряд ли остановит этот ход событий. Отчасти потому, что речь идет об ускорении давней тенденции. И объясняется она не только финансовыми проблемами: ведь некоторые беднейшие группы населения России (особенно мусульмане) размножаются быстрее всего. В некотором смысле богатство даже препятствует этому: ведь западный стиль жизни с его экспектациями распространился и в России, а по европейским стандартам уровень рождаемости в России хотя и низок, но не так уж катастрофически низок. Притом, как отмечает член Российской Академии наук Анатолий Вишневский, и в других странах подкуп матерей вызывал лишь временное прибавление младенцев, но вряд ли какие-либо долгосрочные эффекты.

Но более серьезный мотив скептицизма состоит в том, что в основе российской поистине удивительной демографической проблемы лежит поразительно высокая смертность, подскочившая вместе с падением рождаемости; теперь она более чем вдвое превосходит смертность в Западной Европе. Этот скачок относится прежде всего к мужчинам рабочего возраста. Для возраста младше 59 лет средняя продолжительность жизни сократилась настолько, что аналогичное явление можно наблюдать лишь в Африке южнее Сахары. Сейчас она на пять лет ниже, чем была 40 лет назад, и на 13 лет ниже, чем у российских женщин – что составляет один из наибольших разрывов в мире. В Иркутске (где она не самая низкая в стране) средняя продолжительность жизни мужчин равна 53 годам.

В действительности Россия опережает весь мир в целом ряде бедствий и пороков. Николас Эберстадт из Американского Института Предпринимательства полагает, что хотя частота сердечных болезней может достигать наивысшего уровня где угодно, склонность к внезапной смерти в России не имеет аналогов в промышленных обществах в мирное время. Самоубийства в России в пять раз чаще, чем в Англии. Россияне в четыре раза чаще англичан погибают в автомобильных авариях, при меньшем числе машин. Убийства в России в 20 раз чаще, чем в западной Европе. И так далее.

Виновника нетрудно найти: это пьянство, особенно русское пристрастие к крепким спиртным напиткам, иногда непригодным к потреблению людьми, часто это самогон. Сердечные болезни и насилие – два важнейших фактора в росте смертности – тесно связаны с алкоголем. Алкогольное отравление само по себе убивает 36000 россиян в год; в Америке лишь несколько сот. Усилия Михаила Горбачева, пытавшегося ограничить потребление алкоголя в конце 1980-ых годов, на какое-то время увеличили среднюю продолжительность жизни. В Иркутске Игорь Болугин руководит клубом детей алкоголиков, иногда совершая с ними прогулки на озеро Байкал. Многие из них уже сами пьют примерно с 13 лет; в деревнях, по словам г-на Болугина, пьянство начинается гораздо раньше.

Но этот очевидный виновник составляет лишь часть сложного, саморазрушительного синдрома. Другими факторами являются курение (один из наивысших уровней в мире), загрязнение среды, включая радиоактивность, и отвратительная коррумпированная система здравоохранения. Алкоголизм сам по себе является симптомом. Некоторые считают причиной его стресс и неравенство, вызванные распадом Советского Союза. Но у русских мужчин безудержное пренебрежение к собственной жизни началось гораздо раньше и сохранилось даже после экономических перемен. Сергей Воронов, вице-губернатор Иркутска, винит в этом местный состав генома, происшедший в значительной мере от заключенных советской эпохи.

Каковы бы ни были причины российской национальной болезни и как бы она ни была ужасна, теперь она, по-видимому, еще ухудшается из-за СПИД’а. Поскольку эта болезнь пришла так поздно, русские должны были к ней подготовиться. Однако, вследствие ханжества, нетерпимости и советского тупоумия, реакция была преступно равнодушной. В этом году федеральный бюджет СПИД’а составил примерно 3,3 миллиарда рублей (124 миллиона долларов), с добавочной помощью из-за границы; это большое увеличение, хотя и ничтожное по международным стандартам.

Это видно в Иркутске, где наивысшая в России заболеваемость ВИЧ-инфекцией. Стаи бродячих собак рыщут вокруг больницы, где помещается клиника СПИД’а. Юлия Рахина, ее глава, утверждает, что главное препятствие не деньги, а установки людей. Она говорит, что молодые люди не пользуются презервативами; даже при положительном анализе на ВИЧ люди довольны жизнью. «Трудно объяснить человеку, который хорошо себя чувствует, что он должен умереть». Как и все русские, – говорит г-жа Рахина, – они хотели бы жить лучше, но ничего для этого не делают. В Иркутске, с населением в 600000 человек, антивирусные лекарства принимают лишь 200 человек.

Вадим Покровский, глава федерального центра по СПИД’у, говорит, что в масштабах всей страны к концу 2006 года лекарства получат около 20000 человек, что больше 4000 в начале года, но все еще мало. Общее число ВИЧ-инфицированных россиян можно оценить примерно в 1 миллион. (Здесь можно руководствоваться частотой других болезней, передаваемых половым путем – в России и сифилис встречается в десятки раз чаще, чем в западной Европе). Смертность, связанную со СПИД’ом, отчасти трудно измерить из-за астрономически высокого уровня туберкулеза в России. В будущем число инфицированных, как говорит г-н Покровский, будет зависеть от того, продолжится ли переход эпидемии с наркоманов на все население. Частота инфекции в Иркутске отражает большие проблемы этого города с наркотиками; но теперь, – говорит г-жа Рахина, – 70% вновь поступающих пациенток получают СПИД сексуальным путем.

Прямой результат всего этого – высокий уровень трагических и бессмысленных ранних смертей. Но будущее России подрывает также общее состояние здоровья людей и демографические трудности. Армия не может найти достаточного числа здоровых новобранцев – сколько нужно по мнению российских генералов. Население стареет и все больше болеет: за частотой смерти следует бедствие нетрудоспособности. Рабочая сила сокращается, но, как демонстрирует взрыв на московском рынке в прошлом месяце и погром кавказцев в одном из северных городов на этой неделе, русские настроены против притока новых эмигрантов, в которых все больше нуждается экономика.

Некоторые, в том числе г-н Путин, заходят так далеко, что предсказывают гибель самой нации. В Иркутске большой страх вызывает «желтая опасность». По мере того, как люди покидают города, которых с самого начала не должно было быть, население Сибири и российского Дальнего Востока сокращается быстрее, чем население страны в целом. Те, кто остается, трепещут перед ордами китайцев, проникающими через границу с целью аннексии. Александр Турик, иркутский экстремист, жалуется: «Они работают за копейки и живут по десять человек в комнате»; он полагает также, что китайским мужчинам платят (подкупают), чтобы они женились на русских женщинах. Опасаются даже и сами китайцы: Чанга, давно уже торгующий на иркутском рынке под названием «Шанхайка», ворчит, что вновь прибывающие портят ему бизнес.

Это старое русское беспокойство, хотя, вероятно, иррациональное. Многие китайцы, подобно Чанге, – челночные торговцы, а не колонизаторы. Но если даже страхи перед расчленением России преувеличены, ее демографическое развитие превратит ее в другую страну, вероятно, еще более неуправляемую. Все это, вдобавок к инкубатору разнообразных эпидемий, которым становится Россия, должно беспокоить и другие страны. Увы, всегда было нелегко убедить Россию и русских изменить их поведение.