История знает немало случаев, когда развитая цивилизация обрушивалась из-за локального (но зачастую весьма обширного по территории) экологического кризиса. При этом почти всегда можно распознать главное «изобретение» соответствующего этноса, определявшее материальную основу (а в какой-то мере и духовное содержание) его цивилизации. Часто удается также выяснить главное противоречие между хозяйством и природой, обрекшее эту цивилизацию на гибель.

Для европейской цивилизации главным изобретением оказался капитализм «свободного рынка», который включил в хозяйство, а затем и в культуру, научно-технический прогресс. История человечества за последнюю половину тысячелетия — это история взлета, расцвета и, наконец, повсеместного господства этой особенной цивилизации. Невиданное прежде расширение масштабов и разнообразия производств, в сочетании с соответствующим ему ростом потребления, обрушило на земную биосферу такое количество загрязнений, что в конце XX века опасность их неблагоприятных последствий стала вполне реальной.

До недавнего времени влияние деятельности человека на окружающую его природу считалось пренебрежимо малым. Хотя в действительности целью страны были уже заметно преобразованы сельскохозяйственной деятельностью людей, эта деятельность могла быть постоянной во времени, периодически повторявшейся, и между человеком и окружающей его средой могло сохраняться долговременное равновесие. Иначе обстоит дело с современной технической цивилизацией, применяющей энергию, сравнимую с энергией естественных процессов, и перемещающей массы, сравнимые с естественными перемещениями масс на Земле. Психология современного человека долго не осознавала качественного изменения отношения человека к природе. Люди считали природу «бесконечной» по отношению к себе, а в Западном культурном круге даже враждебной силой, представляя себе свою деятельность как «борьбу с природой». Считалось, что природа способна собственными силами излечить все раны, нанесенные ей человеком, во всяком случае, восстановить свое первоначальное состояние, если ее «оставить в покое».

В сознании современного человека, перед лицом, по-видимому, неустранимых экологических бедствий, этот иррациональный оптимизм исчез, а ощущение антагонизма человека и природы приняло новую форму, по существу, пораженческую: создалась легенда, будто хозяйственная деятельность человека неизбежно приводит к деградации окружающей его среды, что экономические и экологические объекты антагонистичны по самой своей сущности и что разумные меры по охране среды могут лишь на время умерить агрессивность экономических объектов. Люди уверовали, что долговременное процветание экологических объектов возможно лишь при полном запрете хозяйственной деятельности, и эта «вера» вошла в идеологию так называемых зеленых.

Экологическая обеспокоенность по-новому осветила многие катастрофические явления прошлого. Мы знаем десятки примеров превращения в пустыни прежней степи и лесостепи вследствие неумеренного выпаса скота кочевниками, осолонения огромных территорий поливного земледелия, заболачивания пашенных угодий, истощения лесных и даже степных почв при интенсивном земледелии, расширения сети оврагов. В XIX и особенно в двадцатом столетии к этому прибавились сотни и тысячи больших и малых экологических катастроф, обусловленных воздействием на среду человеческого обитания промышленных или транспортных объектов. Возникший впервые в истории глобальный биосферный кризис усиливает представление о неизбежном антагонизме человеческой хозяйственной деятельности и природы. Попробуем описать эту легенду графически. Будем откладывать по оси абсцисс время, а по оси ординат сразу две величины — размеры экономической системы q1 и качество природной среды q2 (предполагая, что мы умеем измерять то и другое!) — и нарисуем кривые изменений этих показателей во времени (рис.1).

Рис. 1. Временная динамика развития экономической системы и изменения качества природной среды.

Истолкование изображенных на рис.1 кривых состоит в следующем. Представим себе, что на хорошую, например, лесостепную территорию пришли люди и стали ее хозяйственно осваивать. Вначале их экономика слаба (q₁ мало), а окружающая среда слабо затронута воздействием человека (q₂, велико). Со временем число людей возрастает, и еще быстрее растет их экономический потенциал. Показатель качества природной среды достаточно долго практически не реагирует на рост экономики, так что кривая q₂ остается почти горизонтальной. Но на определенной стадии этого процесса, при расширении хозяйственной деятельности населения, качество лесостепной территории начинает падать — сначала медленно, а затем все быстрее. Этот сценарий часто повторяется, и легенда об антагонизме человека и природы «подкрепляется» опытом, что приводит к пессимизму и пораженческим настроениям.

Представление о непреодолимом антагонизме между человеком и природой не является результатом разумного мышления: обе его формы, и оптимистическое настроение «борьбы с природой», и пессимистическое настроение поражения в этой борьбе, представляют пережитки магического мышления первобытного человека, дошедшего до нас в виде всевозможных религиозных культов и суеверий. Вопрос о том, возможно ли мирное сосуществование человека с природой, — выражаясь биологическим языком, их «симбиоз» — надо рассмотреть рационально, опираясь на исторические факты и научные исследования. Начнем с уроков истории.

Прежде всего, в течение длительных промежутков времени люди вели свое хозяйство, соблюдая равновесие с окружающей средой. Такова была деятельность традиционного крестьянина во всех частях мира. Крестьянин возвращал природе все, что у нее брал, соблюдая умеренность в ведении хозяйства, и жил, правда, не в первоначальной природной среде, но в искусственной среде, созданной человеком в согласии с природой. Величайший биолог нашего времени Конрад Лоренц противопоставлял мудрость традиционного крестьянина хищническим методам хозяйства нашего времени. Но сельское хозяйство Средних веков было статично. При нынешнем населении Земли мы не можем вернуться к средневековым методам хозяйства. Возникает вопрос: возможно ли развитие экономики при сохранении природы? Знает ли история примеры, когда рост населения и его хозяйственная деятельность — энергичная, направленная разумом деятельность — не ухудшали, а улучшали бы качество среды обитания человека?

Приведем несколько известных примеров из истории.

Средневековая Голландия. В раннем средневековье Западная Европа подверглась нашествию германских племен, завоевавших и разделивших между собой богатые провинции Римской империи. Феодалы без конца воевали между собой, оспаривая эти захваченные земли. Между тем в захолустном углу Европы, в бедных Батавских болотах близ Северного моря, даже не привлекавших внимания завоевателей, крестьяне — предки нынешних голландцев — упорно обрабатывали небольшие клочки пригодной для хозяйства земли. Они научились использовать ветряки для откачки воды и таким образом стали осушать болота. Ветряк бесплатно работает сутки, месяц, год, и, в конце концов, на месте болота появляется полоска пахотной земли. В течение столетий крестьяне заставляли болота отступать и не остановились даже перед морем: они огораживали дамбами и осушали мелководные участки у берегов. Теперь эти отвоеванные у моря земли составляют почти половину страны. Голландия стала одним из первых в мире производителей сельскохозяйственных продуктов. Плотное население страны живет здесь в равновесии с природой, совсем не похожей на то, чем она была в начале Средних веков.

Петровская Россия. В начале восемнадцатого века Россия была отрезана от Европы государствами, опасавшимися ее усиления. Петр Великий, понимавший важность торговых и культурных связей с передовыми странами, решил «прорубить окно в Европу». Для этого он воспользовался небольшим уголком балтийского побережья, принадлежавшим России. Это была бедная болотистая местность, описанная Пушкиным в начале его знаменитой поэмы. Здесь Петр основал свою новую столицу, не щадя собственных сил и сил своих подданных. Вельможам было приказано строить здесь свои дворцы и жить в них. За ними последовали дворяне, купцы и ремесленники. Земля дорожала, и ее собственники были заинтересованы в осушении местности и ее защите от наводнений. Господа, имевшие в Петербурге дворцы и в окрестностях летние резиденции, могли использовать для ирригации государственные средства, и эта работа не прекращалась даже в смутные времена восемнадцатого века. Теперь Петербург — один из прекраснейших городов мира, с изумительными по красоте окрестностями. Он стал центром передовой техники и культуры, до которого не всегда дотягивается Москва.

Древняя Колхида. Другим местом, где природа была преобразована сознательными усилиями людей, была Колхида — место известное человечеству еще со времен древнегреческих мифов. Мы не знаем, каков был климат этой страны в древние времена, но в девятнадцатом веке почти вся Колхида была покрыта болотами, создававшими в ней нездоровый климат. Русские инженеры, повторив в меньших масштабах подвиг голландцев, сделали этот солнечный край пригодным для жизни.

Первоначальным мотивом ирригационных работ было намерение правительства наделить земельными угодьями уходящих в отставку чиновников. Инженеры применили имевшийся опыт осушения болот, в частности, использовав деревья-насосы, акклиматизированные в Колхиде. Их работа, финансируемая государством, увенчалась полным успехом.

Лесопосадки в горах. Одним из разрушительных последствий хозяйственной деятельности человека было уничтожение горных лесов. В глубокой древности горы Греции были покрыты лесом. Но уже в античные времена эти леса исчезли. Вряд ли они были сведены редким населением того времени: предполагают, что их истребили одичавшие домашние козы, объедавшие молодые побеги деревьев. Дожди смыли не защищенную лесом почву, и таким образом возник «классический» греческий пейзаж с фоном из обнаженных скал.

То же происходило и в других горных местностях. В середине двадцатого века были предприняты серьезные попытки восстановления горных лесов, основанные на научном лесоводстве. Вновь покрылись лесами горы Киргизии. Теперь осуществляется программа лесонасаждений в горах Палестины.

Капельное орошение. Этот новый метод орошения растений возник совсем недавно. При традиционных методах вода подводилась по каналам (арыкам) и вручную доставлялась на поля. При таких способах полива подавляющая часть воды испарялась без пользы для растений. При капельном орошении вода подводится на поля или в сады по дешевым пластмассовым трубкам с отверстиями у каждого отдельного растения, что позволяет обойтись гораздо меньшим количеством воды при сравнительно небольших затратах. Этот метод имеет огромное значение для засушливых стран с ограниченными источниками воды; он получил особое распространение в Израиле.

В предыдущих примерах мы выбрали один из видов хозяйственной деятельности — земледелие — и один определенный вид экологического ущерба — заболачивание или иссушение земли. Можно привести общие соображения, иллюстрирующие возможное динамическое равновесие между человеком и окружающей его средой. Весьма упрощенная схема этого анализа излагается дальше.

Пусть в рассматриваемом регионе существует всего один вид хозяйственной деятельности мощностью P (это может быть число получаемых в год центнеров пшеницы, или число тонн стали, или число килограммов добываемого золота и т.д.). Естественно, при любом таком производстве возникают вредные для среды отходы. Обозначим через ε массу отходов определенного рода, выбрасываемую при производстве единицы продукции, и будем иметь в виду только этот один вид отходов.

Тогда общая годовая масса отходов равна ε P. Если эти отходы распространяются на определенную территорию, то, каковы бы ни были естественные или искусственные механизмы очистки среды, начиная с некоторого предела, загрязнение становится нетерпимым. Пусть предельная масса загрязнений, при которой на данной территории возможна жизнь людей, равна А. Тогда условие пригодности территории для жизни записывается в виде неравенства:

ε Р < А.

Параметр А будет характеризовать экологическую емкость территории для данного загрязняющего вещества. Величина А зависит от способа выброса вещества, то есть от технологии избавления от загрязнителя: например, он может выбрасываться в воздух, в воду, на землю, вывозиться и т.д. Можно считать, что экологическая емкость данной территории А = А₀, где А₀ характеризует территорию, а μ зависит от применяемой технологии. Отсюда

ε Р = μ А₀.

Если теперь мощность производства со временем возрастает, то есть Р = P(t), то при быстром росте P(t) разыгрывается сценарий, изображенный на рисунке 1, то есть ε Р(t) становится больше экологической емкости территории А. Среда разрушается, и экологический кризис превращается в социальный. Наконец, территория становится непригодной для обитания людей, и, таким образом, производство прекращается, уподобившись паразиту, убившему своего хозяина.

Но можно представить себе, что не только производство растет, но, благодаря целенаправленной человеческой деятельности, со временем улучшается технология очистки выбросов, то есть ε(t) со временем убывает, а также улучшается технология избавления от загрязнителя, то есть μ(t) возрастает, и вместе с ним возрастает экологическая емкость среды. Основное неравенство, означающее возможность обитания людей на рассматриваемой территории, принимает теперь вид

ε(t)P(t)<μ(t)A₀,

или

P(t)<[μ(t)/ε(t)]A₀.

Параметр A₀ зависит здесь главным образом от площади территории.

Теперь ясно, что если динамика роста производства P(t) медленнее динамики роста природосберегающих технологий μ(t)/ε(t), то можно обеспечить одновременный рост экономики и качества окружающей среды. Схема состоит в том, что часть денег из экономики переходит в природосберегающие технологии, это дает возможность дальше развить экономику, не выходя за пределы экологической емкости среды, и т.д.

На практике применение этой схемы означает некоторое, вполне определенное повышение экологических налогов и штрафов, благодаря которым должны стать выгодными разработка, расширение и внедрение природосберегающих технологий. Многие предприниматели предпочли бы не платить дани экологии: их психологические установки происходят от тех времен, когда в распоряжении людей были нетронутые и, как казалось, безграничные пространства природы — как это было в позапрошлом и прошлом веках в Соединенных Штатах и Российской империи/Советском Союзе. Но времена «экологического рая» безвозвратно прошли. В нашем распоряжении нет больше нетронутых континентов, которые можно было бы бездумно засорять и опустошать. На конечной Земле, где нам придется жить, экологическую составляющую нельзя уже исключить из наших хозяйственных расчетов.

Сценарий неантагонистического, параллельного развития экономики и экологии символически изображен на рисунке 2.

Рис. 2. Временная динамика состояния природной среды и экономическое развитие при «симбионтном» сценарии развития.

Конечно, осуществление описанных выше мер экологической безопасности приведет к вздорожанию товаров (как можно думать, не слишком большому), но это цена, которую нам придется уплатить за наше существование на конечной — отныне навсегда конечной — Земле. И, разумеется, экологическая проблематика должна войти в ключевые социальные структуры нашего общества.