Р.Г.Хлебопрос и Ю.Л.Цельникер, 2006

Я познакомилась с Ремом Григорьевичем Хлебопросом в 1981 году, когда  ему был 51 год, а мне 60 лет. Он делал доклад в нашем Институте лесоведения. В то время он работал  заведующим лабораторией математических методов исследования в Институте леса АН в Красноярске. После доклада он подошёл ко мне познакомиться. Мы разговорились. Выяснилось, что он любит классическую музыку, и я пригласила его на концерт в Институт Гнесиных, куда я собиралась пойти вместе с сестрой.  В то время он мне не понравился: при знакомстве с женщинами он начинал любезничать и говорить комплименты, и я решила, что он ловелас. Но вскоре я убедилась в своей ошибке: эта манера разговора с женщинами была просто  внешней, игрой, не затрагивающей его внутренней сущности.

Через некоторое время я поехала на совещание в Красноярск. Он помог мне устроиться в комнате для приезжих в Институте леса, который располагался  в Академгородке, в лесу, на красивом крутом берегу Енисея. Рем Григорьевич пригласил меня в гости и познакомил с женой. Жена вышла поздороваться со мной, но очень быстро ушла, а Рем Григорьевич начал готовить ужин и угощать меня. Меня удивило такое поведение его жены, но потом я узнала, что дом Рема Григорьевича никогда не закрывался, и в течение дня к нему непрерывно приходили  сотрудники и приезжие гости. Естественно, что жене это надоедало, и она старалась изолироваться от этого. Во время моего пребывания в Красноярске Рем Григорьевич всюду меня сопровождал, вечерами мы гуляли с двумя его собаками. И тут я узнала, что он слепой, что  сразу было незаметно – у него было живое выражение лица, не свойственное слепым. Когда я сказала ему об этом, он ответил: «Я знаю, что людям неприятно разговаривать с человеком с неподвижным лицом, и поэтому я за этим слежу». Второй особенностью Р.Г., не свойственной обычно слепым, была необыкновенная эрудиция не только в его профессии, но также во многих других областях –  истории, художественной литературе, в ряде наук. Казалось, не было той области, о которой он не имел сведений или не мог ответить на какой-либо вопрос.

Во второй раз я приехала в Красноярск оппонировать докторскую диссертацию. В то время Р.Г. жил в большой квартире с женой, старшей дочерью и двумя собаками. Жена его тогда лежала в больнице, дочь ждала ребёнка и плохо себя чувствовала. Р.Г. пригласил меня пожить с ними несколько дней. Я помогала им по хозяйству. Когда у дочери Р.Г. родился ребёнок и она начала его кормить,  у неё обнаружили рак груди. Р.Г. отвёз её в Москву и поместил в клинику, где ей сделали операцию и начали лечить химиотерапией. Клиника находилась поблизости от моей московской квартиры. Р.Г. попросил меня разрешить ему жить в моей квартире, чтобы ежедневно навещать дочь. Я в это время была в отпуске и жила за городом – каталась на лыжах. Один из его знакомых учёных  попросил свою сотрудницу Анну Рудкову, жившую неподалёку, чтобы она  вечерами провожала Р.Г. в клинику.

Через какое-то время Р.Г. уехал в Красноярск, а я вернулась домой. Однажды вечером к нам с сестрой пришла его дочь. Оказалось, что она поссорилась с врачом и ушла из больницы. Пока она рассказывала об этом переживании, раздался звонок, и на пороге появился Р.Г. Я была очень удивлена и стала спрашивать его, как он к нам добрался  без сопровождения из Красноярска. Р.Г. ответил, что в аэропорту служащий проводил его  от самолета до такси, а затем таксист довёз его по адресу. Далее он печальным голосом  добавил: «Врач сообщила мне, что дочь в таком состоянии, что может покончить с собой, так что возможно, что её уже нет в живых». «Да вот же она, сидит перед Вами!», – воскликнула я.

В это время у моей сестры обнаружили меланому. Р.Г. попросил врача, который лечил его дочь, хорошего диагноста, проконсультировать сестру. Посмотрев сестру, врач сказал мне, что её болезнь уже далеко зашла, есть метастазы, и вылечить её не удастся.

Дочь Р.Г. была очень слаба, не могла выдержать лечения химиотерапией, и от него пришлось отказаться. Она уехала домой, прожила там год и  умерла. Ребёнка удочерила её сестра, младшая дочь Р.Г. Она работала под Москвой в Академгородке в Пущине, и вскоре жена Р.Г. уехала к ней, чтобы ухаживать за внучкой.

Моя сестра тоже вскоре умерла. Общее горе сблизило меня с Р.Г.  Вскоре мы стали друзьями, а наши взаимоотношения стали походить на отношения близких родственников.

В то время он часто бывал в Москве в командировках и  останавливался у меня.  Когда он приезжал, мой дом превращался в постоялый двор, постоянно звонил телефон, приходили разные  учёные. Надо сказать, что Р.Г. в быту был безалаберным: он никогда не мог спланировать своё время. Когда он уходил и говорил, что придёт к определенному времени, он почти никогда этого не соблюдал. К его оправданию он звонил и говорил, что откладывает своё возвращение на час-два, но не соблюдал и этот срок. Когда мы садились обедать, звонил телефон и обед прерывался на долгое время. Часто  Р.Г. приходил и отказывался от обеда, так как уже где-то поел. В других случаях он приходил, не предупреждая заранее, с одним-двумя гостями, которых нужно было кормить.

Вспоминаю один типичный случай: утром после завтрака Р.Г. сказал мне, что вскоре придёт директор института Биофизики из Пущино с сотрудницей, и что Р.Г. специально пригласил его, чтобы я могла послушать их обсуждение научных вопросов. «Что же Вы не сказали мне об этом заранее», –  воскликнула  я, –  ведь мне нечем их кормить». Р.Г. возразил: «Я купил пачку печенья». Когда гости пришли, началась оживлённая и длительная научная беседа. Близилось время обеда. Тогда я осторожно спросила директора: «Каким временем Вы располагаете?» «Я специально освободил весь день, чтобы не спеша  и всесторонне обсудить проблему». У меня дома не было никакой приготовленной еды, лишь картошка и сырые кости для собаки. Пришлось мне варить бульон из этих костей, чтобы накормить гостей. Между прочим, Р.Г. любил и умел готовить. Он хорошо готовил плов, и меня научил.

В то время Рем Григорьевич часто ездил в командировки. Его сопровождали либо сотрудники, либо встречали и сопровождали те, к кому он приезжал и  с кем вёл совместные работы. Таких было много. Часто Р.Г ездил  делать доклады и читать лекции в разных учреждениях. Одна из его командировок была  в США. Там он нашёл профессора, который смог сделать ему операцию и вернуть зрение. Операция была уникальной, о ней даже написали в газете, и профессор сделал её бесплатно, так как она служила ему рекламой. После операции Р.Г. смог без сопровождения ходить по улицам и читать. Когда РГ вернулся из США после операции, он долго и пристально смотрел на меня и сказал: «Я представлял вас себе иначе».

Однажды Р.Г. приехал ко мне в сопровождении молодой  женщины. Было  видно, что она к нему неравнодушна. Вскоре у них родился сын. Р.Г. пригласил меня в гости, причём сказал: «Я хочу,  чтобы Вы увидели, как я счастлив, и познакомить Вас со своим сыном». Поскольку перелёт в Красноярск очень дорого стоил, Р.Г. даже оплатил мне дорогу в один конец. Когда я прилетела, сыну его было уже 8 месяцев. Р.Г. взял отпуск на неделю, и каждое утро мы брали коляску с сыном, шли в лес на берег Енисея, садились на полянку с красивым  видом на  гористые берега реки, и расстилали на траве одеяло. Сын ползал по одеялу, а мы болтали на всякие темы. Когда отпуск Р.Г. кончился, я сама по утрам выходила гулять с ребёнком, давая  его жене отдохнуть после бессонной ночи.

Юдифь Львовна с Сашей Хлебопросом, 2001

Р.Г. продолжал всё так же часто приезжать в Москву. Иногда всей семьей, иногда с сыном. Его бурная деятельность продолжалась. Обычно мы рано вставали, завтракали, и в 8 часов, если я работала дома, я садилась за компьютер. Р.Г. незаметно для меня входил в комнату. Когда я оглядывалась, я с удивлением обнаруживала, что Р.Г. тихо сидит за моей спиной и думает. Когда у него выдавалось свободное время, мы с ним оживлённо разговаривали. Одной из тем разговоров были воспоминания о нашей жизни и встречах с разными людьми. Р.Г. с любопытством расспрашивал меня о моих родных и друзьях и о моём детстве и юности. Особенно внимательно он слушал рассказы о моём профессоре Университета Дмитрии Анатольевиче Сабинине. Этот талантливый человек был антилысенковцем. В 1948 году, после сессии ВАСХНИЛ, он выступил на собрании против Лысенко, где нам представляли нового декана – помощника Лысенко. Вместе с другими генетиками и антилысенковцами он был уволен из Университета, подвергался бойкоту  и через 2 года застрелился.

Р.Г. с удовольствием вспоминал о своём детстве. Оно прошло в еврейском местечке на юго-западе Украины. Р.Г. много мне рассказывал о своём детстве, и особенно о своем отце. К сожалению, я многое забыла, но один из рассказов врезался мне в память. Его отец, убеждённый коммунист, был председателем еврейского колхоза. В начале тридцатых годов вместе с пятьюдесятью другими председателями колхозов он был приглашён в Кремль для разработки устава  сельхозартели. Руководил работой, если я не ошибаюсь, Молотов. На заключительное заседание пришёл Сталин. На столах стояли бутылки с грузинским вином, но никто не пил. Сталин спросил, почему никто не пьёт, и кто-то сказал: «Мы к этому непривычны, нам бы водочки». Тут же появилась водка. Сталин сказал, что каждый может выбрать в подарок один из трёх предлагаемых предметов: часы, фотоаппарат или охотничье ружье. Подвыпивший отец Р.Г. сказал, что он хочет получить два предмета. Все со страхом ждали, как его накажут. Но ничего не произошло, и он получил два предмета – часы и ещё что-то. После войны часы на рынке украли, но  отец Р.Г. заметил вора и передал милиции. Вор отпирался и говорил, что часы его собственные. Тогда попросили открыть крышку. На ней была надпись «В подарок от И.В.Сталина».

Когда началась война, Р.Г. было 11 лет. Его отца мобилизовали, а  Р.Г. с матерью и младшей сестрой были отправлены в эшелоне в эвакуацию. Когда поезд бомбили, выскакивали и прятались поблизости. На станциях эшелон долго стоял и в это время пассажиры выходили. В одну из таких остановок  Рем побежал за кипятком, а поезд в это время ушёл. Он отстал от поезда, долго блуждал, был помещен в детдом, из которого сбежал.  Потом как-то оказался в военной  части, где его усыновили и сделали связным.  Лишь в конце войны Р.Г. нашёл свою семью. Оказалось, что его  многочисленные родственники, оставшиеся в оккупации, погибли от рук фашистов.

Во время войны Р.Г. занимался разной, иногда экзотической работой – например, одно время он был возчиком в обозе, перевозившем спирт. Зарплату получал спиртом – это была тогда ценная валюта.

Когда Р.Г. ослеп, общество слепых подарило ему овчарку-поводыря. Ко времени нашего знакомства собаки уже не было в живых, но Р.Г. о ней часто вспоминал. Собака – её звали Дина – была очень умной. Она быстро усвоила, куда Р.Г. обычно ходит, как зовут его знакомых, и вела его туда, куда он просил. Она пускала всех приходящих в квартиру, но если хозяев не было дома, не выпускала их.

Р.Г. расспрашивал меня о моей работе, и хотя то, чем я занималась, было далеко от его интересов, он внимательно слушал меня и очень быстро понимал суть проблемы, задавал вопросы и давал ценные советы.  Р.Г. любил рассказывать мне о своей работе. Он умел объяснять сложные вопросы простым языком и понятно каждому, даже неподготовленному слушателю. Р.Г. выработал особый метод, благодаря которому он смог исследовать динамику различных процессов в самых различных областях – в экологии (ей он посвятил наибольшее внимание), в социологии и ряде других областей знания. Одна их первых работ Р.Г. – исследование размножения насекомых -  вредителей леса, которую он проводил совместно с тогдашним директором Института леса,  академиком А.С. Исаевым. Разработка математической модели позволила предсказывать вспышки неограниченного  размножения вредителей, ведущие к гибели леса. Тем же методом было разработано предсказание землетрясений, а также рациональная теория размеров штрафов, которые взимались за нарушение состояния природы в результате  её чрезмерной эксплуатации человеком.

К сожалению, через несколько лет зрение Р.Г. вновь ухудшилось, и для передвижения по улицам ему нужен был провожатый. Правда, в научном городке Красноярска, где Р.Г. жил и работал,   и в пределах нашего квартала, который был ему хорошо знаком, он передвигался самостоятельно и сам ходил в магазин. Поскольку он не видел товаров, разложенных на полках, он обычно просил женщин помочь ему и они охотно это делали.

Р.Г. был очень творческим человеком, у него всегда было много идей, он легко знакомился и контактировал с людьми разных специальностей и привлекал их к совместной работе. Да, в сущности, из-за своей слепоты Р.Г. и не   мог работать и писать один. Его соавторы читали ему литературу и писали под его диктовку. Одним из существенных недостатков его работы была его самонадеянность. Всякая его идея всегда казалась ему правильной, он не анализировал и не искал фактов, которые могли ей противоречить. Правда,  вследствие его таланта и интуиции ошибки у него бывали редко. Это было связано как с его самонадеянностью, так и, возможно, с его слепотой – он не мог в достаточно степени знакомиться с литературой по теме исследования.

У него было много учеников, но ни один из них не мог сравниться и даже приблизиться к Р.Г. по своим способностям. Они усваивали особенности работы Р.Г., её достоинства и недостатки, но так как они  не обладали  его  талантом и интуицией, недостатки  исследований его учеников чаще приводили к ошибкам. Р.Г. всегда преувеличивал способности своих учеников, защищал их и не видел недостатков. И когда Р.Г. тщательно не проверял написанные учениками совместные работы, то эти работы могли его компрометировать.

Он был очень добрым и чутким человеком, всегда помогал другим, чем только возможно. Он был очень внимателен ко мне. Я помню, как он сказал: «Если Вы заболеете, сообщите мне, и я тут же прилечу. Это не значит, что я буду сидеть около и ухаживать за Вами, но я сумею найти нужного врача и обеспечить Вам уход». И я верила, что это так и будет. И действительно, как-то, когда я заболела, а Р.Г. был в Москве, я не могла вызвать врача – врачи-специалисты из районных поликлиник на дом не ходят. Кроме того, в нашей поликлинике соответствующего специалиста не было, была только консультант, которая приходила на короткое время раз в неделю. Р.Г. в сопровождении взрослой дочери отправился в поликлинику, нашёл врача  (ему повезло – в это время она была там) и уговорил её прийти ко мне домой. Необходимо заметить, что Р.Г. умел убедить кого угодно, в чём угодно. Особенно внимателен он стал после того, как мне исполнилось 90 лет. У меня стали болеть суставы, и я не смогла самостоятельно ходить. В последнее время Р.Г. звонил мне несколько раз в неделю. Правда, разговоры были короткими и в основном ограничивались обменом сведений о здоровье, но постоянное внимание было очень ценно и придавало мне больше бодрости.

Он любил быть в центре внимания публики, и на пирушках всегда был тамадой. Любил танцевать и хорошо танцевал. Рассказывать  о впечатлениях своей жизни и вообще о чём угодно он мог кому угодно – первому встречному.

Одно время у меня была собака, и гуляя в нашем дворе, я познакомилась с более чем ста собаками и их владельцами. Когда Р.Г. приезжал в Москву, ранним утром до работы мы гуляли с собакой. Все знакомые собачники, завидев нас, тут же сбегались,  чтобы послушать рассказы Р.Г.

Несмотря на обилие знакомых, у Р.Г. был только один близкий друг – Абрам Ильич Фет. Это был талантливый математик, на шесть лет старше Р.Г. Вместе с ним Р.Г. написал книгу «Природа и общество: модели катастроф». Когда Р.Г. познакомил меня с Абрамом Ильичом, он уже не работал в учреждении, а занимался переводами научных и научно-популярных книг,  а также писал большую монографию под названием «Инстинкт и социальное поведение», в которой изложил свои взгляды на природу человека и историю развития человечества. Книга поражает громадной эрудицией автора по многим вопросам.

Фет жил в Новосибирске, и Р.Г. часто ездил к нему. Они много спорили по научным вопросам. При участии ещё одного друга Фета, Алексея Всеволодовича Гладкого,  специальность которого математическая лингвистика, они основали электронный журнал под названием «Современные проблемы. Библиотека». В библиотеке печатаются  популярные произведения учёных разных специальностей – от физики и естественных наук до социологии, а также воспоминания. Бóльшая часть этих произведений публикуется впервые.

До последних дней своей жизни Р.Г. много работал: заведовал лабораторией, читал лекции в Университете (это он любил, и умел доходчиво и увлекательно излагать сложные вещи). Тематика его работ была многообразной. Так в последние 14 лет он возглавлял центр по исследованию сложных систем при Красноярском научном центре СО РАН, в котором был директором и научным руководителем. Его сотрудники на мышах изучали действие препаратов против рака.

Несмотря на свою слепоту и многие другие болезни Р.Г. никогда не жаловался. Помню, что как-то, когда я пожаловалась на свое здоровье, Р.Г. сказал мне: «Не жалуйтесь, мне хуже, чем Вам, но ведь я не жалуюсь».

Он  всегда был активным и жизнерадостным. Думаю что люди, даже бегло знакомые с ним, никогда не забудут этого мужественного и яркого человека.