Рем Григорьевич Хлебопрос и Сергей Геннадьевич Баякин

[Сергей Геннадьевич Баякин – кандидат технических наук, автор известных изобретений в области  теплоэнергетики и электронно-лучевой сварки. Член ОНК общественной палаты РФ 2002–2012 г. Мастер спорта по альпинизму, чемпион СССР по альпинизму, председатель Федерации альпинизма Красноярского края. Принимал участие в полётах на Северный полюс, был руководителем красноярской экспедиции «Эверест-96». Автор и исполнитель авторской песни.]

В начале восьмидесятых на Столбах было неспокойно, как неспокойно там было, есть и, похоже, будет всегда. Но в эти годы мы, «столбисты», были уже не просто безбашенные любители скал, тайги, гитар, драк и песен, но ещё и Чемпионы Советского Союза по альпинизму, которых не заметить в этом городе было уже невозможно. Нас заметили руководители заповедника и начали сжигать наши лесные избушки, в которых  мы могли притулиться и обогреться после своих спортивных подвигов на скалах.

Столбисты – народ разношёрстный и неординарный. Свой первый организационный съезд они решили устроить ни больше ни меньше как в Доме ученых Академгородка, где я и услышал впервые необыкновенную фамилию необыкновенного человека – Хлебопрос. Выступление Рема Григорьевича было исключительно эмоциональным и ярким, даже  завораживающим. Из него я запомнил, бесконечно повторял и буду повторять, как заклинание, его ключевую фразу: «Столбисты – самая главная, неотъемлемая составляющая заповедника “Столбы”».

Меня подвели к Рему Григорьевичу и представили его как известного в этом мире учёного. Глядя на него, я сразу вспомнил портрет Эйнштейна. Мы пожали друг другу руки, и с тех пор пожимали их до самого последнего его дня.

Потом мы встречались при самых различных обстоятельствах – на конференциях, симпозиумах, за наперстком коньяка, за чашкой кофе. При этом меня не покидало ощущение, что я общаюсь с каким-то вселенским интеллектом, и что мне бесконечно повезло в этой жизни. Энциклопедическая глубина знаний; живая, почти детская любознательность; искренняя заинтересованность, тактичность и уважительность были неотъемлемой частью его личности и постоянно сопровождали наше с ним общение, наши дела и нашу дружбу.  Мы много сделали вместе, и ещё больше не сделали. Но самое главное – в каждом человеке Рем Григорьевич видел потенциального исследователя. Особенно в молодёжи. Каждый студент, каждая аспирантка чувствовали себя рядом с ним личностью. Ради своих подопечных он врывался в кабинеты чиновников от науки, чиновников от власти и прочих всуе упомянутых, не взирая на их ранги, чтобы отстоять место в общежитии, полставки в проекте, публикацию в журнале. И подопечные его не подводят.

Научные интересы Рема Григорьевича простирались от иксодового клеща до энергии нейтрона при термоядерной реакции. В этом у нас было много общего, и в конце концов при долгих наших беседах мы пришли к общему выводу: кто считает себя учёным с большой буквы, должен разобраться во всём, а кто называет себя физиком (химиком, математиком и др.)  – всего лишь ремесленник от науки. Именно всестороннее понимание любого процесса этого мира даёт возможность открывать неоткрытое, познавать непознанное, создавать несозданное. Именно такой подход привел меня к идее наконец-то оформить давно созревшую тему финансово-энергетического баланса. Когда я писал эту монографию, мы много обсуждали,  спорили, во многом не соглашались. В конце концов я предложил Рему Григорьевичу если и не писать вместе, то как минимум быть соавтором монографии для пущей важности и значимости. Он посмотрел на меня, как на врага: «Неужели ты думаешь, что я, Рем Хлебопрос, способен быть соавтором чужой идеи?»

И в этом был весь Рем Григорьевич Хлебопрос – учёный до мозга костей, учёный с большой буквы!