Большой интерес представляют также тонкие психопатологические описания отдельных симптомов, состояний, в которых находился старик Болконский.

Приведем некоторые из них:

1. Описание вестибулярных нарушений, которое дано Толстым в указанном выше отрывке:«Едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь». Нужно отметить, что эти нарушения стали изучаться только в последние два-три десятилетия, а Толстым они описаны в 60-х годах прошлого столетия.

2. Описание поведения старика Болконского после получения им письма от князя Андрея об отступлении русских войск и необходимости эвакуации.

Старик Болконский, получив письмо, сначала думает, что оно относится к 1807 г. и что французы дальше Немана не продвинутся, и тут же забывает о письме.

Затем, уже лежа в постели, вспоминает о письме, перечитывает его, только сейчас улавливая его настоящее содержание и желая что-то предпринять, но воспоминания из прошлого вытесняют эти мысли. Здесь совершенно правильно отмечены и неспособность стариков быстро улавливать новое и ориентироваться в окружающей обстановке, и консерватизм их мышления, и тенденция возвращаться к прошлому, преобладание воспоминаний над впечатлениями от текущих событий (даже таких, которые требуют к себе особого внимания).

И, наконец, 3-е описание, которое нам хотелось бы привести, это описание инсульта и послеинсультного состояния. Инсульт произошел в начале августа. Перед инсультом, по-видимому, было длительное повышение кровяного давления, так как весь июль старик Болконский был чрезвычайно активен и страдал бессонницей: «лихорадочная бессонная деятельность».

Непосредственно инсульту предшествовали волнения и повышенная активность старика. Инсульт случился во время смотра ополченцев, после чего «несколько людей волокли старичка в мундире и орденах». «Прежде строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидев дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел».[т.2 ч.2 гл.8]

В течение нескольких недель старик Болконский лежал парализованный, не переставая бормотать что-то непонятное. «Старый князь, – пишет Толстой, – был в беспамятстве; он лежал как изуродованный труп. Он, не переставая, бормотал что-то, дергая бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, то его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, то он страдал и чувствовал потребность еще выразить что-то. Но что это было – этого никто не мог понять; был ли то какой-либо каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел или это относилось до семейных обстоятельств», «он очевидно страдали физически и нравственно».

В этом отрывке особенно художественно представлены переживания афатика, который страдает не только от своего заболевания, но и от состояния беспомощности и невозможности в трудные минуты своей жизни поделиться своими чувствами с близкими ему людьми.

Таким образом нами проанализированы те перемены, которые произошли в личности Болконского в последний период его жизни.

Совершенно по-иному протекли последние 8 лет (1805-1813) жизни графа Ростова. К сожалению, старик Ростов описан не так подробно, как старик Болконский, и мы не можем так ясно проследить отдельные этапы последнего периода его жизни. Более определенно здесь можно говорить только о начальном этапе, характеризующем личность старика Ростова, и конечном этапе, показывающем, каковы те изменения, которые произошли в этой личности под влиянием старости.

Впервые мы встречаемся со стариком Ростовым в день именин его жены и дочери (1805).

В то время это был живой, веселый, добродушный, приветливый и говорливый, «любящий и умеющий пожить» человек. Он не любил нарушать своего «веселого спокойствия» даже в тяжелые моменты своей жизни, превращая в шутку то, что его очень волновало. Он редко задумывался над чем-либо и «разрешал запутанные для него вопросы тем, что все находил славным».[т.1 ч.1 гл.9]

«Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников».[т.1 ч.1 гл.15]

Он любил повеселиться, был ловким танцором и смеялся «звучным басистым смехом, колебавшим все его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и пившие».[т.1 ч.1 гл.7]

В то же время он был легок и на слезы.

Он любил хорошо поесть, восхищался приготовлением вкусных блюд, которые иногда оставляли следы на его жилете. Эта черта старика Ростова очень метко подчеркнута Толстым в следующем его замечании: «Илья Андреевич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера»[т.3 ч.1 гл.22] (когда слушал в Дворянском собрании речь моряка).

Старик Ростов особенно оживлялся и волновался, когда устраивал званые обеды. Во время обеда в честь Багратиона, где он был главным распорядителем «он,– пишет Толстой, –угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие».[т.2 ч.1 гл.3] « Обеды его, постные и скоромные, были великолепны, но совершенно спокоен он все-таки не мог быть до конца обеда.[там же] Во время обеда все более расчувствовался граф Илья Андреевич».[там же] Когда, наконец, подняли тост «за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреевича», «граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался».[т.2 ч.3 гл.11]

Будучи хорошим семьянином, любящим и заботливым мужем и отцом, старик Ростов, благодаря беспечности, доверчивости и расточительности, размотал большое состояние своей жены. Семье Ростовых нередко приходилось сталкиваться с различными денежными затруднениями и старик Ростов чувствовал себя виноватым и перед женой, и перед детьми, но расходы он свои не сокращал, делами не занимался и во всем доверял управляющему, который его обманывал.

«Он, – пишет Толстой, – чувствовал, что он был дурным распорядителем именья своей жены, виноват перед своими детьми, но не знал, как поправить это».[там же] И это чувство вины за расстройство дел не оставляло его до самой смерти.

Насколько он плохо ориентировался в своих делах и был расточителен указывает следующее. Когда жених старшей дочери Берг заговорил с ним о приданом, «он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере»[т.2 ч.4 гл.8].

И несмотря на это он, «желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам»[т.2 ч.4 гл.4], дает Бергу вексель не на 60 тысяч, как тот просил, а на 80 тысяч.

Чем дальше, тем больше и больше расстраивались его дела и он не в силах был направить их, тем более, что с возрастом он становился все более пассивным и беспомощным.

«Граф,– пишет Толстой, –как в огромных тенетах ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутывался и с каждым шагом все более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, окутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их»[там же].

Это описание относится к 1810 г., когда старик Ростов, ссылаясь на свою старость, просит сына заняться делами.

Деградация личности старика Ростова (пассивность, медлительность, снижение эмоционального тонуса, забывчивость) ясно выступают в его поведении во время охоты. «Илья Андреевич был немного красен от вина; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять»[там же].

«Будучи в хорошем расположении духа, старик затевает разговор с камердинером Семеном о дочери и сыне и очень доволен, что Семен расхваливает их. «Да уж такого молодца поискать», –говорит о Николае Семен. «Поискать», – повторяет граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. «Поискать», – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку. Затем, отвлекшись лаем собак, «граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и не нюхая держал в руке табакерку». И только через некоторое время после того, как он проследил сначала за одной проходившей перед ним стаей собак, а потом за другой, он, «заметив в своей руке табакерку, открыл её и тут же уронил, вздрогнувши от внезапного окрика Семена. Вслед за этим послышались звуки гона, перед старым графом пробежал волк, которого он, растерявшись, пропустил мимо себя, чем вызвал большое раздражение и даже ругательство старого слуги Данилы».

«Граф, – пишет Толстой, – как наказанный стоял, оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению».

Особым показателем к этому описанию является сравнение старика Ростова с ребенком «которого собрали гулять». Этим сравнением Толстой подчеркивает пассивность, беспомощность, отсутствие у старика определенной целенаправленности, которая вызывалась данным моментом – охотой.

Снижение эмоционального тонуса, слабая заинтересованность, сказываются в том, что он затевает разговоры, не имеющие отношения к происходящему вокруг, что он не доводит ни одного действия до конца. Ему даже не удается понюхать табаку, так как достав табакерку, он, тут же отвлекшись, забывает о ней и в конце концов роняет её. Однако здесь имеет значение и слабое внимание стариков; старику Ростову трудно было одновременно наблюдать за собаками и нюхать табак.

Растерянность, которую обнаруживает старик, когда мимо него пробегает волк, в значительной степени зависит от неспособности стариков к быстрому переключению, от инертности их нервных процессов. К этому относится также и застревание, повторение одних и тех же слов, которое отмечено у старика Ростова, когда он несколько раз повторяет последнее слово фразы, сказанной Семеном «поискать» и застывание в одной и той же позе, когда граф забыл «стереть с лица улыбку».

Последнее замечание на первый взгляд не совсем понятно, так как мимика, сопровождающая эмоции, обычно не направляется нами. Но у стариков, у которых часто наблюдается дезавтоматизация действий, раньше совершаемых автоматически, возможны такие случаи, когда надо помнить «стереть с лица улыбку». В приведенном отрывке показана сохранность личности старика Ростова, когда он, чувствуя свою неполноценность, с критикой относится к своему состоянию – «как наказанный стоял, оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению».

В дальнейшем указанные выше признаки снижения личности продолжают нарастать, и в 1812 г., во время эвакуации из Москвы, он оказывается совершенно растерянным, слабоумным стариком. «Старый граф, вдруг принявшись за дело, после обеда ходил в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их»[т. 3 ч.3 гл.14] и «неопределенными выражениями что-то приказывал». Перемена, происшедшая в старике Ростове за последние 2 года (1810-1812) показана, в следующем отрывке.

«Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна (Марья). Тогда, в 1810 г. он был бойкий, самоуверенный, веселый старичок. Теперь (1812) он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, что он делает, что надобно[т. 4 ч.1 гл.14].

Последний год жизни старика Ростова был очень тяжелым. Ряд несчастий свалился на его голову: пожар Москвы и бегство из неё, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини.

«Он, – пишет Толстой, – казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили». «Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно предприимчивым»[т. 4 Эпилог ч.1 гл.5].

За несколько недель до смерти старик Ростов «затих» и стал жаловаться на тоску, затем слег в постель и, проболев две недели, умер.

Страница 2 из 3 Все страницы