Доклад прочитан на конференции фонда Сороса, посвященной проблемам перевода. Новосибирск, 1997. Есть также английский текст. Рукопись в папке С-18.

 

 

Положение с переводами в России

1. Высокое качество переводов в 20-50-ые годы объяснялось участием интеллигенции, получившей полноценную культурную подготовку до революции, или в двадцатые годы, когда система образования еще не была разрушена. В те годы люди с литературными дарованиями, не желавшие или не умевшие приспособиться к требованиям «соцреализма», шли в переводчики в поисках заработка. В издательствах, по той же причине, сидели интеллигенты в роли редакторов, консультантов и корректоров, содействовавших хорошему выбору переводившихся авторов и качеству переводов.

Все эти преимущества постепенно исчезали, начиная с 60-х годов, поскольку старые переводчики и редакторы умирали, а подготовка новых литературно образованных (и даже просто грамотных) людей прекратилась. Началась эпоха безграмотных переводов, все ухудшавшихся в течение эпохи «застоя».

Однако, пока существовало лишь небольшое число государственных издательств, в них сидели в роли редакторов и консультантов люди, выучившиеся у интеллигентов элементам русской грамоты и стилистики, хотя уже без широких литературных знаний и тонкого вкуса. Эти люди не могли уже сохранять высокий уровень переводов, или следить за новой иностранной литературой, но они контролировали хотя бы элементарную грамотность.

В эпоху «застоя» качество переводов упало до потери смысла в области гуманитарных наук, и особенно философии. Из философской литературы, изданной в то время, можно пользоваться лишь перепечатками дореволюционных переводов. Примерами безграмотной деятельности брежневских переводчиков являются книги Рассела «Человеческое познание» и «История западной философии» (с выпущенной главой о Марксе!), книга Поппера «Логика научного познания» (с выпуском целых глав, и целых параграфов внутри глав). Чтение таких переводов, сделанных людьми,  не понимавшими текста, вряд ли имеет смысл.

2. После «перестройки» возникло множество частных издательств, не располагающих даже просто грамотными людьми. Качество переводов, выходящих теперь в России, упало ниже всякой критики. В большинстве случаев это не столь важно, поскольку такие издатели переводят преимущественно детективы, эротическую литературу и т. п., но когда они пытаются переводить серьезных авторов, то нередко получаются крайне скверные результаты. Примерами могут служить почти все переводы книг по философии и психологии, в том числе Рассела, Фрейда, Берна.

Можно разделить проблему перевода на две части:

(а) Недостаток людей, способных выбирать книги для перевода.

Прежде всего, этих книг, как правило, нет в российских библиотеках и в собственности частных лиц. Раньше многие думали, что гуманитарная литература спрятана в «спецхранах», но оказалось, что туда попадали лишь немногие случайные книги. Умение следить за западным книжным рынком и выбирать ценные книги давно утрачено, поскольку библиотекари некультурны и едва владеют иностранными языками. Поэтому нынешние издатели либо перепечатывают дореволюционные переводы, либо дают переводить случайно попавшие в их руки «модные» книги. Издатели не знают, с кем советоваться, да и не имеют к этому мотивов, так как рассчитывают продать лишь авторов, известных публике по политическим причинам или скандальному содержанию. Вследствие всего этого, ценные книги, нужные для воспитания гражданского общества в России, у нас даже не известны по названиям. Отмечу исключение: книга Поппера «Открытое общество и его враги» была выпущена с помощью фонда Сороса в приличном (хотя и не хорошем) переводе.

(б) Недостаток квалифицированных переводчиков.

Перевод гуманитарной литературы требует литературных способностей и тщательной подготовки в области русской стилистики и иностранных языков. Способные люди в России есть, но нет никакой квалифицированной подготовки в гуманитарных специальностях. Не существует ни одного руководства по практической русской стилистике. Люди, оканчивающие филологические и философские факультеты, не умеют говорить и писать по-русски; как правило, они делают элементарные стилистические и даже  орфографические ошибки. Их обучают те же деятели «идеологического фронта», которых отобрали и воспитали при Брежневе.

Иностранные языки «изучают» и в школе, и в вузах, но без всякого успеха: кто чему-нибудь хочет научиться, должен прибегать к частным преподавателям. Обычно такие люди идут в бизнес, или сами преподают элементы языка. Сочетание знания русского языка и его стилистики, знания иностранного языка и общей культуры стало крайне редким. Это приводит к анекдотическим переводам, которыми можно было бы заполнить целый том.

3. Фонд, занимающийся поддержкой культуры в России, неизбежно осаждают проходимцы, жаждущие валюты. Они берут на себя посреднические функции, и бóльшая часть денег оседает в их руках. Как правило, это «доктора» и «кандидаты» гуманитарных наук, ранее служившие в идеологической машине советского режима, или новые дельцы, увивающиеся около иностранцев. Непосредственное выполнение переводов достается обычно людям, нуждающимся в заработке, но не отдающим себе отчета в собственной некультурности. В условиях советского режима эти люди выполняли работу для невежественного начальства, причем качество мало значило, а все решали личные связи. Вопрос о том чтó и как издавать, какой перевод хороший, и какой плохой, могут решать только эксперты высокой квалификации и испытанной добросовестности.

Как правило, в современной России это не будут люди с «гуманитарным образованием», то есть работники бывшего идеологического фронта и их молодые ученики. Остатки образования и культуры в России следует искать среди людей, официальная специальность которых не вынуждала их повседневно приспосабливаться к воле партийного начальства.

Особенность подлинной русской интеллигенции состояла всегда в бескорыстном служении своей стране. Россия в этом смысле очень своеобразная страна: то чего вы не можете сделать за деньги, вы можете достигнуть бесплатно, и это будут у нас даже признаком добросовестной работы. Конечно, переводчики и редакторы, которые будут постоянно трудиться над переводами, должны иметь свой скромный заработок. Но советы и экспертизу в важнейших случаях вы можете получить бесплатно от людей, которым не все равно, что и как будет издаваться в России. Они вам укажут и хороших переводчиков и редакторов. На первых порах надо издавать немного названий, но хорошо издавать.

4. Как найти экспертов? Надо следовать примеру редакций научных журналов и издательств, всегда имеющих негласную (неофициальную) экспертизу. Демократия не означает, что все процессы должны происходить публично: вспомним значение тайного голосования. Неизвестный публике эксперт  не находится под давлением; к нему не обращаются нуждающиеся в работе, он не стесняется мнения своих коллег. Если же он делает свое дело, не получая денег, то вы имеете предельно возможную гарантию полезной консультации − если вы правильно выбрали эксперта.

Выбор эксперта делается обычно путем «кооптации». Вы начинаете с немногих людей, профессиональная и личная репутация которых твердо установлена и вам известна, а они уже постепенно рекомендуют и привлекают других.

Повторяю, такой метод негласной консультации всегда применялся самыми серьезными издателями. Решение вопросов, требующих по существу индивидуальной экспертизы избранного специалиста, никогда не делается в комитетах, и редко принимается голосованием. Но в случае сомнения вы можете сопоставить мнения двух негласных экспертов, и принять решение уже в комитете, голосованием, и т. п. В начале всякого издания находится личность автора, эксперта или переводчика. Надо найти подходящие личности, не стремясь сразу принимать глобальные программы.

5. В отношении экспертизы и рекомендации переводчиков у меня (и моих друзей, очень известных людей в нашей науке и культуре) есть конкретные предложения, которые я готов обсудить устно.

         А. И. Фет. Положение с переводами в России

     Доклад прочитан на конференции фонда Сороса, посвященной проблемам перевода. Новосибирск, 1997.

1. Высокое качество переводов в 20-50-ые годы объяснялось участием интеллигенции, получившей полноценную культурную подготовку до революции, или в двадцатые годы, когда система образования еще не была разрушена. В те годы люди с литературными дарованиями, не желавшие или не умевшие приспособиться к требованиям «соцреализма», шли в переводчики в поисках заработка. В издательствах, по той же причине, сидели интеллигенты в роли редакторов, консультантов и корректоров, содействовавших хорошему выбору переводившихся авторов и качеству переводов.

Все эти преимущества постепенно исчезали, начиная с 60-х годов, поскольку старые переводчики и редакторы умирали. А подготовка новых литературно образованных (и даже просто грамотных) людей прекратилась. Началась эпоха безграмотных переводов, все ухудшавшихся в течение эпохи «застоя».

Однако, пока существовало лишь небольшое число государственных издательств, в них сидели в роли редакторов и консультантов люди, выучившиеся у интеллигентов элементам русской грамоты и стилистики, хотя уже без широких литературных знаний и тонкого вкуса. Эти люди не могли уже сохранять высокий уровень переводов, или следить за новой иностранной литературой, но они контролировали хотя бы элементарную грамотность.

В эпоху «застоя» качество переводов упало до потери смысла в области гуманитарных наук, и особенно философии. Из философской литературы, изданной в то время, можно пользоваться лишь перепечатками дореволюционных переводов. Примерами безграмотной деятельности брежневских переводчиков являются книги Рассела «Человеческое познание» и «История западной философии» (с выпущенной главой о Марксе!), книга Поппера «Логика научного познания» (с выпуском целых глав, и целых параграфов внутри глав). Чтение таких переводов, сделанных людьми,  не понимавшими текста, вряд ли имеет смысл.

2. После «перестройки» возникло множество частных издательств, не располагающих даже просто грамотными людьми. Качество переводов, выходящих теперь в России, упало ниже всякой критики. В большинстве случаев это не столь важно, поскольку такие издатели переводят преимущественно детективы, эротическую литературу и т. п., но когда они пытаются переводить серьезных авторов, то нередко получаются крайне скверные результаты. Примерами могут служить почти все переводы книг по философии и психологии, в том числе Рассела, Фрейда, Берна.

Можно разделить проблему перевода на две части:

(а) Недостаток людей, способных выбирать книги для перевода.

Прежде всего, этих книг, как правило, нет в российских библиотеках и в собственности частных лиц. Раньше многие думали, что гуманитарная литература спрятана в «спецхранах», но оказалось, что туда попадали лишь немногие случайные книги. Умение следить за западным книжным рынком и выбирать ценные книги давно утрачено, поскольку библиотекари некультурны и едва владеют иностранными языками. Поэтому нынешние издатели либо перепечатывают дореволюционные переводы, либо дают переводить случайно попавшие в их руки «модные» книги. Издатели не знают, с кем советоваться, да и не имеют к этому мотивов, так как рассчитывают продать лишь авторов, известных публике по политическим причинам или скандальному содержанию. Вследствие всего этого, ценные книги, нужные для воспитания гражданского общества в России, у нас даже не известны по названиям. Отмечу исключение: книга Поппера «Открытое общество и его враги» была выпущена с помощью фонда Сороса в приличном (хотя и не хорошем) переводе.

(б) Недостаток квалифицированных переводчиков.

Перевод гуманитарной литературы требует литературных способностей и тщательной подготовки в области русской стилистики и иностранных языков. Способные люди в России есть, но нет никакой квалифицированной подготовки в гуманитарных специальностях. Не существует ни одного руководства по практической русской стилистике. Люди, оканчивающие филологические и философские факультеты, не умеют говорить и писать по-русски; как правило, они делают элементарные стилистические и даже  орфографические ошибки. Их обучают те же деятели «идеологического фронта», которых отобрали и воспитали при Брежневе.

Иностранные языки «изучают» и в школе, и в вузах, но без всякого успеха: кто чему-нибудь хочет научиться, должен прибегать к частным преподавателям. Обычно такие люди идут в бизнес, или сами преподают элементы языка. Сочетание знания русского языка и его стилистики, знания иностранного языка и общей культуры стало крайне редким. Это приводит к анекдотическим переводам, которыми можно было бы заполнить целый том.

3. Фонд, занимающийся поддержкой культуры в России, неизбежно осаждают проходимцы, жаждущие валюты. Они берут на себя посреднические функции, и бóльшая часть денег оседает в их руках. Как правило, это «доктора» и «кандидаты» гуманитарных наук, ранее служившие в идеологической машине советского режима, или новые дельцы, увивающиеся около иностранцев. Непосредственное выполнение переводов достается обычно людям, нуждающимся в заработке, но не отдающим себе отчета в собственной некультурности. В условиях советского режима эти люди выполняли работу для невежественного начальства, причем качество мало значило, а все решали личные связи. Вопрос о том чтó и как издавать, какой перевод хороший, и какой плохой, могут решать только эксперты высокой квалификации и испытанной добросовестности.

Как правило, в современной России это не будут люди с «гуманитарным образованием», то есть работники бывшего идеологического фронта и их молодые ученики. Остатки образования и культуры в России следует искать среди людей, официальная специальность которых не вынуждала их повседневно приспосабливаться к воле партийного начальства.

Особенность подлинной русской интеллигенции состояла всегда в бескорыстном служении своей стране. Россия в этом смысле очень своеобразная страна: то чего вы не можете сделать за деньги, вы можете достигнуть бесплатно, и это будут у нас даже признаком добросовестной работы. Конечно, переводчики и редакторы, которые будут постоянно трудиться над переводами, должны иметь свой скромный заработок. Но советы и экспертизу в важнейших случаях вы можете получить бесплатно от людей, которым не все равно, что и как будет издаваться в России. Они вам укажут и хороших переводчиков и редакторов. На первых порах надо издавать немного названий, но хорошо издавать.

4. Как найти экспертов? Надо следовать примеру редакций научных журналов и издательств, всегда имеющих негласную (неофициальную) экспертизу. Демократия не означает, что все процессы должны происходить публично: вспомним значение тайного голосования. Неизвестный публике эксперт  не находится под давлением; к нему не обращаются нуждающиеся в работе, он не стесняется мнения своих коллег. Если же он делает свое дело, не получая денег, то вы имеете предельно возможную гарантию полезной консультации − если вы правильно выбрали эксперта.

Выбор эксперта делается обычно путем «кооптации». Вы начинаете с немногих людей, профессиональная и личная репутация которых твердо установлена и вам известна, а они уже постепенно рекомендуют и привлекают других.

Повторяю, такой метод негласной консультации всегда применялся самыми серьезными издателями. Решение вопросов, требующих по существу индивидуальной экспертизы избранного специалиста, никогда не делается в комитетах, и редко принимается голосованием. Но в случае сомнения вы можете сопоставить мнения двух негласных экспертов, и принять решение уже в комитете, голосованием, и т. п. в начале всякого издания находится личность автора, эксперта или переводчика. Надо найти подходящие личности, не стремясь сразу принимать глобальные программы.

5. В отношении экспертизы и рекомендации переводчиков у меня (и моих друзей, очень известных людей в нашей науке и культуре) есть конкретные предложения, которые я готов обсудить устно.

- /* Style Definitions */ table.MsoNormalTable {mso-style-name:"Обычная таблица"; mso-tstyle-rowband-size:0; mso-tstyle-colband-size:0; mso-style-noshow:yes; mso-style-parent:""; mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt; mso-para-margin:0cm; mso-para-margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:10.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-ansi-language:#0400; mso-fareast-language:#0400; mso-bidi-language:#0400;} -->