Границы применимости принципа Адама Смита. Каждая научная теория имеет свою область применимости, вне которой она теряет смысл или перестает соответствовать экспериментальным фактам. Это выражение мы заменим более коротким: теория перестает быть верной.¹² Для большинства научных теорий границы их применимости уже известны, или их можно с некоторой вероятностью предполагать. Пожалуй, лишь в случае арифметики имеющаяся формальная теория считается применимой ко всем явлениям природы. Даже планиметрия Евклида, правильно описывающая небольшие куски земной поверхности и применяемая при составлении планов инженерных сооружений, для составления географических карт уже непригодна, вследствие сферической формы Земли. Стереометрия Евклида достаточно точно описывает геометрические соотношения в не слишком больших областях пространства, при не слишком большой концентрации тяжелых масс; но в космологических вопросах эта теория должна быть заменена более общей «римановой геометрией». Таким образом, даже математические теории не «универсальны»: они применимы лишь в определенных условиях, а вне этих условий теряют силу.

Обратим внимание еще на то обстоятельство, что никакая теория (кроме, может быть, арифметики) не может считаться абсолютно точной даже в той области явлений, где она применима: все теории справедливы лишь приближенно. Далее, «граница» применимости теории не может быть проведена столь отчетливо, как этого требует заключенное в кавычки слово: для каждого приложения теории надо решить, достаточна ли ее точность в этом случае.

Классические примеры применимости или неприменимости теорий доставляет физика. Механика Ньютона достаточно точна, если все рассматриваемые тела движутся со скоростями, намного меньшими скорости света; если это условие не выполнено, надо пользоваться специальной теорией относительности, что и делают в ряде областей физики, и даже в технике, при проектировании ускорителей элементарных частиц. Но специальная теория относительности становится неприменимой при высокой плотности вещества или в очень больших областях Вселенной; в этих вопросах она заменяется общей теорией относительности, способной описывать с большой точностью такие космические объекты, как нейтронные звезды и «черные дыры». По-видимому, и эта теория недостаточна, когда нельзя пренебречь квантовыми эффектами; последовательной теории этих эффектов в сильных полях тяготения пока не существует.

Конрад Лоренц проницательно изображает, каким образом даже великие исследователи выходили за пределы применимости своих теорий, впадая в заблуждения. Он приводит три поучительных примера. Первый из них – «теория тропизмов» французского биолога Жака Леба, изучавшего простейшие инстинктивные движения насекомых, такие, как влечение бабочек к свету. Эти «автоматические» реакции, которые Леб назвал «тропизмами», он пытался положить в основу объяснения всего поведения животных. Второй пример – «теория условных рефлексов» И.П. Павлова. Это важное открытие, сделанное в специальных условиях лабораторного наблюдения, Павлов считал достаточным для объяснения поведения животных в естественных условиях, а из наблюдения рефлексов развилась псевдонаука, именуемая «бихевиористской психологией». Наконец, Зигмунд Фрейд, исследовавший человеческое подсознание методами психоанализа, допустил ряд ошибок, переоценив объяснительную силу своей теории – в частности, в неосновательных попытках применить ее к социальным и историческим явлениям.

К этим примерам, приведенным Лоренцем, можно прибавить известные заблуждения Маркса, переоценившего объяснительную силу разработанной им модели капиталистического производства. Эта модель, изложенная им на запутанном гегельянском языке в его книге «Капитал», уже в наши дни была разъяснена на математическом языке фон Нейманом (и в этом виде уместилась на нескольких страницах!). В современной математической экономике она называется «моделью Маркса – фон Неймана» и занимает место среди других реалистических моделей, описывающих частные аспекты капиталистического производства.¹³ Маркс, не видя границ применимости своей модели, экстраполировал ее в будущее и положил в основу предсказаний уже не научного, а «пророческого» характера. Это еще один пример, иллюстрирующий опасность распространения научных теорий за пределы той действительности, где они возникли.

Понятие свободного рынка и принцип Адама Смита поддаются научной формулировке и, конечно, тоже имеют свои границы применимости, в отличие от религиозных доктрин, в которые люди веруют без всяких ограничений. Есть верующие в «чистый капитализм», для которых нет бога, кроме капитализма, и Адам Смит – его пророк. Но теория Адама Смита – не религия, а всего лишь научная теория, имеющая свои ограничения. Вне определенных условий она неприменима, и современная цивилизация, как мы увидим, давно уже вышла за пределы этих условий. «Возвращение» к свободному рынку так же невозможно, как и любая попытка повернуть историю вспять.

Страница 36 из 44 Все страницы