I. Рассказывать ли малышам о половой жизни?

(Новый педагогический журнал, № 3, 1997)

Недавно одна молодая женщина, учившаяся когда-то у меня в школе, принесла мне две книжки, которые купила для своих детей (у нее два мальчика, старшему семь лет, младшему пять) и попросила сказать, что я о них думаю. Одна из этих книжек называется "Энциклопедия физиологии и психологии сексуальной жизни для детей 7-9 лет", перевод с французского; другая в том же роде, перевод с латышского. Книжки произвели на меня сильное впечатление. Я написал о них своей бывшей ученице письмо, которое теперь с ее разрешения публикую.

Дорогая Ира!

Я прочел твои книжки, и вот мое мнение о них.

Сейчас такие книжки очень популярны у родителей. Если спросить у них, зачем они покупают их детям, они, скорее всего, ответят, что дети не должны узнавать "об этом" на улице. Говоря подробнее: если дать детям приноровленную к их возрасту и хорошо иллюстрированную книжку, из которой они узнают, как устроены и как функционируют мужские и женские половые органы, что такое половой акт и что такое беременность и роды, то старшие дети не будут тайком рассказывать об этом младшим, не будет дурацкого хихиканья при виде обнаженных статуй, не будет сальных шуточек и похабных анекдотов. Из темных углов мы вытащим эту тему на дневной свет, и каждому малышу станет ясно, что в ней нет ничего стыдного и грязного. Можно ли что-нибудь на это возразить?

Возразить можно очень много. Прежде всего: таинственность порождает благоговение. Пока физическая близость мужчины и женщины была окутана покровом тайны, к ней относились как к чему-то очень серьезному и важному, почти священному, о чем нельзя поминать всуе. Да, конечно, всегда находилось множество охотников кощунственно издеваться над этой тайной, бесстыдно разоблачать ее, высмеивать, пачкать грязью. Но сама возможность над чем-то кощунственно надругаться подразумевает святость; если можно что-то запачкать, изначально это нечто чистое. Невозможно запачкать таблицу умножения: она безразлична к чистоте и грязи.

Так вот: твои замечательные книжки как раз для того и предназначены, чтобы сделать "науку любви" чем-то вроде таблицы умножения. Но ведь на самом деле она - не таблица умножения и даже не дифференциальное и интегральное исчисление: она неизмеримо, несравнимо сложнее и тоньше. И когда мальчик или девочка растет, становится юношей или девушкой, потом мужчиной или женщиной, и тайна перед ним или перед ней приоткрывается - они обнаруживают, что упали только самые внешние покровы, а под ними еще очень и очень много таинственного - такого, о чем они в детстве не могли и подозревать. Существует, оказывается, нечто неуловимое и неопределимое, называемое любовью. И если этого нет, то физиологический акт, изображенный в детской энциклопедии сбоку и в разрезе, совершенно неинтересен или попросту невозможен. А если есть, он может стать чудом - соединением двух существ в одно, и это соединение дает величайшую радость. Больше того: это неуловимое нечто, имеющее прямое отношение к предмету книжки, может всю жизнь человека сделать яркой и радостной, хотя при этом не обязательно должно происходить то, что изображено на картинке, и бывает даже, что человек вовсе об этом не думает. Но это же неуловимое нечто может сделать жизнь мучительной и невыносимой. У него множество граней, множество оттенков; оно сплетено тысячами нитей с другими чувствами и переживаниями, среди которых есть очень сложные. Обо всем этом не расскажешь в тоненькой детской книжке, тут нужны книги совсем другие. Таких книг написано очень много, в прозе и в стихах, есть среди них гениальные, но понять их может только тот, чью кровь уже волнует хотя бы предчувствие этого неуловимого, или волновало когда-то. Да и ум должен созреть, и чувства должны окрепнуть.

И вот теперь для семилетних детей, которым все это еще недоступно, доброжелательные дяди и тети пишут простые, доходчивые книжки и рисуют откровенные, но не соблазнительные картинки, чтобы убедить их, что ничего нет тут загадочного, все просто, как дважды два четыре. Что должны эти дети подумать, когда придет для них пора "юности мятежной" и начнет волноваться кровь? Наверное, что-нибудь в таком роде: ага, настало время получать удовольствие от поцелуев и объятий, которое называется половым наслаждением (цитата из твоей французской "энциклопедии"!), нам об этом читали в старшей группе детского сада. Вроде как бы еще по одному пирожному нам теперь полагается, раз мы уже большие. И все.

Да разве только это? Много еще есть такого, что никак нельзя объяснить в детской книжке. Например, условия и запреты, которыми с незапамятных времен окружено соединение мужчины и женщины. Взять хотя бы запрет совершать это на глазах у других людей, даже самых близких. Это, вероятно, один из самых универсальных запретов; кажется, он есть у всех известных народов, не исключая самых примитивных. (Геродот упоминает о каком-то народе, у которого "совокупление происходит совершенно открыто, как у скота"; но он ведь о многих народах, о которых знал из третьих или четвертых рук, сообщал заведомо фантастические сведения.) Конечно, во все времена случалось, что запрет нарушали, но это всегда воспринималось именно как нарушение и притом весьма отвратительное. Я не знаю, как можно этот запрет объяснить, если не выводить его из не подлежащей сомнению аксиомы, что дело это вообще сокровенное, тайное. Но объяснять и не надо: люди соблюдают запрет просто потому, что не представляют себе, как могло бы быть иначе. Им никто никогда не говорил, что нарушать его нельзя, но никто вокруг этого не делает. Что будет, если этот запрет исчезнет - не знаю, но боюсь, что тогда скоро отпадут и многие другие запреты, и не только относящиеся к той сфере. А ведь всякое человеческое общество, всякая культура держится на запретах. Если их не станет, люди перестанут быть людьми, и человечество погибнет.

Но запрет этот - только одна из сторон той таинственности отношений между полами, которую как раз и хотят уничтожить авторы твоих книжек. Вместе с другими ее сторонами он может исчезнуть, если они добьются успеха. И еще более реальная перспектива: быть может, в недалеком будущем все люди придут к убеждению, что любовь, страсть, ревность и прочее, о чем рассказывается в старых книгах, - выдумки, мифы, вроде подвигов Геракла или рождения Афины из головы Зевса. Ничего этого на самом деле нет и никогда не было, а есть только технологический процесс делания детей и "секс" - один из многих способов получать удовольствие.

Физическое сближение только тогда может давать не просто удовольствие, а радость, когда влечение возникает из нежности - из безграничной нежности, переполняющей душу. Психологи говорят, что физическим влечением может сопровождаться любое сильное чувство - даже ненависть. Но тут, ясное дело, ни о какой радости говорить не приходится. (И кроме того: не у всех так бывает. Люди, у которых это возможно, мне совершенно непонятны, они для меня как другой биологический вид.)

И еще: физическое сближение рождает чувство ответственности. Не только за будущего ребенка - это само собой, - но и за существо, которое тебе отдалось. Если у мужчины нет острого чувства, что он отвечает за женщину, которая вся перед ним раскрылась, - он не мужчина. (И, конечно, ответственность должна быть взаимной. Мужчина ведь тоже отдается женщине.)

Разумеется, очень трудно понять, как устроены другие люди. Но в одном я уверен: та радость, которую дает физическая близость, неотделима от нежности, от ответственности, от сильной привязанности и еще от многого неуловимого и вовсе не телесного. А потому, когда эту радость начинают культивировать "в чистом виде", вынося за скобки все чересчур тонкое и молчаливо предполагая, что этого тонкого может и не быть, то остается только внешняя оболочка, только видимость радости; настоящая же радость испаряется вместе с "тонкими материями". Эта видимость и есть то, что называется теперь "сексом". И жалки те, кто ее принимает за наслаждение.

А особенно жалки попытки отдельно культивировать "технику секса" и учить ей по книгам. Это одно из проявлений свойственного нашему времени идолопоклонства перед всякой техникой и технологией. И оно очень вредно, потому что отнимает у людей один из главных источников радости - ощущение подлинности, неповторимости, единственности их переживаний. Ведь каждая молодая пара - это новые Адам и Ева в новом, только что для них сотворенном мире, впервые вкусившие от древа познания добра и зла. А если их учили "сексу" по книгам и наглядным пособиям - они всего лишь ученики-ремесленники, неумело копирующие образцы с глянцевых картинок и мучимые мыслью, что по сравнению с картинками все, что у них получается, плохо и скучно.

Но вернемся к твоим замечательным книжкам. Может оказаться, что на самом деле они будут детям просто неинтересны (или по крайней мере многим из них) и пройдут мимо их душ, как проходит всякое поверхностное обучение. То есть не произойдет того действия, на которое рассчитывали авторы: тайна останется, а сведения из книжек улягутся где-то на особой полочке, мало связанной с реальной жизнью. Тогда вред будет не слишком велик, но пользы, во всяком случае, не будет. Впрочем, если найдутся другие авторы, которые окажутся изобретательнее и больше постараются, они смогут принести больше вреда.

Но почему родители так расхватывают эти книжки? Только ли из желания не отстать от века? Я подозреваю, что взрослые получают некое тайное сексуальное удовлетворение, когда дают или читают такие книжки детям. Конечно, они в этом никогда не признаются - стыдно. Вот так тайна и стыд, когда их гонят в дверь, возвращаются через окно. И вообще я думаю, что искоренить тайну никому и никогда не удастся, она всегда найдет себе убежище. Но не потеряет ли она при этом свое очарование, не станет ли безобразной и отвратительной?

Вот что страшно.

Страница 1 из 3 Все страницы