2. Различные виды психозов

Есть три большие группы психозов: шизофреническая, органическая и маниакально-депрессивная. Случай Кэри Фей-тона хорошо иллюстрирует различные типы шизофрении. Более разнообразную группу образуют органические психозы.

Все, что вызывает изменения в структуре мозга, может быть причиной путаницы в работе Эго. Если некоторые клетки мозга повреждаются или перегорают, то нервные цепи перестают правильно работать, и проверка реальности начинает отказывать. Сверх того, напряжения Ид начинают прорываться через контроль Эго, вызывая еще большую путаницу. В результате получается органический психоз. Среди причин, могущих вызвать такие изменения, можно указать инфекции мозга, происходящие от таких болезней, как сифилис, менингит и туберкулез, а также инфекции в других частях тела, если они очень ядовиты или сопровождаются высокой температурой, такие, как заражение крови, пневмония и малярия. Каждому мальчику или девочке, читавшим приключенческие рассказы, знаком образ бредящего (психотического) исследователя, лежащего распростертым- в приступе лихорадки среди джунглей. Алкоголь и химические вещества могут временно или постоянно отравлять мозг, вызывая психозы, например, белую горячку или мефедический синдром. На функции Эго могут также серьезно повлиять раны и опухоли мозга, отвердение артерий, старость, а также серьезная продолжительная витаминная недостаточность, какая бывает в тюрьмах и концентрационных лагерях.

В наиболее тяжелых случаях органический психоз может принять форму бреда, в котором индивид видит страшных животных, людей или насекомых, испытывая ощущения ужаса и предчувствия. Органические психозы в большинстве случаев излечимы, если можно устранить болезнь, повреждающую мозг.

Займемся теперь маниакально-депрессивной группой. Джейнес Ленд [Janus — Янус, бог времени в римской мифологии (Прим. перев.)] был младший из пяти детей Элфреда Ленда, олимпийского агента по продаже недвижимости и страхованию. Джен обычно был куда веселее и спокойнее других членов семьи, но по временам становился вялым и раздражительным. В таких случаях он переставал встречаться со своими многочисленными друзьями и в свободное время читал мрачные философские книги.

Джен не без колебаний поступил в юридическую школу, чтобы удовлетворить связанные с ним честолюбивые замыслы отца. Сам он предпочел бы стать торговцем, но родители понемногу убедили его, что он может заняться чем-то более внушительным, чем оптовая торговля готовым платьем. Он всерьез принялся учиться и хорошо сдал экзамены за семестр. После экзаменов он отпраздновал это событие со своими друзьями. На следующий день все они явились на занятия, кроме Джена. Объяснялось это тем, что отец Джена должен был проехать по своим делам через Аркадию, и Джен собирался встретить его в гостинице. Но как раз в тот момент, когда он вышел из комнаты, он получил телеграмму, из которой видно было, что планы отца переменились и что он не приедет. Тогда Джен, все еще чувствуя себя счастливым после вчерашнего вечера, решил продолжить свой праздник. Слегка выпив, он отправился в город и заказал себе новый костюм. После ленча ему показалось, что ему пора обзавестись и другими вещами, поэтому он купил себе три пары ботинок, четыре шляпы и дюжину рубашек. Ему приглянулась девушка, обслуживавшая его в магазине готового платья, и он провел остаток этого дня у прилавка с рубашками, рассказывая ей громким голосом смешные истории; это привело ее в некоторое смущение, хотя некоторые из историй показались ей и в самом деле забавными, а его милые манеры ей нравились. У него не хватило денег уплатить за все купленное, но отца его хорошо знали в Аркадии, лежавшей всего в двадцати милях от Олимпии, и ему был предоставлен достаточный кредит.

Вечером он обошел с продавщицей ночные клубы, где они все проделали с широким размахом. Пили они одно шампанское, и в каждом месте, куда они являлись, Джен угощал всех присутствовавших, расписываясь на чеках именем своего отца. Затем он вместе с продавщицей отправился в мотель, где они провели ночь.

На следующий день Джен снова не пошел в школу. Вместо этого он обошел все клубы, где был накануне вечером, требуя, чтобы ему показали подписанные им чеки. И везде он жаловался, что с него взяли лишнее. Он пошел, наконец, со своими, жалобами к юристу, который посоветовал ему лучше над всем этим поразмыслить. Джен пошел к другому юристу; тот сказал, что должен посмотреть чеки, и тогда выяснится, что можно сделать. Джен стремился, однако, к немедленным действиям; он обратился в полицию и потребовал, чтобы полицейский пошел с ним ознакомиться с делом. В полицейском участке он вел себя так развязно и шумно, что его едва не арестовали за пьянство; но он предложил им понюхать его дыхание, и они должны были признать, что алкоголем от него не пахло. Он похлопал сержанта по плечу и, позабыв, зачем пришел, вышел из участка, громко распевая песню. Он шатался по Мейн Стрит, подмигивая всем встречным девушкам, и наконец зашел в галантерейный магазин Гарри. Обойдя магазин, он заявил, что покупает все имеющиеся в нем перчатки. У хозяина возникли подозрения, но он выдал Джену шесть дюжин мужских перчаток, после того как тот подписал бумагу, по которой отец его обязан был оплатить покупку до первого числа.

Взяв пригоршню перчаток, Джен взобрался в кузов стоявшего рядом маленького грузовика и начал рекламное выступление. Он расхваливал чудесные качества перчаток; собралась толпа, но никто их не покупал. Это обозлило его, и вскоре он стал делать саркастические замечания о скрягах, населяющих Аркадию.

На соседнем дереве запела птичка, и Джен, прервав свою речь, стал прислушиваться к ее пению. Затем он начал громко свистеть, подражая птичке. Через несколько минут прошла миловидная девушка. Не обращая внимания на толпу, Джен спрыгнул с грузовика и устремился за нею, швырнув в нее несколько перчаток. Как раз в этот момент подъехала полицейская машина. Джен увидел направляющихся к нему полицейских и от души рассмеялся. Затем, со всей возможной скоростью, он выхватил из коробок перчатки и забросал ими толпу. В участке подтвердилось, что он не пьян; вызвали его отца и рассказали ему всю историю. Мистер Ленд отвез его в Олимпию, где он был помещен в больницу.

Его возбужденное состояние скоро прошло, но доктор Трис сказал отцу, что он нуждается в длительном отдыхе. Однако Джен, стыдясь своего поведения, решил искупить его, вернувшись в колледж, и приняться за работу еще усерднее прежнего. Этот замысел поддержал его отец, непременно желавший иметь в семье юриста; тем более, что Джен казался ему вполне здоровым. Вопреки совету доктора Триса, Джен снова отправился в Аркадию. Друзья отнеслись к нему по-разному, но он старался избегать столкновений и, казалось, не особенно волновался из-за сплетен на его счет, ходивших по общежитию. Он жил спокойно и усердно учился, избегая ночных клубов и магазина готового платья, где встретился с девушкой.

Поскольку Джен пропустил в этом семестре почти два месяца, ему пришлось изрядно переволноваться во время экзаменов. Он не был уверен в результате и знал, что отец вряд ли простит ему неудачу. В день окончания экзаменов, вместо того, чтобы собираться домой, как другие студенты, он сидел с мрачным видом в своей комнате. Теперь, когда все кончилось, его беспокойство час от часу возрастало. Последние полтора месяца он испытывал переутомление. Вечером ему было трудно уснуть, и он просыпался до рассвета, чувствуя себя еще более усталым, чем перед сном. Ему не хотелось есть, у него пропало половое влечение и пропал интерес к людям, которые теперь только раздражали его. Ход его мыслей замедлился и ему было трудно сосредоточиться на занятиях. Происходящее вокруг не вызывало у него, казалось, обычного интереса; он начинал плакать без особой причины, подпрыгивал от каждого шума. Глаза его быстро уставали, он страдал запором, отрыжкой и изжогой. Он принялся размышлять о своем поведении после прошлого семестра, а также о различных своих поступках в более раннем возрасте, которых он стыдился; у него было ощущение, что все о них знают и разглядывают его на улице.

В эту ночь Джен попытался повеситься на своем галстуке. К счастью, галстук оборвался, и Джен свалился на пол.

Он не поехал домой и на следующий день, а вечером попытался отравиться газом; заделав все щели в двери и окнах, он повернул рукоятку. Ему опять повезло: часть газа просочилась наружу, и хозяйка вовремя его нашла. Его снова отвезли в Олимпию, положили в больницу, и на этот раз семья его соглашалась со всем, что говорил доктор Трис. Джен пробыл в больнице шесть месяцев, а потом в течение года часто бывал у врача. Хотя он и сдал экзамены, он не вернулся в колледж, а уехал в город на севере штата и стал помощником заведующего магазином мужской одежды. В течение ряда лет он большей частью здоров, но раз в месяц по-прежнему посещает психиатра, и, когда он ощущает возбуждение или депрессию, врач прописывает ему соответствующее лекарство, так что он может жить и работать в более или менее уравновешенном состоянии.

Может показаться удивительным, что две болезни со столь различными проявлениями случаются у одного и того же человека, составляя части одного и того же психоза; но если подумать об этих двух эпизодах, то можно усмотреть их важнейшую общую черту: оба они произошли от внезапного высвобождения больших неудовлетворенных напряжений Ид. Во время первой болезни Джен был чрезмерно общителен, чрезмерно великодушен, сексуально возбужден до безрассудства, а временами также раздражителен, критичен и воинствен. Эти действия произошли от взрыва угнетенного либидо с небольшим количеством направленного наружу мортидо; взрыв этот был столь мощным, что одержал верх над его здравым смыслом и чувством реальности.

Во время второй болезни у него произошел еще один взрыв энергии Ид, но с двумя отличиями от предыдущего: во-первых, взрыв этот состоял, главным образом, из мортидо; во-вторых, он был направлен не наружу, а внутрь. У индивидов, подверженных таким взрывам, мы обнаруживаем всевозможные комбинации конструктивной и деструктивной энергии. Обычно либидо направляется наружу, что приводит к так называемому маниакальному эпизоду, а мортидо направляется внутрь, вызывая депрессивный, или меланхолический эпизод. Поскольку оба состояния часто встречаются у одного и того же индивида, этот вид болезни называется маниакально-депрессивным психозом. У некоторых людей бывает длительная депрессия без заметной маниакальной фазы или длительная мания без заметной депрессии. У других маниакальные и депрессивные эпизоды перемежаются без какого-либо правильного промежутка между ними. В случае Джена между двумя фазами был период превосходного здоровья. Встречаются и смешанные типы, когда взрывы либидо и мортидо происходят не один за другим, а в одно и то же время.

Как только взрыв миновал, индивид чувствует себя столь же хорошо, как в лучшие времена. К сожалению, эта болезнь имеет тенденцию повторяться с годами; именно для того, чтобы предотвратить такое повторение, Джен продолжал посещать психиатра долгое время после выздоровления. В этом отношении психоз подобен туберкулезу: когда больной выздоравливает, он все еще должен соблюдать осторожность и через правильные промежутки времени бывать у врача, чтобы убедиться в своем благополучном состоянии.

В нашей стране, по крайней мере, в мирное время церковь и воспитание побуждают большинство людей направлять большую часть своего либидо наружу и большую часть своего мортидо внутрь. Поэтому при психотических взрывах мортидо пациент чаще предпочитает облегчить свои напряжения самоубийством, а не убийством; вследствие этого частота самоубийств более чем вдвое превосходит частоту убийств. В некоторых других странах, где мортидо не так сильно направляется внутрь, имеется более выраженная тенденция агрессивности по отношению к другим; то же касается некоторых групп в нашей стране. У некоторых мусульманских народов Дальнего Востока индивид может внезапно впасть в состояние амока, пытаясь убить как можно больше людей; иногда это делается с «оправданием», смысл которого сводится к тому, что Суперэго разрешает человеку направить свои смертоносные желания наружу, а не внутрь. Немало было написано об амоке в других частях света, но он встречается также в Америке, где и достигнуто, вероятно, рекордное число убийств. Наряду с индивидуальными убийствами есть также многочисленные виды массовых убийств, не рассматриваемых как психотические: войны, истребительные кампании, расовые и религиозные побоища и бандитизм; некоторые из них поощряются государственной властью, некоторые она терпит, а с некоторыми борется.

Иногда трудно отличить шизофренические психозы от маниакально-депрессивных. Для классификации этих болезней важно то, что делает пациент, а не то, как он это делает. Маниакально-депрессивный больной может иметь те же идеи преследования, что и параноидальный шизофреник, а многие шизофреники начинают с эпизода меланхолии. Чтобы отличить отчаянные настроения шизофреника от угнетенных эмоций маниакально-депрессивного больного, требуются годы обучения и практики, а правильный диагноз может быть важен для выбора лекарственного лечения.

Страница 11 из 23 Все страницы