• Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных. Часть 1
• Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных. Часть 2
• Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных. Часть 3

ЧАСТЬ 2

НЕНОРМАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ

Глава V

Неврозы

1. Каким образом эмоции вызывают физическое заболевание

Миллионы людей во всех частях света страдают от головных болей, болей в спине, желудочных болей, от потери аппетита, отрыжки, тошноты, тяжести после еды, от болей в груди, сердцебиений, головокружений, обмороков, задержки дыхания, слабости и болей в суставах; эти люди никак не могут выяснить, что с ними происходит. Год за годом они переходят от одного врача к другому, просвечиваются рентгеном, производят анализы мочи и желудочного сока, делают электрокардиограммы и измерения сахара в крови, принимают витамины, гормоны, микстуры и тонизирующие средства, подвергаются электрическим процедурам. Если они служат в армии или флоте своей страны, их обозначают термином «психоневротик», и нередко бывает, что человек, стойко выдерживавший пулеметный огонь, содрогается при звуке этого слова. Некоторые из них не любят врачей и обращаются к «хиропрактикам» и «натуропатам» [Названия псевдонаучных медицинских школ, весьма популярных в Америке в 30 - 40 гг. (Прим. науч. ред.)], поскольку предвидят, что обычный врач найдет их беспокойства мнимыми.Но когда врач, выполнив все анализы и исследования, говорит, что эти беспокойства могут быть вызваны эмоциями, он вовсе не хочет этим сказать, что они мнимы. Мы часто слышим жалобы на головную боль; всем понятен смысл выражения: «От этой работы у меня голова идет кругом!» У кого бывали головные боли такого рода (например, у многих врачей), те знают, что боли эти отнюдь не воображаемы. К воображению относится малютка Гремлин [Зловредный гном, причиняющий неудачи (из фольклора летчиков). (Прим. перев.)], вгоняющий изнутри в глазные яблоки своей жертвы раскаленные заклепки; но вовсе не воображаема боль.

Каждый видевший, как совершенно здоровые мужчины и женщины падают в обморок при виде крови, знает, что эти обмороки не воображаемы; и каждый видевший у детей рвоту от возбуждения после возвращения из цирка знает, что эта рвота вполне реальна. Головная боль, обмороки и рвота вызываются в таких случаях эмоциями. При этом нет никакой болезни головы, сердца или желудка, но болезненные ощущения точно такие же. Незачем обижаться, когда врач говорит, что Ваши симптомы вызваны эмоциями. Он не хочет этим сказать, что они мнимы. Эмоции могут вызывать легкие недомогания, серьезные болезни и даже смерть.

Это можно продемонстрировать на примере Джона Хантора. Он был хороший врач и знал, что сильные эмоции могут действовать на сердце. После одного из приступов он сказал: «Моя жизнь в руках любого негодяя, которому вздумается докучать мне и раздражать меня!» Однако, укротить свой темперамент он не смог и однажды в приступе гнева упал мертвым. Хотя смерть его была вызвана эмоциями, она не была мнимой. От гнева у него образовался вполне реальный сгусток крови в стенке сердца.

Изучая под анестезией то, что происходит в груди животного или человека, можно понять, каким образом сердце ускоряет свой ритм (от чего начинается сердцебиение) или замедляет его, пропуская удар, между тем как с самим сердцем все благополучно. К сердцу ведут два нерва разного рода. Нервы эти можно увидеть невооруженным глазом и потрогать пальцами. Они напоминают куски белой бечевки, соединяющие сердце с нижней частью головного мозга. Назовем один из них нервом У (от слова ускорение), а другой нервом 3 (от слова замедление). Если прикоснуться к нерву У электрической батарейкой, по нерву проходит ток, и сердце ускоряет свой темп. Если же коснуться батарейкой нерва 3, темп сердца замедляется и начинаются перебои. Этот опыт можно повторять сколько угодно раз и проделать это может каждый, желающий увидеть эти нервы своими глазами. Итак, можно заставить вполне нормальное сердце биться ускоренно или вызвать у него перебои; для этого не надо даже касаться его.

Аналогичным образом другие нервы влияют на кровяное давление. Если пустить ток по одному из них, давление повышается; по другому — снижается. Если принять во внимание, что обморок вызывается падением кровяного давления, то нетрудно понять, как с человеком может случиться обморок без каких-либо сердечных болезней.

Конечно, в обычных условиях электрических батарей в груди нет, но нечто подобное им есть. В нижней части мозга, где оканчиваются нервы У и 3, есть некая «электрическая» ткань, способная посылать ток по нерву, ускоряющему биение сердца, или по нерву, замедляющему его. Это нетрудно проверить, наложив на нервы У и 3 два провода и соединив их с гальванометром (напоминающим автомобильный амперметр) . У него есть стрелка, показывающая, когда между выходящими из него проволоками проходит ток. Таким путем можно показать, что всякий раз, когда сердцебиение ускоряется от возбуждения, из мозга приходит ток по нерву У; когда же сердце на мгновение замирает от страха (от испуга часто случаются обмороки, потому что замедление работы сердца вызывает внезапный спад кровяного давления), то наблюдается ток, приходящий по нерву 3.

Если использовать в этом эксперименте кота и после выхода из анестезии показать ему собаку, то можно продемонстрировать ток, проходящий по нерву У. Если же стимулировать чувства кота другими способами, ток проходит по нерву 3. Таким образом, от эмоций кота зависит, по какому из нервов пойдет ток. Так же обстоит дело и с человеком. Когда человек сердится, его сердце ускоряет свой бег; когда пугается — ненадолго замирает. Скорость сокращений сердца связана в таких случаях с эмоциями и не имеет ничего общего с состоянием самого сердца. Когда человек постигает происходящее, электрический ток проходит из верхней части его мозга в нижнюю. Если ток проходит при этом через комплекс гнева ("сердцебиения"), то он поступает в нервный центр У, откуда подается ток по нерву У. Если же ток проходит через комплекс страха ("обморока"), то он поступает в нервный центр 3, посылающий ток по нерву 3.

От чего же зависит, пройдет ли ток через комплекс гнева или комплекс страха? От той же причины, которая определяет путь любого тока. Он следует путем наименьшего сопротивления. Если человек раздражителен и агрессивен, его путь гнева имеет более низкое сопротивление; если же он робок и пуглив, то более низкое сопротивление имеет путь страха. Таким образом, события его раннего детства, определяющие установку индивида по отношению к миру (воинственную или робкую), определяют, по какому нерву пойдет ток и как будет реагировать сердце на проявление эмоций. Легко видеть, что реакции сердца на эмоции важны для индивида и часто для него полезны. Для разгневанного человека важно и полезно иметь сильно бьющееся сердце, так как он может вступить в борьбу, и тогда его мышцы будут нуждаться в обильном добавочном притоке крови. С другой стороны, когда человек чувствует себя загнанным в угол, его сердце замирает. Это важно, но вовсе не полезно, потому что он может упасть в обморок и оказаться тем самым во власти любой угрожающей ему опасности. Мы узнаем здесь старых знакомых — активное и пассивное. Мозг пользуется нервом У для активной реакции, связанной с борьбой, а нервом 3 — для пассивной, обморочной, реакции. Теория, по которой мозг обладает способностью сохранять энергию, объясняет нам, каким образом человек может оставаться спокойным во время события, а сердцебиение или обморок приходят лишь тогда, когда возбуждение миновало. В таких случаях энергия не сразу выдается через нервы У или 3, а задерживается до тех пор, пока положение не оказывается под контролем.

Отметим, что эмоции могут заставить электрические токи пробегать нервную систему в разных направлениях. Эти токи можно изучать, не воздействуя на нервную систему; для этого служат различные электрические устройства, в том числе усилитель мозговых волн, с которым мы еще не раз встретимся дальше.

Пациент, обращающийся к врачу по поводу сердцебиения, может возразить на все это следующим образом: вполне возможно, скажет он, что так обстоит дело у людей, когда они гневаются или пугаются, но у него-то сердце начинает колотиться, когда он спокойно лежит ночью в своей постели, не испытывая никаких эмоций.

Ответ на это состоит в том, что его неведение по поводу своих напряжений вовсе не свидетельствует об их отсутствии. Одно из лучших доказательств их существования то, что его сердце, само по себе нормальное, начинает усиленно биться, когда он спокойно лежит в постели. Нет оснований считать, что человеку известны все напряжения его либидо и мортидо. Как раз наоборот, нет ничего более обычного, чем неудовлетворенные напряжения, не сознаваемые их носителем. Многие люди любят, ненавидят или страшатся в течение десяти, двадцати или тридцати лет, не подозревая об этом до тех пор, пока не обратятся к психиатру. Они могут не знать о своем гневе или раздражении, но об этом знает их сердце, действующее в соответствии с этим. Такие чувства потому и называются подсознательными, что человек о них не знает. Нелогично поэтому говорить, что у Вас имеется некоторое подсознательное чувство, или отрицать, что оно у Вас есть. Если Вы о нем знаете, то оно уже не подсознательно.

Правда, некоторые врачи и психологи продолжают утверждать, что мы сознаем все нарушения равновесия нашей психической энергии, и полагают, что если мы не сознаем какого-нибудь напряжения либидо или мортидо, то оно не существует. До дих пор им не удалось доказать свое мнение достаточно убедительно для других врачей, например, психоаналитиков, специализировавшихся в изучении напряжений Ид.

В конце концов, мы и дышим из-за некоторого нарушения энергетического равновесия, но никто ведь не скажет, что желание дышать не существует, потому что индивид не всегда его сознает. Ему нетрудно убедиться в наличии такого желания с помощью простого опыта, например, задержки дыхания. Сложнее осознать другие нераспознанные напряжения либидо и мортидо, но это возможно. Человек может не подозревать, что действует под влиянием привязанности, но это не значит, что он больше не любит.

Все, что было сказано по поводу ускорения или замедления сердечного ритма, относится также к повышению или снижению кровяного давления, которое может -вызвать ощущение ускоренного сердцебиения или обморок.

Еще интереснее дело обстоит с желудком. Иногда встречаются люди с раной в животе, не заживающей годами, так что у них есть нечто вроде окошка, позволяющего заглянуть в желудок. Некоторые из них разрешили врачам наблюдать за действием их желудка из гуманитарных соображений или за деньги. Самый известный случай такого рода произошел в 1820-х годах, когда человека по имени Алексис Сен-Мартен нанял и наблюдал доктор Уильям Бьюмонт; им обоим мы и обязаны самыми ранними сведениями о работе желудка.

Как показали эти исследования, многие реакции желудка зависят от эмоций. Имеется два рода нервов, идущих к желудку: нервы типа Н ("набухание") и типа П ("побледнение"). Если батарейка или нервный центр в нижней части мозга посылает ток по нерву Н, то кровеносные сосуды в стенке желудка расширяются, впитывая кровь подобно губке; если же ток проходит по нерву П, то сосуды сужаются, выталкивая из себя большую часть крови, отчего желудок бледнеет. Когда индивид раздражается, то у него нередко проходит ток по нерву Н. Лицо его краснеет, как и его желудок. И хотя он не знает, что желудок его покраснел, он часто ощущает в нем тяжесть. Это вполне естественно: тяжесть в желудке чувствуется потому, что желудок и в самом деле стал тяжелее, точно так же, как пропитанная водою губка становится тяжелее, чем просто влажная.

С другой стороны, когда человек испуган, сознает он это или нет, ток проходит у него по нерву П, и его желудок бледнеет. Этот же ток замедляет сокращения желудка, уменьшая эффективность его работы; пища переваривается медленнее, залеживается в желудке и начинает бродить. Отсюда возникает отрыжка и теряется аппетит, поскольку к моменту следующей еды не оказывается места для пищи. Поэтому люди с неудовлетворенными напряжениями мортидо, выражающимися иногда с помощью нерва Н, а иногда посредством нерва П, нередко жалуются на тяжесть в желудке, отрыжку или потерю аппетита, и это может продолжаться десять, двадцать или тридцать лет.

Если ток, вызванный напряжением мортидо, направляется по нерву Н, то дело может не ограничиться тяжестью в желудке; с желудком может произойти нечто более серьезное. Пищеварительный сок может стать слишком сильным и жгучим. Одна из величайших тайн жизни — почему желудок не переваривает сам себя. Когда человек съедает кусок рубца, то есть коровьего желудка, его пищеварительный сок переваривает этот кусок мертвого желудка; но как правило, он не переваривает его собственного живого желудка. Если пищеварительный сок становится сильнее обычного, а желудок оказывается в то же время отяжелевшим и пропитанным кровью, то может случиться, что человек и в самом деле переваривает свой собственный желудок или, по крайней мере, его кусочек. Примеры этого уже приводились выше.

Таким образом, если у человека долго не удовлетворяется некоторое напряжение, осознанное или неосознанное, то у него может перевариться кусочек внутреннего слоя желудка, и там остается место с содранной кожей. Как же называется место с содранной кожей на ноге, на десне или на желудке? Оно называется язвой. Итак, напряжения человека могут частично облегчаться посылкой электрических импульсов по желудочным нервам и это длится до тех пор, пока он не получит язву желудка. Как мы уже говорили, необходимость откладывать облегчение напряжений человеческой энергетической системы связана у некоторых людей со жгучими болями в желудке; и вообще, как мы говорили, подавленная энергия Ид может тяжко поразить организм человека, так что некоторые болезни тела представляют собой лишь замаскированное выражение желаний Ид. Мы видим теперь, как это происходит.

Диета мало помогает в предотвращении язвы желудка, хотя и полезна для более скорого излечения этой болезни. То же верно в отношении других видов язв в какой бы то ни было части тела. Если у человека язва на ноге и если он трижды в день прикладывает к ней соль и перец, а также потчует ее кофе и булочками с рубленым бифштексом, то язва заживет не скоро; если же он тщательно прикрывает ее молочной припаркой, она заживает куда быстрее. Точно так же, молочная диета часто помогает при язве желудка. Полезно также добавлять к молоку некоторое количество щелочных порошков, чтобы нейтрализовать чересчур сильные кислоты желудка; но это надо делать осторожно во избежание непредвиденных осложнений.

Сколько же времени требуется, чтобы вылечить язву желудка? Иногда для этого достаточно нескольких недель.

Мистер Эдгар Метис, президент Первого национального банка Олимпии, очень рассердился, когда доктор Нейджел сказал ему, что по данным последнего рентгеновского снимка у него нет язвы желудка.

«Вы, местные врачи, — проворчал он, — не отличаете одного конца желудка от другого, особенно этот рентгенолог. Мне делали снимок два месяца назад в Университетском госпитале в Аркадии и на нем ясно была видна язва».

«Позвольте мне рассказать Вам притчу, — ответил доктор Нейджел. — Однажды ко мне пришел человек и сказал мне: «Доктор, я порезался во время бритья и у меня образовалась язва на левой щеке. Можете Вы ее вылечить?» Я посмотрел на его щеку и нашел ее целой и здоровой. Когда я ему сказал это, он пришел в ярость. «Я знаю, что у меня здесь язва, — настаивал он. — У меня есть даже снимок этой язвы». И он вытащил из бумажника собственную фотографию, где и в самом деле видна была большая язва на левой щеке. «Вот! — сказал он. — Снимок доказывает, что у меня язва». «Да, — ответил я, — но когда был сделан снимок?» На что он сказал: «Месяца два назад»».

При благоприятных условиях язва желудка может излечиться так же быстро, как и язва в любом другом месте.

Мораль этой истории состоит в том, что психиатрия может в ряде случаев предотвратить язву желудка, предохраняя желудок от покраснения, пропитывания кровью и повышенной кислотности, происходящих от неудовлетворенных напряжений Ид; она может также помочь быстро вылечить язву, так что желудок принимает здоровый розовый цвет вместо свирепого красного. Через некоторое время, однако, это уже становится невозможным, потому что рано или поздно язва настолько углубляется и загрязняется, что не может уже затянуться гладкой кожей, как после пореза бритвой, а затягивается рубцовой тканью. Рубцовая ткань остается навсегда и имеет свойство стягиваться. Многие знают, что после тяжелых ожогов лица рубцовая ткань за несколько месяцев или лет стягивается, перекашивая лицо на одну сторону, иногда мешая пережевывать пищу, разговаривать и поворачивать голову; в таких случаях приходится удалять рубец хирургическим путем. То же происходит и в желудке. Если уж в язве начала образовываться рубцовая ткань, то выздоровление наступает медленно, а впоследствии рубец может стянуться, деформируя желудок и его проходы. И тогда хирургу приходится вырезать часть желудка или проделать новый проход.

Психиатрия может в ряде случаев предупредить или вылечить некоторые болезни сердца, желудка, некоторые виды астмы и экземы, повышенное кровяное давление, вплоть до образования рубцовой ткани; но психиатрия не может устранить рубцовую ткань. Если уж началась стадия рубца, психиатрия может лишь попытаться предотвратить дальнейшее развитие болезни. Таким образом, при указанных выше заболеваниях следует применять психиатрические методы раньше, чем успеет образоваться рубцовая ткань. Иными словами, разумнее поставить под контроль свои подсознательные напряжения, сохранив свой желудок, нежели дать его вырезать, чтобы доказать, что их у Вас нет. Многие люди, к несчастью, предпочитают расстаться с желудком, но не со своими напряжениями; они находят предлоги, чтобы не обращаться к психиатру, и в некоторых случаях, увы, их домашние врачи поощряют такое прискорбное поведение. Каждый американский гражданин уверен в своем «конституционном» праве пожертвовать своим желудком, если это ему угодно.

Как мы видим, физические болезни могут происходить от эмоциональных напряжений, потому что всевозможные органы связаны с мозгом нервными волокнами. Некоторые методы частичной разгрузки подавленных напряжений Ид через органы тела (даже при длительном применении) не обязательно приводят к столь серьезным болезням, какие описаны выше; они могут, однако, вызывать более мягкие расстройства, приводящие к затруднениям и к потере времени и энергии. Вряд ли понос является преимуществом в какой-либо практической ситуации. Точно так же обстоит дело с внезапными позывами к мочеиспусканию или неожиданным началом менструального периода или менструальных спазмов. Все эти болезни могут происходить от сознательных или подсознательных напряжений.

2. Каким образом эмоции вызывают физическую боль?

Как мы уже знаем, длительные эмоциональные напряжения могут играть важную роль в болезнях желудка и сердца, которые никоим образом не воображаемы. Рассмотрим теперь некоторые более обычные и не столь зловещие виды боли.

Каким образом эмоция может вызвать головную боль? Это можно выяснить в процессе спинномозговой пункции, которая во многом напоминает забор крови. Чтобы получить кровь для анализа, в вену на руке вводится игла и отсасывается некоторое количество крови. При желании можно присоединить к игле безвредный прибор, называемый манометром, измеряющий кровяное давление в вене. Спинномозговая пункция состоит в том, что со стороны спины вводят иглу в позвоночный канал и отсасывают для исследования некоторое количество жидкости, окружающей головной и спинной мозг. Эта жидкость служит для амортизации и для питания нервной системы; по составу она не очень отличается от водопроводной или минеральной воды. Ее довольно много и удаление нескольких капель, требуемых для исследования, совершенно безвредно. Во время пункции обычно измеряют манометром давление спинномозговой жидкости.

Предположим, что эта процедура применяется к индивиду с рядом неудовлетворенных напряжений либидо и мортидо. Когда игла погружается в его спину, в стеклянной измерительной трубке показывается давление жидкости. Когда пациент лежит и полностью расслаблен, жидкость обычно поднимается примерно на пять дюймов, или 120 миллиметров; таково нормальное давление жидкости, окружающей мозг внутри черепа, точно так же, как давление атмосферы, показываемое барометром, составляет обычно около 30 дюймов или 760 миллиметров.

Будем следить за уровнем воды в трубке и зададим индивиду какой-нибудь простой вопрос, не вызывающий у него эмоций, например: «Сколько будет четырежды четыре?», или «Что такое Великая Хартия Вольностей?» Во время его ответа, как мы увидим, давление в трубке почти не меняется. Следовательно, сам по себе ответ на вопрос не изменяет внутримозгового давления. Зададим ему теперь какой-либо вопрос более личного характера, задевающий больное место, например: «Любите ли Вы Вашего юриста?» Перед ответом на такой вопрос обычно наблюдается пауза, а давление постепенно повышается до 150, 180 или 200 миллиметров. После ответа на вопрос давление может медленно снизиться или же неделю оставаться повышенным, в зависимости от того, насколько индивид затронут вопросом.

Итак, можно убедиться, что эмоциональные расстройства повышают давление спинномозговой жидкости. Если повышенное давление сохраняется, то содержимое черепа оказывается сжатым этой жидкостью, что может привести к головной боли. Мы можем, таким образом, видеть собственными глазами как эмоция вызывает головную боль. Если, с другой стороны, опытному психиатру не удается вызвать повышение давления, задавая вопросы личного характера, то он может прийти к выводу, что головные боли у индивида имеют иную причину.

Возможно, что некоторые боли в нижней части спины также вызываются эмоциональными напряжениями. Спина — это уравновешенный механизм, в одних случаях более чувствительный, чем в других. У некоторых людей это равновесие должно, по-видимому, соблюдаться очень точно, чтобы спина могла выполнять свои функции.

Если у таких индивидов женские половые органы или мужская простата пропитываются кровью, подобно раздраженному желудку, то разбухшие органы могут воздействовать на мышцы и связки спины, и та начинает болеть. Это часто бывает, когда набухание вызвано воспалительным процессом. Есть также нормальный случай такого набухания — половое возбуждение. Поскольку люди не всегда отдают себе отчет в неудовлетворенных напряжениях своего либидо, в некоторых случаях крестец индивида болезненно свидетельствует о его половом возбуждении, которого он сам не сознает.

Эмброуз Патерсон, электрик, начал страдать болями в спине с четырнадцати лет. В то же время у него начались истечения из пениса, не связанные с венерической болезнью. Со временем боли в спине и истечения усиливались, появляясь при каждом возбуждении полового или иного характера. Сильнейшая боль в спине за все годы была у мистера Патерсона в день его женитьбы на Барбаре Димитри, но в течение последовавшей затем недели боль постепенно ослабевала, а затем он надолго освободился и от болей в спине и от истечений. Но в конце концов оба симптома вернулись.

В день, когда он, вооруженный револьвером, разыскивал Локи Фарбанти (мы еще услышим дальше об этом инциденте), мистер Патерсон перенес не только боль в спине и истечение; у   него впервые в жизни была сыпь, а несколькими днями позже — сенная лихорадка. Он лечился теперь у трех врачей: у одного по поводу спины, у другого по поводу истечений и у третьего по поводу сыпи и сенной лихорадки. Однажды эти три врача встретились в больнице и пришли к выводу, что лучше всего направить мистера Патерсона к доктору Трису, психиатру. Доктор Трис любил трудные случаи, но при мысли об Эмброузе Патерсоне он долгое время лишь покачивал головою. После длительного курса психиатрического лечения, продолжавшегося почти два года, все симптомы мистера Патерсона наконец прояснились. И это, в конце концов, не так уж удивительно. Хотя симптомы его и выглядели совсем далекими друг от друга, в действительности они происходили от общей причины: от изменений в кровеносных сосудах разных частей тела: простаты, кожи и носа; мы уже знаем, как сильно влияют эмоции на кровеносные сосуды, например, при покраснении от смущения, при половом возбуждении или гневе. Следует заметить, что до обращения к психиатру симптомы мистера Патерсона усиливались каждый раз, когда возрастали его неудовлетворенные напряжения либидо и мортидо.

Другая мучительная болезнь, которая может иногда происходить от неудовлетворенных напряжений Ид, — это артрит. Причиной его может быть нарушение кровообращения сустава. Надо знать, что кровеносные сосуды, снабжающие кровью окружающие сустав мышцы, снабжают ею и сустав. Если приток крови к мышцам в течение длительного времени нарушается, то нарушается и приток крови к суставу. Соответственно этому поражаются ткани сустава. (Хорошим примером того, как приток крови к ноге влияет на рост костей, может служить ребенок с большим родимым пятном на ноге, пронизанным кровеносными сосудами. В таких случаях кости этой ноги иногда вырастают длиннее, чем кости другой, поскольку получают больше крови.) Как же объясняется изменение притока крови в мышцы и суставы пораженной артритом руки?

Организм всегда находится в состоянии готовности удовлетворить сознательные и подсознательные напряжения. Чем сильнее напряжения, тем более организм подготовлен к их удовлетворению. Человек с сильными неудовлетворенными напряжениями мортидо, какие часто восходят к детству, может быть всегда готов удовлетворить эти напряжения, даже если не знает об их существовании. В прямом удовлетворении напряжений мортидо участвуют, главным образом, мышцы рук, ног и спины, используемые для бега и борьбы. Можно поэтому предположить, что человек с сильной подавленной агрессивностью и враждебностью должен держать одну (или не только одну) конечность в напряженном состоянии, как будто в постоянной готовности удовлетворить эти подсознательные напряжения мортидо. Иными словами, он может не знать, что был раздражен в течение многих лет, но его руки это знают и все время напряжены, как будто в постоянной готовности кого-то ударить; или ноги знают это и все время напряжены, как будто всегда готовы бежать. Поскольку некоторые мышцы напряжены, их кровоснабжение может от этого изменяться, а это может повлиять на кости и другие ткани сустава, что и приводит к болезненному состоянию, называемому артритом.

В связи с артритом и другими болезнями, причиной которых может быть сочетание инфекции и эмоционального напряжения, надо иметь в виду следующий медицинский принцип: зародыши болезни больше всего гнездятся в тех частях тела, где ненормально расширены кровеносные сосуды. Так как мы знаем, что изменения в организме, вызываемые эмоциями, состоят в основном в расширении и сужении кровеносных сосудов в разных частях тела, то можно понять, что эмоция, особенно длящаяся годами, может сделать определенную часть тела наиболее удобной для поселения зародышей болезни; этой частью тела может быть желудок, простата, шейка матки или один из суставов.

Мы продемонстрировали некоторые из путей, которыми эмоции могут способствовать возникновению болей в разных частях тела. В связи с головными болями мы описали прямые наблюдения над спинномозговой жидкостью, а в связи с болями в спине упомянули некоторые факты об инфекции органов в нижней части живота. Остальная часть сказанного в этом параграфе представляет собой в значительной мере умозаключения, поддерживаемые всеми известными уже фактами. Нет сомнения, что в определенных случаях головных болей, болей в спине и болей от артрита психиатрическое лечение может принести пользу. Дальнейшие сведения об этом важном предмете читатель найдет в литературе, указанной в конце книги.

3. Что такое психосоматическая медицина?

Вопросы, рассмотренные в двух предыдущих параграфах, то есть связь между эмоциями и физическими заболеваниями, а также влияние физического заболевания на эмоции, часто соединяются под названием психосоматической медицины. Этот термин нередко подразумевает подход к человеческому существу, как состоящему из двух отдельных частей: психики и тела. А затем рассматривается влияние больной психики на здоровое тело или больного тела на здоровую психику.

Если, однако, представлять себе все человеческое существо как единую энергетическую систему, то, как легко понять, все влияющее на тело непременно влияет также на эмоции, и все, влияющее на эмоции, непременно влияет на тело. Иначе говоря, психосоматическими являются все болезни. Не может быть болезни тела, не влияющей рано или поздно на психику. Даже такая простая вещь, как вросший ноготь на пальце ноги, может влиять на сновидения. Так же обстоит дело с насморком. Простейшая операция, например, выдавливание угря, может иметь сильное эмоциональное воздействие, проявляющееся в сновидениях, а беспокойство от удаления зуба может основательно нарушить психическое равновесие. Точно так же не может быть эмоционального расстройства, не влияющего на тело, и все психические болезни сопровождаются определенными физическими явлениями.

Таким образом, не существует трех отдельных видов медицины, как могло бы подсказать слово психосоматическая. Не может быть психической медицины, касающейся только психики, соматической медицины, касающейся только тела, и психосоматической медицины, касающейся в некоторых случаях того и другого. Есть лишь один вид медицины, и вся она психосоматическая. Медицина есть просто медицина. Она не делится на психосоматическую и не психосоматическую. Правда, некоторые врачи больше интересуются психическими аспектами болезни, а другие — физическими, но каждая 6олезнь является и психической, и физической. Болезни нет дела до того, знает ли об этом врач; она попросту идет своим путем. Действительная проблема врача состоит в том, что делать с определенным пациентом, страдающим определенной болезнью, определенным образом и в определенное время: легче ли его вылечить психиатрическими или физическими методами, или сочетанием тех и других.

Вредность слова «психосоматическая» состоит в том, что оно вводит некоторых людей в заблуждение. Считают, будто в некоторых случаях незачем заниматься психическим аспектом энергетической системы человека, а достаточно ограничиться ее физическим аспектом; эти люди как бы говорят: «Пусть одни врачи развивают психосоматическую медицину, а другие останутся при своей не психосоматической». Не психосоматической медицины не существует.

4. Что такое невротическое поведение?

Мы видели, каким образом напряжения мортидо, не сумевшие найти облегчения посредством своих естественных объектов, могут достичь своей разрушительной цели, обратившись внутрь, на самого индивида, и причиняя ему физическую боль или болезнь. Напряжения либидо по своей природе, по-видимому, также предназначены для внешнего выражения, и, если они обращаются на самого индивида, они могут также сделать его несчастным. Вдобавок к физическим воздействиям, не удовлетворяемые в течение длительного времени напряжения Ид могут причинить психические затруднения, такие, как бессонница, неспособность к концентрации, неусидчивость, раздражительность, мрачность, чрезмерная чувствительность к шумам, ночные кошмары, необщительность или ощущение, что о Вас все говорят. Наряду с такими симптомами хронического беспокойства, которые время от времени могут появляться у каждого, у отдельных людей бывают симптомы особого рода: они страдают истерией, параличом, слепотой, потерей речи и множеством других недомоганий, имитирующих физические заболевания; другие страдают разными формами навязчивого поведения: они жалуются на постоянные сомнения, неспособность принимать решения, непонятные страхи, преследующие их мысли и неспособность воздержаться от повторения одних и тех же действий, например, счета, мытья рук, воровства или хождения по одной и той же дороге. Все эти ненормальные способы частичного облегчения напряжений Ид, когда они представлены достаточно сильно, имеют некоторые общие черты. Перечислим их.

1.  Все они непригодны; это значит, что все они используют энергию таким способом, который не может привести к конечному облегчению напряжения. Энергия используется для некоторой цели, не удовлетворяющей инстинктов Ид так, как они этого хотели бы, и в конечном счете причиняющей индивиду вред или несчастье.

2.  Все они расточают энергию. Вместо того чтобы расходоваться под контролем Эго, энергия растрачивается зря, вопреки всем усилиям Эго предотвратить такое поведение. Эго, руководствуясь Принципом Реальности, в нормальных условиях использует энергию, чтобы изменить окружение в направлении, позволяющем удовлетворить либидо и мортидо. Но в этих ненормальных условиях (от язвы желудка до навязчивых комплексов) Эго теряет контроль над частью психической энергии.

3.  Все они происходят от напряжений Ид, долго не находящих удовлетворения, от «неоконченных дел детства».

4.  Все они представляют собой замаскированные выражения желаний Ид, так хорошо замаскированные, что в течение всей истории человеческой мысли их подлинная природа не была отчетливо распознана, до открытий, сделанных восемьдесят лет назад.

5.  Все они снова и снова используют для замаскированного выражения все те же бесполезные или вредные методы. Это называется «навязчивостью повторения». Кажется, будто индивид вынужден снова и снова переживать одни и те же шаблоны поведения, когда Эго теряет контроль.

6.  Они происходят обычно от направленной внутрь энергии Ид, которой в действительности для полного удовлетворения требуется внешний объект; во всяком случае, при этом всегда происходит смещение объекта, причем ложным объектом оказывается либо сам индивид, либо что-нибудь, всего лишь тесно связанное с подлинным объектом.

Любое поведение, отличающееся этими признаками, называется невротическим. Невроз или психоневроз наступает в тех случаях, когда это поведение становится настолько значительным, что препятствует нормальной жизни и вредит производительности индивида, его самочувствию и способности общаться с другими людьми или их любить. Невроз — это медицинский диагноз болезни, возникающей из повторных ошибочных попыток удовлетворить напряжения Ид негодными способами, расточающими энергию, происходящими от неоконченных дел детства, выражающими напряжения желаний в замаскированной, а не прямой форме, использующими снова и снова одни и те же шаблоны реакций и смещающими цели и объекты. Несколько позже мы рассмотрим подобное различие между невротическим поведением, которое представляет собой просто свойственный всему человеческому роду способ избавляться в замаскированной форме от слишком энергичных желаний, и подлинным неврозом, то есть расстройством, для которого характерно чрезмерное невротическое поведение.

Нормальное поведение состоит в эффективном использовании энергии способом, подходящим к данной ситуации для удовлетворения легко распознаваемых желаний Ид, направленных на соответствующие им объекты окружающей действительности. Примерами этого служат планирование своего финансового обеспечения, воспитание здоровых детей или покорение природы. Невротическое поведение расходует энергию бессмысленно и расточительно, чтобы удовлетворить старые замаскированные напряжения Ид путем старых шаблонов поведения, направленных на замещающие, а не на подлинные объекты или на самого индивида. Примерами служат азартные игры, чрезмерные заботы о кишечнике, диете и внешнем виде, беспорядочная половая жизнь и навязчивое стремление «побеждать» лиц противоположного пола, жадность к накоплению имущества и предметов, не имеющих практической и эстетической ценности, курение и пьянство. Как видно из этих примеров, невротическое поведение в мягкой форме оказывается в ряде случаев безвредным, социально приемлемым и нормальным; лишь в тех случаях, когда оно становится вредным для индивида или для окружающих, оно называется неврозом или аналогичным медицинским термином.

Мы должны особенно тщательно рассмотреть те случаи, когда невротическое использование энергии избирает в качестве объекта один из органов собственного тела индивида. Если жалобы пациента относятся, по его словам, к желудку, сердцу, щитовидной железе или какому-либо другому органу, но физическое исследование, рентгеновские лучи и анализы не обнаруживают в этом органе никакого расстройства, то жалобы этого рода называются функциональными, поскольку они касаются функций органа, а не каких-либо доказуемых изменений в его структуре. Если же физическое, рентгеновское или лабораторное исследование показывает, что физические, химические или бактериальные воздействия изменили вид органа, то изменения эти называются структурными, а жалобы — органическими.

Многие полагают, что функциональное равнозначно невротическому, а структурное — не невротическому. Строго говоря это неверно, поскольку функциональные изменения в ряде случаев нормальны. Любая эмоция, например, половое стремление или гаев, вызывает функциональные изменения во всем организме, подготовляющие удовлетворение напряжений Ид. В подобных случаях реакции не имеют описанных выше характерных свойств невротического поведения; они являются целесообразной и действенной подготовкой к удовлетворению непосредственных, не замаскированных, напряжений Ид с надлежащим объектом и в соответствии с требованиями Принципа Реальности в той или иной ситуации. Поэтому функциональное не означает невротическое, а структурное — не то же самое, что не невротическое, поскольку, как мы уже видели, невротические реакции часто приводят к структурным изменениям в различных органах, например, в коже или желудке.

5. Что такое невротический симптом?

Тот факт, что некоторое количество энергии находит свое выражение невротическим способом, сам по себе не означает невроза. Люди, страдающие функциональными расстройствами, такими, как головные боли, боли в желудке или запоры, не обязательно невротики, если, за исключением подлинных болей и неприятностей, причиняемых им данным симптомом во время его проявления, они чувствуют себя хорошо и способны продуктивно исполнять свои повседневные дела. Это особенно видно на примере некоторых типов мигрени и сенной лихорадки. Болезни эти могут происходить от накопившихся напряжений Ид, и во время приступа индивид чувствует себя неприятно; однако между приступами он может чувствовать себя превосходно и даже во время приступа способен иногда заниматься своим делом, хотя и не столь продуктивно, как обычно.

Истинный невроз бывает лишь тогда, когда борьба между инстинктами Ид и другими силами психики отнимает столько времени и энергии, что индивид скверно себя чувствует в течение длительных промежутков времени или не способен эффективно работать, открыто встречаться с людьми и по-настоящему любить. В этом различие между невротическим поведением и подлинным неврозом. Как мы уже отметили, по нашим критериям курение есть невротическое поведение, но это не значит, что каждый курильщик страдает неврозом. Курение может быть даже полезно с точки зрения производительности умственного труда, поскольку оно удовлетворяет напряжения, которые в противном случае могли бы индивиду препятствовать. Истинный невроз сопровождается ощущением несчастности, разочарования и фрустрации.

Невротические симптомы трудно распутать, потому что они происходят не от одного, а от четырех видов напряжений, стремящихся к облегчению, и симптом пытается удовлетворить их все сразу; это либидо и мортидо, направленные внутрь и наружу. Каждый симптом должен отвечать следующим требованиям: он должен как-то ублажать самолюбие индивида, например, привлекая к нему внимание других; он должен доставлять какое-то удовлетворение внешнему либидо (в замаскированной или символической форме), например, давая ему предлог звать на помощь; он должен наказывать субъекта, например, причиняя ему физическую боль; и, наконец, он должен причинять вред другим, хотя бы в замаскированной и символической форме, например, заставляя их ходить вокруг на цыпочках.

Подсознание, которое представляет собой естественную систему сил, управляется со всеми этими напряжениями автоматически, без всяких выкладок; точно так же туча плывет по небу, не размышляя; направление же ее определяется рядом факторов — скоростью и направлением ветра, вращением Земли, высотой, температурой, плотностью самой тучи и т. д. Если попытаться учесть все эти факторы и вычислить, куда направляется туча и откуда она пришла, то задача выглядит сложной; для тучи, однако, она вовсе не сложна: туча просто движется, куда влечет ее равнодействующая приложенных сил. Подобным же образом силы человеческой психики действуют совместно, производя некоторый симптом, который является автоматическим итогом всех обстоятельств, наличных в данный момент; если эти обстоятельства меняются, то меняется и симптом. Пытаясь определить силы, стоящие за симптомом, мы встречаемся с теми же трудностями, что и в случае с тучей; но если какое-нибудь явление трудно объяснить, это вовсе не значит, что ему трудно произойти. Оно просто должно произойти.

Симптом должен отвечать еще одному требованию: он должен настолько замаскировать желания Ид, чтобы Эго и Суперэго не узнали их подлинной природы. Если такое узнавание происходит, то симптом может исчезнуть, поскольку он больше не отвечает только что указанному условию; это один из способов, которыми анализ симптома может его излечить. Если, однако, индивид не находит иного способа справиться с напряжениями, стоящими за симптомом, то они могут попросту найти другую, лучшую маскировку, и возникает новый симптом.

Это требование, которому должен отвечать симптом, можно сформулировать иначе: симптом есть защита от сознания некоторых стремлений, сопровождаемая одновременным получением некоторого удовлетворения с помощью этого же симптома. Таким образом, симптом есть (а) защита и (б) символическое или косвенное выражение желания Ид. Символом такого удовлетворения может служить что угодно, как-либо связанное с психическим образом удовлетворения. Например, представление младенца о благополучии состоит, как уже говорилось, по крайней мере из трех элементов: любви, тепла и молока. Если симптом возникает из желания, связанного с ранним периодом жизни, то он может принять вид неутолимой жажды молока. Этим символизируется недовольство индивида его нынешней жизнью и его желание получить некоторые блага сосущего младенца.

Лавиния Эрис была секретарем Людвига Фрабанти, когда тот был собственником Олимпийской консервной фабрики. Когда Лавинии исполнилось тридцать лет, все три ее сестры были уже замужем; она же осталась дома и заботилась о матери. Каждый раз, когда Лавиния всерьез увлекалась кем-нибудь из знакомых мужчин, у матери ее случался «сердечный приступ», и Лавинии приходилось отказаться от мысли о браке, чтобы остаться дома и заботиться о своей немощной родительнице. Когда Лавинии было сорок лет, фабрику купил Мидас Кинг. Она осталась на прежнем месте, но вначале ей было трудно. Мистер Фрабанти был человек спокойный, никогда не обнаруживавший волнения; мистер Кинг был, напротив, раздражителен и всегда кричал на Лавинию, а она была весьма чувствительна.

Примерно в то же время с матерью Лавинии произошел еще один сердечный приступ, и она совсем слегла, так что Лавинии пришлось перестать встречаться с мистером Мактевишем, владельцем мануфактурного магазина, за которого она надеялась выйти замуж. У Лавинии возникло нервное напряжение, и внезапно она стала испытывать сильное влечение к молоку. Она выпивала ежедневно несколько кварт молока и начала прибавлять в весе. Врачи не могли найти у нее никаких физических болезней, и ей не помогали инъекции кальция и витаминов. Через несколько месяцев влечение к молоку постепенно уменьшилось. И лишь после нервного срыва, семь лет спустя, когда она обратилась к доктору Трису, обнаружился смысл этого симптома.

Невротическая жажда молока удовлетворяла ее напряжения следующими символическими и косвенными путями:

1.  Либидо, направленное внутрь: до того времени все внимание доставалось матери с ее сердечными приступами. Теперь же, когда Лавиния была «больна», некоторое внимание приходилось и на ее долю.

2.  Либидо, направленное наружу: символическим образом влечение к молоку приближало ее к благополучию младенчества и к ранним близким отношениям с матерью.

3.  Мортидо, направленное внутрь: она наказывала себя

тем, что толстела и теряла привлекательность.

4. Мортидо, направленное наружу: поскольку она была больна, она некоторое время пренебрегала матерью; сверх того, она говорила ей своим поведением: «Посмотри, ведь это ты своими требованиями сделала меня больной и непривлекательной для мужчин!» (И это было вполне справедливо, потому что ее мать буквально изо всех сил старалась удержать Лавинию от брака, чтобы не потерять ее заработка и услуг).

В то же время симптом ее был столь загадочен и так далек от прямого удовлетворения ее подлинных стремлений, что ей незачем было признаваться в этих основных напряжениях. Если бы она с ними прямо столкнулась, почти все они привели бы ее в ужас. Симптом облегчал эти стремления и одновременно служил защитой или способом скрыть их подлинную силу. И в то время защита была успешной. Когда напряжения были отчасти ослаблены описанными выше механизмами, ее влечение к молоку постепенно уменьшилось. Позже, когда прибавился стресс от приближающегося пятидесятилетия, она не сумела уже защититься невротическими симптомами и совсем уже сорвалась до психоза, когда Ид вырывает у Эго управление личностью. (В следующей главе мы увидим, что такое психоз).

Болезнь эта называлась неврозом, а не просто невротическим поведением, поскольку в то время, когда Лавиния жаловалась на свой симптом, ее производительность была снижена* общественная жизнь нарушена, она чувствовала себя несчастной, разочарованной и подавленной.

б. Различные виды неврозов

Мы уже знакомы с некоторыми последствиями невротического использования энергии и с вредом, который оно может причинить. Мы видели, как невротическая жажда привязанности у Нана Кертсан привела ее в конечном счете к тому, что она стала проституткой. Нана страдала «неврозом характера», т.е. неврозом, не вызывавшим каких-либо видимых симптомов, но ослабившим ее характер, так что она не смогла приспособиться к обычному образу жизни. У Мидаса Кинга направленные внутрь инстинкты Ид поразили кровеносную систему, что приводило у него время от времени к повышению кровяного давления, пока оно не установилось, наконец, на ненормально высоком уровне. У Эдгара Метиса направленные внутрь напряжения послужили причиной язвы желудка. Точно так же у Эмброуза Патерсона невроз поразил некоторые специальные органы, например, кожу, спину и предстательную железу.

Все это иллюстрирует невротические способы использования энергии; однако психиатры чаще всего имеют дело с несколько иными типами неврозов, наиболее известные из которых — невроз навязчивости, фобии, конверсивная истерия, невроз беспокойства, ипохондрия и неврастения. Некоторые из них мы рассмотрим на примерах, начиная с невроза навязчивости.

Энн Кейо, по прозвищу Нэн, единственная дочь начальника олимпийской полиции, прошла курс колледжа с немалыми трудностями, особенно после разрыва ее помолвки с Гектором Мидасом. Ей мешала заниматься астма, но хуже всего было не покидавшее ее ощущение, что она никогда ничего не делает как следует. Сомнения преследовали ее даже во время прогулки. Куда бы она ни шла, она чувствовала себя обязанной наступать на все расщелины между плитами мостовой или тротуара и часто, придя домой, задумывалась, не пропустила ли какой-нибудь из них. В ряде случаев она вставала поздно ночью, пролежав в беспокойстве час или два, и выходила, чтобы вновь пройти по какой-нибудь дороге и убедиться, что ни одна расщелина не пропущена.

Временами, когда она шла по улице, ей казалось, будто к ней привязана веревка, разматывающаяся во время ходьбы, и если она возвращалась не тем же путем, ей казалось, что эта веревка запуталась. Даже если она возвращалась по той же дороге, она сомневалась иногда в своей памяти, особенно в тех случаях, когда плохо чувствовала себя по какой-нибудь другой причине, и лежала по ночам без сна, размышляя, не пройти ли ей этот путь снова, чтобы вполне убедиться, что веревка не запуталась.

Немало времени отнимала у нее и проблема дверных ручек. Она могла позволить себе поворачивать дверные ручки только в северном или западном направлениях, и если комната выходила не в ту сторону, она в нее не входила, пока дверь не оказывалась открытой. Эта фобия переменилась, когда она влюбилась в Джозайю Толли: у нее возникло тогда стремление поворачивать все дверные ручки, какие она могла найти. Она была одержима идеей, будто каждый раз, когда ей случалось повернуть ручку, она передавала Джозайе «любовную силу», делавшую их отношения более прочными.

Это вызывало, однако, новую трудность, потому что при каждом прикосновении к дверной ручке она испытывала теперь ощущение, будто руки ее полны микробов; единственное средство против них состояло в том, чтобы мыть и вытирать руки четыре раза подряд. Далее, после такой очистительной процедуры она нередко сомневалась в правильности счета и тогда приходилось повторять все заново. Если она этого не делала, сомнения могли мучить ее часами и становились, наконец, невыносимыми. Она бурно ревновала к Джозайе и была одержима идеей, будто любое упущение в «обязательном» для нее образе действий может привести к тому, что он бросит ее ради другой девушки. Часто она представляла себе, лежа в постели, как он совершает половой акт с другой женщиной, и не могла отделаться от этого возбуждающего и мучительного видения.

Когда все шло хорошо, ее состояние улучшалось. Но как только дела расстраивались или возникали какие-нибудь заботы в связи с изменением привычного хода дел, даже в таких мелочах, как поездки домой на уикенд, ее сомнения тотчас же усиливались и, сверх того, можно было ожидать приступа астмы. В такие периоды она ни на что не могла решиться, и ей требовалось иногда несколько часов, чтобы одеться для двадцатимильной поездки в Олимпию.

Это вовсе не значит, что Энн была не умна. Она слишком ясно понимала, насколько неразумны были ее фобии и навязчивые мысли. Ее Эго боролось с ними изо всех сил, но это ни к чему не вело. Для нее становилось проблемой есть, спать и сосредоточиваться на занятиях; лишь давая волю своим навязчивым идеям, она могла справляться с этими делами.

Такие неврозы навязчивости излечиваются с большим трудом: но после нескольких недель лечения доктор Трис сумел в какой-то мере облегчить ее жизнь, так что ее занятия пошли лучше. Она доверилась ему настолько, что ей уже не приходилось проверять и повторять свои шаги. У нее было ощущение, что если она придет домой не тем путем или забудет наступить на расщелину между плитами, то вместо нее об этом как-то позаботится врач. Она сказала ему: «Мне кажется, будто Вы сами все это уладите, договорившись с какой-то силой, угрожающей наказать меня за неточное исполнение моих ритуалов, и тогда я могу уснуть, уже не беспокоясь об этом».

В основе всех неприятностей Энн, включая астму, было яростное раздражение против матери и некое смешанное чувство к отцу, которого она нежно любила, но в то же время презирала за недостаток самоуверенности. Несмотря на свою устрашающую должность начальника полиции, он не был хозяином у себя дома и во всем полагался на жену, предоставляя ей даже решение служебных дел. Раздражение и презрение Энн по этому поводу вместе с тремя «абсолютными идеями», рассмотренными в предыдущем параграфе, были важными факторами ее болезни; когда она их полностью осознала и тщательно разобрала, ей стало лучше. Вера во «всесилие мысли» проявлялась у нее в ощущении, будто она может влиять на своего возлюбленного и усиливать их любовь, манипулируя дверными ручками; вера в «неотразимость ее очарования» проявлялась искаженным образом в ее желании, чтобы все женщины на свете умерли и все мужчины достались бы ей. В основном симптомы ее были связаны с интенсивным желанием причинить смерть, направленным против собственного пола.

Желание смерти какому-нибудь человеку тяжело воспринимается людьми с чувствительной совестью, расстраивая их точно так же, как многих людей викторианской эпохи расстраивали их половые желания. Если такие желания сильны и сильно подавлены, они вызывают постоянное возбуждение, стремясь выразиться и получить удовлетворение; иногда они вызывают симптомы, оказывающиеся вне контроля Эго, поскольку Эго изгнало причиняющие их напряжения. Желание смерти можно уподобить вынашивавшим убийственные планы нигилистам, изгнанным русским царем из своей империи. Покинув страну, они оказывались вне его власти и тем самым были в состоянии беспрепятственно заниматься своим делом, но дело это могло проявляться лишь косвенным образом. Так как подсознание находится вне пределов досягаемости сознательного Эго, желания, изгнанные в нижние этажи, выходят из-под контроля Эго, и когда они причиняют хлопоты, Эго мало что может сделать, пока они не вернутся на свет.

Навязчивые комплексы вроде мытья рук, фобии вроде страха микробов и разные виды одержимости вроде самоистязания ревностью встречаются обычно все вместе.

Другой вид невроза — конверсивная истерия, обычно поражающая наиболее драматическим образом не эмоции, а какую-нибудь часть тела.

Хорас Фолк ненавидел своего отца, но никогда никому об этом не говорил. Отец его был баптистский проповедник, воспитавший Хораса и трех его сестер в большой строгости. Мать их умерла, когда они были еще малы, и с тех пор отец не давал им пощады.

Когда Хорасу было восемнадцать лет, забеременела его старшая сестра Мери. Когда она обратилась к отцу за помощью, он выгнал ее из дому, велев никогда не возвращаться. Вечером Хорас вернулся с работы и, узнав о происшедшем, пытался протестовать; но тут же онемел, встретившись с яростным взглядом отца. У него отнялся голос и в течение шести недель он мог говорить лишь шепотом; затем дар речи к нему вернулся.

Когда через несколько лет сбежала из дому его вторая сестра, Хорас опять потерял голос. Через несколько недель, как и в первый раз, голос вернулся.

Когда его третья сестра почувствовала себя беременной, она проявила предусмотрительность и, прежде чем рассказать об этом отцу, вышла замуж. Вместе с новоиспеченным супругом она пришла домой в тот же вечер и объявила отцу все происшедшее. Достопочтенный Фолк выслушал ее рассказ, а затем медленно поднял руку и указал на дверь. Он велел молодым людям никогда не показываться в его доме. Хорас пытался что-то сказать, но снова потерял голос.

На этот раз голос не вернулся. Через два месяца Хорас обратился к домашнему врачу, который пытался лечить его аминалом натрия. Пока длилось действие лекарства, Хорас был в состоянии говорить, но как только это действие проходило, голос его опять превращался в хриплый шепот. Трижды повторив курс лечения, врач направил его через месяц к доктору Трису.

Доктору Трису удалось его вылечить, не прибегая ни к лекарствам, ни к гипнозу. Пока Хорас не владел голосом, он был в хорошем настроении; но когда голос к нему вернулся, у него наступила депрессия и бессонница. Как только врач устранил его симптом немоты, служивший единственным путем выражения подавленных напряжений Ид, эти напряжения должны были найти себе другой выход; частично это проявилось в чрезмерной эмоциональной привязанности к врачу, механизм формирования которой был уже описан в параграфе, посвященном «образам»; частично же — в состоянии депрессии и бессоннице. Оба этих симптома доктор Трис предвидел; он приступил ко второй части лечения, принявшись за первичные напряжения Ид, вызвавшие все эти разнообразные симптомы. В течение этого периода он раскрыл вместе с Хорасом не только его первоначальные чувства к семье, но также происхождение и природу его ребяческого восхищения врачом. В конечном счете после года лечения Хорас оказался в достаточно устойчивом состоянии, чтобы прочно привязаться к одной девушке, на которой он и женился.

Как мы видим, в этом случае связанные с болезнью напряжения мортидо были сознательными, в то время как напряжения либидо были подсознательными. Хорас отлично сознавал, что поразившая его немота произошла от внезапно вновь охватившей его ненависти к отцу. Не понимал он того, что каждый раз терял голос не только из-за нового повода ненавидеть отца, но еще из-за потери одной из любимых сестер; а именно, он терял объект своего либидо, так что значительное количество либидо лишалось внешнего объекта. Это либидо обращалось внутрь и по причинам, выяснившимся впоследствии, воздействовало на его дар речи (точно так же, как оно могло бы воздействовать на его желудок или мышцы руки или ноги).

Поражения этого рода, затрагивающие некоторую отдельную часть тела, характерны для истерии. У истериков часто отказываются служить руки, ноги или голосовые связки; у них перекашивает шею, или мышечные спазмы мешают им нагибаться; они теряют одно из чувств, например, обоняние, осязание, зрение или слух; наконец, они теряют чувствительность в какой-нибудь части тела, например, в руке или ноге. Истерия способна имитировать чуть ли не любую болезнь. Впрочем болезнь имитируется, но не копируется, так что врач почти во всех случаях может установить функциональный характер наблюдаемого симптома. Как мы уже раньше отметили, истерия сопровождается изменением образа собственного тела; поскольку индивид ведет себя в соответствии со своими образами, а не с действительными возможностями своего тела, то симптомы отвечают изменению образа тела, а не какому-нибудь изменению самого тела.

Задача психиатра состоит поэтому в изменении искаженного образа тела до возвращения его к нормальному образу, а не в изменении тела. Изменение образа тела, вызывающее болезнь, происходит от внезапно возникающего потока либидо или мортидо, по разным причинам не находящего внешнего выхода. Он обращается вследствие этого внутрь, искажая описанным выше способом образ тела. Поскольку невроз этого рода связан с превращением (конверсией) психической энергии в соматический симптом, он называется конверсионной истерией. При этом всегда есть причина, по которой поражается определенная часть тела, а не какая-нибудь другая. У Хораса, например, с раннего детства оставалось стремление закричать на отца, бросить ему вызов, выразив желание убить его. Немота была превосходной маскировкой этого подавленного напряжения мортидо; именно по этой причине Хорас «избрал» такой симптом, а не какой-нибудь другой.

Поскольку лица с откровенно драматическим поведением и откровенно эмоциональными реакциями особенно подвержены возникающим время от времени симптомам конверсив-ной истерии, таких людей называют обычно «истеричными». Если страх перед внутренними побуждениями смещается у них на внешние силы, они могут также страдать ненормальными страхами, так называемыми фобиями.

Займемся теперь неврозом беспокойства. Септимус Сейфус был владельцем книжного магазина и лавки театральных принадлежностей на Талиа Лейн. Сын его Саймон, или Сай, был старшим из пяти детей; остальные были девочки. До начала войны Саймон работал на почте, а затем пошел добровольцем в армию. Саймон всегда помогал сестрам готовить уроки и делал для них всевозможные другие вещи, какие только можно было ожидать от большого сильного брата; таким образом, он привык отвечать за других. Это вскоре заметил его капитан, постепенно продвигавший его по службе, пока он не стал сержантом и командиром взвода.

Когда его подразделение вступило в бой, события развертывались так быстро, что у Саймона не хватило времени проследить, чтобы все его солдаты вырыли себе окопы в надлежащем месте и по всем правилам. Прежде чем они это успели сделать, на их позицию упал снаряд, убивший десять человек. Саймон оказался при этом, к счастью, поодаль от места попадания и отделался контузией. Он пришел в себя уже в госпитале, где каким-то образом узнал о десяти убитых.

Саймон не был ранен и его могли бы почти сразу же выписать из госпиталя, но он превратился в «нервного инвалида». При малейшем звуке он подпрыгивал и у него начинало колотиться сердце; пропал аппетит, его бросало то в холод, то в жар, он плохо спал. Особенно тяжело было по ночам. Сражение являлось ему в виде ночных кошмаров — почти всегда в виде одного и того же кошмара. Он снова и снова переживал все эпизоды атаки, а в конце слышал приближение рокового снаряда. Затем он просыпался с воплем и дрожью, в холодном поту, с сильно бьющимся сердцем.

Саймона пришлось эвакуировать в Соединенные Штаты, где он провел несколько месяцев в госпитале общего типа, прежде чем стал пригодным к военной службе. В течение долгого времени у него повторялся один и тот же сон, и каждый раз он пробуждался с воплем, когда падал снаряд. Это не только пугало его, но и ставило в неудобное положение, потому что он каждый раз будил соседей по палате. Однако после надлежащего лечения эта часть болезни у него прошла, а затем, по мере того как лечение продолжалось, он все больше успокаивался.

С помощью психиатра Саймон начал понимать чувства, лежавшие в основе его невроза. Он был совестливый человек и, как многие совестливые люди, винил себя в разных вещах, в которых был неповинен. Как вскоре обнаружилось, ему казалось, что, если бы он внимательнее выбрал место, где его солдаты рыли окопы, то они не были бы убиты. Его чувство вины по этому поводу было сильнее, чем он думал. Оно было, конечно, неосновательно, потому что если бы его люди вырыли окопы где-нибудь в другом месте, то и снаряд мог бы попасть в другое место, и он ничего не смог бы здесь поделать.

Саймон страдал не только от своего чувства вины, но и от блокированного напряжения страха. Заботясь о других, он был так занят, что сам не успел подготовиться к потрясению. Когда он был контужен, то так быстро потерял сознание, что у него не было времени почувствовать страх, вызванный приближением снаряда. Иными словами, у него не было времени прочувствовать и пережить свой единственный страх. С помощью врача он смог пройти через это переживание в некотором гипнотическом состоянии и облегчить тем самым накопившееся напряжение страха. Вместе с врачом он ползал под столом, как будто это был окоп. И когда Саймон «увидел» приближающийся снаряд, он принялся без конца вопить:

«Ради бога! Влезьте в окопы! Ради бога! Прижмитесь к земле, ради всего святого! Ради бога! Влезьте в окопы!»

Как раз таким образом он облегчил бы свое напряжение страха во время сражения, если бы успел сделать это до потери сознания. После нескольких сеансов такого рода, в конце которых Саймон закрывал лицо руками и плакал, «увидев» своих солдат убитыми, его сны прекратились.

Почему же Саймон видел эти сны? По-видимому, это была попытка изжить свой страх в сновидениях. Если бы он мог продолжить свой сон до завершения, то кошмары могли бы пройти сами собой. Но он не мог этого сделать, в частности, потому, что слишком сильно упрекал себя за допущенную небрежность; упреки эти вызывали у него ощущение, что снаряд должен был убить его самого вместо солдат. По некоей непонятной нам причине направленное внутрь мортидо очень редко, или даже никогда, не проявляется во сне до конца. Если во сне человек в ужасе падает со скалы, то он всегда просыпается, не достигнув земли; охваченная страхом девушка, которая не может сдвинуться с места, когда на нее бросается великан с ножом, всегда пробуждается, прежде чем он ее схватит; или, уж если он ее схватывает, то в конце концов не убивает. Иначе обстоит дело в сновидениях, выражающих мортидо или либидо, направленные наружу: они часто длятся до завершения, то есть убийства или оргазма. Так как Саймон не мог дойти до конца в своих снах, он должен был в критический момент просыпаться. Однако с помощью врача ему удалось завершить это дело, которого он не мог окончить в естественном сне; скопившаяся энергия освободилась, и он снова стал свободным человеком.

Но психиатр на этом не остановился. При дальнейшем исследовании ему и Саймону стало ясно, что вся эта ситуация была повторением неких незавершенных эмоций детства: там была аналогичная мнимая «небрежность» в отношении младших сестер, когда одна из них была слегка обожжена во время большого пожара в Олимпии много лет назад. К концу лечения удалось справиться и с этим добавочным напряжением, погребенным в его психике в течение долгих лет и иногда вызывавшим у него ночные кошмары и сердцебиения еще до военной службы.

Более мягкие формы этого невроза случаются даже у людей, ведущих сравнительно спокойную жизнь и не помнящих за собой каких-либо эмоциональных потрясений; симптомами являются порывистость, неусидчивость, чрезмерная потливость, ускоренное сердцебиение, бессонница, ночные кошмары, ощущение изнурения и осунувшееся лицо. Эти симптомы настолько похожи на симптомы гипертиреоза, что в каждом случае, где возможно сомнение, вопрос должен решаться совещанием хирурга, терапевта (или эндокринолога) и психиатра. Дальнейшим поводом для смешения является тот факт, что болезнь щитовидной железы часто начинается с эмоционального потрясения; так обстояло дело с Полли Рид, отец которой держал магазин граммофонных пластинок по соседству с книжным магазином Сейфуса. Отец ее умер, когда ей было двадцать шесть лет, и сразу же после этого у нее начала увеличиваться щитовидная железа, причем наблюдался ряд описанных выше симптомов. Эти симптомы исчезли после удаления железы. Таким образом, болезнь щитовидной железы иногда трудно отличить от невроза беспокойства, поскольку эти болезни во многих отношениях сходны.

Вообще говоря, можно различать типы неврозов, подобные описанным выше; но в действительности неврозов столько, сколько и пациентов, так что определения вроде невроза навязчивости, истерии, невроза беспокойства и т. п. представляются искусственными. Сновидения Саймона Сейфуса, как и мысли Энн, имели характер одержимости, между тем как у Хораса, после снятия симптома конверсии, истерия превратилась в мягкую форму невроза беспокойства. Для точности следовало бы вовсе не называть болезней, а говорить о неврозе Саймона, Энн или Хораса. Поскольку, однако, большинство пациентов в течение длительного времени проявляют предпочтительно симптом определенного рода, то для удобства применяется некоторая классификация, так что психиатры могут понять друг друга, говоря, что симптомы пациента «относятся главным образом к группе навязчивости», «к группе истерии» или «к группе беспокойства». При этом, имея дело с пациентом, психиатры всегда помнят, что перед ними не пример болезни, а конкретный индивид, у которого пережитый опыт вызвал определенные напряжения, а это привело к некоторым мерам для частичного облегчения напряжений; он помнит, что у каждого свой собственный, время от времени меняющийся, способ обращаться с этими напряжениями.

Следует упомянуть еще два понятия, относящихся к классификации неврозов, — ипохондрию и неврастению. Ипохондриком часто называют всякого, кто без причины жалуется на здоровье; но подлинные ипохондрики встречаются относительно редко. Подлинный ипохондрик не только жалуется на свое здоровье, но хитрым образом использует эти жалобы, чтобы управлять своим окружением. Пациенты этого рода страдают от избытка направленного внутрь, или нарцистического, либидо. Они используют свою энергию, чтобы «любить самих себя». Они постоянно наблюдают за реакциями своего тела, поднимая тревогу при малейшей неправильности, примерно в стиле мистера Кроуна или мисс Эрис. Под малейшим предлогом они ходят к врачу или к какому-нибудь излюбленному ими шарлатану. Жилища их наполняются странными лекарствами и таинственными средствами для самолечения; и немало жуликов зарабатывает себе на жизнь, поощряя их страхи и льстя их себялюбию. Хозяйство их ведется исключительно ради их личного удобства, они не считаются ни с какими жертвами других членов семьи и поднимают шум из-за любого пустяка. Лечить ипохондриков очень трудно, потому что они настолько заняты сами собой, что ополчаются против любого намека на ненормальность их ощущений и приходят в ярость, когда кто-нибудь осмеливается посоветовать им обратиться к психиатру. Можно заметить, однако, что их поведение подходит под определение невроза. И если даже кажется, что они согласны сотрудничать, они почти неизлечимы. Легче было бы излечить Ромео от любви к Джульетте, чем ипохондрика от любви к самому себе.

Неврастения — это старый термин, иногда все еще применяемый для описания усталых, подавленных, болезненно мечтательных, легко возбудимых людей, не способных ни на чем сосредоточиться и предпочитающих бездельничать, не принимая на себя особой ответственности. Большинство психиатров предпочитает теперь относить такие случаи к неврозам беспокойства или к невротическим депрессиям.

Мы рассмотрели разные типы неврозов; следует, однако, иметь в виду, что каждого невротика надо рассматривать как особого индивида, а не как пример некоторого вида болезни. Симптомы время от времени меняются и каждый переживает их по-своему.

7. Что вызывает неврозы?

Невроз зависит, прежде всего, от силы импульсов Ид и от возможностей их выражения либо каким-нибудь приличным прямым путем, либо здоровыми методами смещения. Если человека с раннего детства приводили в ярость или сексуально стимулировали, он просто не в состоянии справиться с накопившимся возбуждением с помощью нормальных методов, имеющихся в его распоряжении; тогда это возбуждение будет мешать его счастью и производительности его труда, если только он не получит помощи извне. С другой стороны, некоторые люди не могут справиться даже с нормальным количеством возбуждения, не испытывая трудностей; происходит это от чересчур строгого Суперэго, от недостаточной стимуляции развития Эго и способности хранения энергии и восприятий, или же от особо плохих внешних обстоятельств.

Если человек испытывает трудности, пытаясь справиться со своими накопившимися напряжениями, то любое изменение одного из упомянутых факторов может вызвать невроз. Все может быть благополучно, пока обстоятельства не приведут к увеличению напряжений Ид (усилению негодования или полового возбуждения), к увеличению суровости Суперэго (чувства вины), к ослаблению способности хранения (при физической болезни) или же лишат человека путей здорового выражения напряжений (при тюремном заключении); и тогда наступает срыв.

Весьма важна роль Суперэго, определяющего, сколько напряжений индивид позволяет себе облегчить и сколько ему приходится хранить. Если Суперэго снисходительно, оно допускает свободное облегчение и требуется небольшое хранение; если же оно требовательно, разрешая лишь небольшие удовлетворения, то накапливается много напряжений, перегружающих способность хранения. Это не значит, что для избежания неврозов надо давать свободное выражение своим импульсам. Прежде всего, такое поведение может привести к столь значительным осложнениям с внешними энергетическими системами, то есть с природой и с другими людьми, что дальнейшее облегчение станет невозможным и в конечном счете накопится больше напряжений, чем когда-либо прежде. Например, человек, позволяющий себе бранить жену сколько ему вздумается, может ее потерять и у него не останется никого, кто позволил бы использовать себя в качестве объекта либидо или мортидо, а это вызовет у него страдания.

Затем, разумнее соблюдать воздержание, чем рисковать оскорбить Суперэго: это придирчивый хозяин и кары его трудно избежать. Допустим, женщина решает, что ее Суперэго позволит ей сделать аборт без последующего наказания. Если она не способна правильно судить о своих подлинных чувствах, ей может показаться в этот момент, что все будет в порядке; но если, как это нередко случается, она неверно о себе судит, то чувство вины может пробудиться много времени спустя и, возможно, под действием неумолчных упреков Суперэго прорвется в сорок или пятьдесят лет.

Другой важный фактор невроза — это количество неоконченных дел, оставшихся с детства. Чем больше это количество, тем более вероятен невроз в заданной ситуации и тем более суровым он может оказаться. Например, из трех пациентов, совместно испытавших тяготы военной службы, отцы которых умерли, когда им было соответственно два, четыре и восемь лет, у первого произошел самый тяжелый срыв, у второго менее серьезный, а у третьего самый легкий. У первого было больше всего неоконченных «отцовских дел», у второго меньше, а у третьего меньше всего. Сила их неврозов соответствовала их эмоциональному опыту — или отсутствию опыта — по отношению к старшим мужчинам; это отношение важно в армейской жизни, где офицер во многом играет роль отца. Человек с небольшими эмоциональными пережитками раннего детства в дальнейшем может вынести, не срываясь, большую напряженность, чем человек с рядом нерешенных детских проблем.

Невротики часто говорят: «Моя мать и мой отец были нервные люди, вот и я нервный. Я получил это в наследство».

Это неверно. Невроз не передается по наследству; но основы его могут быть заложены в раннем детстве вследствие поведения родителей. Невроз зависит от того, как индивид использует свою энергию. Некоторые из его тенденций могут зависеть, как мы видели в первой главе, от его унаследованной конституции; но его фактическое развитие больше зависит от того, чему он учится, наблюдая своих родителей. Что бы ни делали родители младенца, это кажется ему «естественным порядком вещей», поскольку ему редко удается сравнить их поведение с поведением других. Мы уже описали, как он, подражая им, становится приятным и любящим или злобным и жадным. Если он видит, что при столкновении с трудностями они выходят из себя, вместо того чтобы справляться с действительностью согласно Принципу Реальности, то он будет подражать их поведению. Если они используют свою энергию невротическим способом, то у него будет тенденция поступать так же, потому что все поведение родителей представляется младенцу «необходимым». Итак, если его родители невротики, то и он может вырасти невротиком, но не потому, что унаследовал их невроз, точно так же как не унаследовали его отец и мать. Они научились неврозу, в свою очередь, у своих родителей.

Возможно, что сила стремлений Ид, способность проходить через процессы, необходимые для формирования стойкого Суперэго, и способность психики хранить энергию и восприятия являются наследственными, но применение, которое индивид дает этим врожденным способностям, зависит от его ранней подготовки. По-видимому, некоторым детям развитие нормальной личности с самого рождения дается труднее других и это накладывает добавочное бремя на их родителей, которые должны вести себя в таких случаях особо осторожно. Если это им не удалось, то перед психиатром возникает задача исправить невротические черты поведения, как бы долго они ни присутствовали; в процессе исправления он должен учитывать всевозможные качества и склонности, с которыми пациент появился на свет.

Глава VI

Психозы

---

1.Что такое сумасшествие?

У большинства людей Эго способно держать Ид под достаточным контролем, поэтому психическая энергия может применяться в полезных целях, и эмоциональная жизнь может протекать нормально. У некоторых индивидов с ослабленным Эго или чрезмерно возбужденным Ид энергия растрачивается впустую, поскольку инстинкты Ид находят возможность получать частичное удовлетворение в скрытой форме способами, препятствующими благополучию, работоспособности и счастью человека. Такие искаженные способы выражения называются невротическим поведением; если они проявляются регулярно, серьезно вредя индивиду, они составляют невроз. У некоторых злополучных индивидов (примерно у одного на двести или триста человек) Эго полностью отступает и власть переходит к Ид. В этих случаях подавленные образы становятся сознательными и приводят к странным видам поведения, называемым психозами.

Чтобы яснее представить последствия такого полного отступления Эго, рассмотрим случай одной из самых обычных форм психоза, а именно шизофрении. В описываемом случае болезнь прошла четыре стадии развития, прежде чем начался процесс выздоровления.

В Олимпии в одной из грязных квартир возле реки проживал молодой человек, которому следовало бы быть пастухом. Наедине со своими овцами он мог бы лежать на спине, растянувшись в траве, и предаваться мечтам, созерцая бегущие облака. Мечты его стремились к небу. Имея своих овец в качестве подданных и слушателей, он мог бы играть роль короля и философа. Но, к несчастью, Кэри Фейтон работал в мясном заведении у Димитри, где вместо живых овец ему приходилось заниматься мертвыми. И когда он лежал на спине, все, что он мог видеть, был растрескавшийся потолок его комнаты в квартире без горячей воды, вблизи Олимпийского консервного завода.

Кэри проводил немало времени, лежа в своей комнате. Общение с другими молодыми людьми у него никогда не получалось, а девушки, к которым он очень стремился, находили его слишком молчаливым и странным. Большая часть его жизни проходила в грезах, о которых он рассказывать не решался, а о других вещах он мало что мог сказать, так что разговоры давались ему с трудом.

Однажды он все-таки рассказал о своих грезах девочке по имени Джорджина Севитар; он поведал ей, каким большим человеком он станет, когда вырастет, и как он спасет ей жизнь, когда ее будет преследовать какой-то мужчина. Но на следующий день Джорджина, сама вызвавшая его на откровенность, нашептала эту историю другим школьницам и после этого они всегда хихикали, когда он проходил мимо, а он чувствовал себя столь жалким, что никогда не мог подойти ни к одной из них и готов был перейти улицу, чтобы избежать встречи с ними. Однажды он шел домой с Минервой Сейфус, доброй и умной девочкой; она пыталась дружески внушить ему, что считает его хорошим парнем, но что другие, особенно девочки, считают его странным из-за его робости; почему бы ему не заняться спортом или чем-нибудь еще, чтобы стать похожим на других ребят? Кэри понимал, что она старается быть доброй с ним, но все, что она говорила, лишь усилило его ощущение беспомощности, и ему стало еще хуже. После этого он всегда избегал Минервы, но дома втайне сочинял о ней стихи.

Мать его жила в разводе и по вечерам развлекалась со своими приятелями, вроде старого мистера Кроуна; в это время, лежа в кровати, он часто воображал себе разных женщин, приходивших в мясной магазин в течение дня; он представлял себе, что какая-нибудь из них попадет однажды в беду, что он придет ей на помощь, а она его затем полюбит. Об одной женщине ему было приятнее всего думать, потому что у нее были очень длинные тонкие ноги, а ему особенно нравились именно такие ноги. Когда она приходила в магазин, он всегда следил за нею, ожидая какого-нибудь знака внимания по отношению к себе. Однажды она дружелюбно улыбнулась ему и он решил, что она в него влюблена. Он вообразил себе, будто она уже давно его любит, но боится сказать ему об этом, потому что муж побьет ее, если узнает об ее влечении к нему. Кэри знал, что эта женщина была сестрой Джорджины Севитар и женой Алекса Патерсона, аптекаря. Он разведал, где она живет и стал околачиваться на соседнем углу, надеясь, что она когда-нибудь выйдет, и он сможет поговорить с нею наедине, что было невозможно в магазине. Он хотел сказать ей, как сильно ее любит и еще сказать ей, что мясная лавка начала удручать его, и что он хотел бы из нее уйти. Он надеялся, что она убежит с ним от мужа, представляя себе, что муж жестоко обращается с нею. Однажды она и в самом деле прошла мимо; но когда наступил этот долгожданный момент, он не сумел сказать, что хотел, а опустил глаза и даже не смог с нею поздороваться. В конце концов он нашел единственный способ сообщить ей, что знает о ее страданиях, — написать ей записку. Он написал эту записку и неделями носил ее в кармане, прежде чем осмелился положить ее в пакет, заворачивая мясо.

Вернувшись домой, миссис Патерсон нашла записку следующего содержания: «Милая! Я люблю тебя. Я хотел бы, чтобы мы ушли вместе. Я знаю, как ты страдаешь. Я убью этого зверя. Я устал от мясного магазина. Когда я смотрю на мясо, у меня кружится голова, и я не знаю, жив я или мертв. Все это как во сне. Я был здесь раньше. Мое лицо меняется. Они схватят нас, если мы не будем начеку. Они изменят твои ноги. До свиданья, милая. Я встречусь с тобой в обычном месте. Кэри.»

Миссис Патерсон не знала, что делать с этой запиской, и обсудила ее с мужем. Они подумали, не сходить ли им к матери Кэри и рассказать ей об этом; но они были робкие люди, а мать Кэри была известна своим воинственным поведением во время подпития; поэтому они решили обратиться в полицию, а, вернее, в полицию пошел мистер Патерсон. Зайдя в полицейский участок, он увидел там, к своему удивлению, Кэри. Кэри просил о защите. Он говорил, что люди читают его мысли и преследуют его на улицах, делая знаки, от чего у него меняется лицо. Он настаивал, чтобы кого-то арестовали. Он говорил, что это заговор, хотя он еще не знает, кто за всем этим стоит. Мистер Патерсон вышел из участка, не сказав ни слова, и вернулся позже. Полицейский сержант, прочитав записку, позвонил своему начальнику Кейо. Они решили, что этот случай по части доктора Триса, направились на дом к миссис Фейтон и привели Кэри в больницу.

Как обнаружил доктор Трис, у Кэри были странные переживания. Ему явился Господь и сказал ему, что он должен стать Властелином Мира. Он дал ему некий знак, крест с кругом под ним, который должен был стать его символом. Он постоянно слышал голоса, говорившие, что он должен делать. Иногда, когда он собирался поднять кусок говядины, голоса говорили ему, что он в точности должен делать. Они приказывали ему нагнуться, положить руки под мясо, поднять мясо на плечо, и так далее. Когда он выходил на улицу, голоса предупреждали его, что все вокруг строят ему гримасы и готовятся его схватить.

Все было, как во сне. Преследовавшие его люди пользовались телепатией, чтобы изменить его внешний вид. Иногда он проводил чуть ли не час перед зеркалом, поражаясь, как сильно изменилось его лицо за последние несколько часов. Все, что он делал, как ему казалось, уже случалось с ним раньше. Эти переживания усиливались, когда он приближался к мясному магазину, а когда он принимался работать с мясом, все это доходило до того, что его начинало тошнить. Единственная его надежда, говорил он, — Мери. Так называл он миссис Патерсон, хотя ее настоящее имя было Дефни. Он говорил, что они преследуют также и ее, и что он один может ее спасти с помощью своего магического знака. Когда его спросили о матери, он ответил: «У меня нет никакой матери».

Мать пришла навестить его, проливая слезы и всхлипывая. Он даже не поздоровался с нею. Он только улыбнулся ей и спросил: «Любите ли Вы овсянку?» Казалось, он не узнал ее; он не обращал внимания на ее слезы и уверения, что она его мать и могла бы ему помочь. Он взглянул на нее высокомерно, как в древности царь посмотрел бы на крестьянку, дал ей клочок бумаги со своим магическим знаком, затем отошел в сторону и, загадочно нахмурившись, принялся разглядывать носки своих ботинок.

На следующий день начался период, когда Кэри попросту неподвижно лежал в кровати. Это длилось более двух недель. Он не говорил, не открывал глаз и не подавал виду, что кого-нибудь узнает. Он отказывался есть, и, чтобы он не умер с голоду, приходилось вводить ему пищу в желудок через трубку, которую врач осторожно протолкнул через его глотку. Он никак о себе не заботился. Его не беспокоило, что случалось с ним в кровати. Когда врач брал его за руку и поднимал ее вверх, рука оставалась в поднятом положении иногда несколько минут, а иногда и больше часа. Можно было изогнуть его руку в плечевом и локтевом суставе, придав ей любое положение, и рука оставалась в этом положении, как восковая фигура, сохраняющая любую форму.

Однажды Кэри вышел из этого состояния и снова стал говорить. Он не жаловался больше на преследующих его людей. Теперь, говорил он, они его не могут тронуть. Он усаживался на стул где-нибудь в углу и рассказывал, что он Властелин Мира и величайший на свете любовник. Все дети, какие есть, происходят от него. Ни одна женщина не может больше иметь ребенка без его помощи.

Свою мать он по-прежнему не узнавал. Что бы она ни сказала, как бы она себя ни вела, он никак не реагировал. Он попросту объяснял ей, какой он великий человек, точно так же, как объяснял это врачам и сестрам, без всяких эмоций, как будто это известно уже всем на свете, кроме лица, к которому он обращался. Если кто-нибудь пытался с ним спорить или спрашивал, как может он быть царем, сидя в углу больничной палаты, он выслушивал это, а затем снова повторял, какой он великий человек, как будто никто ему не возражал.

Доктор Трис не пытался спорить с Кэри и не назначал ему в то время никакого специального лечения, потому что у него было ощущение, что со временем состояние Кэри само собою улучшится; это и произошло через семь месяцев. И лишь после того, как больной, по-видимому, поправился, доктор Трис начал обсуждать с ним разные вещи.

Выйдя из больницы, Кэри чувствовал себя хорошо; раз в месяц он встречался с доктором Трисом. Мистер Димитри снова предоставил ему работу, поскольку о нем просил доктор Трис, но не на мясном рынке по улице Мейн Стрит. Мистеру Димитри принадлежал также оптовый склад на Рейлроуд Авеню Норе, и Кэри работал там с мясным товаром. Хотя ему не приходилось при этом никого обслуживать, мистер Димитри опасался, нет ли здесь риска по отношению к клиентам; все же, говорил он, парень заслуживает своего шанса в жизни не меньше всякого другого, и раз уж доктор Трис сказал, что с ним все в порядке, он будет держать его, пока тот исправно выполняет свою работу. Доктор Трис беспокоился по поводу Кэри, хотя об этом никто не знал. В действительности он держал его под строгим наблюдением. Он был уверен, что, как только у Кэри возникнут какие-нибудь нездоровые чувства, он тотчас придет рассказать ему, даже не возвращаясь с работы домой, как он его об этом просил.

Приступ болезни произошел с Кэри около двадцати лет назад, до открытия новых «прочищающих мозги» лекарств и до распространения групповой терапии. Мы описали его случай, чтобы продемонстрировать «естественную историю» шизофрении, то есть этапы, через которые она может пройти без применения современных методов лечения. Во многих отсталых странах все это по-прежнему происходит, как в случае Кэри, потому что там нельзя достать очищающие мозги лекарства и нет психиатров, подготовленных для проведения групповой терапии. Некоторые врачи по-прежнему применяют электрический ток, инсулин, двуокись углерода или, в тяжелых случаях той же болезни, разрезы мозга; но эти методы лечения выходят из моды по мере того, как все больше становится известно о лекарствах и групповой терапии. Об этом мы расскажем подробно в разделах, посвященных лечению. Во всяком случае, когда через несколько лет у Кэри возобновились его неприятности, доктор Трис поместил его в терапевтическую группу, что дало ему возможность прийти в себя и держаться правильного курса. Это стало еще легче, когда вошли в употребление новые лекарства. Как только Кэри начинал испытывать возбуждение, доктор Трис прописывал ему на некоторое время одно из этих лекарств, а когда Кэри чувствовал себя хорошо, он переставал принимать его. Таким образом, Кэри не пришлось больше возвращаться в больницу. Он по-прежнему работал на мясном складе и в конце концов женился. С помощью групповой терапии он все больше поправлялся и, наконец, смог вовсе отказаться от лечения.

Вернемся теперь к его первому приступу, чтобы изучить проявившиеся в нем различные формы шизофрении. Что произошло в этом случае? Ясно, что Кэри был непохож на окружавших его мальчиков и девочек. Он никогда ни с кем не дружил, ни к кому не привязывался. Он не был близок даже к матери, что можно объяснить ее образом жизни. Конечно, если бы он и мог вступать в какие-нибудь человеческие отношения, мать не облегчила бы ему жизнь. С другой стороны, он никогда не выражал и какой-либо активной враждебности или обиды на других людей. Все проявления его либидо и мортидо осуществлялись в грезах. В действительной жизни он никогда никого не поцеловал и не ударил; между тем в своем воображении он имел половые сношения и убивал.

Он был настолько неопытен в реальных человеческих контактах, что в редких случаях, когда пытался сблизиться с другим лицом, сам же все портил. У него было мало случаев научиться на опыте строить правильные и полезные образы человеческой природы в соответствии с Принципом Реальности, как этому учатся дети нормальных родителей. Он поставил себя в неловкое положение по отношению к Джорджине и ее насмешливым подругам, поскольку не умел ясно представить себе последствия; что же касается построенных им образов Дефни Патерсон и ее супруга, то они были решительно искажены.

В конечном счете, набралось достаточно одиночества, замешательства, унижений и забот, чтобы вывести его из равновесия. Его неудовлетворенные объектные либидо и мортидо настолько усилились, что одержали верх над его Эго; его психика полностью отказалась от Принципа Реальности, и его Ид переняло все его образы, изменив их согласно своим собственным желаниям и своей картине мира. Как мы уже знаем, Ид действует таким образом, будто индивид является центром мироздания, и в образе, заключенном в его собственном Ид, индивид бессмертен, всемогущ во всем, касающемся либидо и мортидо, и способен воздействовать одним своим желанием или мышлением на все вещи в мире.

Изменения в образе Кэри становились все более очевидными по мере того, как теряло управление Эго. Изменился его образ собственного лица, образы людей вокруг него, его места в обществе, даже образ мяса в магазине. Мясо перестало быть предметом его работы и стало чем-то вроде личности, пугающей его до тошноты. Во время борьбы между Ид и проверяющим действительность Эго образы эти настолько смешались, что он не мог уже отличить новые образы от старых, образы грез от образов, основанных на опыте. В итоге он уже не знал, видел ли раньше те или иные вещи; у него было ощущение, будто события происходят вторично, хотя они происходили впервые; и в доброй половине случаев он не знал, грезит или нет.

В то же время все его напряжения, до того получавшие лишь воображаемое удовлетворение в грезах, внезапно вырвались во внешний мир, но совершенно нереалистическим и нелепым способом. Вместо того чтобы выражать их здоровой любовью и ненавистью к другим людям, он вложил свои собственные желания в головы других и чувствовал, будто эти желания направлены на него. Он некоторым образом спроецировал свои чувства на экран и смотрел на них в качестве зрителя, как будто они были чувствами кого-то другого. Он превратил их, так сказать, в кинофильм «Любовь и ненависть» с Кэри Фейтоном в роли главного героя и смотрел этот фильм. В конечном счете, он всю жизнь делал то же в своих грезах, состоявших из фильмов о любви и ненависти с самим собою в роли героя, которые проходили перед его внутренним взором; в этих фильмах он обладал прекрасными женщинами и убивал своих подлых соперников. Все различие состояло лишь в том, что теперь он проецировал свои фильмы на внешний мир.

Поскольку он был болен, он не узнавал в этих фильмах свои собственные чувства. Он полагал, что они принадлежат другим лицам, не сознавая, что сам является автором сценария. Так как он не узнавал в этих странных фильмах свое собственное творение, они пугали его мощными и драматическими стремлениями либидо и мортидо, как испугали бы любого другого человека, если бы тот мог увидеть все это с такой же отчетливостью. Но никто другой этого видеть не мог, и потому никто другой не мог понять его возбуждения. Если бы дежурный сержант мог видеть мир таким, каким его видел Кэри до прихода в полицейский участок, то, может быть, и он попросил бы о защите.

Итак, на этой стадии болезнь Кэри состояла в том, что, видя свои чувства, он не мог распознать их как свои собственные, а воображал, будто это чувства других людей, направленные на него. Психиатры называют это «проекцией», как и в примере с кинофильмом. Можно было бы назвать это «отражением». Его либидо и мортидо вместо того чтобы направляться нормальным образом на других людей, проецировались на других, а затем отражались на него самого. Чтобы скрыть тот факт, что он хотел убивать других, он воображал, что другие хотят убить его; чтобы оправдать свою незаконную любовь к женщине, он воображал, будто она любит его. В обоих случаях он избегал таким образом вины, которую испытывал бы в качестве агрессора. Дело дошло до того, что инстинкты Ид должны были как-то выразиться внешним образом, но, не получив сперва «разрешения» своего Суперэго, он не мог выразить их прямо. Он получил такое разрешение в ложном убеждении, будто другие сделали первый шаг. Проецировать свою любовь и ненависть, а затем отвечать взаимностью на эти воображаемые чувства, это и в самом деле интересный способ избежать вины; какую цену, однако, приходится платить за такой окольный способ выражения своей любви и ненависти! Кончилось это тем, что он провел в больнице почти год, пока не сумел с помощью доктора Триса поставить на место инстинкты своего Ид и восстановить власть своего Эго. И дальше, придерживаясь того же курса с необходимой время от времени помощью врача, Кэри смог жить нормальной жизнью.

Как уже было сказано, невроз представляет собой беспокойный, но успешный способ облегчать в замаскированной форме напряжения Ид. Когда же все способы их контролируемого выражения рушатся, Ид одерживает верх над Эго; такое состояние называется психозом. В случае Кэри первым защитным механизмом был общий паралич всех внешних выражений инстинктов Ид, так что им дозволено было получать облегчение лишь в грезах. Мы уже упомянули в первой главе этот тип «подавленной» личности, со слабым барьером между подсознательной и сознательной психикой и внешним действием; мы отметили, что люди такого рода желают, чтобы мир изменился в соответствии с их образами, но ничего не делают для осуществления такой перемены. Из истории Кэри ясно, почему у таких индивидов барьер между грезами и действием описывается как «хрупкий». Когда он ломается, то это происходит не постепенно, а внезапно, и рушится полностью, так что Ид обильно и беспрепятственно изливается наружу.

До тех пор, пока подсознание Кэри прорывалось лишь в его грезах, это никому не причиняло вреда, кроме него самого, поскольку он терял время и энергию в этом бесполезном занятии, не укреплявшем его дух и не делавшем его полезнее для самого себя и для общества. Но когда барьер между фантазией и действием сломался, он стал опасен для себя и для других, и его пришлось держать под присмотром, чтобы он не причинил себе и другим социального или физического вреда. Общество должно было защищать его от бесстыдных желаний его Ид, пока он не стал опять достаточно сильным, чтобы от них защититься.

Как было сказано, болезнь Кэри прошла четыре стадии:

1.  Большую часть своей жизни он страдал от «простой» неспособности к человеческим контактам как в виде либидо, так и мортидо. Он не любил и не сражался. Его напряжения были замкнуты в нем самом. Он никогда не мог справиться ни с одной из своих задач. Он никогда не мог полюбить какое-нибудь место в жизни или какого-нибудь человека. Он попросту плыл по течению через разные занятия, мимо разных людей, не выказывая никаких внешних чувств к этим людям. Такое восприятие мира называется «простой шизофренией». Можно сказать, что он вел себя так, будто его либидо и мортидо не хватало ни на что внешнее, а все уходило на его грезы. Казалось, что он страдал от недостатка психической энергии точно так же, как анемичный человек, по-видимому, страдает от недостатка физической энергии. Это впечатление было, однако, ложным, поскольку, как мы знаем, чувства незаметно накапливались в нем. То, что казалось «простой» недостаточностью, было в действительности сложной неспособностью нормально выражать свои чувства.

2.  Когда после ряда предшествовавших странных ощущений у него произошел резкий срыв, то либидо и мортидо начали в большом количестве проецироваться на внешний мир. Он увидел свои собственные чувства отраженными от других, и точно так же, как отражение в зеркале может показаться спутанному восприятию происходящим от самого зеркала, так и он воображал, что его любят или ненавидят люди, едва его знавшие или не знавшие вовсе. Он слышал голоса и имел видения, подтверждавшие его спроецированные чувства. Наряду с этими заблуждениями или ложными верованиями, важную роль в его болезни играла тенденция неправильно приписывать «значение». Он склонен был придавать малейшему беззаботному движению другого человека величайшее личное значение для себя, связывая его со строем собственных чувств. Мясо в магазине выглядело теперь более значительным, чем обычно, настолько значительным, что вызывало у него тошноту. Если кто-нибудь в ресторане зажигал сигарету или облизывал губы, ему казалось, что это делается с целью передать ему важное личное сообщение или пригрозить ему. И все эти новые значения приводили его в замешательство.

Такое состояние психики, для которого характерны проецирование и отражение чувств, а также преувеличенная оценка значительности, называется «параноидальным»; в особенности применим этот термин к лицам, чувствующим, будто всеми поступками людей руководит мортидо, то есть все они предупреждают его, угрожают ему, стремятся оскорбить его или причинить ему вред. Параноидальный шизофреник чувствует себя преследуемым и обычно слышит, подобно Кэри, голоса, подтверждающие его чувства. Голоса эти, разумеется, представляют лишь иной вид проекции и отражения: это его собственные мысли, высказываемые ему самому. При этом он некоторым образом смутно чувствует, что сценарий написан им самим; это проявляется в его ощущениях, будто его мысли читаются, будто другие люди могут их видеть и так далее. Заметим, что в этой стадии действовали и либидо, и мортидо. Одна женщина любила его, другие люди ненавидели.

3. На третьей стадии он долго лежал, почти как мертвый. В этом состоянии у пациентов часто бывают внезапные, непредсказуемые приступы крайней ярости. Они кажутся совершенно безразличными к окружающему и вдруг бросаются на кого-нибудь, стоящего поблизости, пытаясь убить его. В этом состоянии практически отсутствуют какие-либо внешние признаки деятельности либидо; все, что удается наблюдать, происходит, по-видимому, от мортидо, направленного внутрь или наружу. Меняется и так называемый мышечный тонус: конечности можно привести в любое положение, в котором они остаются сколь угодно долго без утомления, как будто человеку дали укрепляющее средство, сделавшее его сильнее обычного. В то же время у больного, по-видимому, исчезает всякий интерес к происходящему с ним самим или вокруг него. Эта эмоциональная катастрофа и особый мышечный тонус являются признаками так называемого кататонического состояния при шизофрении.

4. На четвертой стадии больше не было проявлений мортидо. Кэри производил впечатление приятного и обходительного человека. По его словам, все было превосходно. Теперь он был величайшим человеком на свете, отцом всех детей и источником всей половой энергии. Он оценивал себя по достоинству как милостивый владыка и великий любовник, осчастлививший всех мужчин и всех женщин. Время от времени он передавал другим пациентам и членам персонала клочки бумаги, свидетельства его великодушия; в других случаях он отказывал в этих дарах, вообразив какую-нибудь обиду. Изредка он дарил в качестве знака особой милости кусочки своих испражнений, завернутые в бумагу. Он любил весь мир, и в особенности самого себя. Его либидо изливалось в полную силу, но теперь оно не проецировалось наружу, а обратилось главным образом внутрь. На этой стадии его поведение очевидным образом напоминало младенца, царственно восседающего на своем троне и дарующего или отказывающего в своих дарах, то есть испражнениях.

В течение этой стадии Кэри мог желать ежеминутно самых противоположных вещей, не замечая, по-видимому, противоречий в своем поведении, как будто одна часть его психики не знала или пренебрегала намерениями другой. Он вел себя так, будто личность его раскололась на отдельные куски, действующие независимо друг от друга [См. раздел об анализе взаимодействий]. Такое поведение, с некоторой сексуальной окраской, часто наблюдается у подростков ("гебе" и означает по-гречески «молодость»), а пациенты этого рода кажутся одержимыми ("френия"). Отсюда происходит название описанного состояния −  гебефрения.

Наряду с распадением личности на отдельные, независимо действующие части, у Кэри было и расщепление другого рода. Все, что видели его глаза и слышали его уши, отделилось от его чувств, поэтому действительность не вызывала у него нормальных эмоциональных реакций. Слезы матери не пробуждали в нем больше симпатии, а заботливость сестер не встречала благодарности. Чувства его, казалось, не были связаны с происходившим вокруг. Его психика была расколота в двух направлениях; наглядно можно описать это, как будто один раскол произошел по вертикали, а другой по горизонтали. Расколы эти напоминают великий церковный раскол средних веков ("схизма") и способ раскалываться под давлением, свойственный сланцу (по-гречески "схист"). Поскольку раскол происходит в уме «одержимого» человека (френия), становится понятным термин шизофрения, которым называют эту болезнь.

Шизофрения часто сопровождается чем-то, напоминающим частичный или полный раскол между всем, что происходит с пациентом и его чувствами по этому поводу; насколько можно видеть, его чувства мало связаны или вовсе не связаны с событиями. Так обстояло дело с Кэри, когда он улыбнулся своей рыдающей матери, вместо того, чтобы с нею оплакивать свою участь. Прежде чем наступает подлинный раскол, часто можно заметить, что происшествия затрагивают будущего пациента меньше, чем его нормальных товарищей. Чувства его, в некотором смысле, находятся не в остром, а в притуплённом контакте с действительностью. Мы говорим в таких случаях, что некоторые явления вызывают у пациента притуплённую реакцию, или неадекватный аффект. Такие индивиды больше заинтересованы в своих грезах, чем в происходящем вокруг, и, поскольку их эмоции зависят больше от внутренних процессов их психики, чем от внешних событий, нормальному человеку в их обществе становится не по себе. Шизофрения есть лишь преувеличенное проявление принципа, согласно которому люди чувствуют и действуют в соответствии со своими внутренними образами, а не с действительностью.

Мы можем теперь подвести итог тому, что узнали о шизофрениках. Вначале они проявляют притуплённые или неадекватные аффекты, в которых чувства отщеплены от происшествий; впоследствии их психика раскалывается на куски, действующие как будто независимо друг от друга.

Далее, больных шизофренией можно разделить на четыре основных класса. У того или иного пациента все эти четыре типа поведения могут быть перемешаны или же могут проявляться последовательно, как в случае Кэри; наконец, он может проявить лишь один вид шизофренического поведения в течение всей болезни. Первый тип шизофреника — простой тип, для которого характерна неспособность выработать эмоциональную привязанность ни к какой обстановке и ни к какому человеку; индивид блуждает с места на место, от человека к человеку. Простыми шизофрениками являются многие бродяги и многие проститутки, любительницы и профессионалки; они все время меняют местопребывание и партнеров, потому что им безразлично, где и с кем находиться. Это не значит, что всякий человек, меняющий занятия или товарищей, должен подозреваться в шизофрении. Лишь квалифицированный наблюдатель может правильно судить, имеется ли в таком случае настоящий или развивающийся психоз.

Второй тип — это параноидальный шизофреник, для которого характерны проецирование и отражение желаний Ид, отражение собственных мыслей в виде голосов и видений, а также ощущение повышенной значимости.

Третий тип — кататоник, с задержкой почти всех мышечных движений, со странными изменениями в работе мышц и внезапными приступами ярости.

Четвертый тип, гебефренический, отличается странными поступками и разговорами; больной высказывает ряд фантастических идей с явно сексуальной, а нередко и религиозной окраской.

В старину шизофрению называли «dementia ргаесох» [«Преждевременное безумие» (лат.) (Прим. черев.)], потому что больной, как предполагалось, должен был в конечном счете впасть в полное безумие, а с точки зрения психиатров того времени такое состояние было преждевременным, поскольку они считали безумие естественным признаком старости.

Теперь мы знаем, что эти пациенты не становятся безумными, хотя после длительной болезни многие из них и могут показаться безумными неискушенному наблюдателю. Значительная часть их излечивается современными методами лечения или даже без них. Далее, болезнь не всегда начинается «преждевременно»: во многих случаях параноидальная шизофрения — болезнь пожилого возраста. Поэтому термин dementia ргаесох, устаревший и обескураживающий, лучше совсем изъять из употребления. Заболевания этого рода следует всегда называть шизофренией, имея в виду «расколотую психику», которую мы часто рассчитываем сделать снова цельной; и никогда не следует называть их dementia ргаесох, что для многих означает безнадежное состояние помешательства.

Кэри сошел с ума. Это значит, (1) что он во многих вопросах не отличал больше правильное от неправильного, и если бы даже различал, то был бы неспособен правильно поступать; (2) что он был опасен для себя и для других и мог вызвать публичный скандал; и (3) что он не отвечал за беззаконные поступки, которые могли произойти от его психической болезни. Поэтому необходимо было поместить его в больницу под наблюдение опытных врачей, сестер и сиделок, чтобы защитить от него общество и его самого. Сумасшествие, однако, есть лишь юридический термин, не имеющий никакого медицинского значения, хотя многие по-прежнему употребляют его в медицинском смысле. Даже юридические органы не могут прийти к согласию по поводу определения сумасшествия; приведенные выше признаки (1), (2), (3) представляют собой юридические определения, меняющиеся в зависимости от штата и от вида суда.

Правильный способ описать Кэри — это сказать, что он был психотик. Для врача, пытавшегося его вылечить, да и для самого Кэри после помещения в больницу было не так уж важно, может ли он отличать правильное от неправильного. Есть немало психотиков, нуждающихся в психиатрическом лечении, хотя они и отличают правильное от неправильного, а к некоторым людям, не отличающим правильное от неправильного, должны применяться иные средства, чем психиатрия. Как только обеспечена защита общества и пациента, первая забота врача состоит вовсе не в том, отличают ли его пациенты правильное от неправильного. С точки зрения медицины это не имеет значения. Для медицины проблема состоит в том, насколько Ид одержало верх или угрожает одержать верх над Эго; с точки зрения терапии вопрос о социальной приемлемости желаний, которые могут захватить власть, представляется побочным.

Психотик — это человек, у которого Эго почти полностью утратило контроль над его Ид.

Лечение психоза состоит в усилении Эго или уменьшении количества энергии, накопившейся в Ид; если достигается надлежащее равновесие, больному становится лучше. Тогда врач может ему помочь закрепить выздоровление. Все, что серьезно ослабляет Эго, например, продолжительная высокая температура или чрезмерное потребление алкоголя, может облегчить возникновение психоза у предрасположенного индивида. К счастью, в некоторых случаях, как это было в случае Кэри, выздоровление происходит самопроизвольно, возможно, по той причине, что свободное выражение напряжений Ид во время болезни восстанавливает прежнее равновесие энергии.

«Психоз» — это медицинский термин, означающий потерю контроля над Ид; «сумасшествие» же — юридический термин, означающий неспособность пациента соблюдать закон. Есть еще устаревший термин «lunatic» [Это слово одного корня с русским словом «лунатик». По-английски оно звучит архаично и означает «безумец, помешанный» (Прим. перев.)], которым не следует пользоваться вовсе. Старое представление связывало безумие с действием Луны. Однако в психиатрических больницах на большом числе пациентов не замечено какого-либо влияния луны (хотя на них, по-видимому, влияют некоторые особенности погоды). Психотики — несчастные люди; у них довольно забот и без того, чтобы их называли бессмысленными или устаревшими кличками.

2. Различные виды психозов

Есть три большие группы психозов: шизофреническая, органическая и маниакально-депрессивная. Случай Кэри Фей-тона хорошо иллюстрирует различные типы шизофрении. Более разнообразную группу образуют органические психозы.

Все, что вызывает изменения в структуре мозга, может быть причиной путаницы в работе Эго. Если некоторые клетки мозга повреждаются или перегорают, то нервные цепи перестают правильно работать, и проверка реальности начинает отказывать. Сверх того, напряжения Ид начинают прорываться через контроль Эго, вызывая еще большую путаницу. В результате получается органический психоз. Среди причин, могущих вызвать такие изменения, можно указать инфекции мозга, происходящие от таких болезней, как сифилис, менингит и туберкулез, а также инфекции в других частях тела, если они очень ядовиты или сопровождаются высокой температурой, такие, как заражение крови, пневмония и малярия. Каждому мальчику или девочке, читавшим приключенческие рассказы, знаком образ бредящего (психотического) исследователя, лежащего распростертым- в приступе лихорадки среди джунглей. Алкоголь и химические вещества могут временно или постоянно отравлять мозг, вызывая психозы, например, белую горячку или мефедический синдром. На функции Эго могут также серьезно повлиять раны и опухоли мозга, отвердение артерий, старость, а также серьезная продолжительная витаминная недостаточность, какая бывает в тюрьмах и концентрационных лагерях.

В наиболее тяжелых случаях органический психоз может принять форму бреда, в котором индивид видит страшных животных, людей или насекомых, испытывая ощущения ужаса и предчувствия. Органические психозы в большинстве случаев излечимы, если можно устранить болезнь, повреждающую мозг.

Займемся теперь маниакально-депрессивной группой. Джейнес Ленд [Janus — Янус, бог времени в римской мифологии (Прим. перев.)] был младший из пяти детей Элфреда Ленда, олимпийского агента по продаже недвижимости и страхованию. Джен обычно был куда веселее и спокойнее других членов семьи, но по временам становился вялым и раздражительным. В таких случаях он переставал встречаться со своими многочисленными друзьями и в свободное время читал мрачные философские книги.

Джен не без колебаний поступил в юридическую школу, чтобы удовлетворить связанные с ним честолюбивые замыслы отца. Сам он предпочел бы стать торговцем, но родители понемногу убедили его, что он может заняться чем-то более внушительным, чем оптовая торговля готовым платьем. Он всерьез принялся учиться и хорошо сдал экзамены за семестр. После экзаменов он отпраздновал это событие со своими друзьями. На следующий день все они явились на занятия, кроме Джена. Объяснялось это тем, что отец Джена должен был проехать по своим делам через Аркадию, и Джен собирался встретить его в гостинице. Но как раз в тот момент, когда он вышел из комнаты, он получил телеграмму, из которой видно было, что планы отца переменились и что он не приедет. Тогда Джен, все еще чувствуя себя счастливым после вчерашнего вечера, решил продолжить свой праздник. Слегка выпив, он отправился в город и заказал себе новый костюм. После ленча ему показалось, что ему пора обзавестись и другими вещами, поэтому он купил себе три пары ботинок, четыре шляпы и дюжину рубашек. Ему приглянулась девушка, обслуживавшая его в магазине готового платья, и он провел остаток этого дня у прилавка с рубашками, рассказывая ей громким голосом смешные истории; это привело ее в некоторое смущение, хотя некоторые из историй показались ей и в самом деле забавными, а его милые манеры ей нравились. У него не хватило денег уплатить за все купленное, но отца его хорошо знали в Аркадии, лежавшей всего в двадцати милях от Олимпии, и ему был предоставлен достаточный кредит.

Вечером он обошел с продавщицей ночные клубы, где они все проделали с широким размахом. Пили они одно шампанское, и в каждом месте, куда они являлись, Джен угощал всех присутствовавших, расписываясь на чеках именем своего отца. Затем он вместе с продавщицей отправился в мотель, где они провели ночь.

На следующий день Джен снова не пошел в школу. Вместо этого он обошел все клубы, где был накануне вечером, требуя, чтобы ему показали подписанные им чеки. И везде он жаловался, что с него взяли лишнее. Он пошел, наконец, со своими, жалобами к юристу, который посоветовал ему лучше над всем этим поразмыслить. Джен пошел к другому юристу; тот сказал, что должен посмотреть чеки, и тогда выяснится, что можно сделать. Джен стремился, однако, к немедленным действиям; он обратился в полицию и потребовал, чтобы полицейский пошел с ним ознакомиться с делом. В полицейском участке он вел себя так развязно и шумно, что его едва не арестовали за пьянство; но он предложил им понюхать его дыхание, и они должны были признать, что алкоголем от него не пахло. Он похлопал сержанта по плечу и, позабыв, зачем пришел, вышел из участка, громко распевая песню. Он шатался по Мейн Стрит, подмигивая всем встречным девушкам, и наконец зашел в галантерейный магазин Гарри. Обойдя магазин, он заявил, что покупает все имеющиеся в нем перчатки. У хозяина возникли подозрения, но он выдал Джену шесть дюжин мужских перчаток, после того как тот подписал бумагу, по которой отец его обязан был оплатить покупку до первого числа.

Взяв пригоршню перчаток, Джен взобрался в кузов стоявшего рядом маленького грузовика и начал рекламное выступление. Он расхваливал чудесные качества перчаток; собралась толпа, но никто их не покупал. Это обозлило его, и вскоре он стал делать саркастические замечания о скрягах, населяющих Аркадию.

На соседнем дереве запела птичка, и Джен, прервав свою речь, стал прислушиваться к ее пению. Затем он начал громко свистеть, подражая птичке. Через несколько минут прошла миловидная девушка. Не обращая внимания на толпу, Джен спрыгнул с грузовика и устремился за нею, швырнув в нее несколько перчаток. Как раз в этот момент подъехала полицейская машина. Джен увидел направляющихся к нему полицейских и от души рассмеялся. Затем, со всей возможной скоростью, он выхватил из коробок перчатки и забросал ими толпу. В участке подтвердилось, что он не пьян; вызвали его отца и рассказали ему всю историю. Мистер Ленд отвез его в Олимпию, где он был помещен в больницу.

Его возбужденное состояние скоро прошло, но доктор Трис сказал отцу, что он нуждается в длительном отдыхе. Однако Джен, стыдясь своего поведения, решил искупить его, вернувшись в колледж, и приняться за работу еще усерднее прежнего. Этот замысел поддержал его отец, непременно желавший иметь в семье юриста; тем более, что Джен казался ему вполне здоровым. Вопреки совету доктора Триса, Джен снова отправился в Аркадию. Друзья отнеслись к нему по-разному, но он старался избегать столкновений и, казалось, не особенно волновался из-за сплетен на его счет, ходивших по общежитию. Он жил спокойно и усердно учился, избегая ночных клубов и магазина готового платья, где встретился с девушкой.

Поскольку Джен пропустил в этом семестре почти два месяца, ему пришлось изрядно переволноваться во время экзаменов. Он не был уверен в результате и знал, что отец вряд ли простит ему неудачу. В день окончания экзаменов, вместо того, чтобы собираться домой, как другие студенты, он сидел с мрачным видом в своей комнате. Теперь, когда все кончилось, его беспокойство час от часу возрастало. Последние полтора месяца он испытывал переутомление. Вечером ему было трудно уснуть, и он просыпался до рассвета, чувствуя себя еще более усталым, чем перед сном. Ему не хотелось есть, у него пропало половое влечение и пропал интерес к людям, которые теперь только раздражали его. Ход его мыслей замедлился и ему было трудно сосредоточиться на занятиях. Происходящее вокруг не вызывало у него, казалось, обычного интереса; он начинал плакать без особой причины, подпрыгивал от каждого шума. Глаза его быстро уставали, он страдал запором, отрыжкой и изжогой. Он принялся размышлять о своем поведении после прошлого семестра, а также о различных своих поступках в более раннем возрасте, которых он стыдился; у него было ощущение, что все о них знают и разглядывают его на улице.

В эту ночь Джен попытался повеситься на своем галстуке. К счастью, галстук оборвался, и Джен свалился на пол.

Он не поехал домой и на следующий день, а вечером попытался отравиться газом; заделав все щели в двери и окнах, он повернул рукоятку. Ему опять повезло: часть газа просочилась наружу, и хозяйка вовремя его нашла. Его снова отвезли в Олимпию, положили в больницу, и на этот раз семья его соглашалась со всем, что говорил доктор Трис. Джен пробыл в больнице шесть месяцев, а потом в течение года часто бывал у врача. Хотя он и сдал экзамены, он не вернулся в колледж, а уехал в город на севере штата и стал помощником заведующего магазином мужской одежды. В течение ряда лет он большей частью здоров, но раз в месяц по-прежнему посещает психиатра, и, когда он ощущает возбуждение или депрессию, врач прописывает ему соответствующее лекарство, так что он может жить и работать в более или менее уравновешенном состоянии.

Может показаться удивительным, что две болезни со столь различными проявлениями случаются у одного и того же человека, составляя части одного и того же психоза; но если подумать об этих двух эпизодах, то можно усмотреть их важнейшую общую черту: оба они произошли от внезапного высвобождения больших неудовлетворенных напряжений Ид. Во время первой болезни Джен был чрезмерно общителен, чрезмерно великодушен, сексуально возбужден до безрассудства, а временами также раздражителен, критичен и воинствен. Эти действия произошли от взрыва угнетенного либидо с небольшим количеством направленного наружу мортидо; взрыв этот был столь мощным, что одержал верх над его здравым смыслом и чувством реальности.

Во время второй болезни у него произошел еще один взрыв энергии Ид, но с двумя отличиями от предыдущего: во-первых, взрыв этот состоял, главным образом, из мортидо; во-вторых, он был направлен не наружу, а внутрь. У индивидов, подверженных таким взрывам, мы обнаруживаем всевозможные комбинации конструктивной и деструктивной энергии. Обычно либидо направляется наружу, что приводит к так называемому маниакальному эпизоду, а мортидо направляется внутрь, вызывая депрессивный, или меланхолический эпизод. Поскольку оба состояния часто встречаются у одного и того же индивида, этот вид болезни называется маниакально-депрессивным психозом. У некоторых людей бывает длительная депрессия без заметной маниакальной фазы или длительная мания без заметной депрессии. У других маниакальные и депрессивные эпизоды перемежаются без какого-либо правильного промежутка между ними. В случае Джена между двумя фазами был период превосходного здоровья. Встречаются и смешанные типы, когда взрывы либидо и мортидо происходят не один за другим, а в одно и то же время.

Как только взрыв миновал, индивид чувствует себя столь же хорошо, как в лучшие времена. К сожалению, эта болезнь имеет тенденцию повторяться с годами; именно для того, чтобы предотвратить такое повторение, Джен продолжал посещать психиатра долгое время после выздоровления. В этом отношении психоз подобен туберкулезу: когда больной выздоравливает, он все еще должен соблюдать осторожность и через правильные промежутки времени бывать у врача, чтобы убедиться в своем благополучном состоянии.

В нашей стране, по крайней мере, в мирное время церковь и воспитание побуждают большинство людей направлять большую часть своего либидо наружу и большую часть своего мортидо внутрь. Поэтому при психотических взрывах мортидо пациент чаще предпочитает облегчить свои напряжения самоубийством, а не убийством; вследствие этого частота самоубийств более чем вдвое превосходит частоту убийств. В некоторых других странах, где мортидо не так сильно направляется внутрь, имеется более выраженная тенденция агрессивности по отношению к другим; то же касается некоторых групп в нашей стране. У некоторых мусульманских народов Дальнего Востока индивид может внезапно впасть в состояние амока, пытаясь убить как можно больше людей; иногда это делается с «оправданием», смысл которого сводится к тому, что Суперэго разрешает человеку направить свои смертоносные желания наружу, а не внутрь. Немало было написано об амоке в других частях света, но он встречается также в Америке, где и достигнуто, вероятно, рекордное число убийств. Наряду с индивидуальными убийствами есть также многочисленные виды массовых убийств, не рассматриваемых как психотические: войны, истребительные кампании, расовые и религиозные побоища и бандитизм; некоторые из них поощряются государственной властью, некоторые она терпит, а с некоторыми борется.

Иногда трудно отличить шизофренические психозы от маниакально-депрессивных. Для классификации этих болезней важно то, что делает пациент, а не то, как он это делает. Маниакально-депрессивный больной может иметь те же идеи преследования, что и параноидальный шизофреник, а многие шизофреники начинают с эпизода меланхолии. Чтобы отличить отчаянные настроения шизофреника от угнетенных эмоций маниакально-депрессивного больного, требуются годы обучения и практики, а правильный диагноз может быть важен для выбора лекарственного лечения.

3. Что вызывает психозы?

Об этом мы знаем очень мало; известно лишь, что шизофрения может быть как-то связана с химией мозговых клеток, а маниакально-депрессивный психоз — с железами. Имеются также доказательства, что к маниакально-депрессивному психозу имеет отношение простое химическое вещество, содержащееся в крови, — литий. В настоящее время мы больше знаем о проявлении психозов, чем об их причинах.

Невроз есть вид защиты. При неврозе докучливое напряжение загоняется в одну часть личности, так что остальные части ее сохраняют свободу развиваться, насколько это возможно в ее искалеченном состоянии. Искалечив себя в одном отношении, пациент сохраняет в некоторой мере свободу развиваться в других отношениях. У психотика же вся личность поглощена напором или просачиванием импульсов Ид и ребячливым мышлением. Сила развития, физис, у него блокирована. Принцип Реальности отключен. Индивид действует в соответствии с крайне искаженными образами, и если он за что-нибудь принимается, то он может лишь при особой удаче добиться успеха. Так, во время первой болезни Джену удалось увлечь женщину со слабым рассудком, но более разумная женщина сообразила бы, что здесь что-то не в порядке, и его постигла бы неудача. Достаточно бестолковую женщину мог бы увлечь даже Кэри с его лихорадочным тоном. Психоз, подобно неврозу, есть результат конфликта между Ид и сдерживающими его внутренними силами; но в случае невроза побеждают сдерживающие силы, а в случае психоза — побеждает Ид.

Глава VII

Алкоголь, химические препараты и некоторые расстройства поведения

[Я выражаю благодарность доктору Клоду Стейнеру (Claude Steiner), руководителю групповой терапии в Центре специальных исследований в Сан-Франциско и члену-преподавателю Международной ассоциации анализа взаимодействий, оказавшему мне помощь в исправлении этой главы по новейшим данным, а также написавшему разделы о транссексуалах и травести. (Э.Б.)]

1. Разные виды пьянства

Талиа Лейн — маленький проход напротив Корт Хаус Скуэр длиной в один квартал, соединяющий Уолл Стрит и Леонидас Стрит. По одну его сторону было три узких дома, а по другую — три небольших магазина, которые принадлежали мистеру Сейфу су, книготорговцу, продававшему также пряности, мистеру Риду, владельцу музыкального магазина, и Сэму Часбеку, торговавшему винами. Соседи говорили, что в действительности все дела вела миссис Часбек, между тем как Сэм предпочитал беседовать с клиентами и давать им разные советы. Мистер Часбек любил свои вина и во время еды всегда имел под рукой стаканчик с чем-нибудь особенным, из которого он понемногу потягивал (1) [Числа в этом рассказе относятся к его обсуждению в конце главы].

Дочери его Талии (получившей имя от улицы, где она родилась) также иногда разрешалось потягивать, особенно в торжественных случаях и по праздникам, и таким образом она приучилась пить в меру (2).

У Сэма Часбека было два брата, Вэн и Дэн, работавших в Аркадии на сталелитейном заводе. Сэм, младший из всех, был деликатного сложения и мягок в обращении. Вэн и Дэн на него не были похожи; они пошли в отца, который был пьяницей. Они составляли дружную шумливую пару; вместо того, чтобы за день, растягивая удовольствие, выпить несколько стаканов вина, они предпочитали принимать регулярные дозы виски. Вэн употреблял изрядную порцию с утра, перед уходом на работу, а другую вечером, вернувшись домой (3).

Дэн это делал иначе. Он был здоровенный мужчина, и все члены его семьи боялись его. Почти всегда в конце недели, а нередко по вечерам посреди недели Дэн имел обыкновение отправляться с «компанией» в одну из таверн нижней части города, где он играл в карты и пил виски. Обычно он возвращался домой несколько нетрезвым, и хотя он никогда никого всерьез не обидел, жена часто приходила в замешательство от его пения или громкой ругани. Иногда он переворачивал что-нибудь из мебели или толкал кого-нибудь из детей (4).

Старший сын его Дион следовал примеру отца и тоже угощал толчками других детей. Это вызывало гнев у матери, которая была трезвенницей и не допускала появления виски в их доме (5).

Накануне поступления в колледж отец привел Диона в свою любимую таверну и заказал ему стакан виски со словами: «Это не понравилось бы твоей матери, но теперь ты уже мужчина, и ты можешь пить». Уже два года Дион потихоньку выпивал (6) со своими школьными друзьями и приучился пропускать порцию виски без всякого труда; отец воспринимал это одобрительно, выражая свое восхищение.

В колледже Дион научился пить по-настоящему. Хотя он прогуливался вразвалку, в действительности он был робок и на вечеринках имел затруднения в общении. Вскоре он обнаружил, что несколько рюмок виски сообщают ему милую непринужденность и после них он может говорить с девушками не хуже любого из своих дружков (7).

Дион был хорошо сложенный, миловидный парень и ему нетрудно было, вернувшись на постоянное жительство в Олимпию, найти себе работу и подругу. Хотя по природе он был несколько раздражителен, после небольшой выпивки он мог быть достаточно приятным, чтобы стать превосходным  торговцем (8). Мистер Ленд, занимавшийся недвижимостью, поручил Диону свое страховое дело, поскольку все его сыновья уехали из Олимпии.

Иногда Дион чувствовал себя удрученным, потому что в действительности не умел сходиться с людьми. Будучи в обществе, он едва мог сказать слово, предварительно не выпив. После этого, однако, он становился разговорчивым и любезным, и таким способом он подружился с Мерилин Ленд и с миссис Ленд. Вскоре он стал везде появляться с Мерилин. Они приятно проводили время. Иногда они оставались дома и выпивали с миссис Ленд. Чаще они отправлялись в бар или один из ночных клубов Аркадии, где проводили вечер либо вдвоем, выпивая и беседуя, либо в обществе встречавшихся там приятелей.

Когда Мерилин забеременела, это не особенно взволновало ни ее, ни Диона, хотя это была, конечно, случайность, происшедшая в одну из ночей, когда они выпили слишком много. Они спокойно поженились, и вскоре ни для кого в городе не было тайной, что они были женаты и раньше. Тем самым приличия были соблюдены, и они поселились вместе.

Оба были неравнодушны к доброй порции виски и обычно принимали несколько таких порций в день. Перед обедом они пили коктейли, затем пили их после обеда, а потом проводили вечер сидя вдвоем, разговаривая и выпивая (9).

Дела пошли иначе после появления ребенка. У Мерилин не было молока, и она кормила его из бутылочки. Врач посоветовал Мерилин несколько месяцев не пить. Дион также пытался не пить, но это оказалось слишком трудно, потому что без выпивки ничто не доставляло ему удовольствия. К ребенку он был привязан меньше, чем ожидал, а иногда и злился на Мерилин за то, что она проводила с малышом слишком много времени. Он стал находить у нее и другие недостатки. Более того, когда он не был пьян, она его раздражала. Несколько раз они пытались разобраться в этом, но без особой пользы. Затем Мерилин обнаружила, что после совместной выпивки муж переставал жаловаться. Так у них постепенно выработалась привычка выпивать вместе каждый вечер, и Дион проводил многие ночи, так и не добравшись до кровати, а Мерилин едва была в состоянии ухаживать за ребенком.

Так продолжалось около трех лет, и скоро дело дошло до того, что оба они стали просыпаться с ощущением похмелья. Затем Мерилин снова забеременела и это настолько разозлило.

Диона, что он принимался теперь пить, едва встав с постели, и продолжал пить во время работы. Мерилин считала, что это зашло слишком уж далеко; с этого времени она перестала пить и сказала Диону, что если он будет и впредь вести себя таким образом, она с ним разведется. Ему удавалось сохранить трезвость месяц-другой, но затем он срывался, и в конце концов Мерилин с ним развелась. Все считали, что она сделала глупость, потому что он имел репутацию очаровательного парня. Мерилин переехала с обоими детьми в дом своей матери и решила покончить с пьянством, что удалось ей без особого труда (10).

Когда семья Диона распалась, он чувствовал себя столь удрученным и одиноким, что пил еще больше обычного. Иногда он пьянел сверх меры, и тогда казался уже не столь очаровательным. Однако в такие унылые дни всегда находились друзья, приходившие к нему домой. Когда он чувствовал себя с утра не в порядке, он основательно нагружался и тогда, как он полагал, до конца дня был в хорошей форме. Люди начали о нем беспокоиться; иногда он и сам беспокоился о себе и пытался не пить. Ему удавалось не дотрагиваться до виски несколько недель подряд, но затем, показав себе и другим, что он к этому способен, он считал нужным отпраздновать свою победу; кончалось это запоем дня на четыре. Он очень стыдился, если не выходил на работу, но никогда не сознавался, что ему стыдно. После этого он опять воздерживался от выпивки пару недель. В течение этих недель его страховые операции шли, однако, хуже обычного, что его беспокоило. Тогда он выпивал немного, чтобы поднять настроение, затем выпивал еще, и все это завершалось еще одним четырехдневным запоем, во время которого он не ел и почти не спал (12).

В течение следующих трех лет он женился на Электе Эйбел и развелся с нею; дела его между тем шли все хуже. Когда он не пил, у него не выходила его торговля, а когда пил, он доходил до запоя и вовсе забрасывал работу. Он начал опасаться, что пьянство может положить конец его карьере и обратился к доктору Трису. Из этого ничего не вышло, потому что лечение, по словам доктора Триса, должно было длиться год или два, и Дион решил, что доктор хочет попросту на нем заработать; в самом деле, лечение должно было обойтись дороже, чем все его выпивки, а они стоили немало. Поэтому он продолжал пить, но стал весьма чувствителен к этому пункту.

И если мистер Ленд делал ему замечание о пропущенном рабочем времени, он отвечал: «Я ведь по-прежнему продаю больше страховых полисов, чем все, кто этим здесь занимается!» Мистеру Ленду это не нравилось, и он предвидел, что Дион продержится недолго. С Дионом пробовали говорить и другие, но все было напрасно. Он на них только злился (13).

Рассердился он и на мать, когда та его слегка попрекнула. «Черт возьми!— сказал он. — Все против меня! Неужели мужчина не может поступать по-своему, не прислушиваясь к женским придиркам?» Эти слова крепко засели в его голове: «Все против меня!» Случалось, он повторял их в бессонные ночи. И, когда дела его вскоре пошли хуже прежнего, он уже не испытывал чувства вины. Дело в том, говорил он, что все против него. Он говорил себе: «Взгляните на меня, я недурно воспитан, хорош собою, я ловок и знаю всю эту игру в страхование. И если это у меня не выходит, причина в том, что люди против меня. Не удивительно, что я пью. Кто бы не пил на моем месте, если делаешь все, что можешь, а тебя ни во что не ставят?» Это он сказал себе и в тот день, когда мистер Ленд его уволил (14).

Конкурент мистера Ленда мистер Палуто относился к Диону с некоторой опаской; но тот обещал, что все будет хорошо, если ему окажут доверие, и мистер Палуто принял его на работу, не высказав своих сомнений. Дион решил, что мистер Палуто чудесный малый, и прямо ему это сказал. Человек этот, понявший, что он лучше всех справится со своим делом, если ему дать шанс, казался Диону парнем что надо; такое здравомыслие приводило его в восторг. И он поклялся не приближаться к бутылке.

Послужив у мистера Палуто около трех месяцев, соблюдая трезвость, Дион стал задумываться над своей жизнью. Многие из его друзей неплохо преуспели в делах. Однажды вечером, размышляя о несправедливости всего этого, он настолько огорчился, что почувствовал потребность выпить рюмочку, одну-единственную (12). На этот раз его запой длился не четыре дня, а семь и кончился в больнице белой горячкой. Доктор Трис привел его в порядок, хотя это и было нелегко. Дион неделю ничего не ел, и важную часть лечения составляла солидная диета с обилием витаминов, калорий и углеводов. Через несколько дней у него прекратилась дрожь, исчезли страхи, и Дион перестал видеть разные ужасы, как только закрывал глаза. Доктор Трис предпочитал старомодные лекарства вроде паральдегида, вместо того чтобы лечить эту болезнь новыми средствами. [Причины этого выясняются в замечании о delirium tremens, помещенном в конце главы].

Когда Дион вернулся в контору мистера Палуто, хозяин встретил его нелюбезно. Он не хотел рисковать своей репутацией, давая работу человеку вроде Диона, и когда нанимал его, решил про себя, что уволит его при первом запое; это намерение он и исполнил.

Дион отделал его как следует. «Вы не можете меня выгнать! — сказал он. — Я подаю в отставку! Я понял, что вы жулик, как только вас увидел. И вы тоже! Весь мир против меня. Неудивительно, что человек запил!» И Диону пришел конец. Теперь, когда он убедился, что все против него, не стоило больше стараться. Он сдался и пошел вразнос. Мерилин и Электа были замужем и мало чем могли ему помочь; его кузина Талия и миссис Ленд всегда о нем заботились, в каком бы виде он ни был. Их страшило мнение доктора Триса, что Дион убьет себя пьянством, самое большее, за два года; что касается Диона, то он не беспокоился, так как знал, что может перестать пить в любой момент, как только ему дадут Шанс (15). Каждый раз, когда он оказывался в больнице, он обещал доктору Трису и самому себе, что это последний раз, но каждый раз возвращался опять. Иногда же он прямо сдавался и говорил врачу: «К чему все это? Все против меня, и мне не дают никакого шанса. Не лучше ли мне умереть? Все будут счастливы, когда меня не станет, даже родная мать!» Но мать Диона была очень опечалена, и опечалена была его бывшая жена Мерилин, а также доктор Трис, когда через пару лет Дион умер от сочетания белой горячки, болезни печени и пневмонии, которую подхватил, пролежав ночь в канаве.

Рассмотрим теперь различные виды выпивки [В оригинале — drinking, что означает процесс питья вообще, питья алкогольных напитков в частности. Для частного случая мы передаем этот термин не особенно респектабельным словом «выпивка», превращая его в научный термин. Такая сублимация просторечия до научной терминологии вполне в духе доктора Берна. (Прим. перев.)], характерные для братьев Часбек, родившихся в Европе, и для их детей, родившихся в Соединенных Штатах

1.  Сэм Часбек любил выпить немного вина за едой. Это европейский эквивалент американского обычая пить кофе и английского обычая пить чай. Немного вина за едой действует как стимулятор аппетита и всех ободряет. Для тех, кто воспитан таким образом, вино редко становится дурной привычкой. Признаками выпивки этого рода является потягивание вина губами, вместо того чтобы пить его сразу, и наслаждение его вкусом и ароматом не менее, чем действием алкоголя. В таком случае вино является стимулятором аппетита и приятным напитком, а не отравляющим веществом, и связывается с приемом пищи.

2.  Есть убедительные доказательства, что алкоголизм редко встречается в семьях некоторого типа, в которых дети приучаются связывать выпивку (как правило, вина) с особыми обстоятельствами, и учатся, таким образом, пить с надлежащей умеренностью. В таких семьях пьянство не рассматривается как признак силы и мужества, а презирается как слабость. Как показали исследования, в Соединенных Штатах итальянские, еврейские и греческие семьи знакомят детей с вином, и обычно в этих группах населения алкоголизм оказывается значительно ниже среднего. Признаки этого рода выпивки перечислены выше.

3.  Вэн Часбек любил выпивать основательную порцию виски перед работой и после прихода с работы, и делал это ежедневно. Рабочие, занимающиеся физическим трудом, зачастую имеют подобную установку по отношению к алкоголю, но не становятся при этом алкоголиками и не попадают в переделки каждый субботний вечер. Такая практика нередко встречается в Европе. Например, путешественник по Югославии не может не обратить внимания на множество людей, завтрак которых начинается (или сводится) к одному или двум стаканам сливовицы, т.е. сливовой водки.

4.  Не каждый, кто злоупотребляет алкоголем, становится алкоголиком. Дэн Часбек служит примером человека, злоупотреблявшего алкоголем; но, поскольку его пьянство не развивалось дальше и не отражалось на его работе и семейной жизни, его нельзя считать алкоголиком в собственном смысле слова.

5.  Бескомпромиссное отвращение к алкоголю матери Диона могло способствовать развитию алкоголизма, поскольку не позволяло «обучать» ее детей надлежащему использованию и потреблению алкоголя.

6.  Немало алкоголиков начинает свое пьянство в средней школе. Пьянство подростков нередко поощряется сбивающей их с толку позицией окружающих взрослых. Подростки втягиваются в пьянство, видя, как их родители злоупотребляют алкоголем. Дион служит примером подростка, пьянство которого поощрялось отцом, между тем как мать его делала вид, будто нет никакой проблемы и отказывалась ею заниматься.

7.  В колледже Дион участвовал в типично американской общественной выпивке. Американцы любят посещать новые места и знакомиться с новыми людьми. Для их способа наслаждаться жизнью важна способность быстро знакомиться с людьми и непринужденно разговаривать с ними. Несколько порций выпивки в течение вечера поддерживают человека в раскованном состоянии. Застенчивые могут полагать, что это им особенно нужно, чтобы не проводить время, подпирая стены. И как раз для них такая выпивка может быть опасной. Это столь легкий путь избавления от робости, что он может стать привычкой и опорой, избавляя человека от более трудной задачи — научиться вести себя в обществе и извлекать из этого радость. В рамках американского образа жизни — если избегать эксцессов — такой способ выпивки в отдельных случаях выручает; но лучше строить общение с людьми на более надежной основе.

8.  Профессиональная выпивка, то есть выпивка с целью облегчить деловые отношения, — скверная вещь. Бизнесмен занимается своим делом круглый год, и, если он привыкнет полагаться на это средство, то ему придется пить ежедневно. Вскоре он может прийти к заключению (может быть, справедливому), что если он откажется облегчать дело выпивкой, то бизнес его может пострадать; а тогда это станет регулярной привычкой и, поскольку продолжать такую практику легче, чем научиться идти своим ходом, он станет слишком уж зависеть от бутылки. Более того, некоторым не нравится иметь дело с человеком, от которого пахнет спиртным.

9.  Совместные выпивки Диона с Мерилин могли быть утонченной формой оскорбления. Они могли иметь (и зачастую имеют) следующий смысл: «Когда мы трезвы, мы в тягость

друг другу. Лучше будем по-прежнему пить, и тогда мы сможем друг друга вынести». Привязанность к спутнику жизни и образ его, сформированные в реторте с алкогольными испарениями, редко способны выдержать напряжение, и Диону это не удалось. Супружеские пары, проводящие вечер за выпивкой, живут в постоянной опасности обнаружить, как мало могут они дать друг другу; нередко их ждет лишь два исхода. Если они перестают пить, как поступили Дион и Мерилин, они могут очень скоро почувствовать, что им скучно, и это угрожает привести к распаду брака. Если же они продолжают пить, то им приходится пить со временем все больше и больше, потому что чем дольше они знают друг друга, тем более они друг другу в тягость, и тем больше им надо пить, чтобы это скрыть.

10. Мерилин, по-видимому, не была «склонна к вовлечению».  [Англ. «addictive personality». Важный для дальнейшего термин addict означает человека, вовлеченного в потребность алкоголя, наркотиков и т. п., т. е. с определенной установкой, но безразлично к какому предмету. Этот термин, не имеющий русского эквивалента, мы передаем словом «вовлеченный»: вовлеченный в пьянство, в потребление наркотиков и даже (см. ниже) в потребление пищи. Необходимость введения новых терминов объясняется отсутствием соответствующей литературы на русском языке. (Прим. перев.)] Она пила, чтобы составить компанию Диону, но как только она удалилась от его влияния, выпивка перестала быть для нее проблемой. Многие люди проходят через период тяжелого пьянства, но когда оно, в конце концов, становится для них очевидным образом вредным, решают его бросить и уже не вовлекаются в дальнейшем. Дион представляет, однако, пример «вовлекающейся личности»: такой человек пьет не столько под внешним влиянием, сколько по внутренней потребности.

11. Почти все согласны теперь, что если человек начинает пить с утра, чтобы вылечить дрожь или похмелье от минувшего вечера, то он близок к тому, чтобы стать алкоголиком.

12. Если человек не способен перестать пить после первой рюмки, приняв предварительно такое решение, то он алкоголик, потому что находится во власти своего влечения (а не наоборот). Когда пьянство становится единственным видом его деятельности, кроме еды и сна, начинается процесс физического перерождения. Поскольку алкоголь содержит одни калории, но не имеет никакой другой пищевой ценности, человек, по существу, убивает себя голодом. Вдобавок, повышенная концентрация алкоголя в печени ведет к ее перерождению под названием цирроз. Поврежденные части печени отвердевают, и, когда большая часть ее выходит из строя, человек умирает. Алкоголик, у которого большая часть печени отмерла, пьянеет от все меньшего и меньшего количества алкоголя, так как печень его уже не способна разлагать алкоголь, и организм не может удалить его.

13. Если человек жертвует ради выпивки большим, чем любая выпивка стоит, его зовут алкоголиком. Если он готов потерять работу, оставить своих детей голодными и раздеты ми, лишь бы удовлетворить свое влечение, это алкоголизм. Мы определяем болезнь по ее результатам. Если результаты пьянства причиняют серьезный вред или приводят в отчаяние его самого и других, то этот человек алкоголик (без всяких извинений).

14. Если человек теряет перспективу настолько, что винит других в бедствиях, навлеченных на себя им самим, он становится бременем для тех, кто его любит.

15. Если он продолжает пить после медицинского предупреждения, что он серьезно повредит этим свой организм, здесь вполне проявляется истина, которую мы подозревали и раньше: хронический алкоголизм есть медленная форма самоубийства. Это способ уклониться от силы развития, которую мы назвали физис, и от запрета, в обычных условиях не дозволяющего направленному внутрь мортидо причинить индивиду смерть. Приятнее пить, чем вешаться; это не вызывает таких чувств, как намеренная попытка самоубийства. Хронический алкоголизм есть самоубийство даже в том случае, если пьющий считает свое стремление к смерти «подсознательным».

Впрочем, есть и другие виды пьянства. Человек, страдающий циклической депрессией, может начать пить, когда чувствует наступление депрессии, не сознавая, почему он это делает; он пытается таким образом скрыть от себя свое состояние. В старину женщины с регулярными депрессиями в период менструаций имели обыкновение принимать в изрядных дозах некие «растительные микстуры», содержавшие высокий процент алкоголя. Это были попросту коктейли, но поскольку они рассматривались как лекарства, то самая добродетельная старая дева, которой даже мысль о «выпивке» не пришла бы в голову, могла себе позволить эти чудесные «микстуры», магически превращавшие ее менструации в нечто куда более веселое, чем прежде.

Питье дешевого вина, вместо других видов алкоголя, является признаком особого типа алкоголиков под названием «wino». [Вряд ли существует русский эквивалент, поскольку у нас такую роль играет пиво. (Прим. перев.)] Говоря об алкоголиках, многие подразумевают околачивающихся у ларьков «wino». Но большинство алкоголиков — не «wino» и не пьяные бродяги. Лишь около семи процентов американских алкоголиков выпивают у винных ларьков. Остальные, а их около пяти миллионов, пребывают у себя дома, на заводах или в учреждениях.

Часто случается, что два алкоголика вступают в брак в иллюзорной надежде, что, страдая от одного и того же недуга, они смогут лучше понять и помочь друг другу. Это крайне рискованно, потому что приводит обычно к взаимному поощрению пьянства.

Есть люди, у которых выпивка вызывает рвоту прежде, чем наступает стадия отравления; хотя это их нередко смущает, они могут считать себя счастливыми людьми.

2. Что такое наркоман?

Есть лекарства, обычно прописываемые врачами в очень небольших дозах. Наиболее известен из них сок восточной разновидности мака. После операции врач успокаивает больного, сделав ему укол морфия, весом примерно в четверть пшеничного зерна. Этого достаточно, чтобы средний человек уснул даже при жестокой боли.

Некоторые люди находят получаемые из мака продукты очень приятными и начинают принимать их без предписания врача; в одних случаях они делают это, чтобы испытать приятные сновидения и грезы, а в других — чтобы унять свои издерганные нервы и хоть на время обрести покой. Поскольку такая практика запрещена законом, они принимают наркотики в любом виде, в каком их можно незаконно добыть. В одних местах они находят разносчиков, торгующих опиумом, который можно курить или принимать внутрь; в других они могут достать лишь морфий или героин, вводимые под кожу шприцем.

После приема этих препаратов в течение некоторого времени обычно происходят две вещи: во-первых, у них возрастают напряжения вследствие чувства вины; во-вторых, действие препарата ослабляет их Эго. Они сохраняют все свои прежние бедствия, а вдобавок приобретают, быть может, гложущее ощущение, что нарушают закон, вступая в сделку с преступниками для получения того, что им нужно.

Так образуется порочный круг: напряжения Ид становятся у них все страшнее, а между тем их Эго становится все менее способным с ними справиться. Потребители этого рода нуждаются тем самым в постоянно возрастающем количестве наркотика, чтобы вернуть себе ощущение безопасности, спокойствия и самообладания. Они «психически вовлечены».

Их психика погружается в хаос, как только они лишаются своего препарата, но это еще не все: они, сверх того, «вовлечены телесно». Вовлеченный, оказавшись без морфия, страдает всевозможными видами болей и недомогания, потливостью, сердцебиениями, желудочными расстройствами, дрожью и, вообще, «сплошным воплем». Чтобы успокоить свое тело и свой дух, ему может понадобиться доза в восемь, шестнадцать или даже сорок раз превосходящая нормальную; такая порция убила бы нормального человека, но как раз необходима, чтобы спасти наркомана от страданий.

Незаконное получение таких доз обходится недешево, и наркоманы измеряют свою «вовлеченность» суммой денег, которую им ежедневно приходится на нее тратить. Пятьдесят долларов в день составляют не слишком редкую цену такой привычки и, поскольку без своего препарата наркоман превращается в дрожащий клубок терзаемых болью нервов, он готов на крайности, чтобы получить свою дозу. Этим объясняется столь обычная у наркоманов преступность — чаще всего проституция и воровство.

Самое обычное из преступлений — воровство, и некоторые наркоманы специализируются на обходе больших многоквартирных домов, пробуя каждую дверную ручку и совершая полуминутный обход каждой незапертой квартиры; они хватают при этом все сколько-нибудь ценное, что можно засунуть в карман. Девушки и юноши, идущие на проституцию или воровство, становятся добавочным источником дохода для синдикатов, продающим им наркотики: эти же синдикаты могут контролировать проституцию и сбыт краденого. Почти все наркоманы становятся, вдобавок, «разносчиками», чтобы поддерживать свою привычку. И они все больше запутываются в паутине преступности. Поскольку синдикатам известно, что они должны получить свой препарат любой ценой, эти молодые люди находятся в их полной власти. С них берут сколько можно и обманывают их, как хотят. Незаконная торговля наркотиками — грязное дело; все его участники, за редким исключением, всегда готовы при первой возможности друг друга надуть.

Иные из наркоманов не втягиваются в описанный выше круг, в особенности в тех случаях, когда их денежные средства позволяют им без напряжения поддерживать свою привычку. Но во всех случаях подлинный наркоман — это существо, несчастное без своего препарата, готовое на любые жертвы, чтобы его получить, и нуждающееся все в больших и больших дозах, чтобы сохранять спокойствие, поэтому в конечном счете он может принимать порции, способные убить несколько обычных людей.

Отметим, что некоторые из исследователей, тщательно изучавших этот вопрос, не признают такого понятия, как «телесная вовлеченность», и полагают, что всякая вовлеченность является психической.

3. Во что люди могут вовлекаться?

Наиболее серьезные виды наркотиков (не считая алкоголя) — это кокаин и производные опия (морфий, героин и сам опий). Это самые опасные из препаратов, поскольку привыкание к ним может произойти очень быстро, иногда менее чем за неделю. В некоторых случаях было достаточно одной дозы, чтобы вызвать ужасное влечение, способное сделать человека наркоманом. Этого не происходит, если препараты принимаются в течение короткого времени под наблюдением врача. Иногда встречается привыкание к другим лекарствам, если их принимают долгое время.

В наше время всем знакомы фенобарбитал, нембутал и другие снотворные, порошки, капсулы и пилюли, которые врачи называют барбитуратами; они получили уличное имя «понижателей». Эти препараты употребляются привычным образом во все возрастающих количествах; все больше и больше людей проходят через жизнь, «оглушенные» этими средствами. Большая часть барбитуратов оставляет на следующий день нечто вроде похмелья, и если даже оно столь слабо, что индивид этого не замечает, производительность его все же оказывается сниженной. Препараты этого рода должны приниматься лишь в течение ограниченного времени под наблюдением врача; люди, принимающие их по собственной инициативе, готовят себе неприятности. Лекарство от бессонницы — эмоциональное спокойствие; в аптеке его купить нельзя.

Может быть, самое безобидное и эффективное успокаивающее средство (для отшельников и больничных пациентов) — это дурно пахнущее вещество скверного вкуса под названием паральдегид, выделяющееся через легкие. Но даже этот неаппетитный (в остальном же почти совершенный) успокоитель может вызвать алкоголическое привыкание, особенно у алкоголиков.

Другой почти всем известный вид препаратов родственен желудочным или диетическим пилюлям. Научное их название — амфетамины. Амфетамины являются стимуляторами и прямо противоположны успокоителям по своему действию. Их прозвали «повышателями», так как они вызывают бессонницу, потерю аппетита, повышенную активность, чувство компетентности и оживленное настроение. Принимают их через рот, но иногда вводят также подкожно с помощью шприца. Их часто принимают атлеты, предприниматели, студенты во время зубрежки перед экзаменами и занятые люди, которым надо подолгу обходиться без сна. Опасность таких желудочных пилюль состоит в том, что потребитель их не спит, иногда и не ест, а если он принимает их достаточно долго, то у него развивается психоз с галлюцинациями и в ряде случаев с опасениями, что его хотят убить. Дорожная полиция обратила внимание на стимулирующие препараты, когда обнаружилось, что водители грузовиков, принимающие их, чтобы не уснуть в течение длительного рейса, могут дойти до неистовства и направить свою машину в пропасть или врезаться в середину перекрестка с напряженным движением, чтобы отделаться от воображаемого врага.

Наихудший из амфетаминов носит кличку «скороход»; это мефедрин, вызывающий у своих потребителей быстрое привыкание и перерождение, что известно и потребителям, и поставщикам этого товара. В некоторых местностях синдикаты торговцев наркотиками бесплатно поставляют его молодым людям в больших количествах в расчете завлечь и обобрать некоторых из них. Даже среди хиппи, весьма благосклонно относящихся к наркотикам, мефедрин вызывает опаску, поскольку все более очевидно, что причиняемое им перерождение может быть необратимым. Возможно, это связано с повреждением мозговых клеток и с последствиями повышенного кровяного давления, возникающего при его длительном приеме.

Бромиды относятся к числу препаратов, которые можно получить либо в чистом виде по рецепту, либо в различных смесях, составляющих патентованные лекарства. Прежде они были весьма популярны как средство от эпилепсии, но теперь редко применяются с этой целью. Они по-прежнему используются для самолечения головной боли и похмелья и легко доступны для этого в виде патентованных препаратов, предлагаемых в киосках с газированной водой. Такие препараты нередко содержат и другие вещества, способные вызвать отравление, наряду с чрезмерными дозами бромидов. Беда в том, что отравление бромидами вызывает бессонницу, то самое недомогание, которое предполагается этими лекарствами «излечить», и естественная реакция большинства людей на такое положение вещей состоит в том, что они принимают все больше этих препаратов, что приводит к дальнейшему отравлению и еще худшей бессоннице. Каждый врач, наблюдавший бро-мидный психоз или видевший человека, посиневшего от чересчур усердных приемов «утреннего отрезвителя» у киосков с водой, становится весьма осторожным в назначении этих препаратов. Впрочем столь тяжких последствий можно ожидать лишь при длительном и интенсивном приеме бромидов.

Марихуана не вызывает подлинного привыкания, поскольку не оставляет после себя какой-либо тяги к повторению. Многие с удовольствием пользуются ею для утешения и развлечения. Поскольку она снижает производительность труда в большинстве профессий, она является с медицинской точки зрения вредным веществом, в том же смысле, как алкоголь. Можно позволить себе в какой-то мере это удовольствие после работы без видимых последствий, но при чрезмерном употреблении это нарушает нормальный образ жизни. Одно время полагали, что марихуана неизбежно ведет к наркотикам. Это неверно. Тем не менее владеть марихуаной столь же незаконно, как опасными наркотиками вроде героина.

Разногласия по поводу действия марихуаны связаны с тем, что ее действие, во-первых, зависит от личности потребителя; во-вторых, от того, с какими людьми потребитель общается. Третья причина разногласий в том, что препараты, поставляемые американским потребителям, имеют разнообразный состав и разную силу. Растение марихуана часто встречается в дикорастущем виде, и его можно разводить почти везде. Ее уличное имя «кружечка» или «травка» и в Америке ее обычно курят. Для курения берут листья индийской конопли, из которой делают веревки. Кстати, она росла в Америке ранее 1632 года. Нелегко определить в точности вид растения, из которого нелегальные торговцы готовят свой товар, если только они случайно не окажутся деградировавшими профессорами ботаники; но и в этом случае они, вероятно, станут препираться между собой, подлинная ли это Cannabis sativa или ложная Аросуnum cannabinum, именуемая также индейской коноплей.

Препараты другого класса, ставшие в последнее время предметом пристального внимания, называются психоделическими. Из них наиболее ценится потребителями ЛСД (от химического названия диэтиламид d-лизергиновой кислоты) или в повседневном жаргоне просто «кислота». Другие психоделические средства — это мескалин, получаемый из кактуса пейоте, и псилобицин, изготовляемый из одного гриба. Марихуана включается в этот же класс. Недавно на нелегальном рынке появились два новых вещества: ДМТ, быстродействующее и доставляющее непродолжительную «поездку», и СТП, вызывающее долгую и опасную «поездку» (на два-три дня). Препараты эти называются галлюциногенами, поскольку под их действием видят, слышат и ощущают вещи, не переживаемые индивидом в его обычном опыте. Эти галлюцинации отличаются от сновидений и от галлюцинаций психотиков в том отношении, что потребитель наркотика сознает их искусственное происхождение и не считает их реальными. Псйходелические препараты — краеугольный камень общественного движения хиппи.

Хотя кратковременные эффекты психоделических препаратов достаточно известны, более отдаленные их последствия еще нельзя с уверенностью предвидеть, за исключением марихуаны, которая уже очень давно потребляется и в Соединенных Штатах, и во многих других частях света. Общее мнение состоит в том, что она не вызывает сколько-нибудь заметных или вообще никаких отдаленных последствий. ЛСД, наиболее популярное психоделическое средство нашего времени, восхваляется его потребителями, утверждающими, что оно расширяет границы сознания и в высшей степени благотворно в своих более отдаленных действиях; однако медицинские и психологические учреждения выражают все возрастающее беспокойство и озабоченность по поводу физического и духовного ущерба, причиняемого ЛСД, и некоторые доказательства такого ущерба уже есть.

Мы определили вовлеченного человека в общих чертах как человека, у которого сложилось неестественное влечение к какому-либо специфическому предмету, и который готов жертвовать почти всем, чтобы это влечение удовлетворить. В этом смысле есть много видов вовлечения, не связанных с химическими препаратами; самые обычные из них — азартные игры и переедание. Азартные игры предстазляют серьезную проблему для семьи и полиции, а вовлеченность, связанная с едой, есть медицинская проблема, касающаяся значительной части населения Америки. Часто производит впечатление вовлеченности нормальная мастурбация у подростков, приходящаяся на этот столь чувствительный период роста и расширения опыта.

4. Как вылечить вовлеченного?

Вылечить вовлеченного проще всего на свете при одном условии: найти нечто интересующее его больше, чем предмет, в который он вовлечен. Можно излечить любого алкоголика, если удается найти что-нибудь интересующее его больше алкоголя. До сих пор никому не удалось найти заменитель, пригодный для всех случаев.

Важнее всего здесь то, что алкоголик редко находится с кем-нибудь в двусторонних отношениях. Он может привязаться к кому-нибудь, на кого может опереться, как, например, Дион Часбек привык опираться на миссис Ленд и любил ее, но это была привязанность того же рода, что у ребенка к матери. Он любил ее ради того, что она для него делала, а не ради нее самой. В этом отношении, как и во многих других, алкоголики в своем эмоциональном поведении напоминают детей, но не в приятном смысле; скорее они похожи на дурно воспитанных детей. Можно сказать, и это вовсе не шутка, что алкоголик -это человек, так и не отученный от бутылки.

Это дает нам ключ к пониманию одного метода лечения алкоголиков: попытки выработать у них более прочное отношение к какому-нибудь человеку. Это иногда удается искусному психотерапевту, использующему свое влияние, чтобы побудить пациента изменить свое поведение.

В очень редких случаях то же может сделать правильно выбранная женщина: она может заставить алкоголика полюбить себя больше, чем пьянство. Случается это столь редко, что ни одна женщина не должна на это рассчитывать. Обычно алкоголик женится на женщине ради того, что она ему дает, а не ради нее самой. Если его не смогла отучить от бутылки собственная мать, как может надеяться на это жена? Раз уж алкоголик выбирает некоторую женщину себе в жены или дает ей «убедить» себя на ней жениться, то это почти всегда значит, что перспектива строить с нею прочные отношения ему не грозит. В противном случае, чтобы не жертвовать привычным способом удовлетворения, он бы ее избегал. То же относится, конечно, и к другим увлеченным, излюбленным предметом которых могут быть наркотики, еда, азартные игры или какие-нибудь удовольствия менее обычного рода.

Лечение вовлеченного состоит из двух этапов. Первый и наиболее важный состоит в том, что должно быть остановлено вовлечение тела. Иначе говоря, вовлеченный должен перестать принимать свой препарат, выздороветь от последствий такого прекращения, если они наступают, и очистить свой мозг, прекратив влияние препарата на психику. Тогда на втором этапе может вступить в работу его Эго; второй этап имеет целью найти для него что-нибудь более интересное, чем предмет, в который он вовлечен.

Некоторые из вовлеченных могут прекратить прием препарата по собственному решению, но большинство из них нуждается в поддержке и поощрении со стороны врача-специалиста или группы людей, играющих роль строгих и бдительных родителей вовлеченного. Различные подставные родители применяют при этом разные подходы. Некоторые терапевты применяют лекарства. При лечении алкоголиков приносит пользу препарат под названием антабуз. Если человек продолжает пить в течение времени, когда он принимает антабуз, у него происходит бурный приступ болезни; поэтому, начав принимать это лекарство, пациент уже вряд ли будет что-нибудь пить. В течение четырех дней после приема пилюли антабуза у алкоголика, по выражению одного человека, «висит над головой молот на случай, если он вздумает хитрить». (Подобное лекарство есть теперь и для наркоманов. Называется оно циклазоцин. Для той же цели можно применять метадон.)

Оставшись без своего препарата, вовлеченный может отнестись к своему положению объективно. Прежде всего, он обычно замечает, что жизнь без препарата кажется пустой и что он никого не любит, даже самого себя. Даже если он «великий любовник» и самый общительный человек, он обнаруживает, что в его отношениях с людьми всегда есть что-то извращенное или неприятное. Он видит, что привязывается к некоторым людям, потому что в них нуждается, и использует их как подпорки для своих слабостей, а другие люди точно так же пользуются им.

Вторая часть лечения, как мы помним, имеет целью найти для пациента нечто важнее и интереснее алкоголя или препарата, который он принимал; а это значит, что надо научить его иначе смотреть на людей. Если это удается, он может прийти к выводу, что люди и в самом деле интереснее, чем наркотик. Вовлеченный обнаруживает, что наркотик заменял ему людей, и что для собственного блага он должен научиться ценить живых людей, а не свой препарат. Этот план замещения препарата людьми может быть поддержан психотерапевтом, лучше всего с помощью лечебной группы, в которой вовлеченный столкнется с нужными ему людьми лицом к лицу. Той же цели можно достичь при содействии таких организаций, как «Анонимные алкоголики», «Анонимные наркоманы», «Синанон» или других групп самопомощи, занимающихся проблемами вовлеченных.

Прием, иногда приводящий к успеху в применении к алкоголику или наркоману, состоит в том, чтобы сделать из него миссионера. Избавление других от пьянства или наркомании может стать для него как раз тем более интересным занятием, которое нужно для его излечения. Некоторые лица, действующие в качестве представителей «Анонимных алкоголиков», по-видимому, выздоровели этим путем. Такие люди становятся столь же фанатичными в своем миссионерском рвении, как до того были в пьянстве. Хотя индивиды этого рода лучше себя чувствуют и полезнее для общества, чем были в своем прежнем качестве, проблема состоит в том, что условием их трезвости является существование «активных», пьющих, алкоголиков. Имеется опасность, что, как только все наличные в городе алкоголики «обратятся» и миссионерам некого будет спасать, многие из этих излечившихся могут сорваться на прежний путь. Более изощренные из них, сознавая эту опасность, стремятся найти себе другие занятия.

Лучшая надежда для вовлеченных — групповая терапия в сочетании с индивидуальной психотерапией или группами самопомощи, как «Анонимные алкоголики» и «Синанон». Полезность психоанализа в этой области не доказана и, по мнению многих психотерапевтов, ему следует предпочесть в таких случаях анализ взаимодействий.

Надо придерживаться следующих проверенных опытом правил:

1.  Лечение должно начинаться с полного и немедленного воздержания.

2.  Полное воздержание — всего лишь начало, поскольку само по себе воздержание не приводит к длительному эффекту. Если препарат нечем заменить, достигнуто очень мало. Лечение продолжительно. Процесс замещения препарата людьми занимает, как правило, не менее года, поэтому воздержание в течение меньшего срока не гарантирует выздоровления.

3.  Не следует вступать в брак с алкоголиком в надежде его исправить. Если вовлеченный (или вовлеченная) достаточно сильно стремится к этому браку, дайте ему (или ей) исправиться до того, выждав год или лучше два. Вряд ли психотерапевт видел в своем кабинете более жалкое зрелище, чем некогда красивые и изящные молодые леди, преждевременно упавшие духом и постаревшие в браке с алкоголиком, которого они пытались исправить.

5. Белая горячка (Delirium tremens)

На первый взгляд кажется странным, что болезнь, прежде убившая многих из своих жертв, может быть предметом подтрунивания среди тех людей, которые должны больше всего ее опасаться. Но это не выглядит странным, если понять, что для людей с саморазрушительными тенденциями роль популярной шутки играет смерть. Белая горячка, или БГ, — это психоз, который может наступить после длительного алкогольного запоя у людей, слишком много пивших в течение ряда лет. Это мучительное и изнурительное переживание, накладывающее на сердце, мозг и психику свой след. Человек, пораженный этой болезнью, находится в состоянии острого страха и дрожит с головы до ног. Он воображает, будто видит всевозможные ужасные существа, например, змей, насекомых или мелких животных, гоняющихся за ним или ползающих по его коже, или ему кажется, что он обязан выполнять бесконечную и безнадежно однообразную работу, например, мыть бесчисленные миллионы тарелок или взбираться на бесконечные горы. Эти переживания для него весьма реальны, и он на них соответствующим образом реагирует. Вопреки распространенному представлению, пациенты обычно видят мелких и ужасных животных, а не крупных и доброжелательных, вроде розовых слонов.

То обстоятельство, что БГ, как и многое другое, связанное с алкоголем, превратилось в предмет для шуток, показывает, насколько бездумно и ребячливо американское отношение к пьянству. Школьники хихикают по поводу секса, а взрослые мужчины хихикают по поводу виски. Злополучный результат этого состоит в том, что алкоголики и наркоманы поощряют друг друга всем этим хихиканьем и насмешками над последствиями, которые, как им известно, их ожидают, вроде БГ или вынужденного отказа от препарата. Такое поощрение исходит не только от самих вовлеченных или потенциально вовлеченных, но и от окружающей публики, особенно в случае алкоголя, поскольку реклама, кино, телевидение и распространенный вид юмора, по-видимому, единодушно поддерживают представление о том, что пьют все кругом.

Правда состоит в том, что даже в наши дни, при наилучших условиях лечения, от пяти до десяти процентов случаев БГ приводит к фатальным сердечным болезням, пневмонии или судорогам. Конечно, умершие не возвращаются к привычным запоям, а с живыми это случается, и люди видят лишь выживших; это одна из причин, по которым они не отдают себе отчета в возможных последствиях болезни. В действительности переживание это столь ужасно, что служит нередко началом серьезных попыток излечения. Даже если БГ не убивает человека, она может нанести ему повреждения, и каждый приступ ослабляет физические и духовные способности индивида. Как уже было сказано, БГ, а также психоз Корсакова (длительное помешательство, иногда сопровождаемое параличом) во многих случаях, по-видимому, происходят не только от большого количества потребленного алкоголя, но отчасти и от недостаточного питания. Запившему человеку часто не хватает времени или денег на еду. Важную роль в этой связи играет, как полагают, витамин В. Поэтому тяжело пьющему можно посоветовать есть его больше обычной нормы во время своих кутежей. Если уж ему не хочется есть, пусть купит себе заранее большую бутылку хлористого тиамина или витамина В в таблетках и все время глотает их, пока длится попойка. Пациент, выживший после нескольких приступов БГ, может кончить болезнью с очень высокой смертностью, известной под названием «водянка мозга».

Среди других психиатрических последствий алкоголя надо отметить возможное усиление параноидальных наклонностей и эпилепсии. Паранойя или судороги могут впервые проявиться во время алкогольного запоя. Как мы видели, в течение длительного периода пьянства параноидальные тенденции Диона Часбека проступали все более отчетливо. В некоторых случаях это может произойти внезапно, в виде острого приступа параноидной паники и галлюцинаций. Другая болезнь, которая может возникнуть даже после легкой выпивки, –  это алкогольная мания убийства, особенно часто происходящая от опьянения дешевыми видами напитков.

Алкоголь ослабляет Эго и Суперэго, позволяя Ид выражаться более свободно. Напившись, люди проявляют обычно свои подлинные эмоциональные стремления. Если человек в пьяном виде неприятен, можно подозревать, что под нажимом обстоятельств он обнаружит те же неприятные свойства и в трезвом состоянии, как бы ни казался он очаровательным в своем нормальном виде.

6. Что такое социопат?

Встречаются расстройства поведения определенного типа, которые в прошлом именовались «моральным помешательством» или «моральным идиотизмом». Людей с этим видом поведения лечащие врачи еще недавно называли психопатами. Но затем термин психопат был заменен более точным обозначением социопат.

Социопатами называют индивидов, антиобщественных в своей основе и вследствие этого всегда вступающих в конфликты, не извлекая никаких уроков из неприятных переживаний и наказаний, которые причиняет им их собственное поведение. Эти люди лишены, по-видимому, обычной лояльности по отношению к обществу, к своим родителям или к кому-либо из окружающих. Они не обнаруживают никаких особенных дефектов, пока о чем-нибудь говорят или рассуждают; дефект их состоит в неспособности себя вести — соблюдать приличия, отвечать за свои поступки и уважать чужие права. Короче, они социально дефективны.

В обычных неврозах невротическое поведение индивида причиняет ущерб главным образом ему самому. Социопаты же перелагают большую часть страданий на других. Невротик не позволяет инстинктам своего Ид выражаться открыто, а направляет их внутрь. Социопат, напротив, обращает их наружу, чтобы облегчить свои напряжения. Если Суперэго не может Удержать под контролем инстинкты Ид, то индивид либо находит какое-нибудь внешнее влияние, сдерживающее его Ид, либо позволяет ему действовать по-своему и выражаться свободно. В первом случае он может дать руководить собой какой-либо более сильной личности, например, партийному лидеру или религиозному деятелю. Или же он может выбрать себе руководством закон, полагая, что, пока закон на его стороне, он вполне прав и может делать, что хочет. Во втором случае каждое желание, как бы ни было оно тривиально или невыполнимо, удовлетворяется независимо от последствий.

Одна из главных характерных особенностей социопата состоит в том, что, какими бы дурными ни казались его поступки другим людям, сам он не чувствует из-за них вины; поэтому возникает впечатление, будто у него нет Суперэго. Однако люди, способные к самым возмутительным поступкам, к хладнокровному убийству, лжи, эксплуатации беззащитных или избиению собственных родителей, жен и детей, чувствуют вину из-за других поступков, которые кажутся им дурными. В тюрьмах случается, например, что воры и грабители чувствуют моральное превосходство по отношению к убийцам, и обратно. У каждого свои собственные мерки, и правильно было бы, пожалуй, считать их Суперэго избирательным, а не слабым.

Вообще говоря, социопаты бывают двух типов. Первый тип, латентный или пассивный социопат, большую часть времени ведет себя вполне прилично, принимая руководство какого-нибудь внешнего авторитета, например, религии или закона, или привязываясь временами к какой-нибудь более сильной личности, рассматриваемой как идеал. (Речь идет здесь не о тех, кто пользуется религией или законом для направления совести, а о тех, кто пользуется такими доктринами вместо совести.) Эти люди руководствуются не обычными соображениями приличия и человечности, а всего лишь повинуются принятому ими истолкованию того, что написано в «книге». Любопытными примерами латентных социопатов могут служить «христиане», дискриминирующие других людей, и юристы без этических принципов, подучивающие преступников, как нарушать законы человеческой порядочности, не попадая в тюрьму.

Второй тип — активный социопат. Он лишен как внутренних, так и внешних задержек, если и может на некоторое время усмирить себя и надеть маску добропорядочности, особенно в присутствии лиц, ожидающих от него приличного и ответственного поведения. Но как только такие люди оказываются вне досягаемости взрослых или авторитетных личностей, требующих хорошего поведения, они тотчас перестают себя сдерживать.

Есть много видов социопатического поведения. Некоторые из них наиболее привлекают внимание, хотя и не слишком часто встречаются: это, например, сексуальные нападения на маленьких детей или женщин, заражение молодых людей венерической болезнью, хладнокровное убийство или обман ничего не подозревающих людей. Менее драматично, хотя более обычно, поведение людей, небрежно ведущих машину, бездельничающих на работе или намеренно вызывающих затруднения. Такие люди не заботятся об опасности или добавочном труде, которые выпадут из-за этого на долю других, и равнодушны к возможным потерям.

Объем деятельности социопата зависит от его ума и возможностей. Если он богат и могуч, он способен вредить в грандиозных масштабах, вроде римского императора Калигулы, приказывавшего для собственного развлечения топить разукрашенные суда, полные людей. [Хотя Калигула считается классическим примером «бессовестного поведения», подобного поведению социопатов, в действительности он, как полагают, был шизофреником. Различение между социопатией и шизофренией часто вызывает трудности.] Или он может удовлетворять свои прихоти самым трагическим и бесчеловечным путем, как известные в истории тюремщики, заполнявшие время изобретением пыток для своих жертв. Если он беден, но умен, он может специализироваться в надувательстве; если беден и не умен, он будет делать вещи, не требующие особой оригинальности, — устраивать «розыгрыши», вытворять опасные вещи с машиной, избивать ни в чем не повинных людей или бессмысленно разрушать имущество. Сюда же относятся многие виды сплетен, пускаемые в обращение из деструктивного побуждения устроить скандал.

У большинства людей имеются встроенные в их Суперэго жесткие запреты, препятствующие беспорядочной половой жизни и противозаконному потреблению наркотиков. Они всегда остаются на безопасном расстоянии от таких дел. Некоторые из социопатов, Суперэго которых не содержит запретов этого рода, находят, что незаконные препараты делают их жизнь приятной, и вовлекаются в их потребление. Подобным же образом социопат, у которого нет запрета бесконтрольной половой жизни, подвергает себя и других опасности венерической болезни и часто делает женщину беременной, отказываясь заботиться о потомстве.

Проследим теперь за жизнью умного социопата и посмотрим, какие опустошения он оставляет за собой.

Олимпийский предприниматель Людвиг Фарбанти владел в свое время Олимпийским консервным заводом; он вынужден был продать его Мидасу Кингу главным образом из-за похождений своего единственного сына Локи.

Локи был проблемой с младенческих лет. С ним было трудно справиться, когда он был грудным ребенком, и почти невозможно было приучить его к горшку. Когда он пошел в школу, все девочки пришли в ужас от его жестокости. Однажды он нашел перочинный ножик и проткнул им руку Минервы Сейфус, сидевшей рядом с ним. После этого пришлось отдать его в частную военную школу, но и там воспитатели ничего не могли с ним поделать. Наказания приводили всего лишь к тому, что он сбегал. Интеллект у него был, впрочем, выше среднего, и он ухитрялся, несмотря на все это, сдавать экзамены. В колледже он все время влезал в долги и стал подделывать на чеках подпись своего отца. Поскольку мистер Фарбанти в конечном счете всегда платил, никто из аркадийских торговцев из уважения к нему не обращался в полицию.

Летние каникулы Локи проводил, лениво слоняясь из одного города в другой, и ему никогда не удавалось уложиться в свое весьма щедрое денежное довольствие. Он всегда пытался произвести на кого-нибудь впечатление, а для этого он должен был иметь обширный гардероб, останавливаться в лучших отелях и развлекать кучу народа. Компанию он выбирал себе, однако, не очень разумно, так что за время этих увеселительных поездок дважды подхватил гонорею и не раз попадал за пьянство в тюрьму. В конце концов отец, не в силах вынести расточительность Локи, объявил ему в последний раз, что оплачивать его поддельные чеки больше не будет. На этот раз он решил это всерьез.

Локи не был этим смущен. Каждый раз, когда ему чего-нибудь хотелось, он покупал приглянувшийся ему предмет. Он был так хорошо одет и держал себя столь уверенно, что ему ничего не стоило подсовывать свои чеки. Он никогда не мог набрать денег, чтобы купить машину, но всегда в какой-нибудь разъезжал, и щедрость сделала его популярным среди девушек. Нескольким из них он причинил неприятности; но лишь после того как Эмброуз Паттерсон, электрик, погнался за ним с револьвером за попытку соблазнить его младшую сестру Дефни, он счел за благо навсегда покинуть Олимпию и Аркадию, предоставив родителям улаживать оставленные им дорогостоящие дела.

Локи направился в Лос-Анджелес, где ухитрился устроиться диктором радио, утверждая, будто у него большой опыт. Здесь он впервые узнал, как сильно может влиять на людей его голос, и стал этим пользоваться, чтобы производить впечатление. Однажды вечером он пошел на религиозное собрание с пожилой разведенной женщиной, с которой в то время жил. Сумма пожертвований его поразила, он изучил предмет и решил вступить в этот бизнес с помощью той же леди. Прочитав несколько книг по теософии, спиритизму и Христианской Науке [Christian Science — секта, основанная в конце XIX века Мери Беккер-Эдди; до сих пор имеет в США много последователей. Главная догма — причиной болезни и смерти является слабая воля человека, который к ним сам стремится.], он основал культ под названием «Ваша радость». При финансовой поддержке своей подруги и с помощью ее связей он вскоре стал, благодаря своему красноречию и силе убеждения, популярным проповедником и евангелистом, и через некоторое время смог даже открыть филиалы в нескольких городах западных штатов. Со временем он установил правило, по которому верующие должны были отдавать его церкви все свои деньги. Он приобрел несколько жилых домов и поселил в них своих последователей, взимая с них квартирную плату. В каждом из этих домов он устроил кооперативный ресторан и продавал в них еду за солидную цену. С помощью этих методов и некоторых других большая часть доходов его последователей, а также их капиталы попали в церковный фонд, который был положен в банк на его имя.

Однажды он решил, что пресыщен ролью проповедника, и что имеются также другие причины со всем этим покончить. Не подавая виду, что он собирается уезжать, Локи хитроумно подготовил последователей к своему уходу, чтобы они не подняли тревогу раньше времени. Он обратил в деньги столько церковных вкладов, сколько мог, и удрал с этими деньгами в Германию, где в течение некоторого времени вел широкий образ жизни в обществе некоего Макси, американского грабителя банков. Когда Макси умер, Локи заинтересовался национал-социалистической партией. С начала Второй мировой войны Локи сочинял для нацистов под вымышленным именем антиамериканскую пропаганду.

Некоторые из его последователей прозрели и обратились в полицию, когда он исчез. Но многие из них по-прежнему в него верят, поскольку он особым образом подготовил их к этому событию. Некоторые из них и по сей день клянутся, что это произошло на одном из молитвенных собраний, и что они видели своими глазами, как ангелы унесли его в небо. Мать шестнадцатилетней девушки, которую он увез с собою в Германию, а впоследствии сбыл поставщику буэнос-айресского борделя, покончила с собой, когда один из друзей Макси, по плану этой операции, рассказал ей, какая судьба постигла ее дочь.

История Локи иллюстрирует многое из сказанного выше о социопатах. Очевидно, совесть не удерживала Локи от того, что он делал, и он делал это, как только ему хотелось. Ясно также, что его не останавливал интеллект. Когда ему хотелось выпить или иметь половое сношение, он делал это, невзирая на последствия. Если бы его импульсами управлял его интеллект или совесть, он не заразился бы гонореей и не подвергал бы себя риску, подделывая чеки. Его поведение несколько отличается от поведения тех, у кого совесть формируется, но кто затем плохо ведет себя, чтобы бросить ей вызов или чтобы 'отомстить родителям. Поведение Локи было дурным с самого начала, и он никогда не выказывал каких-либо признаков исправления. Во многих случаях он вредил самому себе больше, чем другим.

Некоторые из событий в жизни Локи типичны и могут быть обнаружены в биографиях многих социопатов. Почти всегда они плохо ведут себя в младенческом возрасте и в школе. Если они посещают хорошо поставленные школы, их оттуда, как правило, исключают. Они влезают в долги, злоупотребляют, если это возможно, добрым именем своей семьи, слоняются по стране, совершают самые экстравагантные выходки, подхватывают гонорею, сидят в тюрьме, попадают в переделки с женщинами, надувают людей бойкой болтовней, избегают любой дисциплины и причиняют горе почти всем, с кем общаются. В жизни таких людей столь многие вещи сами собой разумеются, что когда измученные родители, в конце концов, обращаются за советом к психиатру, то врач, послушав начало их рассказа, часто может угадать все остальное.

Некоторым нравится думать, что социопаты такими рождаются; другие же настаивают на имеющихся данных, согласно которым поведение их искусно поощряется их родителями. Последняя точка зрения, отнюдь не лишенная смысла, предполагает, что если даже родители социопата жалуются и недовольны выпадающими на их долю последствиями поведения своего отпрыска, то все же некая часть их психики в действительности наслаждается беспутством и разнузданностью их детей. Психотерапевт часто обнаруживает, что если ребенок плохо себя ведет, то один из родителей или оба находят такое поведение милым и забавным. К несчастью, из этих милых поступков нередко развивается по-настоящему деструктивное и социопатическое поведение. Например, алкоголик Дэн Час-бек, слыша о пьянстве своего сына Диона во время его обучения в колледже, радовался тому, как весело его сын проводит время и какой он дюжий парень. Но мистер Часбек возражал бы, если бы кто-нибудь заподозрил, что это сильнейшее поощрение с его стороны привело впоследствии Диона к самоубийственному концу.

Лечение юного социопата, еще зависящего от родителей, требует сотрудничества всех, кто имеет к нему отношение. Если, как можно подозревать, его поведение в утонченной форме поощряется родителями, то в лечение должны быть включены и родители; если же проблема врожденная, то излечение социопатических тенденций более вероятно при содействии родителей, чем без них. В наше время психиатры настаивают на явке родителей и даже предпочитают иметь дело со всей семьей сразу в «семейной терапевтической группе». Социопаты редко обращаются к врачу по доброй воле, но могут проявить к лечению больший интерес, попав в тюрьму; в ряде случаев им приносит пользу групповая терапия, применяемая во многих тюремных системах.

Любопытно подумать в этой связи, насколько напоминает установка социопата установку тех «диких» животных, которые, по-видимому, неспособны образовать что-либо напоминающее Суперэго и могут быть «приручены» лишь страхом; между тем, установка других животных, содержащихся в домашних условиях, свидетельствует, как можно полагать, об их способности образовать нечто вроде Суперэго и тем самым гораздо ближе к установке общественного человека.

7. Что такое половое извращение?

При нормальном развитии физис направляет индивида к взрослым людям противоположного пола, как к подлинному объекту либидо. И лишь в тех случаях, когда что-нибудь идет неладно, он выбирает для своих привязанностей иные объекты, например, людей того же пола, маленьких детей, стариков или животных. Точно так же физис направляет его, как к предпочтительной цели, к вагинальному половому сношению с тем, чтобы его либидо могло достичь своей биологической цели, соединив сперму с яйцом для создания нового индивида; но если что-нибудь пойдет по ложному пути, он может избрать какой-либо особый метод, доставляющий ему наибольшее удовлетворение. Таким образом, некоторые предпочитают для полового удовлетворения необычные объекты, другие -необычные методы, а иные — то и другое вместе. Все эти люди ощущают, что их делает несчастными окружающее общество, собственное Суперэго или, возможно, их подавленный физис. Необычные предпочтения этого рода называются половыми извращениями.

Извращения обычно возникают от того, что индивид не вырастает из какого-нибудь детского способа полового удовлетворения. Часто можно видеть, как дети играют в сексуальные игры с детьми того же пола или с животными и, как мы уже заметили, младенцы получают удовольствие от сосания, анальной деятельности и игры с собственными половыми органами. Индивид, не выросший из этих привычек, пытается теми же способами получить удовлетворение в своей взрослой половой жизни. Поскольку человек по природе своей экспериментатор, надо понять, что одно только экспериментирование с необычными видами половой деятельности — еще не извращение. Лишь в том случае, если необычная деятельность активно предпочитается нормальным формам, следует назвать это извращением.

8. Что такое мастурбация?

Мастурбация — это половое удовлетворение, в котором индивид не имеет вовсе никакого партнера или только воображаемого партнера. Когда два человека одного или противоположного пола вызывают оргазм друг у друга руками, это называется «взаимной мастурбацией». Поскольку американцы женятся поздно, спустя долгое время после полного развития половых желез, их либидо, не удовлетворенное косвенными видами облегчения, требует половых оргазмов. Большинство мальчиков и девочек в этой стране проходит период в несколько лет, в течение которого им приходится искать полового удовлетворения вне брака. Отчасти они находят его в мастурбации, которая состоит в стимулировании различными способами половых органов. Почти все мальчики и по крайней мере половина девочек проходят через эту деятельность в период созревания вдобавок к стимулированию половых органов в раннем детстве, когда оно служит подобной же цели.

Мастурбация не вызывает сумасшествия, нервности, слабости, импотенции, фригидности, туберкулеза, прыщей, слизи под сердцем или еще чего-нибудь, о чем молодые люди могут услышать от разных собеседников, молодых и старых; и капля семени не равна кварте крови, как внушали некоторые джентльмены своим юным подопечным. Нормальный человек, занимающийся неумеренной мастурбацией, может испытывать после нее некоторую опустошенность в течение дня или двух, и это все. Правда, нервные люди и люди на грани срыва иногда мастурбируют больше обычного или больше других, и более к этому чувствительны; но это не значит, что нервность или срыв вызываются у них мастурбацией. В таких случаях чрезмерная мастурбация может быть попыткой уменьшить нервность или предотвратить срыв, облегчив напряжения Ид, вызывавшие беспокойство и угрожающие одержать верх над Эго. Подобный способ лечения нельзя, однако, добросовестно рекомендовать, поскольку он может лишь ухудшить положение, вызвав, наряду с прочими вещами, повышение напряжения Суперэго.

Главный вред от мастурбации, кроме угрызений совести и сопровождающего ее у многих чувства опустошенности, касается дальнейшей любовной жизни. Мастурбация легка и не требует ухаживания. Мастурбатор может иметь кого захочет в качестве воображаемого партнера, не давая себе труда завоевать его доверие и привязанность, и может делать с этим «партнером», что ему вздумается, не считаясь с его чувствами; и, прежде всего, для удовлетворения ему нет надобности ждать. Однако впоследствии, в нормальном ухаживании и браке, индивиду придется заниматься разными вещами, которых он предпочитал избегать, и приносить жертвы, чтобы завоевать любимого человека. Ему придется также считаться с чувствами своего партнера во время половых сношений. И вдобавок, ему придется ждать удовлетворения до тех пор, пока партнер не найдет, что для этого пришло время. Период ухаживания и ожидания может показаться мастурбатору не восхитительным временем предчувствия, а чем-то докучливым и трудным. Подобно младенцу, он хочет получить то, чего хочет, сразу же как только захочет, не считаясь с чувствами другого. В результате он может оказаться неспособным к нормальному ухаживанию или, если вступает в брак и должен уважать желания и деликатность своего партнера, может чувствовать себя разочарованным и не испытывать радости от брачных отношений.

Иными словами, может оказаться, что он предпочитает проделывать разные вещи над воображаемым партнером, нежели делать их с реальным, и потому может остаться холостяком, стать несчастным мужем или дойти до развода. Хороший секс состоит не в том, чтобы проделывать над кем-нибудь разные вещи, а в том, чтобы делать их вместе с кем-нибудь. Проделывать их над кем-нибудь, даже над реальным, а не воображаемым партнером — это всего лишь вид мастурбации в присутствии другого человека, а это вовсе не то, что переживание взаимного полового наслаждения, происходящее от зрелой половой эмоции. Нежелательное свойство мастурбации состоит, следовательно, не в том, что она задерживает физический рост, что не соответствует действительности, а в том, что она может стать (даже в браке) привлекательнее полового сношения, что и происходит с некоторыми людьми.

Лучшее «лечение» мастурбации — это брак с любимым человеком, с правильно выбранным человеком. С другой стороны, самое рискованное средство от любого рода несчастья — это женитьба не на том человеке.

9. Что такое гомосексуализм?

Гомосексуализм — это любовь к тому же полу. Некоторые люди способны получать почти равное удовольствие от сношений с любым полом. Их называют бисексуалами.

От гомосексуальных отношений произошло немало прекрасных вещей, например, кое-что из философии Сократа; и все же счастливые гомосексуалисты очень редки. Гомосексуальность почти всегда означает подавленный физис и возмущенное Суперэго. Она противна обычаям нашего общества и поэтому создает, даже при самых благоприятных обстоятельствах, социальные трудности. Кроме того, в случае мужчин гомосексуализм часто преследуется законом и может поэтому привести к подлинным бедствиям. Весьма любопытно, что ни в одном из американских штатов не существует законов против гомосексуального поведения женщин (насколько это мог установить автор и его друзья-юристы), хотя мужской гомосексуализм преследуется почти во всех.

Гомосексуалисты получают половое удовлетворение всеми способами, какие может изобрести их воображение и какие выносит их совесть. Гомосексуальность встречается у обоих полов и может быть либо открытой, с действительными половыми сношениями, либо латентной и скрытой. Ели она латентна, но сознательна, то индивиду приходится удерживаться от попыток делать то, что ему хотелось бы, из опасения возможных последствий в отношении общества и собственной совести. Если она латентна и подсознательна, так что индивид не подозревает у себя таких желаний, то ему приходится получать удовлетворение в замаскированном виде посредством смещения и сублимации. Почти у всех людей есть гомосексуальные желания, о которых они не подозревают. Обычно они достаточно подавлены и не причиняют особого беспокойства; но у некоторых они столь сильны, что удержание их от явного выражения требует постоянной борьбы, и это может поддерживать в человеке вечное смятение, для которого он не находит причин. Последней защитой от осознания таких желаний является обычно психическая болезнь; болезни этого рода, называемые параноидными, часто происходят от усилий подавить гомосексуальные чувства.

Есть предположение, что гомосексуалисты биологически отличаются от гетеросексуальных мужчин, хотя какие-либо химические различия не найдены. У всех мужчин имеются в крови и мужские, и женские половые гормоны, но у нормальных мужчин мужские гормоны преобладают. Некоторые экспериментаторы утверждают, что у мужчин равновесие может в известных случаях нарушаться, поэтому женские гормоны берут верх и вызывают гомосексуальность. Соответствующее нарушение равновесия можно допустить и у женщин. Все это недостаточно доказано и потому не следует делать вывод, будто гомосексуалиста можно вылечить инъекцией надлежащих гормонов. Однако представление о том, что некоторые мужчины-гомосексуалисты могут биологически отличаться от гетеросексуальных мужчин, получило сильную поддержку в исследованиях близнецов. Оказалось, что если один из монозиготных близнецов (близнецов, происходящих из одного яйца) гомосексуалист, то весьма вероятно, что гомосексуалистом является и второй. С другой стороны, для дизиготного близнеца (близнеца из другого яйца), брат которого гомосексуалист, вероятность быть гомосексуалистом гораздо меньше. Это указывает на возможность, что гомосексуализм имеет в определенных обстоятельствах биологические корни, что дает основание некоторым гомосексуалистам и вправду обижаться на природу, справедливо считая свою болезнь незаслуженным бедствием.

Изучая индивидуальное развитие гомосексуалистов, можно разделить их в основном на четыре категории. Случается, что индивид проявляет черты необычного сексуального поведения с раннего детства, например часто одеваясь в платья своей сестры. Из таких мальчиков вырастают мужчины, имеющие женственный вид и подражающие женским манерам. Мужчины этого рода постоянно вызывают конфликты, потому что раздражают других мужчин, вызывая у них неловкость возбуждением латентной гомосексуальности; женщины же их ненавидят или, по меньшей мере, не могут их понять. Гомосексуалист этого рода ощущает, насколько близка к поверхности открытая им латентная гомосексуальность других мужчин. Соответствующее развитие с подобными же последствиями наблюдается у девочек. Упомянутые сексуальные особенности детей не всегда развиваются в гомосексуализм. В некоторых случаях они носят, по-видимому, временный характер, а в других случаях из них вырастают транссексуалы или травести. Здесь надо опять подчеркнуть, что дети любознательны, склонны к экспериментам и поэтому важно понять, что переодевание в одежду другого пола и отдельные гомосексуальные игры или эксперименты не обязательно служат указанием на то, что ребенок или подросток развивается в направлении гомосексуальности или каким-нибудь другим ненормальным образом.

Есть мужчины (все это применимо с соответствующими изменениями и к женщинам), которые кажутся вполне обычными, пока не вырастут, а тогда они с удивлением и беспокойством обнаруживают, что мужчины интересуют их больше женщин. Ничто в их прошлом не указывает на возможность такого развития.

Третий вид гомосексуального развития встречается в тюрьмах и других местах, где нет женщин. По мере накопления либидо люди становятся все менее разборчивыми в отношении своих сексуальных объектов, и если предпочитаемый объект недоступен, они довольствуются тем, что находят. Девушка, с которой мужчина не захотел бы прогуляться по улице в родном городе, может показаться ему чарующей красавицей, если окажется единственной женщиной на острове Тихого океана, поскольку образ ее формируют сильные напряжения либидо. Как показывают эксперименты с марихуаной, обыкновенный нормальный мужчина способен целовать уличный фонарь, если либидо его достаточно возбуждено и не находит себе выхода. Неудивительно поэтому, что при отсутствии женщин мужчины ищут иногда полового удовлетворения друг у друга, и то же происходит с женщинами, изолированными от мужчин.

Есть и четвертый путь, которым девочка или мальчик могут прийти к открытой гомосексуальности: это совращение. Совращения не столь уж необычны в школах-интернатах для мальчиков и девочек, и учитель-соблазнитель фигурировал на театральной сцене. Некоторые гомосексуалисты были намеренно воспитаны таким образом. Мальчик, потерявший мать, остается жить с отцом, ищущим утешения в гомосексуализме; в некоторых случаях родители воспитывают своих детей таким способом, что образуются гомосексуальные пары из двух мужчин и двух женщин. Ребенок гомосексуалистки может от рождения воспитываться в гомосексуальном сообществе, если отец его сбежал, а мать, устав от экспериментов с мужчинами, устроилась на прежний лад в обществе подруг.

Среди гомосексуалистов обоего пола встречаются четыре вида любовников. Есть мужчины, действующие в качестве мужчин, мужчины, действующие в качестве женщин, женщины, действующие в качестве мужчин, и женщины, действующие в качестве женщин. Есть, конечно, и смешанные типы, а также типы с чередованием функций: мужчины, исполняющие со своими партнерами-мужчинами иногда роль мужчины, а иногда роль женщины, и женщины того же рода. Таким образом, гомосексуалисты делятся на мужчин-мужчин и мужчин-женщин, женщин-женщин и женщин-мужчин. Группы гомосексуалистов можно встретить в некоторых ночных клубах любого большого города.

Некоторые бары обслуживают почти исключительно гомосексуалистов, иногда мужчин, иногда женщин, поэтому «обычный» человек чувствует себя в таких местах неловко. В результате такого общения гомосексуалисты каждого пола выработали особые обычаи, этикет и словарь; это полные «субкультуры», каждая из которых имеет собственный журнал, выражающий ее интересы. Непосвященный посетитель одного из этих баров может быть поражен, обнаружив в нем большое число мужчин с атлетическими мужскими формами, иные из которых и в самом деле оказываются бывшими футболистами, и, с другой стороны, женщин, принадлежащих к числу самых красивых и женственных, каких только можно найти в городе; оба эти типа перемешаны с очевидными «извращенцами» того же пола. Некоторые гомосекуалисты всегда преследуют добычу, «циркулируя» в любое время дня и ночи. С другой стороны, встречаются и более спокойные отношения, когда гомосексуалисты находят себе партнеров и образуют с ними сексуальные содружества или «браки», связанные в некоторых случаях с чувствами высокого рода, иногда выражаемыми в произведениях литературы и искусства.

Как видно из сказанного, возможность «излечения» гомосексуалиста достаточно иллюзорна. Труднее всего поддаются лечению мужчины и женщины, принявшие это направление с детства, и легче всего — обратившиеся к гомосексуализму за недостатком гетеросексуальных партнеров. Если гомосексуалист хочет быть «вылеченным», то при достаточно упорном лечении это возможно. Однако гомосексуалисты, обращающиеся к психиатру, в большинстве случаев не хотят стать гетеросексуальными, а хотят только избавиться от симптомов, часто у них встречающихся, например, от головных болей, поноса и дрожи. Многие из них «чрезмерно сексуальны» и не могут удержаться от соблазна совершать в любое время и в любом месте свои «рейды», пытаясь кого-нибудь подцепить. У некоторых бисексуалов это заходит так далеко, что даже находясь с женой и детьми в общественном месте, они убегают «развлечься», почуяв подходящего партнера.

Какова должна быть позиция общества по отношению к гомосексуалистам? Жизнь их и так достаточно омрачена и наказания не нужны. Лучше всего обращаться с ними так же вежливо, как со всяким другим. От них же, с другой стороны, следует ожидать соблюдения обычных правил приличия, какие применяются в отношениях между мужчинами и женщинами: они не должны совращать малолетних или навязывать свое общество людям, в нем не заинтересованным; они не должны выставлять напоказ свои стремления, расхаживая публично в одежде другого пола, или иным образом; и, наконец, они не должны шокировать окружающих, публично совершая половые сношения или о них говоря. Если они следят за собой и ведут себя с такой же скромностью, какая требуется от людей с гетеросексуальными наклонностями, то их частная жизнь должна интересовать кого-либо не больше, чем жизнь «обычных» людей. Заключение их в тюрьму часто (или даже как правило) сводится к тому, что им, а также другим заключенным, предоставляются добавочные возможности половой деятельности. Многие полагают теперь, что законы о гомосексуализме должны быть изменены, как это уже сделано в Англии.

10. Что такое транссексуалы и травести?

Травести — это человек, обычно мужчина, получающий половое удовлетворение от ношения одежды другого пола, часто одного лишь белья. Эти люди в большинстве случаев гетеросексуальны в своих половых интересах, но испытывают непреодолимое влечение переодеваться. Они чувствуют себя мужчинами, а не женщинами, и не желают половых сношений с Другими мужчинами. Трудности, с которыми они сталкиваются, происходят главным образом от неодобрения их деятельности другими людьми. Женщины-травести не считаются проблемой, так как женщина в мужской одежде не наводит на какие-либо мысли, между тем как мужчина, прохаживающийся по улице в юбке и на высоких каблуках, в большинстве штатов нарушает этим закон. Если травести проявляет интерес к лечению, то эту болезнь обычно можно «вылечить» психотерапией.

Необычным типом личности, привлекающим в последние годы общее внимание, являются транссексуалы. Транссексуалы, большею частью мужчины, — это индивиды, всегда желавшие, сколько себя помнят, быть женщинами, и чувствующие отвращение к своим мужским половым органам и ко всему, напоминающему им, что они мужчины. Они при любой возможности пытаются выдать себя за женщин и столь сильно ненавидят половые особенности мужчины, что почти всегда стремятся удалить свои мужские половые органы. Во многих случаях транссексуалы способны воспринимать женские гормоны. Эти гормоны, уменьшая у них рост волос на лице, иногда несколько развивая их груди и повышая тон их голоса, доставляют им, по-видимому, большое психологическое облегчение. В ряде получивших известность случаев у транссексуалов удаляли половые органы, после чего они жили в качестве женщин и даже выходили замуж. Любопытно отметить, что транссексуалы — не гомосексуалисты. Они не хотят половых сношений с гомосексуальными мужчинами, а желают быть женщинами и выйти замуж за гетеросексуальных мужчин. По-видимому, транссексуал несчастен, пока он вынужден жить в качестве мужчины, и чувствует себя значительно лучше, как только получает возможность считаться женщиной. Психологическое лечение транссексуалов остается до сих пор неудачным. Некоторые специалисты полагают, что единственный способ вылечить подлинного транссексуала — дать ему женский статус и право на операцию. Большею частью такие операции производятся за границей, но несколько из них после тщательного исследования каждого отдельного случая были выполнены в Соединенных Штатах.

Есть, наконец, болезнь под названием гермафродитизм; это значит, что индивид имеет как мужские, так и женские половые железы — то есть, и яички, и яичники, поэтому теоретически подлинный гермафродит способен сам себя оплодотворить. Эта болезнь очень редка, и люди, называемые гермафродитами, в большинстве случаев имеют лишь неправильности в наружных половых органах, так что кажется, будто у них есть и пенис, и влагалище; однако биологически они в действительности либо мужчины, либо женщины. В таких случаях коррективная хирургия часто может привести наружные половые органы в соответствие с подлинным биологическим полом индивида, что дает ему возможность жить вполне нормальной половой жизнью.

Следующая часть:

Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных. Часть 3