Автор этой до сих пор не опубликованной статьи, написанной в семидесятые годы – психиатр, доктор медицинских наук Гольда Иосифовна Берштейн. Удивительная точность изображения болезней Л.Н.Толстым подробно подтверждается в статье профессиональным анализом, очень редким в существующей литературе.

Артериосклероз мозга в художественном изображении Л.Н.Толстого

Изучением творчества Толстого занимаются десятки лет, ему посвящены многочисленные работы, освещающие различные стороны этого творчества, однако оно и до сих пор остается недостаточно раскрытым, недостаточно изученным. Наша работа имеет целью дать возможность понять и оценить Толстого еще с одной стороны, со стороны его богатых и тонких психологических описаний, правдиво изображающих различные нарушения человеческой психики.

Читатели Толстого часто удивляются тому, как мог Толстой так верно и хорошо описать любовь 13-летней девочки Наташи, роды Кити и маленькой княгини, переживания Катюши Масловой при первых движениях ребенка.

Для нас, психиатров, естественно фиксирующих внимание на психических нарушениях, не менее удивительными являются замечательные описания таких психопатологических состояний, как делирии князя Андрея, послеродовой психоз Анны Карениной, реактивная депрессия Кити, артериосклеротические изменения психики Болконского, Ростова и др.

Анализ этих состояний представляет для психиатров исключительный интерес, что и побудило нас заняться данной работой.

В первую очередь мы обратили внимание на описание артериосклеротических изменений психики, так как здесь наиболее ярко выступает одна из характерных особенностей творчества Толстого описывать все явления в динамике, в развитии.

Описывая перемены, наступающие в личности под влиянием старости, Толстой останавливается не столько на общих чертах, свойственных старости вообще, сколько на чертах индивидуальных, связанных с определенным складом личности, её участием в жизни, прошлым её опытом.

Характеризуя старых людей, Толстой часто отмечает их физическую слабость, неловкость движений, медлительность, забывчивость, ограниченность, застревание ( одни и те же мысли, одни и те же выражения).

Но значительно больший интерес представляет то, что старики в описании Толстого настолько отличаются друг от друга, что сама собой напрашивается мысль, что каждый переживает старость по-своему.

В чем же различие между стариками и от чего это зависит?

Для разрешения этих вопросов остановимся на анализе стариков, описание которых дается Толстым динамически на протяжении длительного времени, где можно проследить динамическое развертывание старческих изменений психики. Наиболее полно в этом отношении представлен старик князь Болконский. Со стариком Болконским мы знакомимся на последнем этапе его жизни (за 7 лет до смерти). В начале этого периода, который относится к 1805 г. , Толстой так описывает его: «Невысокая фигурка старика с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и молодых глаз»[т.1 ч.1. гл. 22.] « Князь входил быстро, весело, как он и всегда входил».[т.1 ч.1 гл.24] «По движениям небольшой ноги», «по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки, видна была в князе еще упорная и многовыдерживающая сила свежей старости».[т.1 ч.1 гл.22]

«Чувствовал он себя в это время хорошо и на вопрос приехавшего из Пететбурга князя Андрея ответил: «нездоровы, брат, бывают только дураки и развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, ну и здоров».[ т.1 ч.1.гл.23]

Это был живой, бодрый, умный старик, который признавал в жизни «только два источника людских пороков: праздность и суеверие» и «только две добродетели –деятельность и ум».[т.1 ч.1 гл.22] Деятельность старика Болконского была крайне разнообразной. Его день был строго распределен и ничто не должно было нарушать порядка дня. То он бывал занят математикой, чтением, писанием своих мемуаров, то давал уроки дочери, то занимался хозяйственными делами, постройками, то работал на токарном станке. Он живо интересовался всем окружающим, быстро соображал, часто спорил на политические темы с князем Андреем, который удивлялся тому, как мог этот старик, живя столько лет безвыездно в деревне, быть в курсе всех политических и военных дел Европы и так тонко в них разбираться.

Старик Болконский легко распознавал людей, понимал их с полуслова, предвидел различные события, увлекался интересными беседами. Он был принципиален, честен, независим, настойчив, требователен в отношении себя и других и крайне нетерпим к человеческим порокам.

Строгость и резкость старика Болконского особенно проявлялась в отношении дочери, которую он любил и старался воспитать наилучшим образом. Грубость и гневливость старика доходила до крайних пределов во время расстройств настроения, которым он был подвержен. В такие дни он мог тяжело оскорбить, выгнать из дому, ударить, и уже с самого утра все в доме знали, что старый князь не в духе и старались не попадаться ему на глаза.

Внешне он был сух, резок «с холодным смехом» и «возбуждал к себе страх и почтительность» в окружающих его людях. Он редко допускал проявления каких-либо чувств даже в отношении детей. Также скрывал он и свои тяжелые переживания, на которые он часто реагировал злобой и гневом. Так, получив известие о гибели князя Андрея, княжна Марья «по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу увидала, что случилось несчастье».

Как же провел старик Болконский последние годы своей жизни?

Тяжелые семейные переживания в 1806 г. (весть о гибели сына, смерть маленькой княгини) приблизили надвигающуюся старость. Старик Болконский сильно ослабел физически. Но несмотря на это, он в том же году принял должность главнокомандующего по ополчению. Старик Болконский очень много работал, был исполнителен и интересовался мельчайшими подробностями. В отношении подчиненных был строг до жестокости, крайне раздражителен и невыдержан. Это обстоятельство заставило князя Андрея служить вместе с ним, чтобы предупредить поступки, в которых старик бы потом раскаивался.

Значительно ухудшилось состояние его здоровья в последующие 3 года, и в 1810 году он уже говорит о близкой смерти.

В это время он стал еще более раздражителен, у него участились гневные вспышки, которые обрушивались главным образом на княжну Марью. «Он как будто старательно изыскивал все больные места, чтобы жесточе её мучить»,[т.2 ч.3 гл.25] – пишет Толстой.

А ещё через год (в 1811 г.) у него появились резкие расстройства памяти: старый князь мог искать очки, которые были тут же, засыпал за столом, выпускал салфетку, забывал, что сейчас было. «В нем, – пишет Толстой, – появились резкие признаки старости: неожиданные засыпания, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции».[т.2 ч.5.гл.2]

Несдержанность, гневливость, недоверчивость, озлобленность достигли крайних пределов. Он всячески изводил княжну Марью, приблизил к себе француженку Бурьен и заставлял слуг оказывать ей предпочтение перед княжной Марьей. А когда князь Андрей вступился за княжну, старик прогнал сына.

И наряду с таким невыносимым, подчас совершенно непонятным для окружающих поведением, он был в курсе всех политических дел и пользовался «особым уважением московского общества».

Последние месяцы своей жизни (лето 1812 г.) старик Болконский прожил в деревне, усиленно занимаясь хозяйством, разведением садов, новыми постройками. Начавшаяся война 1812 г. его не беспокоила, он её не признавал, подсмеиваясь над Бонапартом, считая его «жалким французишкой».

1-го августа было получено из армии письмо от князя Андрея, в котором он советовал ехать в Москву, так как русские войска, оставив Витебск, отступали к Смоленску (в 60 верстах от имения Болконских). В первый момент князь Болконский не обратил внимания на содержание письма, считая, что речь идет о кампании 1807 г.

Вечером того же дня князь Болконский перечитывал свои бумаги, которые должны были быть после смерти переданы государю. После чтения он в течение двух часов отдавал приказания управляющему Алпатычу, который отправлялся в Смоленск с различными поручениями. Старик все распоряжения делал медленно, постоянно заглядывал в памятную книжку. Затем он стал ходить по комнатам, ища новое место для сна, так как страдал бессонницей, часто менял место для ночлегов. Когда была установлена постель, он, с усилием сняв кафтан и панталоны «предварительно глядя на свои желтые иссохшие ноги медлил перед предстоящим ему трудом передвинуться на кровати».

«Но едва он лег, – пишет Толстой, – как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза».[т.3 ч.2 гл.3]

И тут же появилась мысль, что он должен сделать что-то важное, но что – он никак не мог вспомнить. Перебирая все впечатления дня (иногда с помощью камердинера), он, наконец, вспомнил, что должен перечесть письмо князя Андрея; прочитав его, и только сейчас поняв его настоящий смысл, он хотел предпринять что-то, но раздумал и закрыл глаза. Воспоминания прошлого одно за другим нахлынули на него: Дунай, русский лагерь, он – молодой генерал, Потемкин, императрица Екатерина. «Ах, скорее. Скорее, вернуться к тому времени и чтобы теперешнее все кончилось поскорей, чтобы оставили они меня в покое».[т.3 ч.2 гл.3]

Прошло несколько дней, во время которых князь ничего не предпринимал. Но после возвращения Алпатыча из Смоленска, который уже был занят французами, старый князь наконец принял решение отправить семью, а самому, собрав ополченцев и вооружив их, остаться для защиты имения.

На другой день старый князь, одевшись в мундир с орденами, собрался ехать к главнокомандующему, но перед этим решил сделать смотр своим вооруженным ополченцам. И во время смотра с ним случился удар: парализовалась правая половина тела и была потеряна способность речи. В течение нескольких недель старый князь лежал парализованный, после чего наступил второй и последний удар, во время которого он скончался.

В приведенном литературном материале дано художественное изображение личности старика Болконского в последний период его жизни. Материал этот интересен не только тем, что здесь совершенно реально, правдиво отображены перемены, происходившие в этой личности, но и тем, что представлена динамика этих изменений, что мы шаг за шагом можем проследить, как нарастали эти изменения, в каком хронологическом порядке одно состояние старика сменялось другим.

Прежде всего изменился характер старика Болконского. Болконский стал более раздражителен, он давал гневные вспышки по всякому малейшему поводу. Его прежняя строгость доходила до жестокости. Он сделался более недоверчивым, озлобленным. Он был несдержан и совершенно не переносил противоречий. Всегда принципиальный, с чувством чести и собственного достоинства, он приближает к себе легкомысленную и кокетливую француженку Бурьен.

С течением времени присоединились и расстройства памяти, которые всё увеличивались и через 5 лет после начала болезни достигли значительной степени.

И, наконец, последний этап, за несколько месяцев до инсульта, когда он с трудом, медленно воспринимает окружающее и так же медленно на него реагирует, когда он больше живет прошлым, когда он отождествляет это прошлое с настоящей действительностью.

Можно ли по описаниям различных состояний Болконского поставить определенный диагноз его болезни?

Приведенные выше этапы в развитии болезни, нарастающие изменения психики по органическому типу, колебания в течении болезни в зависимости от внешних факторов, периоды «лихорадочной бессонной деятельности», а самое главное, наступивший после многих лет болезни инсульт с последующей гемиплегией и афазией и смерть во время второго инсульта говорят в пользу гипертонии и артериосклероза мозга.

Сохранность личности Болконского, указание Толстого на то, что «нравственно он был такой же, только с еще большим озлоблением и недоверием к окружающему», позволяет дифференцировать здесь артериосклероз головного мозга от других старческих психозов.

Представленная динамика артериосклеротических изменений психики совершенно совпадает с нашими психиатрическими знаниями о течении артериосклероза.

Мы знаем, что артериосклероз головного мозга, так же, как и другие заболевания центральной нервной системы, в начальных стадиях усиливает характерологические особенности личности.

Вслед за этим, а иногда и одновременно, начинают проявляться расстройства памяти, а в дальнейшем уже выступают явления дементности – ослабление соображения и критики, суженность интересов, эмоциональное слабодушие, отсутствие инициативы. Однако все эти изменения, схематически представленные, не у всех артериосклеротиков выражены в одинаковой степени, что зависит от характерологических и интеллектуальных особенностей личности.

У старика Болконского, в прошлом умного у энергичного, но с

психопатическим складом личности, наиболее ярко выступают характерологические сдвиги, в то время как явления дементности сглажены – старик Болконский до конца жизни остается инициативным, деятельным, организованным, не теряющим самообладания даже в последние, самые тяжелые для него минуты жизни.

Однако, наряду с ролью характерологических и интеллектуальных особенностей на течение артериосклероза, Толстой придает также большое значение и влиянию различных внешних факторов, особенно психогенных.

«Старый князь,– пишет Толстой,– несмотря на свою старческую слабость, сделавшуюся особенно заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности главнокомандующего по ополчению» и «эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его».[т.2 ч.5.гл.2]

Значение психического фактора ясно показано также в описании послеинсультного состояния, когда Болконский был парализован, потерял способность речи. Старик вначале не может выразить своих мыслей, говорит что-то непонятное, какие-то бессмысленные слова, но когда княжна Марья угадывает, что он хочет сказать, старик, успокоенный этим, начинает правильно произносить отдельные слова и даже фразы.

«Гага …бои…бои», – повторил он несколько раз… Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал и, повторяя его слова, спросил: Княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…

«Душа, душа болит», – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял её руку и стал прижимать к различным частям своей груди, как будто отыскивая настоящее для неё место.

«Все мысли! О тебе… мысли…» потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен в том, что его понимают».[т.3 ч.2 гл.3]

Страница 1 из 3 Все страницы