В наше время как будто нельзя пожаловаться на недостаток внимания к экологическим проблемам. Разговоры на эту тему стали обычным и даже изрядно надоевшим занятием средств массовой информации; обвинения «в нарушении экологии» часто используются как козырь в политической борьбе. Уже разработаны разнообразные программы преподавания предмета «экология» в школе и вузах. Заметим, однако, не входя в критику того, что уже делается, что практически всегда и везде имеются в виду локальные экологические проблемы, на вторые трудно не обращать внимания, которые требуют решения (а главное, и могут быть решены) здесь и сейчас. Выпадает из рассмотрения (дальше будет ясно, почему) глобальный экологический (или биосферный) кризис, то есть кризис всей биосферы Земли в целом. Локальные экологические нарушения и конфликты являются лишь частными формами его проявления.

В прошлом люди не задумывались над глобальными экологическими проблемами, потому что природа казалась им неисчерпаемой, а Земля — неизмеримо большой по сравнению с возможными последствиями человеческой деятельности. Хотя земледелие изменило облик значительной части земной поверхности, традиционное сельское хозяйство не нарушало экологического равновесия Земли: как говорил крупнейший биолог нашего времени Конрад Лоренц, крестьянин в то время возвращал природе все, чем у нее брал, мудро сохраняя условия своего существования. Эта мудрость, сложившаяся в течение тысячелетий культурной эволюции нами утрачена. Промышленная революция, использование машин и двигателей на ископаемом топливе — примерно с 1750 года — произошли столь быстро, что адекватные навыки человеческой культуры не смогли за ними поспеть. Но только в последнее время возникло осознание того, что человеческая техника стала сравнима по мощи своего воздействия с силами природы и что необдуманное применение этой техники может привести к опасным для жизни человечества, необратимым изменениям всей биосферы в целом. Глобальный экологический кризис ставит перед человечеством беспрецедентную задачу — выживание человеческого рода. Люди никогда не думали о таких задачах. Масштабы необходимых мер и ограниченность ресурсов требуют, чтобы главные усилия были направлены на устранение основных причин глобального кризиса, а не его частных проявлений. Но до сих пор вся деятельность в этом направлении (экологическое образование и просвещение, экологические союзы и фонды и т. д.) была построена либо на крайне ограниченной картине глобального экологического кризиса, либо на мифических представлениях о нем.

О наступлении биосферного кризиса было официально объявлено в 1992 году во время «встречи на высшем уровне» в Рио-де-Жанейро. Но и до сих пор очень мало говорится о том, что такое глобальный экологический кризис, каковы его причины и почему он угрожает перейти в глобальный социально-биосферный кризис. Эта статья посвящена анализу корней биосферного кризиса. Мы попытаемся дальше выяснить, почему население так мало о нем информировано и каковы важнейшие точки приложения усилий для его преодоления.

Прежде чем приступить к анализу истоков глобального экологического кризиса, надо рассмотреть уже существующие и, несомненно, ожидаемые его проявления. Внешнюю сторону экологического кризиса составляет влияние человека на природные ресурсы, необходимые для его жизнедеятельности. Эти ресурсы подразделяются на возобновляемые и невозобновляемые. Возобновляемые ресурсы, то есть такие, которые в определенных условиях воспроизводятся во время их эксплуатации или в ходе самой эксплуатации, могут, в принципе, использоваться сколь угодно долго, если только сохраняются условия их возобновления. Если же ориентируются на невозобновляемые ресурсы, то время их использования по необходимости ограничено, и неспособность изменить такую ориентацию вызывает кризис истощения ресурсов.

Прогнозы доступности ресурсов проще всего делать на основе их известной динамики в прошлом. Такие предсказания называются «экстраполяцией»: если удается заметить, что в прошлом некоторая величина изменялась по определенному закону, то предполагают, что и в будущем сохранится та же закономерность. Например, если эта величина до сих пор росла или убывала пропорционально времени на одно и то же количество каждый год, то можно предположить, что так будет продолжаться и дальше. К сожалению, экстраполяция не всегда надежна. Надо иметь в виду, что закономерности, полученные из «эмпирических данных», то есть из многолетних наблюдений сложных процессов, имеют лишь вероятностный характер, то есть, позволяют предсказывать будущие явления лишь с некоторой вероятностью. Напротив, общие законы природы, законы, устанавливаемые в физике, химии, астрономии, позволяют делать вполне определенные предсказания; как мы увидим, в некоторых важных случаях это касается и экологии. Мы рассмотрим основные ресурсы человечества с очки зрения их возобновляемости.

Первый тип ресурсов — это здоровая среда обитания. Она включает, прежде всего, чистый воздух, питьевую воду и почву. Современные технологии, формирующие к тому же структуру потребления, а значит, и структуру отходов человеческой деятельности, приводят к загрязнению среды, сокращая жизненно необходимые ресурсы. К сожалению, опасный уровень загрязнения может достигаться уже при «относительно невысокой мощности технологических процессов, если это радиоактивное или химическое загрязнение. Эти последние виды загрязнения особенно опасны тем, что непосредственно не воспринимаются человеком (в случае радиоактивности) или не воспринимаются при небольших, но уже опасных концентрациях (в случае многих химических веществ). В некоторых наиболее очевидных случаях, когда загрязнение достигает в локальных масштабах критических значений, оно в какой-то степени контролируется экологическими службами и находится в центре внимания специалистов по экологическому образованию и просвещению. Но реальное положение с загрязнением среды обитания нужно признать, по меньшей мере, недостаточно изученным, поскольку из 65 тысяч химических веществ, находящихся в коммерческом обороте, лишь менее 1% было подвергнуто токсикологическому исследованию. Например, диоксин, выпускавшийся в атмосферу некоторыми предприятиями в качестве отходов, оказался чрезвычайно опасным даже в малых концентрациях. Поскольку некоторые загрязняющие вещества могут оставаться в среде согни лет, то, с точки зрения отдельных поколений жителей загрязненных территорий, по отношению таким типам загрязнения здоровая среда обитания должна рассматриваться как невозобновляемый ресурс.

Второй тип ресурсов — пища. В настоящее время подавляющая часть населения Земли получает пишу от интенсивного земледелия, то есть от земледелия с применением регулярных технических процедур. Пахотные земли занимают сейчас около 15 млн. кв. км, применение развивающихся теперь сельскохозяйственных технологий позволяет считать доступными для земледелия около 32 млн. кв. км суши. Уровень питания людей в наше время уже совершенно недостаточен. Например, в 1989 году, при численности населения Земли в 5,2 миллиарда человек, уровень производства сельскохозяйственной продукции позволял прокормить при минимально возможном потреблении 5,9 миллиарда человек, при умеренном потреблении — 3,9 миллиарда, а при современном европейском уровне потребления — всего лишь 2,9 миллиарда. Естественный рост человеческой популяции на Земле, внушавший большие опасения еще в 60-е годы, в настоящее время (2001 г.) заметно замедлился и составляет теперь 1,33% в год, а население чуть превышает 6 миллиардов человек. Демографические прогнозы (наиболее точные предсказания по эмпирическим данным) говорят, что рост населения будет и дальше замедляться: в 2050 году население Земли достигнет 9,3 миллиарда, а около 2100 года стабилизируется на уровне примерно 12 миллиардов. Такое население Земля способна прокормить, если будут использованы указанные выше пригодные для земледелия площади и хотя бы уже известные сельскохозяйственные технологии. При правильной эксплуатации почвы могут рассматриваться как возобновляемый ресурс, но при хищнической эксплуатации они могут истощаться или исчезать вследствие эрозии.

Полезные ископаемые, на которых основывается современная техническая цивилизация, конечно, являются невозобновляемыми ресурсами — в отличие от почвы, способной неограниченно долго поддерживать существование человека за счет солнечной энергии. Рост потребления ископаемых топлив составляет теперь 4,3% в год, причем преобладающими видами топлива в индустриально развитых странах стали нефть и природный газ. Хотя в последнее время было открыто много новых месторождений, они становятся все менее респектабельными; поэтому ожидается, что максимум потребления нефти будет достигнут в 2010 году, после чего начнется спад. Массовый бескризисный переход на другой тип топлива требует, как видно из истории, около 50 лет Но пока нет серьезных признаков перехода на другие виды энергии, а для подвижных энергетических устройств, вроде автомобильных и тракторных моторов, нефтепродукты пока не имеют конкурентов. Древесный спирт, применяемый в некоторых местах, имеет вдвое меньшую теплотворную способность. До сих пор не изобретены удовлетворительные способы аккумуляции электроэнергии.

Известно, что для производства одной тонны пшеницы надо затратить примерно одну тонну нефти. Поэтому истощение запасов ископаемых топлив отразится на ресурсах второго рода — на пище. Уже нынешнее население Земли невозможно прокормить с помощью безмашинного сельского хозяйства.

Предыдущие аспекты глобального кризиса и возможные сценарии развития эколого-экономической ситуации были рассмотрены в работах так называемого «Римского клуба» — научной корпорации впервые попытавшейся прогнозировать эту ситуацию в масштабах всей нашей планеты. Выполненные этой организацией компьютерные оценки, не всегда удачные, сыграли, впрочем, важную роль в привлечении общественном мнения к проблемам будущего. Но эти оценки касаются лишь тех негативных показателей, постепенное нарастание которых можно известными способами приостановить или хотя бы замедлить. Несмотря на грозные перспективы, нарисованные членами «Римского клуба», его оценки все же соответствуют оптимистической точке зрения на глобальный экологический кризис. Дело в том, что оценки, основанные на динамике ресурсов, не учитывают устойчивости земной биосферы и климата.

Важнейшим примером потенциальной неустойчивости биосферы является нагревание земной поверхности вследствие промышленного выброса в атмосферу углекислого газа (СО₂). Это — так называемый «парниковый эффект». Земля получает от Солнца излучение в широком диапазоне частот. Около половины солнечной энергии, достигающей поверхности Земли, относится к «видимому свесу». Другая половина поступающего на Землю излучения — это невидимые длинноволновые лучи, так называемое инфракрасное, или тепловое, излучение. Земля, в свою очередь, излучает в космос, но только инфракрасные лучи. Инфракрасное излучение Земли уходит в космос через атмосферу. Основные компоненты земной атмосферы (азот, кислород, аргон) почти не задерживают инфракрасного излучения. Препятствием для этого излучения являются углекислый газ, метан и ряд газов искусственного происхождения. Несмотря на небольшое содержание этих газов в атмосфере, они перехватывают (вместе с облаками) почти 90% длинноволнового излучения Земли и отсылают обратно на Землю значительную его часть. «Парниковый эффект» — вовсе не новое явление, связанное с технической деятельностью человека; это явление существовало всегда. Подсчитано, что если бы вообще не было парниковых газов, то средняя температура Земли была бы не +20^оС, как сейчас, а — 18^оС, и, скорее всего, при такой температуре не могла бы возникнуть жизнь. Таким образом, сам по себе «парниковый эффект» благотворен; опасно его быстрое нарастание, наблюдаемое с 1750 года — с начала «технической революции».

В литературе существуют сценарии катастрофических последствий возрастания концентрации углекислого газа в атмосфере вследствие сжигания ископаемых топлив. Эти сценарии изображают следующий ход событий: 1) из-за парникового эффекта начинается повышение средней температуры нашей планеты, которое 2) приводит к усилению выделения углекислого газа из почв и повышению концентрации в атмосфере водяного пара, что ведет 3) к дальнейшему росту температуры до критической точки, когда океан перестает поглощать углекислоту и начинает ее выделять, причем 4) вследствие таяния снегов и льдов уменьшается отражательны способность Земли и увеличивается поглощение тепла В конечном счете не исключается превращение Земли в планету вроде Венеры, с температурой поверхности более 100^о по Цельсию. Опасность этого варианта в том, что благодаря эффекту положительной обратной связи — то есть ускорению процесса по мере его развития — температура будет возрастать все быстрее, по экспоненциальному закону, и после прохождения определенного порога процесс станет необратимым.

Надежда на то, что растения смогут поглотить любое количество углекислого газа, основывается на недоразумении. Все доводы этого рода опровергаются научной экспертизой и появляются не в серьезных научных публикациях, а в популярной печати, в расчете на некритическое восприятие публики. Полный анализ «парникового эффект» выходит, конечно, за рамки нашего сборника, но основные факты рассматриваются в другой статье этого сборника, к которой мы и отсылаем читателя. Здесь мы можем лишь кратко объяснить, почему растения не могут спасти нас от последствий нашего легкомыслия.

Во-первых, растения в нынешних условиях являются не поглотителями углекислого газа, а всего лишь временным «хранилищем» углерода: после гибели растения происходит окисление (гниение) целлюлозы и углерод вновь возвращается в атмосферу. Во-вторых, для поглощения экспоненциально нарастающего количества углекислого газа потребовалось бы так много растений, что на Земле просто не хватило бы для них места. В-третьих, для роста и поглощения углекислого газа растениям требуется определенный набор других химических соединений, дефицит которых будет ограничивать рост растений. В-четвертых, поскольку каждое растение приспособлено к росту в определенных температурных условиях, оптимальных для данного вида, глобальное повышение температуры приведет к отклонению от оптимума местных температур и тем самым к понижению скорости роста и поглотительной способности растений.

Оценка биологической устойчивости биосферы представляет собой еще более сложную задачу, чем оценка устойчивости климата. Между тем именно нарушение устойчивости биосферы является сейчас, по мнению специалистов, наиболее вероятной и значимой опасностью для человечества. Постоянно растущее давление человека на живую природу, или, выражаясь научным языком, антропогенное давление на биосферу, разрушает складывавшиеся миллионы лет сложнейшие механизмы взаимодействий в сообществах организмов — биоценозах — и может привести к коллапсу биосферы. При этом, как и в случае климатической катастрофы, скорость вымирания видов и разрушения биоценозов будет со временем возрастать. По оценкам некоторых специалистов, порог устойчивости уже перейден, и, по-видимому, только большая буферная емкость, и есть инерционность биосферы, маскирует уже начавшиеся необратимые изменения. Конечно, такая оценка может оказаться ошибочной, и порог, может быть, еще не перейден, но это, к сожалению, не меняет существа проблемы и не снимает ее остроты.

Часто раздаются призывы: «Будем экологичны!» А был ли человек когда-нибудь экологичен? Конечно, примат — предок человека — был включен в биосферу как и все остальные организмы. Все живые организмы в природе находятся в сбалансированной взаимосвязи с другими организмами и средой, они занимают в этой системе взаимосвязей свои выработанные эволюцией ниши. Вне такой экологической ниши приспособленный к ней вид просто не может выжить. Но одна из ветвей приматов, превращаясь в человека, начала ускользать из-под диктата экологических законов, создавая для себя «вторую природу». Истоки глобального экологического кризиса, таким образом, связаны с самим возникновением человеческой цивилизации. Уже в древности человек бессознательно порождал локальные экологические катастрофы: по-видимому некоторые пустыни, например, Сахара, возникли вследствие неумеренного выпаса скота обитавшими там племенами. В то время человек просто не располагал средствами, чтобы нарушить глобальное равновесие биосферы Земли. Сейчас положение изменилось, и структура нынешнем глобального экологического кризиса определяется техническим характером западной цивилизации и рынком, как единственным в этой цивилизации стимулом механического развития. Для преодоления этого кризиса необходимо включение иных, не рыночных мотивов человеческой деятельности.

Отказ от техники невозможен: человечество нельзя вернуть к его «дотехническому» образу жизни. Прежде всего, как уже было сказано, население Земли уже невозможно прокормить без применения машин. Далее, мы не можем отказаться от современных достижений медицины: любая мать — хотя бы активистка экологического движения — будет спасать своего больного ребенка нужным лекарством, даже если оно произведено на экологически вредном предприятии. «Ультразеленые» могут позволить себе призывы «Назад к природе!», живя в современных городах, но их энтузиазм сойдет на нет, если оставить их в лесу без оружия, ножей, топоров, одежды и других плодов цивилизации. Отказ от техники означает массовую гибель людей от голода, болезней, стихийных бедствий и диких зверей.

Единственный способ предотвратить глобальный экологический кризис, сохранив цивилизацию, — это уменьшить антропогенное давление до уровня, обеспечивающего нормальное функционирование и восстановление биосферы, а также проводить специальные восстановительные мероприятия в глобальном масштабе.

Оставим пока в стороне вопрос о допустимом уровне антропогенного давления и о том, каким образом провести указанные глобальные меры. Посмотрим, какие меры можно вообще применить к перечисленным выше ресурсам.

Чтобы уменьшить загрязнение среды обитания, надо перейти к предельно замкнутым технологическим циклам, исключить или существенно уменьшить использование особо вредных веществ в этих циклах и уменьшить выбросы до уровня, обеспечивающего самовосстановление среды. Стабилизация, а затем и уменьшение численности человеческой популяции посредством регулирования рождаемости позволят далеко отодвинуть, если не устранить угрозу массового голода. Максимальное использование возобновляемых сырьевых и энергетических ресурсов и минимизацию необратимых потерь ископаемого сырья позволят отодвинуть на сотни лет сырьевой голод. Наконец, необходимо прекратить использование ископаемых топлив, одновременно приступив к восстановлению естественных лесных массивов и — что очень важно — болот, поскольку болотный торф, в отличие от древесины, связывает углекислый газ; это позволит остановить рост концентрации углекислого газа в атмосфере.

Можно надеяться, что такие меры, в сочетании с работами по восстановлению естественных экологических систем, позволят удержать параметры биосферы в пределах устойчивости. Весь этот перечень отнюдь не нов: общие правила охранного природопользования и экологической экспертизы проектов давно разработаны. Проблема состоит в том, чтобы правительства, чиновники, промышленники и все население стали эти меры осуществлять. Надо выявить причины, препятствующие применению этих мер, которые все равно неизбежны, хотя в нынешних условиях они могут показаться утопическими. Чтобы определить точки эффективного приложения усилий и построить цепочку условий, необходимых для реализации перечисленных антикризисных действий, надо найти корни глобального экологического кризиса. Попытаемся найти эти корни и построить такую цепочку.

Экологически чистые и ресурсосберегающие технологии оказываются обычно более дорогими и требуют, кроме того, затрат на разработку и внедрение. Любой промышленник решивший ввести такую технологию из экологических соображений, очень скоро разорится, не выдержав конкуренции более дешевых товаров, производимых на экологически вредных производствах. В итоге экологическое движение только лишится своего влиятельного союзника. Одним альтруизмом делу не поможешь. Чтобы могли развиваться экологически чистые технологии, замкнутые технологические циклы, транспорт на возобновляемых источниках энергии и т. п., необходимо принять законы, обеспечивающие преимущество на рынке экологичных технологий, а затем жестко следовать этим законам.

Чтобы принять сообразные с экологией законы, необходимо, чтобы экологически ориентированные политические деятели и партии смогли преодолеть лобби существующих промышленных гигантов, а это будет возможно лишь при поддержке подавляющего большинства избирателей, понимающих существо экологических проблем и озабоченных будущим. Но такая забота о будущем даром не дается: за будущее детей нужно платить сейчас, платить повышением цен на услуги, товары, энергию, а также другими ограничениями условий жизни. Это очень трудно делать в условиях вопиющего социального неравенства и экономической нестабильности.

Но если бы даже социально-экономическая ситуация была благоприятной, чтобы изменить отношение к экологии в большей части общества, требуется интенсивная работа по экологическому образованию, воспитанию, просвещению и пропаганде. И начинать эту работу надо немедленно, иначе результаты могут фатально запоздать. Для этого нужна поддержка правительства, занятого сейчас только краткосрочными проблемами и находящегося под влиянием антиэкологического лобби. Здесь возникает замкнутый круг: правительство и чиновники ничего не сделают для экологии без давления подавляющего большинства избирателей, но избирателей нельзя просветить по части экологии без поддержки правительства. Как же выйти из этого круга?

Можно было бы себе представить, что экологическим просвещением займутся всерьез влиятельные лица в Министерстве образования или ему подобном и что эти лица начнут настоящее экологическое образование в стране (дальше мы уточним, что надо называть настоящим экологическим образованием). Можно было бы при этом надеяться, что политики в правительстве, озабоченные своим ближайшим будущим, не будут активно препятствовать такой деятельности. Но трудно себе представить, чтобы в министерстве оказались лица, заинтересованные в таком деле; чиновникам нужна какая-нибудь личная выгода оттого, что они делают, и трудно допустить, чтобы в обозримом будущем положение в наших министерствах значительно изменилось.

Другой путь — развивать экологическое просвещение и воспитание в порах существующей системы образования и средств массовой информации, эффективно работая со школьными учителями и журналистами. Этот путь предполагает работу без государственной поддержки, но это наиболее реальный подход. Поэтому, в связи с ограниченностью ресурсов, необходимо определить и осуществить минимально необходимое воздействие, способное отдалить глобальный экологический кризис, а в дальнейшем его устранить. Для этого надо понять, по каким причинам политики, журналисты и простые люди не хотят проникнуться важностью экологических проблем и начать действия по преодолению кризиса.

Конечно, и население, и политики недостаточно знают об экологии, и особенно об угрозе глобального кризиса. Но не это — главное препятствие. Когда начинаешь рассказывать о биосферном кризисе студентам или людям, далеким от экологии, то, как правило, они задают вопрос: «А правительство об этом знает?» Маловероятно, чтобы лица, определяющие содержание массовой информации, депутаты Думы и члены правительства не способны были понять важность экологических проблем. Дело здесь в другом. Глобальный кризис и игнорирование признаков его наступления — вовсе не результат чьей-либо сознательной злой воли. Вы, читатель, можете сами в этом убедиться. Достаточно попросить американца ограничиться одним автомобилем на семью и перейти на экономичную, но маломощную модель, чтобы увидеть, что это противоречит его представлению о достойном образе жизни: злой воли здесь нет. Точно так же, если попросить любого жителя нашей страны платить за тепло и энергию в 5 раз больше из-за того, что энергия производится на экологически чистых солнечных, геотермальных или ветряных электростанциях, то Вам станет ясно, что злая воля здесь ни при чем. Так же и политик не отложит заботу о голосах избирателей, задумавшись о судьбах будущих поколений; и опять в этом не будет злой воли. Сложность ситуации в том, что нет такого узкого места, где бы можно было сосредоточить усилия и переломить катастрофическую тенденцию. Нынешнее положение вещей можно выразить следующим тезисом.

Тезис № 1. Причины глобального экологического кризиса лежат в самой природе современной цивилизации (а не в чьей-либо злой воле), и преодоление этого кризиса невозможно без изменения природы нашей цивилизации.

Природа нашей цивилизации может измениться (если вообще изменится) двумя способами — либо стихийно, в результате экологической катастрофы, мировых экологических войн, пандемий и т. п., либо путем массового изменения сознания представителей этой цивилизации путем экологического образования и воспитания. Но современные подходы к преодолению глобального экологического кризиса — в науке, образовании, экономике и т. д. — сосредоточиваются не на том, что нужно делать, а на том, что можно сделать в данных условиях. Они напоминают подход пьяницы из анекдота, который искал ключ под фонарем, потому что там светло. Дело в том, что проекты экологического образования ориентируются преимущественно на научный подход, а это делает их практически малоэффективными, поскольку проблема биосферного кризиса не сводится к одной только науке: она гораздо шире.

В самом деле, в чем может состоять роль науки при решении экологических проблем? Можно, конечно, повторять тривиальные советы, правильно и необходимо говорить людям: «не загрязни», «восстанови, что использовал», «не перегрей» и т. п., но для этого не требуется особенных научных усилий. Необходимо также разрабатывать методы глобальных измерений (мониторинга) и биотестирования, на что направлены в настоящее время главные усилия экологов; но такая деятельность напоминает все более точное измерение концентрации газа на кухне, где уже явно пахнет этим газом, так что нужно принимать срочные меры.

В действительности от науки требуются, прежде всего, оценка «эластичности» биосферы, то есть предельно допустимого уровня антропогенного давления, и определение эффективных мер по восстановлению разрушенных фрагментов биосферы. Но эти задачи еще очень далеки от решения. Между тем решение их насущно необходимо, потому что представление о неограниченной способности природы к «саморегулированию» и «самоизлечению» ошибочно и крайне опасно. Американцы провели дорогостоящий эксперимент на гигантской, изолированной от окружающей среды установке «Биосфера-2». В этой установке на довольно большой площади было собрано около четырех тысяч видов животных и растений в их естественной среде. Кроме того, система включала сельскохозяйственные плантации, которые должны были обеспечить жизнь восьми испытателей. Предполагалось, что такой «достаточно полный» набор организмов будет сам по себе поддерживать пригодное для жизни человека экологическое состояние в изолированном пространстве искусственной биосферы. Но этот эксперимент провалился. Слепое доверие к «целительным силам природы» оказалось иллюзией. Чтобы обеспечить условия выживания человека, нужны точные расчеты структуры сообщества живых организмов, включающего человека. Такие расчеты были выполнены в Красноярске, где успешно работала в течение шести месяцев замкнутая система жизнеобеспечения человека «Биос-3».

Подчеркнем, однако, что красноярские биофизики взяли для своих расчетов относительно простую систему. Для естественных сообществ живых организмов (биоценозов) построение математических моделей несравненно сложнее. Таким образом, основные задачи глобальной экологии пока не решены; более того, главная масса проводимых в настоящее время исследований, как уже было сказано, касается не столь трудных и менее важных вопросов. Но при всей важности научных задач решение проблемы биосферного кризиса зависит не столько от научных знаний, сколько от человеческой психологии.

Прежде всего, надо осознать, что задача заключается не в спасении отдельных видов организмов или даже биосферы в целом, которая в любом случае выживет, даже в изменившемся виде; задача заключается в спасении человечества путем сохранения пригодного для людей состояния биосферы.

Глобальный экологический кризис было бы сравнительно легко преодолеть, если бы все дело было в том, что политики и население плохо информированы о последствиях разрушения биосферы. Однако курящий человек обычно хорошо осведомлен о возможных последствиях своей привычки, но курить продолжает. Почему же люди так поступают?

По-видимому, дело в том, что мы недостаточно думаем об отдаленном будущем: наши потребности находятся здесь и сейчас, а будущее наступит еще не скоро. Для того, чтобы человек стал всерьез задумываться об экологии, необходимо субъективно приблизить к нему будущее. Согласно пословице, мужик перекрестится лишь тогда, когда услышит гром. Собственно, всякое просветительство — и медицинское, и экологическое — как раз и старается приблизить к человеку возможное будущее — впрочем, пока без впечатляющих результатов. Заметим, что в американской антитабачной кампании, имевшей положительные результаты, действенным фактором было не приближение будущего, а внедрение моды на здоровье — опять-таки здесь и сейчас, — подкрепленное одновременными экономическими мерами.

Экологический кризис разрешить гораздо сложнее, чем ядерный. После ядерного конфликта сразу же должна была начаться «ядерная зима», здесь и сейчас, что можно было объяснить и политикам, и широким массам населения.

Дело в том, что человек представляет себе далекое будущее диссоциированно: он не воспринимает будущее органами чувств, а видит себя или кого-то очень похожего со стороны. Разница весьма ощутима: постарайтесь увидеть со стороны самого себя, катающегося на «американских горках», а потом представьте, что бы вы сами видели и ощущали, непосредственно участвуя в этом аттракционе. Если представить все это достаточно живо, то легко заметить разницу в переживаниях. Кстати, немаловажную роль в снижении военной напряженности сыграли очень реалистичные кинофильмы о ядерной войне и жизни оставшихся после ядерной катастрофы людей. Зритель обычно невольно ставит себя на место героев, примеряя их жизнь на себя.

Значит, вся трудность в том, чтобы почувствовать будущее, как бы ощутить себя в будущем. Люди часто делают это неосознанно, они порождают в своем воображении некоторый вариант будущего, «входят в него», «примеряют его на себя», и если такой вариант кажется подходящим, то дальше наступает этап планирования и выполнения. Важно научиться моделировать будущее в деталях, с учетом не только возможных результатов, но и последствий своих действий — своего сегодняшнего выбора. Способы такой работы с собственным будущим достаточно известны. Но оказывается, что само по себе умение «примерять на себя будущее» еще вполне совместимо с экологическим кризисом: оно недостаточно для того, чтобы человек стал задумываться об экологических проблемах.

В отличие от локальных экологических проблем, проблема биосферного кризиса проявляется лишь на больших промежутках времени, порядка 50-100 лет, то есть в масштабе человеческой жизни и за ее пределами. К таким периодам относятся известные прогнозы «Римского клуба». Экологическое мышление, экологическое восприятие мира требуют именно такого временного масштаба. Но здесь возникает сильнейший психологический конфликт, по-видимому, блокирующий истинное экологическое мышление. Когда человек начинает думать о будущем и строить его возможные варианты в таких временных масштабах, то, двигаясь по оси времени, он неизбежно наталкивается на предполагаемую точку собственной смерти. Между тем человек западной культуры не приучен конструктивно преодолевать страх смерти, то есть сознательно размышлять о том, что произойдет после его смерти, и планировать такие события. Поэтому он выбирает обычно один из следующих, наиболее вероятных, вариантов поведения: 1) он постоянно держит в сознании мысль о неизбежной смерти и либо впадает в депрессию, либо «идет вразнос», по принципу «живем один раз»; 2) его сознание, спасаясь от невыносимого бремени, вытесняет страх смерти в подсознание, чтобы «жить, как дети», — нечто подобное ярче всего проявляется в США.

Следовательно, деятельное конструктивное экологическое мышление станет возможно лишь тогда, когда подавляющее большинство населения Земли преодолеет страх смерти. При этом важно, чтобы у человека были ценности за пределами жизни. Забота о детях является одним из примеров такого рода ценностей. Массовое воспитание конструктивного отношения к смерти — крайне сложная задача; но, к сожалению, это еще не все.

Определенная доля человеческой популяции, как полагают психологи, обладает деструктивными (разрушительными) подсознательными установками. По оценке Э. Фромма (1994), эта доля составляет примерно 15% населения. Можно предполагать, как это делает Конрад Лоренц, что лишь очень небольшая часть таких людей имеет такую установку вследствие врожденного генетического порока (вероятно, небольшая доля процента); остальные приобретают ее вследствие неправильного воспитания в раннем детстве. Во всяком случае, нужно считаться с этой частью людей, которым невозможно внушить подлинную заботу даже о собственном будущем, не говоря уже о будущем человечества: если человеку с деструктивной подсознательной компонентой сообщить, что биосферный кризис приведет к гибели человечества, то он, ужасаясь на сознательном уровне такой перспективе, подсознательно будет переживать нечто, соответствующее выражению: «Ну и прекрасно!» При этом важно, что содержание «поп-культуры», изливающееся из «средств массовой информации», носит большей частью деструктивный характер, способствующий развитию деструктивной компоненты психики. Здесь важно отметить, что если доля людей с деструктивной подсознательной компонентой будет велика, то человечество обречено.

Важным критерием готовности человека работать с глобальными экологическими проблемами является его психологическая зрелость. Психологический возраст человека практически всегда меньше его физиологического возраста (Стивене, 1995): «Не вызывает, по-видимому, сомнений, что манера поведения разных людей отражает и разный уровень их зрелости. Мы ожидаем от человека поведения, соответствующего его возрасту и уровню зрелости. Однако уже с первого взгляда на ежедневные телевизионные новости мы убеждаемся, что это далеко не так. Не только взрослые склонны демонстрировать поведение двухлетнего ребенка, но даже целые народы. Только фраза „Я с тобой не играю, потому что ты дразнишься“ превращается у них в „торговые санкции вследствие провала в области дипломатических отношений“. Действительность постоянно убеждает нас в том, что очень многие взрослые в своих поступках так и остались на уровне ребенка. Они просто обманывают окружающих своей внешностью взрослого человека. Они даже способны изучить основы того, как им в общественной жизни сойти за взрослых, продолжая оставаться на детском уровне развития». Странно было бы ожидать от пятилетнего малыша способности осознать какую-либо проблему, выходящую за рамки его понимания и интересов. Специальное тестирование позволяет оценивать степень взрослости населения страны. Взросление — процесс сложный, но и на него можно влиять. Как это делать — тоже вопрос для отдельного рассмотрения.

Что же нужно делать в сложившейся ситуации?

Тезис № 2. Чтобы остановить тенденцию разрушения биосферы и преодолеть биосферный кризис, необходимы — хотя и недостаточны — следующие изменения в массовой психике (очень важно, что не только в массовом сознании, но и в подсознании, поскольку одного осознания недостаточно):

1) достижение уровня взрослости «взрослого» или хотя бы «юноши» по принятым в психологии критериям;

2) снижение активности деструктивной компоненты в подсознании людей;

3) конструктивное преодоление страха смерти;

4) развитие навыков «моделирования» будущего.

Психологические аспекты преодоления экологического кризиса предполагается рассмотреть более подробно во второй статье задуманного автором цикла. Но уже здесь следует заметить, что психологические корни этого кризиса можно преодолеть лишь специальными действиями воспитательного характера, а поскольку эти корни находятся на уровне подсознания, то такие педагогические действия должны включать работу с подсознанием.

Может возникнуть сомнение в этической стороне таких действий, так как решения о таком воспитании должны приниматься ограниченным кругом лиц, которые возьмут на себя ответственность за реализацию этих действий. Эта сторона истинного экологического воспитания может показаться ужасной, если забыть о том, что всякое серьезное воспитание неизбежно действует на подсознание и, кроме того, что массированное деструктивное воздействие на подсознание людей, в первую очередь молодежи, ежедневно оказывается средствами массовой информации. Либо нужно понять и принять суровость ситуации, либо вообще игнорировать существование экологических проблем и предоставить всему идти своим чередом.

В конечном счете мы приходим к выводу, что необходимые предпосылки решения экологических проблем лежат в воспитании и образовании. Можно показать, что все остальные аспекты преодоления экологического кризиса — научный, технологический, социальный, политический и другие — вторичны по отношению к аспекту мировоззрения. Поэтому истинное экологическое воспитание и образование состоят в первую очередь не в изучении школьниками схем химических изменений в биогеоценозах, методов биотестирования и устройства очистных сооружений (есть и такое!), а в изменении подсознательных установок и ценностной ориентации. Это значит, что в экологическом образовании главные роли должны играть не учителя естественнонаучного профиля, а лучшие психологи и человековеды.

Во всяком случае, любая экологическая деятельность, включая образование, должна проводиться с учетом рассмотренных выше психологических корней глобального экологического кризиса и оцениваться по тому вкладу, который она вносит в его преодоление. Иначе такая деятельность будет обманом — намеренным или нечаянным — самих себя и окружающих людей, а также растратой ресурсов, столь нужных для решения величайшей задачи на экзамене по выживанию человечества.