Экологический кризис разрешить гораздо сложнее, чем ядерный. После ядерного конфликта сразу же должна была начаться «ядерная зима», здесь и сейчас, что можно было объяснить и политикам, и широким массам населения.

Дело в том, что человек представляет себе далекое будущее диссоциированно: он не воспринимает будущее органами чувств, а видит себя или кого-то очень похожего со стороны. Разница весьма ощутима: постарайтесь увидеть со стороны самого себя, катающегося на «американских горках», а потом представьте, что бы вы сами видели и ощущали, непосредственно участвуя в этом аттракционе. Если представить все это достаточно живо, то легко заметить разницу в переживаниях. Кстати, немаловажную роль в снижении военной напряженности сыграли очень реалистичные кинофильмы о ядерной войне и жизни оставшихся после ядерной катастрофы людей. Зритель обычно невольно ставит себя на место героев, примеряя их жизнь на себя.

Значит, вся трудность в том, чтобы почувствовать будущее, как бы ощутить себя в будущем. Люди часто делают это неосознанно, они порождают в своем воображении некоторый вариант будущего, «входят в него», «примеряют его на себя», и если такой вариант кажется подходящим, то дальше наступает этап планирования и выполнения. Важно научиться моделировать будущее в деталях, с учетом не только возможных результатов, но и последствий своих действий — своего сегодняшнего выбора. Способы такой работы с собственным будущим достаточно известны. Но оказывается, что само по себе умение «примерять на себя будущее» еще вполне совместимо с экологическим кризисом: оно недостаточно для того, чтобы человек стал задумываться об экологических проблемах.

В отличие от локальных экологических проблем, проблема биосферного кризиса проявляется лишь на больших промежутках времени, порядка 50-100 лет, то есть в масштабе человеческой жизни и за ее пределами. К таким периодам относятся известные прогнозы «Римского клуба». Экологическое мышление, экологическое восприятие мира требуют именно такого временного масштаба. Но здесь возникает сильнейший психологический конфликт, по-видимому, блокирующий истинное экологическое мышление. Когда человек начинает думать о будущем и строить его возможные варианты в таких временных масштабах, то, двигаясь по оси времени, он неизбежно наталкивается на предполагаемую точку собственной смерти. Между тем человек западной культуры не приучен конструктивно преодолевать страх смерти, то есть сознательно размышлять о том, что произойдет после его смерти, и планировать такие события. Поэтому он выбирает обычно один из следующих, наиболее вероятных, вариантов поведения: 1) он постоянно держит в сознании мысль о неизбежной смерти и либо впадает в депрессию, либо «идет вразнос», по принципу «живем один раз»; 2) его сознание, спасаясь от невыносимого бремени, вытесняет страх смерти в подсознание, чтобы «жить, как дети», — нечто подобное ярче всего проявляется в США.

Следовательно, деятельное конструктивное экологическое мышление станет возможно лишь тогда, когда подавляющее большинство населения Земли преодолеет страх смерти. При этом важно, чтобы у человека были ценности за пределами жизни. Забота о детях является одним из примеров такого рода ценностей. Массовое воспитание конструктивного отношения к смерти — крайне сложная задача; но, к сожалению, это еще не все.

Определенная доля человеческой популяции, как полагают психологи, обладает деструктивными (разрушительными) подсознательными установками. По оценке Э. Фромма (1994), эта доля составляет примерно 15% населения. Можно предполагать, как это делает Конрад Лоренц, что лишь очень небольшая часть таких людей имеет такую установку вследствие врожденного генетического порока (вероятно, небольшая доля процента); остальные приобретают ее вследствие неправильного воспитания в раннем детстве. Во всяком случае, нужно считаться с этой частью людей, которым невозможно внушить подлинную заботу даже о собственном будущем, не говоря уже о будущем человечества: если человеку с деструктивной подсознательной компонентой сообщить, что биосферный кризис приведет к гибели человечества, то он, ужасаясь на сознательном уровне такой перспективе, подсознательно будет переживать нечто, соответствующее выражению: «Ну и прекрасно!» При этом важно, что содержание «поп-культуры», изливающееся из «средств массовой информации», носит большей частью деструктивный характер, способствующий развитию деструктивной компоненты психики. Здесь важно отметить, что если доля людей с деструктивной подсознательной компонентой будет велика, то человечество обречено.

Важным критерием готовности человека работать с глобальными экологическими проблемами является его психологическая зрелость. Психологический возраст человека практически всегда меньше его физиологического возраста (Стивене, 1995): «Не вызывает, по-видимому, сомнений, что манера поведения разных людей отражает и разный уровень их зрелости. Мы ожидаем от человека поведения, соответствующего его возрасту и уровню зрелости. Однако уже с первого взгляда на ежедневные телевизионные новости мы убеждаемся, что это далеко не так. Не только взрослые склонны демонстрировать поведение двухлетнего ребенка, но даже целые народы. Только фраза „Я с тобой не играю, потому что ты дразнишься“ превращается у них в „торговые санкции вследствие провала в области дипломатических отношений“. Действительность постоянно убеждает нас в том, что очень многие взрослые в своих поступках так и остались на уровне ребенка. Они просто обманывают окружающих своей внешностью взрослого человека. Они даже способны изучить основы того, как им в общественной жизни сойти за взрослых, продолжая оставаться на детском уровне развития». Странно было бы ожидать от пятилетнего малыша способности осознать какую-либо проблему, выходящую за рамки его понимания и интересов. Специальное тестирование позволяет оценивать степень взрослости населения страны. Взросление — процесс сложный, но и на него можно влиять. Как это делать — тоже вопрос для отдельного рассмотрения.

Что же нужно делать в сложившейся ситуации?

Тезис № 2. Чтобы остановить тенденцию разрушения биосферы и преодолеть биосферный кризис, необходимы — хотя и недостаточны — следующие изменения в массовой психике (очень важно, что не только в массовом сознании, но и в подсознании, поскольку одного осознания недостаточно):

1) достижение уровня взрослости «взрослого» или хотя бы «юноши» по принятым в психологии критериям;

2) снижение активности деструктивной компоненты в подсознании людей;

3) конструктивное преодоление страха смерти;

4) развитие навыков «моделирования» будущего.

Психологические аспекты преодоления экологического кризиса предполагается рассмотреть более подробно во второй статье задуманного автором цикла. Но уже здесь следует заметить, что психологические корни этого кризиса можно преодолеть лишь специальными действиями воспитательного характера, а поскольку эти корни находятся на уровне подсознания, то такие педагогические действия должны включать работу с подсознанием.

Может возникнуть сомнение в этической стороне таких действий, так как решения о таком воспитании должны приниматься ограниченным кругом лиц, которые возьмут на себя ответственность за реализацию этих действий. Эта сторона истинного экологического воспитания может показаться ужасной, если забыть о том, что всякое серьезное воспитание неизбежно действует на подсознание и, кроме того, что массированное деструктивное воздействие на подсознание людей, в первую очередь молодежи, ежедневно оказывается средствами массовой информации. Либо нужно понять и принять суровость ситуации, либо вообще игнорировать существование экологических проблем и предоставить всему идти своим чередом.

В конечном счете мы приходим к выводу, что необходимые предпосылки решения экологических проблем лежат в воспитании и образовании. Можно показать, что все остальные аспекты преодоления экологического кризиса — научный, технологический, социальный, политический и другие — вторичны по отношению к аспекту мировоззрения. Поэтому истинное экологическое воспитание и образование состоят в первую очередь не в изучении школьниками схем химических изменений в биогеоценозах, методов биотестирования и устройства очистных сооружений (есть и такое!), а в изменении подсознательных установок и ценностной ориентации. Это значит, что в экологическом образовании главные роли должны играть не учителя естественнонаучного профиля, а лучшие психологи и человековеды.

Во всяком случае, любая экологическая деятельность, включая образование, должна проводиться с учетом рассмотренных выше психологических корней глобального экологического кризиса и оцениваться по тому вкладу, который она вносит в его преодоление. Иначе такая деятельность будет обманом — намеренным или нечаянным — самих себя и окружающих людей, а также растратой ресурсов, столь нужных для решения величайшей задачи на экзамене по выживанию человечества.

Страница 5 из 5 Все страницы