Народное хозяйство, уголовный кодекс, МВД

Слова «химик» и «отправить на химию» были хорошо известны гражданам нашей страны в те годы. Но только в конце 1980-х об этом явлении стали заявлять официально. Вот данные, оглашённые на официальном брифинге в МВД СССР, на котором, по-видимому, впервые было рассказано о «химии» в нашей стране.

«В 60-х годах были созданы так называемые спецкомендатуры — чтобы обеспечить рабочей силой ряд важнейших строек и предприятий страны. Тем, кто приезжал по оргнабору, требовались квартиры, детские сады, школы. На содержание же «спецконтингента», посчитали, большие средства не понадобятся… «Условно освобожденные» по Указам Президиума Верховного Совета СССР поначалу направлялись на сооружение объектов химической промышленности. Отсюда и пошло — «химики». Осуждать «условно» стали в семидесятых. Что тоже было продиктовано дефицитом рабочих рук на «тяжёлых» производствах. «Нововведение» принесло государству немалые прибыли, исчисляемые сотнями миллиардов рублей. Руками «условников» построены такие объекты, как Прикумский завод пластмасс в Ставрополье, завод «Метанол-750» в Пермской области, в Ростовской области — завод «Атоммаш». Краснодарский химзавод, доменные печи на Новолипецком и Череповецком металлургическом комбинатах, объекты нефтяной и газовой промышленности в Астраханской, Оренбургской, Тюменской и других областях.

Жёсткий контроль и страх наказания «изменением режима» — переводом в ИТУ — вот те нехитрые рычаги, с помощью которых «спецконтингент» заставляли работать, а также поддерживали дисциплину внутри самих комендатур. <…> С 1977 по 1989 год на стройки (предприятия) народного хозяйства было принудительно направлено 3 миллиона 35 тысяч человек» [11].

Каким образом вводилось это «нововведение»? Об этом сообщают не только «сторонние» наблюдатели, правозащитные организации или сами жертвы «химии», но и крупные деятели МВД, знакомые с этим вопросом «изнутри». Удачным для развития промышленности образом, разворачивание программы химизации совпало с ужесточением уголовного законодательства СССР и всех союзных республик и, соответственно, увеличением числа осуждённых. В 1961 году Президиум Верховного Совета РСФСР принял Указ «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни», по которому только за 1961 год по стране было выселено около 200 тысяч человек [12]. Как сказано в Указе, «Места поселения устанавливаются Советом Министров РСФСР с учётом возможности использования выселенных на работе в промышленности, строительстве и сельском хозяйстве». [13]. В том же 1961 появляется Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «Об усилении ответственности за самогоноварение и изготовление других спиртных напитков домашней выработки», а в 1966 — Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении ответственности за хулиганство».

Вот как описывает эти изменения и их результаты Владимир Радченко, первый заместитель председателя Верховного суда (РСФСР, затем РФ) в 1989–2008, руководитель центра Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ. «Летом 1966 года ЦК КПСС принял постановление об усилении борьбы с преступностью. Через два дня появился указ Президиума Верховного Совета СССР, усиливший ответственность за хулиганство и вводивший драконовские меры борьбы с антиобщественными проявлениями. <…> На суды и прокуратуру было оказано соответствующее воздействие. В результате уже в 1966 году количество осуждённых к лишению свободы увеличилось в полтора раза — до 491,3 тысячи человек. Увы, с этого года начался и последующий, практически непрерывный рост как преступности, так и судимости. В 1984 году было зарегистрировано 2029 тысяч преступлений, осуждено 1288 тысяч человек, в том числе лишено свободы 632 тысячи против 329 тысяч в 1965 году.

Чем жёстче принимались меры карательного характера, тем выше становился уровень преступности» [14].

По свидетельству полковника МВД, ныне директора Музея истории уголовно-исправительной системы Кузбасса при ГУФСИН по Кемеровской области Марченко, «в 1968 г., для обеспечения выполнения ответственных производственных заданий советского правительства, в МВД СССР — как самостоятельное структурное подразделение — было создано Главное управление лесных исправительно-трудовых учреждений (ГУЛИТУ)» [15, с. 206–207]. Его сообщение подтверждает и даёт ему оценку другой ветеран МВД Детков (заместитель начальника Политотдела ИТУ МВД СССР): «Государственную политику в сфере исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы отличает противоречивость провозглашаемых в законе целей исполнения этого вида наказания и конкретных путей их реализацией, приверженность в этом деле практике ГУЛАГа решать многие народно-хозяйственные задачи трудом осуждённых. Весьма наглядно это проявляется в образовании организационно-управленческих структур, основным назначением которых является обеспечение выполнения производственных заданий в наиболее трудоемких отраслях народного хозяйства. Свидетельство тому — образование в 1968 году самостоятельного структурного подразделения МВД СССР — Главного управления лесных исправительно-трудовых учреждений (ГУЛИТУ) <…> Функции ГУЛИТУ МВД СССР в этих областях (в областях «организаторской работы, обеспечении режима отбывания наказания, политико-воспитательной работы, общеобразовательного и профессионально-технического обучения осужденных» — В.П.) деятельности колоний неконкретны, зато весьма подробно изложено их содержание в областях организации производства, капитального строительства, планирования и финансирования, сбыта и материально-технического снабжения». [16, с.316]

О том же, о чём говорят ветераны МВД и юстиции, свидетельствует и человек «с другой стороны баррикад» — основатель Московской Хельсинкской группы, узник советских лагерей, Ю.Ф. Орлов:

«Главное в проблеме заключенных в СССР — это большое количество граждан, лишённых свободы полностью или частично, по решению суда или административным порядком. Все они в той или иной форме привлекаются к принудительному труду. Их общее число сохраняется в секрете, но оно поддаётся приблизительной оценке. Заключённые исправительно-трудовых колоний особого, строгого, усиленного режима; колоний, поселений; воспитательно-трудовых колоний для несовершеннолетних; так называемые «химики», освобождённые условно досрочно и привлечённые к труду; ссыльные; высланные, встречаясь на пересылках, в следственных изоляторах, тюрьмах, сравнивают свои наблюдения относительно числа репрессированных. Большинство сходится на том, что общее число з/к, включая следственные тюрьмы и лечебно-трудовые профилактории (ЛТП) для лиц, признанных пьяницами, не менее трёх миллионов человек, а общее число включённых в принудительный труд не менее пяти миллионов, то есть порядка 2% всего населения.

<…> Конечно, в любом обществе часть людей носит в себе врождённые наклонности, выходящие за сложившиеся рамки. Однако невероятно, чтобы в советском обществе процент таких людей был в десять раз выше, чем на Западе, но ведь именно таково приблизительное соотношение числа з/к в СССР и, скажем, в США — 250 тысяч по советским данным».

Далее, анализируя социально-экономические причины, обусловливающие столь значительное количество заключённых в СССР, Орлов, среди ряда других особенностей организации жизни в стране, указывает в качестве одной из причин «наличие определённой заинтересованности государства в использовании принудительного труда. Недостаточная оплата труда, плохие условия приводят к недобору рабочей силы в некоторых промышленных районах. З/к и «химики» играют здесь роль как бы вынужденных штрейкбрехеров, заменяющих рабочих» [17].

Надо заметить, что роль промышленных ведомств — «заказчиков» рабочей силы — в организации процессов, происходящих в исправительной системе, по-видимому, всегда была не менее существенной, чем роль самого исправительного ведомства. Всего за четыре года до начала «Большой химии», в 1954 году произошло крупное восстание заключённых в Кенгирском Степном лагере: протестуя против нарушений со стороны лагерного начальства и требуя донести сведения о них до ЦК, заключённые отказались выходить на работы (подробнее об этом см. в [18]). Несмотря на начало «оттепели», восстание было жестоко подавлено — танками, с сотнями убитых и раненых. В последние годы стала известна переписка руководства страны, определившая такой исход этого восстания. «Силовики» — С.Н. Круглов (МВД), И.А. Серов (председатель КГБ) и Р.А. Руденко (Генеральный прокурор СССР) настаивают на том, чтобы не применять оружие и «стремиться всеми мерами не допустить человеческих жертв». В то же время «хозяйственники» — министр строительства предприятий металлургической и химической промышленности Д.Я. Райзер и министр цветной металлургии СССР П.Ф. Ломако — «обращаются с письмом в Совет министров с просьбой о наведении порядка в Степном лагере МВД. Письмо заканчивается словами:

«Беспорядки в Кенгирских отделениях лагеря оказали разлагающее действие на отделения, обслуживающие горные работы. <…> Считая подобное положение совершенно нетерпимым, просим Совет Министров Союза ССР:

1. Обязать МВД СССР (т. Круглова) в 10-дневный срок навести порядок в Джезказганском лагере, обеспечить выход заключённых на работу в количестве, потребном для выполнения установленных на 1954 г. планов по добыче руды и строительству джезказганских предприятий медной промышленности»» [19, с.55, 57; цит. по 18].

Сейчас трудно представить себе полную географию работ «на химии» и количество людей, принимавших участие в них в разных регионах страны и в разных отраслях. Обзорных работ, в которых были бы собраны эти сведения о жизни наших соотечественников, до сих пор не существует, и вся информация рассыпана по крупицам в разных изданиях. В добавление к перечисленным в материалах брифинга МВД СССР объектам химической промышленности можно добавить ещё, например, многие сибирские предприятия, которые активно использовали эту рабочую силу. Так, только за 1967–1970 годы в Главкузбасстрой и Главвостоксибстрой, обеспечивавшие строительство объектов чёрной металлургии, химии, нефтехимии, машиностроения и др., и имевшие в своём ведении в сумме 80 тысяч рабочих и служащих, поступило около 25 тысяч человек УДО и УО, направленных туда на принудительные работы [20, с.139 по печатной версии, с. 141 по электронной].

Страница 3 из 8 Все страницы