• Из истории семьи Тихомировых. Папины корни
• Из семейного альбома. Дом на хуторе
• Из истории семьи Быковых. Мамины корни

Дедушка и его хозяйство

«Далеко в стране Иркутской,

Между двух огромных скал,

Обнесён стеной высокой

Александровский централ.»

Эта старинная песня имеет самое прямое отношение к нашему роду по линии мамы. Александровский централ – это каторжная тюрьма, созданная в 1873 году на основе винокуренного завода, который тоже был каторжной тюрьмой ещё с 18 века.  Она находилась в селе  Александровском Иркутской губернии,  примерно в 70 км на северо-запад от Иркутска.

Однажды из тюрьмы сбежала большая группа заключённых. Они скрывались в лесу и держали в страхе всё окрестное население. Один из крестьян случайно наткнулся на их убежище и сообщил об этом тюремному начальству. Уголовники были пойманы, но не все. Оставшиеся как-то узнали имя обнаружившего их крестьянина и вырезали всю его семью. В живых остался только один мальчишка – он спрятался в подвале под бочкой. Его звали Василий. Сироту приютили и вырастили соседи. Он и стал основоположником нашего рода по линии мамы. Известно, что он был искусный кузнец, имел две дочери и три сына. Один из его сыновей – мамин отец и мой дедушка Иннокентий Васильевич Быков (1857–1924).

Дедушку я никогда не видела. Он умер в 1924 году, как раз в год моего рождения. Ему было 67 лет. Всё, что я о нём могу рассказать, мне известно только из рассказов мамы и других моих родственников, знавших его лично. Не осталось ни одной его фотографии, только могила, рядом с которой сфотографированы мы с братом Веной.

У могилы дедушки Иннокентия Васильевича Быкова, 1 октября 1930

В молодости он был призван в армию и отслужил там положенный срок. Когда вернулся, решил стать крестьянином. Женился на крестьянской девушке Харитине и стал жить своим домом. Жену он очень любил и относился к ней с большим уважением.

Семья была большая – три сына и пять дочерей: Аграфена, Иван, Мария, Василий, Артемий, Ксения, Евдокия и Наталия. Василий погиб во время войны 1914 года. Аграфена после замужества жила где-то далеко, и я её никогда не видела. Остальных знала и часто с ними встречалась, а осенью 1932 года, когда  я пошла в 1-й класс, некоторое время жила в их доме, поскольку ходить в школу с нашего хутора было довольно далеко.

По словам очевидцев, дедушка был образцовым хозяином – на таких держится благополучие и достаток семьи. Всё, что он делал  – делал на века. Но это означало, что дедушка сам работал не покладая рук, и вся семья тоже должна была трудиться в поте лица.

Дом в деревне дедушка когда-то купил у богатого купца. Это высокий пятистенный дом, сложенный из отменных брёвен, с резными наличниками и аккуратными белыми ставнями. Около дома – различные надворные постройки. И дом, и всё вокруг него сделано добротно и аккуратно, всё находится на своём месте. Такой порядок был заведён дедушкой, таким он оставался и после его смерти.

По тому же образцу дедушка выстроил  и дом на заимке. Заимка была неотъемлемой частью крестьянского хозяйства. Вокруг села пахотных земель и пастбищ было недостаточно, поэтому приходилось выбирать и занимать подходящие участки вдали от села. Выбирали место рядом с водой, расчищали подходящий участок и занимали его по праву первого владения. В Сибири никому не принадлежащих земель было много, и никто не препятствовал крестьянам занимать их. От «занимать» произошло и само слово «заимка».

Бóльшую часть года – от начала посевной и до окончания уборки урожая – все трудоспособные члены семьи жили и работали на заимке, поэтому дом и усадьба были сделаны удобными для  жизни и ведения хозяйства.

Вот панорамный снимок нашей заимки. Хорошо видна вся усадьба с домом и надворными  постройками.

Заимка

Видно, что усадьба находится на пригорке. Вдоль косогора  тянутся поля, а за ними лес. Поля эти возникли не сами по себе, они были отвоёваны дедом у тайги.

Вокруг дóма – надворные постройки. Справа к дому пристроена огромная кладовка.  Ещё правее – сарай с деревянным настилом, где все спали в тёплое  время года.  К нему примыкает огород, где выращивали всю необходимую зелень и овощи. Их употребляли там же, на заимке. Сразу за огородом справа – погреб.  Слева от него баня,  а ещё левее от неё –  колодец.

С другой стороны дóма – скотный двор, где расположены стайки для скотины и птицы. Перед ним ещё один колодец с журавлём. Вдали сплошной стеной устроены навесы, разделённые на отсеки. Везде образцовый порядок. Этот порядок был заведён ещё дедушкой Иннокентием Васильевичем и поддерживался после его смерти.

А вот и сам дом крупным планом.

Дом на заимке

Он как две капли воды похож на дом в деревне и гордо возвышается над остальными строениями. Дом аккуратно огорожен жердями. Вся усадьба тоже огорожена, но уже не так аккуратно. Сидеть на изгородях любят не только мальчишки, но и взрослые.

На изгороди

Здесь расположилась на жёрдочке  моя мама (справа) со своей старшей сестрой Марией, рядом стоит их племянница Нина, дочь старшего брата Ивана.  Внизу виден ручей.

В ручье

В том же составе спустились вниз – побродить в ручье. К ним присоединились ещё двое: Женя (сестра Нины) и Фёкла Петровна, жена маминого брата Артемия.

Хотя и кажется, что поля находятся рядом с домом, в действительности расстояния там весьма внушительные. Чтобы не тратить время и силы на переходы, обед  брали с собой из дому и перекусывали прямо в поле.

Обед в поле

В центре мамин брат Артемий Иннокентьевич с женой Фёклой Петровной; ребёнок – скорее всего, кто-то из их старших сыновей (Костя?); мужчину слева я не знаю; остальные  известны по двум прежним снимкам: мамина сестра Мария Иннокентьевна и их племянницы Евгения и Нина. Видно, что последние три снимка сделаны в одно и то же время.

На следующем фото видны уже уложенные снопы, а справа навес от солнца, под которым жницы прилегли отдохнуть после обеда.

В поле

Бабушка

Пока всё взрослое население, включая старших ребятишек, жило и работало на заимке, младшие дети оставались в Быково с бабушкой Харитиньей. Её полное имя Харитина Фёдоровна (1861–1950). Сохранилось мало её фотографий. Вот одна из них, где бабушка со мной на руках.

Харитина Фёдоровна Быкова с внучкой Лидой, 26 октября 1926

Лет ей здесь не так уж много – нет и шестидесяти, – но она давно уже без зубов. Ещё в молодости случилось несчастье. Она открывала ворота, чтобы впустить повозку с лошадьми. Лошади были усталые и разгорячённые. Почувствовав дом и предстоящий отдых, они так рванули, что дверка ворот резко распахнулась и выбила ей зубы. Так всю жизнь и прожила без зубов.

Бабушка была отличная хозяйка, и в доме у неё всегда был образцовый порядок.

Помещения в доме были парадные и жилые. В жилом практически не было перегородок. Прихожая, кухня и столовая – это всё одно помещение. Здесь же огромная русская печка. Наверху, между печкой и стеной, деревянный настил – полати. Там было долго тепло от печки, там все спали вповалку.

По рассказам моей мамы, истинным хозяином в доме был их отец. Он был добр, но строг. Он никогда не ругал и не наказывал своих детей, но никому не приходило в голову его ослушаться. Так, например, во время еды никто не должен был болтать или дурачиться. Если кто-то из детей не соблюдал этого правила, отец молча облизывал свою деревянную ложку и ритуально ударял ею шалуна по лбу. Этого было вполне достаточно. Есть положено было только за столом; никто не должен был «кусочничать», т. е. таскать куски вне стола. Мать, видимо, не вполне разделяла эту суровость мужа, поэтому иногда баловала своих детей. Вот один из примеров. Она знала, что блины прямо со сковородки гораздо вкуснее, тогда они по краю хрустят, что особенно  нравится детям. Дети это тоже знали, и всё время крутились вокруг. Когда отца не было рядом, мать совала им блины прямо со сковородки, что доставляло детям двойное удовольствие – от особенно вкусных блинов и благосклонной снисходительности матери.

Парадный зал был всегда нарядно убран. Там была красивая мебель, большие стенные часы с маятником, а в красном углу – образа и лампада. Этот зал предназначался для праздников и для гостей. К праздникам бабушка всегда готовила огромное количество праздничной еды, которая предназначалась как своей семье, так и всем, кто заходил в гости. В праздники односельчане ходили группами, пели, играли, а бабушка зазывала в дом всех проходящих мимо, щедро угощала их и раздавала угощение тем, кто стеснялся войти.

Мама

Ксения Иннокентьевна Тихомирова (1902–1989)

Моя мама, Ксения Иннокентьевна Быкова, в замужестве Тихомирова, родилась в селе Быково Усольского района Иркутской области 6 февраля. Папа говорил, что в действительности она родилась 2 февраля, а 6 её крестили, т. е. 6 февраля не день её рождения, а день ангела – день св. Ксении Петербуржской, в честь которой она получила своё имя при крещении. Но поскольку впоследствии документы получали по записям в церковной книге, в паспорте у неё тоже было написано 6 февраля, и поздравляли мы её всегда в этот день.

Она была шестым ребёнком а семье, после неё было ещё две младших сестры. Семья жила по строгим правилам. Все церковные обряды точно соблюдались, в том числе посты. Мама говорила, что у Быковых посты соблюдали куда более строго, чем у Тихомировых, в семью которых она пришла после замужества. Это её сильно удивляло.

Наша семья: Мама, папа и мы с Веной

Что касается строгих этических правил, воспринятых в детстве, то они сохранились у неё на всю жизнь, и она их внушала своим детям. Если кто-то из нас находил на улице какой-нибудь пустяк, она говорила: «Пойди и положи туда, где взял. Кто потерял, тот и возьмёт на этом месте. Никогда не бери чужого». «Никогда не обманывай! Говори только правду». Это мы усвоили с самого раннего детства.

При этом мама была не просто доброй и справедливой, она излучала какую-то особую теплоту, которая всю жизнь притягивала к ней детей и взрослых, родственников и знакомых.

Вот к ним с папой приехали Колесовы – они жили в селе Александровском и иногда приезжали поговорить.  Мама обязательно ставила на стол угощение и приглашала папиных родителей и их сына Николая, живущих в другой половине дома.

С гостями

В центре сидит моя мама, совсем молодая. Слева от неё дедушка и бабушка Тихомировы с сыном Николаем, а справа супруги Колесовы. Папа настроил фотоаппарат и встал рядом с ними, но неудачно, так что в кадре оказалась только его правая рука.

Живя в семье Тихомировых, мама всегда продолжала поддерживать тесную связь со всеми Быковыми. На следующем фото она идёт на родную заимку. С пригорка, где она остановилась, хорошо виден дом, усадьба, поля… Она по-прежнему работала на заимке, особенно во время страды.

Дорога на заимку

Через ручей к полю

Жатва

Мамины братья и сёстры

Братец Иван

Говоря о своём самом старшем брате, мама называла его братец Иван. Его семья жила в отдельном доме, который стоял на краю деревни, как раз по дороге к хутору, где жили Тихомировы. Он пас деревенское стадо и прогонял его на пастбище через хутор. В это время папа и сфотографировал его на фоне дома Степана Фомича, вместе со стадом овец.

Иван Иннокентьевич Быков

Я знаю, что его жену звали Ольга, но мне кажется, что я никогда её не видела и в доме у них никогда не бывала. А вот дядю Ивана хорошо помню. Он был весёлый и разговорчивый. У него было три сына и три дочери: Иван, Нина, Евгения, Георгий, Гавриил, Ксения. Его дети у нас на хуторе бывали очень часто, особенно дочери. Они приходились моей маме племянницами, а мне двоюродными сёстрами, но Нина и Женя по возрасту были лишь немного младше моей мамы и всегда тянулись к ней как к ровне. Поскольку их дом находился близко от хутора, они часто приходили к нам – по делу и просто так. А Ксюша, самая младшая из его дочерей, от нас не выводилась.

Вот Женя пришла к нам что-то прошить на швейной машинке, а мне здесь года три, и я наблюдаю, как она шьёт.

Евгения Ивановна Быкова

Эта швейная машинка немецкой фирмы Зингер уже тогда была очень старая. Она верно служила бабушке Анисье, потом моей маме, которая обшивала всю семью – она шила на ней всё, от распашонок до пальто и костюмов. Эта машинка сопровождала нас во всех наших переездах с места на место. На ней я вышивала, а потом  обшивала всю мою семью. На ней научились шить моя младшая сестра Полина и моя дочка Мила, потом внучка Наташа. Теперь эта машинка на заслуженном отдыхе, но она всегда готова возобновить свою работу. Между прочим, зеркало, частично видное справа на фото, тоже до сих пор нам верно служит.

За грибами

А на этом снимке мама вместе с племянницами Ниной и Женей выбралась в лес собирать грибы. У мамы в руках корзина, у Жени ведро.

Артюша

Своего брата Артемия Иннокентьевича мама называла Артюша. Во время войны 1914 года он был призван в армию, откуда его отправили на курсы военных фельдшеров. Эта военная специальность стала его профессией на всю жизнь.

После возвращения с войны он женился на Фёкле Петровне Бархатовой и поселился с ней в доме своего отца. Его жена была весёлой, доброй и работящей женщиной, она сразу стала любимицей всей семьи, где её ласково называли Феклушей. Бабушка Харитинья была к ней очень привязана, и после смерти дедушки всегда жила вместе с семьёй сына, куда бы судьба не бросала эту семью.

У Артемия Иннокентьевича (?–1969) и Фёклы Петровны (1899–1972) было семь сыновей и две дочери: Константин (1920), Фёдор (1922), Пётр (1924), Иннокентий (1925), Александр (1928), Дина (1930), Валентина (1932), Юрий (1937), Владимир (1940).

Один из их сыновей, Иннокентий Артемьевич Быков, ещё в 1984 году написал довольно подробные воспоминания о своей семье. Он назвал их «Семейная летопись». Там есть небольшой рассказ и о наших общих предках.

Артемий Иннокентьевич  и Фёкла Петровна Быковы

Семейная фотография Быковых сделана, по-видимому,  в марте 1969 года, когда все дети с разных концов страны слетелись на похороны отца. Он умер 17 марта.

Семья Артемия Иннокентьевича Быкова

Сидит в центре Фёкла Петровна, слева от неё Дина и Пётр, справа Валентина и Иннокентий (автор воспоминаний). Стоит в центре Константин, слева от него Фёдор и Владимир, справа – Александр и Юрий

Маруся

Свою старшую сестру Марию Иннокентьевну мама называла Маруся.

Мария Иннокентьевна Макарова (Быкова)

Как и другие члены семьи, она была работящей, хозяйственной и очень доброй. По рассказам моей мамы она так горячо любила свою мать, что долго не хотела выходить замуж. А когда, наконец, вышла замуж за Якова Максимовича Макарова, живущего напротив их дома, родные мягко подшучивали: «Чтобы быть поближе к маме». Детей у них не было, но с детьми своих родственников тётя Маруся прекрасно управлялась. Так, например, она вынянчила пятерых дочерей своей племянницы Лиды Клейнерман, дочери младшей сестры, Евдокии Иннокентьевны Хамхаловой.

Дуся

Мамина сестра Евдокия Иннокентьевна была на год или два её младше. Мама называла её Дусей. Внешне они походили друг на друга, но по характеру были очень разные.

Мама с сестрой Евдокией Иннокентьевной

Совсем молодой она уехала в Иркутск, работала на конфетной фабрике, а потом, кажется, на швейной фабрике. Вышла замуж за Ивана Хамхалова и в Быково бывала лишь наездами. В Иркутске они жили в предместье «Рабочее». У них была всего одна дочь – Лида. Зато Лида, выйдя замуж за Илью Клейнермана, родила пятерых дочерей. В 90-е годы она эмигрировала с ними в Израиль.

Таля

Самая младшая сестра моей мамы – Наталия Иннокентьевна – уехала в Иркутск вместе с Евдокией и вместе с ней работала на фабриках. Её семейная жизнь сложилась на редкость непросто. Первый муж был офицером. Его перемещали с места на место, вместе с ним ездила и Наталия. Очень скоро он погиб – не знаю, при каких обстоятельствах. Остался сын Игорь Кондаков. Он был примерно одного возраста с моим братом Кеной. Когда мы поселились в селе Смоленщина, Игорь часто бывал и даже подолгу жил у нас.

Игорь Кондаков и Кена Тихомиров, примерно в 1936 году

Наталия Иннокентьевна с Игорем и Кеной, примерно в 1937 году

Через несколько лет тётя Таля вышла замуж за Быкова, вдовца с двумя сыновьями – Володей и Ильёй – и, тем самым, стала матерью троих сыновей. С мужем она приезжала в Смоленщину, и папа сделал несколько фотографий.

Наталия со вторым мужем, сестрой Ксенией и племянником Веной

Они же в лодке

Наталия с мужем, А. А. Тихомировым и Веной

В начале войны муж Наталии Иннокентьевны был призван на фронт и погиб, а у неё на руках осталось три парня. Когда дети выросли, она вышла замуж в третий раз – за Константина Ходакова. Он был вдовцом с четырьмя дочерьми. Две были уже взрослые и жили отдельно, а две другие – Люба и Надя – подростки, которым она заменила мать.

Наталия Иннокентьевна с третьим мужем, Константином Ходаковым

Наталия Иннокентьевна с внучкой Олей, дочерью Игоря

Быковы и Тихомировы

Семьями Быковы и Тихомировы встречались чаще всего во время страды или в праздники. Летом любили устраивать совместные пикники. Вот три фотографии 1926 года. Я знаю далеко не всех, кто на них запечатлён; расскажу только о тех, кого знаю.

На лесной поляне, лето 1926

Прежде всего бросается в глаза группа в белом. Это сёстры Нина (Анисия) Андреевна Тихомирова, моя крёстная со мной на руках, и Ирина Андреевна Вемберг с сыном Кешей на руках. Обе они учительницы и летние каникулы проводят у родителей на хуторе. За ними Фёкла Петровна с сыном Кешей на руках, а справа от неё – Ксения Иннокентьевна Тихомирова, моя мама. Слева бабушка Харитинья, перед ней восьмилетняя Зоя Вемберг, а  слева от бабушки – её старший сын Иван Иннокентьевич. Другой её сын, Артемий Иннокентьевич – крайний справа. Стоит со своим мужем Иваном Хамхаловым Евдокия Иннокентьевна. Они приехали в гости из Иркутска.

Пикник, 29 июня 1926

Здесь на пикник взяли самовар. Сразу за самоваром семья Вембергов: Тётя Ириша, Зоя, Николай Александрович и Кеша. Правее – Евдокия и Иван Хамхаловы. Ещё правее, в белом – Феклуша, с краю – братец Иван, а за ним – мой папа. Стоит в белом – бабушка Анисия Дмитриевна Тихомирова. По левому краю снизу вверх: Яков Максимович Макаров, Артемий Иннокетьевич Быков, мама со мной на руках, её сестра Мария Иннокентьевна Макарова.

После молотьбы, 26 октября 1926 года

Здесь Тихомировы и Быковы в поле на заимке. В центре дедушка Андрей Николаевич Тихомиров со мной на руках, слева на соломе – бабушка Анисия. Справа от молотилки: моя мама, потом её сестра Наталия и папин брат Николай. Остальных я не знаю или не могу распознать.

В Смоленщине

Весной 1933 года, вскоре после рождения близнецов Кены и Андрейки,  наша семья уехала из Быково, и мы поселились в селе Смоленщина, где находился Пенькозавод – новое место работы нашего папы. Вначале он работал бухгалтером, а потом директором этого завода.

Смоленщина находится километрах в десяти восточнее Иркутска. Живописнейшее место, где Олха впадает в Иркут. На берегу Олхи когда-то стоял дом мельника и водяная мельница, из-за которой образовался залив, называемый Курьёй. Через Олху уже тогда был построен деревянный мост, а вдоль этой Курьи тянулась главная, если не единственная улица. Потом в доме мельника устроили амбулаторию. Куда девался мельник – я не знаю.

Дом, в котором папе дали служебную квартиру, был почти сразу за мостом, а школа, где я училась со второго по четвёртый класс, находилась по другую сторону моста. В этом доме мы прожили года два. Здесь умер от дизентерии Андрейка, один из близнецов. Здесь навещали нас мамины и папины родственники. Папа любил фотографировать гостей на крыльце – вероятно, из-за хорошего освещения.

Бабушка Анисия и семилетний Вена с гостями – Ниной и Костей Быковыми, 1934

В гостях папина сестра Елена Андреевна Панина с дочкой Верой

Кроме гостей, бабушки Анисии с Кеной и нас с мамой, на этом фото  наша соседка по дому, очень добрая бабушка. Она жила в том же доме, но с другой стороны – дом этот был двухквартирный.

Вскоре мы переехали в другой конец Смоленщины, где папе дали большую служебную квартиру в четырёхквартирном доме на берегу Иркута, рядом с Пенькозаводом.

Ксения Иннокентьевна Тихомирова с соседками по дому,  1935

На следующем снимке хорошо виден тот самый четырёхквартирный дом, где мы поселились, и берег Иркута. А на переднем плане мы с Лидой Вемберг, Кена и Игорь Кондаков.

Иркут в то время был широкий, и рядом с нашим домом был прекрасный остров. Когда к нам приезжали гости, непременно совершали прогулку на остров, часто там устраивали пикник. Посмотреть, как устроилась наша семья на новом месте, приезжали родственники из разных мест.

Вот фотография, на которой кроме нашей семьи (мама с Кеной и я), тётя Таля с Игорем и мамины племянники Нина  и Костя. 

Быковы на острове, примерно 1937 год

К тому времени семья Артемия Иннокентьевича жила в Тайтурке, а значит, Костя приехал оттуда. Скорее всего, вместе с ним приехала и бабушка Харитинья, и папа  тут же запечатлел это событие – традиционно на пороге дома.

Анисия Дмитриевна Тихомирова и Харитина Фёдоровна Быкова –  наши бабушки

А вот ещё три снимка на острове. Они сделаны в один и тот же день и на одном и том же месте, что вполне естественно, если вспомнить, какого размера в то время были фотоаппараты.

Тихомировы, Хамхаловы и Вемберги на острове

Кроме нас с мамой, здесь тётя Дуся с дочкой Лидой, тётя Ириша с Николаем Александровичем и Зоей, а также маленький Игорь, сын тёти Тали.

На следующеем фото к прежним персонажам добавились ещё два действующих лица – Иван Хамхалов и Лида Вемберг с балалайкой – получилась другая композиция.

Евдокия Иннокентьевна с племянником Игорем Кондаковым

А это пикник на том же острове, но в другой раз и на другом месте.

Пикник на острове

Стоит с удочкой Яков Максимович Макаров. Он был заядлым охотником и рыболовом. В первом ряду сидят: Кеша Вемберг, мама, я и тётя Ириша с мальчиком, которого я не знаю. Во втором ряду брат Вена, Николай Александрович Вемберг и Лида Хамхалова.

По фотографиям видно, что самыми постоянными нашими гостями были Вемберги. Они подолгу жили у нас, особенно летом. Эта традиция сложилась ещё с тех пор, как мы жили на хуторе, и я к этому привыкла. Вот фотография 1926 года, где мы сидим на крыльце. Мне два года, рядом со мной сидят Зоя и Кеша Вемберги, а по краям соседские девочки.

Но с пятого класса мне пришлось жить в Иркутске в семье Вембергов, т. к. в Смоленщине была только начальная школа. Вот их семейная фотография, сделанная в этот период.

Семья Вембергов. Сидят тётя Ириша и Николай Александрович с Кешей и Лидой. Стоит Зоя со своим приятелем

Примерно в то же время и в той же фотографии был сделан мой портрет.

Лида Тихомирова. Иркутск, 1938

В то время между Иркутском и Смоленщиной не было регулярного транспортного сообщения, и на выходные приходилось добираться до дому любыми возможными способами. Иногда приезжал папа и забирал меня или нас с Лидой. Если он не приезжал, я шла домой пешком – одна или с Лидой. В сумерках каждый пень казался волком, но я всё равно шла, потому что сильно скучала по дому. Только дома я испытывала душевный мир и покой. Здесь были мама и папа, здесь  была бабушка, здесь были мои братья…

Дома с братьями Веной и Кеной

Наш папа Андрей Андреевич Тихомиров

Мама, Ксения Иннокентьевна Тихомирова, с Кеной

Наша бабушка Анисия Дмитриевна Тихомирова

Мама со своими детьми и Лидой Вемберг

Я рядом с мамой

Предыдущие части:

Из истории семьи Тихомировых. Папины корни

Из семейного альбома. Дом на хуторе