МЕТОДЫ СИСТЕМАТИЧЕСКОЙ ЦЕНЗУРЫ

Теперь мы рассмотрим сами методы. Если какое-либо правительство хочет ввести цензуру, то есть две обширные категории информации, которые надо поставить под контроль: внутренние источники информации и внешние источники информации. Чтобы справиться с внутренними, правительство должно контролировать:

(I)печать;

(II) радио и телевидение;

(III) издание книг и

(IV) образование.

Чтобы справиться с внешними источниками, правительство должно контролировать:

(I) почтовую, телефонную и телеграфную связь;

(II) внешние радиопередачи и телевизионные передачи и

(III) эмиграцию, иммиграцию и поездки граждан.

Как правило, под наблюдение и контроль правительства, прежде всего, попадает радио и телевидение, где оно существует. Это делается без труда, обычно простыми, нехитрыми средствами: либо системы вещания ставятся под непосредственный контроль правительства или партии, либо в их управляющие органы сажают назначенных правительством людей, либо, наконец, правительство навязывает системам вещания строгие налоговые или юридические ограничения, обеспечивающие их покорность. Высокий приоритет, обычно придаваемый вещанию, вполне оправдан. Во многих странах, где процветает цензура, широко распространенная неграмотность соединяется с бедностью традиционных средств коммуникации, так что радио имеет гораздо большее значение, чем печатное слово. Сверх того, радио действует более живо и непосредственно, особенно на неразвитые умы, и это еще более относится к телевидению - разумеется, там, где оно существует.

В обращении с печатью правительства, способные к некоторой тонкости, могут позволить себе больший либерализм. При низком уровне грамотности (намеренное поддержание которого есть, конечно, еще один вид цензуры) печать доступна лишь узкому слою образованной элиты, и если она уже достаточно запугана и приведена в повиновение однопартийной властью или военной диктатурой, то печати может быть предоставлена определенная область дозволенной критики - в предположении, что эта критика не очень конкретна и не заходит слишком далеко. Так было до недавнего времени в Бразилии, и так обстоит дело по сей день в ряде африканских стран, например, в Замбии и Танзании. Или же, как это было в Испании в конце правления Франко, массовая печать может оставаться подавленной, но некоторые вольности дозволяются малотиражным изощренным журналам, предназначенным для узкого интеллектуального меньшинства. По-видимому, к такому положению вещей понемногу приближаются такие страны, как Венгрия и Польша, и может случиться, что реформы Горбачева приведут к нему со временем и Советский Союз⁸.

Методы контроля над печатью весьма разнообразны. Это могут быть столь же прямые методы, как в случае радио и телевидения, или косвенные и более осторожные. Например, в 1973 г. правительство Шри-Ланки учредило Совет печати "для обеспечения свободы печати в соответствии с наивысшими профессиональными критериями". Предполагалось, что этот Совет будет независим как от правительства, так и от владельцев газет, и что он будет якобы следовать образцу подобных учреждений в Англии, Индии и других странах. Но деятельность его была подчинена уставу, подробнейшим образом устанавливающему - что именно правительство считает "свободным, ответственным и профессиональным", и столь ограничительному, что применение его может привести лишь к результатам, противоположным номинальным целям Совета, интерпретация же этого устава поручается зависящим от правительства судам.

Другой метод, особенно эффективный в бедных странах, состоит в непредоставлении правительственных и официальных объявлений. Во многих странах такие объявления являются единственной гарантией финансовой независимости, и газеты, которым они не достаются из прямого источника, могут быть вскоре поставлены на колени или изгнаны с рынка. Такую тактику применила миссис Ганди в 1975 г., введя в Индии чрезвычайное положение. Она распорядилась, чтобы ни одно правительственное объявление не помещалось в газетах, принадлежащих группам "Стейтсмен" и "Индиа Экспресс", а также в газете "Трибьюн". Альтернативой этого приема является ограничение импорта газетной бумаги. В последние годы газетная бумага стала недоступно дорогой, а между тем нельзя отрицать, что бедные страны должны быть умеренны в расходах на импорт; нельзя также отрицать, что есть насущно необходимые товары, которым следует предоставить приоритет перед газетной бумагой (в ней заинтересовано, как можно утверждать, лишь небольшое привилегированное меньшинство). Вследствие этого очень трудно доказать, что квоты на импорт устанавливаются несправедливо, и что эта несправедливость есть еще одна форма цензуры.

Другой вариант - манипуляция налоговыми законами. В Греции издатели получали по традиции часть нужной им газетной бумаги беспошлинно, но полковники позаботились о том, чтобы некоторые газеты, неблагосклонно относившиеся к их режиму, были лишены этой привилегии и тем самым понесли финансовое наказание. И, наконец, правительство может попросту подкупить часть печати или устроить так, чтобы ее подкупили сторонники правительства. Несколько лет назад правительство Южной Африки попыталось применить разновидность этого метода: оно снабдило деньгами одного из своих сторонников с тем, чтобы тот начал издавать новую англоязычную газету, благосклонную к правительству, но не смогло перекупить ни одну из существующих газет и вынудить, таким образом, к молчанию своих критиков.

Иное дело книгопечатание. Как и некоторые интеллектуальные журналы, книги адресованы, как предполагается, образованной элите, а поэтому в ряде случаев не столь строго контролируются, как средства массовой информации. Конечно, издатели книг также могут подвергаться дискриминации в отношении налогов и бумажных квот, но именно в этой области мы чаще всего встречаемся с формально установленной цензурой. Два главных метода - это предварительная цензура и последующая цензура. Предварительная цензура применяется повсюду в коммунистических странах, а также во многих других, которые могут себе это позволить. При этом все рукописи должны быть представлены цензору до их опубликования, и опубликование зависит от разрешения цензуры. Без печати цензора типографские машины просто не могут быть пущены в ход. Последующая цензура - это метод, предпочитаемый в большинстве других стран, где книги подвергаются контролю. Например, в Иране и Южной Африке решение принимается лишь после того, как книга уже напечатана. Может показаться, что это либеральнее, чем предварительная цензура, поскольку книга, по крайней мере, поступает в печать. И в прошлом применялся традиционный способ, позволявший обойти цензуру: спорную книгу попросту печатали, рассчитывая, что она будет распродана в тысячах экземпляров, прежде чем выйдет запрещающий приказ. Снисходительные цензоры часто помогали и потворствовали этому, как случалось во Франции перед революцией, а в некоторые периоды XIX-го века и в России. В нынешней Южной Африке нередко удается продать много экземпляров книги, прежде чем ее успеет запретить Управление по контролю над публикациями. Но в экономике, основанной на частной инициативе, такая система может быть весьма рискованной. Издатель может войти в расходы, уплатив автору аванс, затем оплатив набор, печать и переплет книги, может быть, в десятках тысяч экземпляров, и в конце концов почти ничего или совсем ничего не продать. Испытав это один раз, такой издатель склоняется к большей осторожности. Два или три таких предприятия могут привести его к банкротству.

К особой категории относится образование. Многие правители понимают, что навыки свободного и независимого мышления начинаются в школе, а затем воспитываются в университете. Если они хотят иметь подлинно эффективную систему цензуры, они должны распространить ее на все отрасли информации, доведя ее до самого основания - до начала учебного процесса. Они могут мотивировать это тем, что если удастся устроить действительно эффективную систему образования⁹ совместно с эффективной цензурой и если это продлится достаточно долго, то со временем цензура станет излишней. Такой мотив стоял за предпринятой большевиками реформой всей русской системы образования , и те же соображения руководили греческими полковниками в их попытке перестроить образование в стране с целью насаждения "христианского эллинизма". Во многих странах Латинской Америки на университеты легла главная тяжесть давления, которому подверглась система образования, а в университетах Турции, Ирана, Кении, Южной Кореи и ряда других стран шли бои по поводу содержания учебных программ. В Чехословакии во время "Пражской весны" Карлов университет был одним из форпостов коммунистического реформационного движения, и вследствие этого после советского вторжения он подвергся усиленной чистке и реорганизации.

Даже захватив контроль над всеми внутренними источниками информации, правительство, применяющее цензуру, все еще сталкивается с возможностью того, что нежелательная информация дойдет до его подданных извне. Чтобы предотвратить это, оно должно, прежде всего, предпринять меры по контролю над почтой. В современных условиях физически невозможно следить за всей корреспонденцией, поступающей исходящей из страны, но обычно достаточно контролировать переписку некоторого

числа избранных индивидов и широко распространять сведения, что любое письмо может быть перехвачено и открыто. На практике это оказывается непреодолимым сдерживающим средством для иностранцев, дорожащих благополучием своих корреспондентов. То же относится к телефонам, которые можно подслушивать, и к пользованию телеграфом.

⁸Статья опубликована в 1988 г. и, вероятно, написана на год раньше.

⁹Это место, по-видимому, предполагает, что большевики ставили себе сознательной целью подавление "навыков свободного и самостоятельного мышления"; во всяком случае, в контексте всего абзаца его нельзя иначе понять. Конечно, такое понимание большевизма не имеет ничего общего с его психологией. Даже греческие полковники могли искренне верить в свой "христианский эллинизм".

Страница 6 из 8 Все страницы