2.

Во всех высоких культурах письменность была важной ценностью; часто ей придавался сакральный характер. В Китае был особый класс знатоков письменности, по необходимости узкий, потому что при иероглифической системе уже простая грамотность требовала многолетнего изучения письма. В Европе роль сакрального языка культуры играла латынь, которая была языком Священного Писания: единственным употребительным языком богослужения была Вульгата – латинский перевод святого Иеронима. Ясно, что изучению латыни придавалось особое значение. С нее начиналось общее образование (а нередко и кончалось). Естественно, и сам основной язык культуры становился предметом пристального интереса, а затем – изучения. Замечательно, что в известных нам высоких культурах это был чаще всего мертвый язык. Вероятно, так же обстояло дело и у китайцев, поскольку язык, воспринимаемый графически (вплоть до графической рифмовки стихов), вряд ли можно считать живым языком в нашем смысле слова, во всяком случае, языком повседневного общения. Но я не понимаю этой далекой культуры и не настаиваю на сказанном. Греки долго пользовались живым языком в качестве "сакрального" языка своей культуры, так же как и евреи (оставляю в стороне диалекты). Затем и для них классический язык стал мертвым. Латынь была мертвым языком с начала средневековья, во всяком случае с 6-7 века.

Термин "мертвый язык" звучит неприятно. Я слышал однажды, как группа физиков отвергла с некоторым презрением гору предложенных им книг на немецком языке, причем один из них объяснил, что это "мертвый язык". Правда, часть этих книг была напечатана готическим шрифтом, вызывающим испуг у нынешнего интеллигента. Так вот, латынь – это мертвый язык в том смысле, что на нем сейчас никто не говорит; но это язык, лежащий в основе европейской культуры. Романские языки (французский, итальянский, испанский и другие) прямо происходят от латыни; носители этих языков легко узнают латинские корни в своих словах. 60 процентов английских слов – латинского происхождения, заимствованных главным образом через старофранцузский язык норманнов, а отчасти прямо из латыни. Другие европейские языки, в том числе русский, содержат множество терминов, взятых из латыни и входящих в научную, техническую, философскую и юридическую лексику. Цитаты из латинских авторов постоянно встречаются у писателей всех времен. Наконец, без понимания римской основы нельзя представить себе развитие нашей – европейской – цивилизации. Все эти доводы очевидны. А греческий язык стоит за латынью как праязык нашей культуры и язык наших первых учителей. Ведь латинский язык, при всем его значении для Европы, был посредником между греческими авторами и новыми нациями, возникшими в плавильном котле раннего средневековья. Кто хочет добраться до корней, не минует греческого языка. Поэтому, очень естественным образом, начиная с эпохи Возрождения все образованные люди начинали с изучения "древних языков" – латинского и греческого. Предвижу возражение: а не надо ли еще знать египетский, аккадский и шумерский, или по крайней мере язык Библии – древнееврейский?

Ответ на этот вопрос несложен: без этих языков общее образование может обойтись, потому что наша европейская традиция их не знала. Древнееврейский язык Библии знали немногие богословы, притом в очень позднее время, с 16-го века; и потом, это язык, принадлежащий другой семье языков, чуждый европейским по строению и лексике. Наша традиция воспринимала Библию в "канонических" переводах. И гораздо лучше было бы изучить древнерусский язык, близкий к языку Кирилла и Мефодия. В гимназиях ведь читали и понимали церковнославянскую Библию. Древнерусский язык желателен, но скорее как факультативный. А вот латинский и греческий, коренные языки всей европейской культуры и основа образования в течение столетий, должны быть восстановлены – именно по этим причинам. Полноценное образование римлянина предполагало свободное владение греческим языком. Полноценное образование европейца в Новое время предполагало латинский, греческий и некоторые новые языки. К новым языкам я и перехожу.

Новая история создала несколько классических языков. С эпохи Возрождения образованный человек должен был знать по крайней мере некоторые из них. Новые и древние языки, вместе с чтением классических произведений на этих языках, составляли ту общую часть образования, которая не зависела от дальнейшей карьеры человека; таким образом, в традиционном представлении образованность не зависит от так называемых "практических" соображений. Свободный и бескорыстный характер этого образования хорошо передается английским выражением liberal education ("свободное образование"). По-русски это лучше всего переводится как "гуманитарное образование", хотя в обычном употреблении этих слов содержится уже некоторое сужение предыдущего понятия: часто понимают под "гуманитарным образованием" подготовку к специальной работе в одной из "гуманитарных наук", то есть, опять-таки, некоторую специализацию "практического" рода. Мне не нравится это узкое понимание, отразившееся в названиях "гуманитарный университет" или "гуманитарный лицей". Настоящее гуманитарное образование – это просто общее образование в полном и серьезном смысле этого слова, нужное любому образованному человеку, независимо от его будущей области интересов и занятий.

Можно предвидеть возражение, что в этом смысле не может быть образованных людей, вполне владеющих вдобавок огромной массой специальных знаний, требуемых современной жизнью. Мне могут сказать, что нынешние школы и университеты должны готовить не всесторонне развитых эрудитов и, тем более, не джентльменов, выбирающих себе образ жизни по собственному вкусу, а специалистов, способных выдержать конкуренцию в некоторой профессии. Допустим. Посмотрим теперь на самых замечательных профессионалов в самых трудных областях науки, и проверим, так ли уж несовместимо серьезное общее образование со специальными занятиями. Никто не станет утверждать, что такие ученые живут среди нас: все знают, что уровень научных открытий заметно снизился по сравнению с девятнадцатым веком и началом двадцатого, и что современные ученые не чета прежним.

Чарльз Дарвин получил классическое гуманитарное образование, поскольку в его время такое образование нельзя было обойти. Отец хотел сделать его священником или юристом, но как раз этого он не хотел, и учился так плохо, что его считали бездельником. Все свободное время он проводил, прогуливаясь по лесам и полям, подбирая там камни и неизвестно откуда взявшиеся ракушки, рассматривая растения и наблюдая животных. Кажется, перед нами отчетливое свидетельство ненужности классического образования. Но отправляясь вокруг света на корабле "Бигль", этот молодой человек взял с собой сундучок с латинскими книгами, которые он читал в утомительные недели плавания. По-видимому, Дарвин не был врагом классического образования, хотя и не собирался стать ни священником, ни юристом. И, очевидно, он мог усвоить профессиональные знания не хуже нынешних специалистов. Пусть мне не говорят, что нынешним надо больше знать!

Альберт Эйнштейн был неважным учеником и не был доволен классической гимназией, куда его отдали учиться. В этой немецкой гимназии были компетентные, но бездушные учителя, а понятия о дисциплине и приличиях были таковы, что родителям пришлось в конце концов забрать его оттуда и перевести в Швейцарию. Молодой человек возненавидел эту ученую казарму. Классическое образование, впрочем, он полюбил. У меня есть том его переписки с другом, итальянским инженером Бессо, длившейся пятьдесят лет. Письма были на трех языках – немецком, французском и даже итальянском, только английский он выучил в старости, в Америке. Удивительно, до чего оба друга были пропитаны латинскими и греческими классиками! В самых различных обстоятельствах они могли лучше всего выразить свои мысли и чувства с помощью какого-нибудь классического изречения или стиха. А на склоне лет Эйнштейн читал по вечерам со своей сестрой любимых греческих классиков – конечно, в подлинниках. Как видно, классическое образование ему не мешало.

Надо ли напоминать, что Пуанкаре и Планк тоже получили классическое образование? Планк был, кроме того, пианистом (Эйнштейн играл на скрипке; но Планк собирался даже стать профессиональным музыкантом). Надо ли говорить о том, то Эйнштейн, Пуанкаре и Планк глубоко знали философию, писали о ней, вдохновлялись ею в своей работе? Вряд ли теперь найдется столь широко образованный человек, каким был великий физик Лоренц – Гендрик Антон Лоренц. Когда ему задавали вопрос, он вежливо справлялся, на каком языке его собеседник предпочел бы получить ответ, а затем читал совершенно построенную, исчерпывающую лекцию по нужному предмету на нужном языке. Широко образованным человеком был другой Лоренц, величайший биолог нашего века Конрад Лоренц. Достаточно сказать, что он был, по-видимому, и крупнейшим философом нашего времени. Нашего, потому что он был наш старший современник, умерший несколько лет назад. Он получил классическое образование в хорошей гимназии и никогда на нее не жаловался. И он сам редактировал английские переводы своих книг, заменяя в них эпиграфы из немецких поэтов подходящими стихами из английских.

Здесь я снова предвижу возражение. Мне скажут: все это – люди исключительных способностей, а школа должна давать образование обыкновенным детям, со средними способностями, которым не под силу столько разных предметов; поэтому надо ограничиться тем, что им понадобится в их дальнейшей работе. Этот довод, который мне не раз приходилось слышать, выражает точку зрения "псевдодемократической доктрины", высмеянной Конрадом Лоренцем. Прежде всего, эта точка зрения ориентируется на "среднего ученика", заранее отказываясь принять во внимание интересы талантливого и любознательного; тем самым она подсознательно или сознательно стремится сделать посредственность необходимым условием образования. Зачем это делается? Для того, чтобы в школе могли учиться все ученики, чтобы не было отбора. В начале двадцатого века в русских гимназиях (и в иностранных школах тоже) был достаточно строгий отбор учеников по способностям и трудолюбию. Вовсе не предполагалось, что все дети должны получить "среднее образование". Псевдодемократическое требование такого рода может быть удовлетворено лишь путем снижения уровня образования. "Средним образованием" называется нечто совсем другое, а тогда можно говорить, что его получают все; в действительности же все получают фиктивное образование. Не лучше ли сохранить гимназическое образование для более способных (не называя его вызывающим словом "элитарное"), а менее способных детей учить короче и проще, в начальной школе? Так это делалось до революции, а революция вовсе не сделала детей (и взрослых тоже) способнее, чем они были. Я не говорю о том смешном явлении, когда обыкновенные плохие школы переименовывают в "гимназии", "колледжи" или даже "лицеи". Это попросту попытки продать тот же товар подороже, переменив этикетку.

Если нет равенства природных способностей, то не должно быть и равенства аттестатов. Подлинный демократизм заключается в том, чтобы одинаково способные дети имели одинаковые возможности; даже этого добиться очень трудно; но нельзя надеяться обойти законы природы. Вы скажете, что предлагаемая система образования жестока, так как детям говорят, что они не равны. А если этого не говорить, думаете ли вы, что они этого не узнáют? Каждый раз, когда в классе решают задачу или пишут сочинение, они это узнаю'т. точно так же, как узнаю'т различия в росте, физической силе и красоте. Лицемерием природу не исправишь, а что в самом деле надо делать, чтобы не травмировать детей? Прежде всего, не внушать им, будто полноценное образование, образование гимназического типа доступно всем. Иначе у нас такого образования не будет. Все уже примирились с тем, что не должно быть равенства доходов; а равенства способностей по-прежнему требуют. Значит, – может сказать читатель, – вы хлопочете об образовании для немногих? Да, для тех, для кого оно возможно. В Средние века теорема Пифагора считалась тяжелым препятствием для большинства учащихся и называлась "мост ослов". Конечно, подлинный рубеж для большинства находится гораздо дальше, но он существует. Не все пройдут через него; как их утешить – другой вопрос. Не будем обижать не очень способных, но не будем их обманывать!

Страница 2 из 5 Все страницы