В. В. Кузнецов – А. И. Фету

06.01.07

Уважаемый Абрам Ильич!

Поздравляю Вас с новым годом, желаю Вам и Людмиле Павловне исполнения желаний в  2007 году. Несказанно рад был получить Вашу весточку. Непременно спрошу у Р. Г. Вашу статью о диссидентах. Но он опять умчался в Москву, кажется, а потом в Киев, вернётся после 20 января.

Разделяю Ваше мнение об инертности общества, но сомневаюсь, что его расшевелит бессилие российской администрации. Власть лжёт ежечасно, и ложь её всем видна. В министерстве Зурабова в сфере распределения лекарств совершались многомиллионные кражи – тем не менее, публично заявляется, что это на социальной реформе  не сказалось, и пенсионеры получают свои льготные лекарства без изъятия. Но на местах льготные лекарства отсутствуют. Это известно и власти, и населению – но никого не удивляет.

Провалы власти очевидны всем, но методика оболванивания общества схожа – один к одному – с романом «1984» Дж. Оруэлла. Там радио регулярно сообщало о постоянном повышении благосостояния населения – а население всё больше нищало. Нынче то же самое, и заявления о повышении пенсий, квартирах для молодых семей, льготах на транспорте, росте зарплаты бюджетников – вызывают у населения только насмешки.

Я второй раз за год пытался получить субсидию на оплату квартиры, собирал две недели идиотские справки о составе семьи, доходах …. А в соцзащите, мне объяснили, что справки мои «не единообразны» (хотя давали их государственные учреждения) и надо получить новые. При этом предупредили, что пока я их буду собирать, устареют другие (о составе семьи, квартплате и пр.). Я спросил, что делать – мне сказали: попробуйте собрать эти документы в следующем году. А перед этим я выстоял сорокаминутную очередь…

Рядом со мной плакала бабка, у которой в квартире прописана дочь, уехавшая на заработки в Сочи, и бабка не могла за неё представить необходимые справки. Ей тоже отказали в субсидии. То-есть, мы с женой, эта бабка и тысячи, сотни тысяч людей, которые по разным причинам вовремя не могут предоставить нужные справки – выпадаем из статистики. Пенсионеры, инвалиды, одинокие матери, участники войн, несмотря на признанный государством социальный статус и полагающиеся им в связи с этим льготы, пособия – обязаны снова доказывать свои права. Иначе государство отказывается от декларируемых обязательств и вычеркивает их из списка нуждающихся. Забавно…

Но оно же прекрасно осведомлено о нашем материальном положении – оно нас всех учитывает. Когда я сидел перед чиновницей, она листала «дело», с данными о моей семье. Эти данные я сам принёс им в первый раз, и они их хранят. Моё дело было похоже на дело оперативной проверки (ДОП), которое в уголовном розыске заводят на лицо, склонное к совершению преступлений. Только в милицию проверяемый является по повестке, а в соцзащиту мы идём добровольно да ещё сидим в очереди. Даже Оруэлл в своём романе не додумался бы до этого. А по телевизору регулярно сообщают о миллионах и миллиардах, выделяемых министерством социальной защиты в помощь социально незащищённым…

И обратите внимание – никаких диссидентов. Протестуют по всяким частным случаям: обманутые вкладчики или жертвы квартирных махинаций – этих власть не боится. Она боится журналистов, в прошлом году убили Пола Хлебникова и Анну Политковскую. Причём, уверен, что никому в обществе до них нет дела. Ну, убили и убили…

Поэтому, мне кажется, что диссиденты – это некий фермент, свидетельство того, что общество ещё не погрязло в болоте стагнации. Диссиденты не в состоянии ничего предложить обществу, они только обозначают болевые точки. Предложить обществу позитивную программу может оппозиция, партия, способная противостоять режиму. У нас оппозиции нет почти сто лет. А если случится провал, о котором Вы говорите – его  заткнут какой-нибудь марионеточной партией, их сфабриковано предостаточно.

В нынешних наших газетах рекламировать издательство (имею в виду «Сову») или сайт в Интернете никто не возьмётся. У нас есть литературная полоса в «Рабочем», но там если идут рецензии на книги, то только наших издательств и наших авторов. И то нечасто. Полоса, не имеющая оплаченной рекламы – убыточна. Если Вы возьмёте любую газету, то обнаружите, что половину её (а то и больше) составляет реклама. Когда рекламы нет или её очень мало, значит, газету содержит администрация – кстати, за счёт средств бюджета.

«Красноярский рабочий» – не бог весть, какое издание, если вспомнить, какие ядовитые материалы помещали  газеты у нас  в 90-х годах. Но даже в этом виде она действует на администрацию, как красная тряпка. И не из-за критических публикаций, которых не очень-то и много. Эта газета привычна населению края, власть не располагает подобными изданиями, поэтому редактора газеты пытаются выжить, вместо него посадить своего человека. Газете навязывают суды, её пытаются лишить розничной продажи и т. д.

Мне уже несколько раз задерживали гонорары – просто за отсутствием средств. Но я молчу – мой «Краевед» не приносит никакой прибыли, редактор в любой момент может прекратить его выпуск, и я лишусь скромной, но прибавки к моей пенсии. Меня печатают, как я думаю, для придания газете некоего интеллектуального колера. Хотя когда редактор уезжает в командировку или в отпуск, мои материалы почему-то вылетают из номера. Так что если редактора выживут, мне тоже придёт конец, Журналистская солидарность – миф.

Я с подозрением отношусь к рейтингам, хотя не спорю, что по качеству жизни Норвегия  занимает первое место в мире. Но Вы сами писали, что благополучная жизнь способствует деградации. А ведь основной установкой всех футурологов от Кампанеллы и до наших социалистов было достижение материального благополучия. Думаю, все революции, начиная со средневековых и кончая последними латиноамериканскими, декларировали прежде всего рост материального благополучия народа – иначе зачем революции нужны?

Кстати, высылаю Вам забавную статью (точнее summary), обнаруженную в «Красной нови» за 1923 год – помните, я как-то писал, что мне разрешили рыться в бибколлекторе? Там была ещё вторая глава, называлась «Анализ», но она касалась пролеткульта и футуризма – я не стал её переписывать. А этот фрагмент я дам в какой-нибудь выпуск своего «Краеведа», очень уж он актуален для наших дней. И мне понравился автор М.Ю.Левидов – ироничный и смелый человек. Я только к концу статьи уловил его сарказм.

Что касается «безжалостного мнения» о Вашей книге, то Вы слишком хорошего мнения о моём мыслительном аппарате. Ему дай бог удержатся на уровне восприятия Вашей книги. Тот обзор о книге, который я Вам выслал 5. 02. 06, на мой взгляд, был беспристрастен и потребовал от меня серьёзного напряжения интеллекта – а уж критиковать то, что я читал  и с чем был согласен….

Впрочем, я кажется, Вам упоминал в одном письме П.Ф.Николаева, того самого «П.Н.», статью которого в «Русской мысли» я Вам пересказывал, а вы потом в ГУГЛе нашли о нём сведения – ишутинец и т. д. Так вот Николаев критиковал склонность тогдашних философов объяснять законы исторического развития методами той науки, которая считается наиболее установившейся на данный период. Это может быть любая наука – математика, социология, биология, говорил он. Но основываться только на социологии или какой-то другой науке, разбирая философские категории нельзя.

То обстоятельство, что Вы в своей книге часто ссылаетесь на Лоренца, выводя из биологического процесса некие закономерности, определяющие социальное поведение – даёт основание считать, что последнее закладывается в человеке, как и в животном, на уровне инстинктов. Но ведь Лоренц основывал свои выводы, наблюдая животный мир, основная цель которого – борьба за существование, адаптация к внешним условиям с целью усовершенствования вида (или наоборот). Действительно, всё это вершится на уровне инстинктов.

Когда же происходит борьба классов в человеческом обществе, внутри одного вида – речь идёт не об усовершенствовании вида, а о преобладании одного класса над другим. Борьба эта ведётся сознательно, здесь довлеет элемент интеллекта, а не инстинкта. Борьба же классов настолько выше борьбы за существование в животном мире, насколько сам человек выше животного.

Повторяю, сам бы я до этого не додумался, это всё П.Ф.Николаев. Мне импонирует мысль о том, что биологические основы социального поведения кодифицируются на уровне подсознания, что групповой отбор меняет программу инстинктивного поведения особи, что существуют инстинкты внутривидовой агрессии и солидарности. Это с одной стороны примиряет меня с действительностью, а с другой настораживает: а каким образом тогда может повлиять интеллект на социальное поведение, если оно определяется более древним, а стало быть, более безотказным чувством – инстинктом?

Словом, Вам следует написать ещё одну книгу – «Интеллект и социальное поведение». И тогда все точки над «i» были бы поставлены. Вот единственное «безжалостное мнение», которое я могу себе позволить.

Я был у Вики, дал ей прочесть Ваше письмо. В этот раз она не стала делать приписку, а сказала, что сама Вам напишет. Поэтому завершу письмо кратким сообщением о себе. У меня всё в порядке, делаю потихоньку свой «Краевед», когда есть возможность, печатаю небольшие материалы в местных газетах – в основном по истории края. Живу тихой спокойной жизнью, что вообще для меня непривычно. Но, представив себе, что Иммануил Кант прожил 80 лет в Кёнигсберге имея только категорический императив внутри себя и звёздное небо над головой – я понимаю, что прошло время суеты, которая, как ни грустно, определяла мой образ жизни. Оставшееся время следует прожить более разумно.

Пока не представляю, как это будет выглядеть. Но у меня есть Рэм Григорьевич, есть Вы, и надеюсь с вашей помощью решить эту проблему. Большой привет Людмиле Павловне. Пишите, буду ждать.

С уважением, Валерий

НЕ БОЛЕЙТЕ!

А. И. Фет – В. В. Кузнецову

26.04.07.

Дорогой Валерий Вениаминович,

Я опять затянул ответ на Ваше письмо, причём на этот раз причина ясна: Вы затронули столько вопросов, что трудно на них ответить! Отвечаю на все подряд, как могу.

Прежде всего, проклятый вопрос о власти в народе. Народ у нас не какой-нибудь особенный, а азиатский, то есть никогда не знавший самоуправления и привыкший к рабскому повиновению. Но в отличие от традиционных государств Востока этот народ утратил свою феодальную систему с религиозной подкладкой – как, впрочем, и некоторые другие азиатские народы. Иначе говоря, мы – дезориентированный экспериментами и сбитый с толку азиатский народ, как китайцы или индонезийцы. Наследие европейской культуры, привитой русским, означает, что своей туземной культуры у нас не осталось, и придётся нам тянуться к Европе. Нет у нас ни Конфуция с иероглифами, ни ислама – и слава богу. Но нужно время, а наша жизнь даётся на короткий срок.

Народ, вынесший Сталина, теперь всё же не настолько доверчив и не позволит нового террора, да и некому его устраивать. Безнаказанные убийства означают, что П. опирается на разношёрстную шайку чиновников и боится её раздражать. Он патологически не уверен в себе и в своей власти.. А главное, у этой власти нет ни малейшего оправдания, никакой идеологии. Она держится на временном сговоре чиновников. Брежневский «застой» имел за собой традицию, хоть какую-нибудь; а нынешний режим просто гол. Его развалит любая случайность, но что придёт ему на смену?

«Диссиденты» были советской сектой, без положительных идей. Теперь они рассеялись бесследно. Интеллигенция у нас особенно дезориентирована, поскольку рыночный уклад жизни никого у нас не привлекает, а социализм скомпрометирован. Но это не значит, что у нас больше нет интеллигенции. Люди с интеллигентными настроениями есть в России, но они разрозненны и бессильны. Их надо искать и просвещать. Для этого мы сами должны знать, чего мы хотим. Дураки, пытавшиеся изобразить Х-го мучеником совести, очень удобны нашей наличной власти. Возвращение к истокам – к традиции русской интеллигенции – означает надлежащую оценку современной «западной» культуры и поиски новой культуры, которую на этот раз уже нельзя импортировать с Запада. Спасение России может придти только от её социалистического идеала, потому что реставрация капитализма обречена на неудачу. Надо обращаться не к голодным рабам, а к сытым, и звать их не на баррикады – потому что баррикады теперь в их собственных мозгах. То есть, прежде всего надо учить их думать. И как всегда в трудные эпохи, начинать надо с кружков, с отдельных мыслящих людей. Спасение культуры может быть для этого хорошим началом. Мы должны осознать, где находимся на исторической шкале. Помните ли Вы, что Герцен писал о положении русской оппозиции в подошве николаевского сапога? И нет гарантии, что повторится быстрый рост её, как описали Кропоткин и Морозов. Но с тех пор кое-что изменилось. Россия всё же приблизилась к цивилизованному миру в смысле техники и элементарной грамотности. И существование простого человека отдалилось от простой дикости. Понятие «народа» теперь нуждается в пересмотре.

Но теперь перейдём от эмоций к размышлениям. Прежде всего – об инстинктах. Применение этого понятия в XIX и начале XX века было «любительским», т. е. подчёркивало «животную» сторону поведения. Важная черта современного подхода состоит в том, что у человека (и только у человека) действует две системы наследственности – генетическая и культурная. Это значит, что поведение человека определяется не только унаследованным в геноме набором стимулов и движений, но и культурной подготовкой, получаемой им в детстве на языке и в традициях той культуры, в которой он родился. Именно эта культурная традиция задаёт пути проявления инстинктов. Но инстинкты задают движущие силы человеческого организма, общие у человека и других высших животных. Один и тот же инстинкт, например инстинкт питания,  побуждает любого человека искать и потреблять пищу. Но нормальный взрослый человек знает (и считает естественным) для этого совсем не те способы, как например, корова или волк. Он не пойдёт искать съедобную траву или съедобных животных в лесу. Он будет выполнять ритуалы и процедуры  человеческого общества, доставляющие ему заработок. Но мотивы его буду те же, что у других животных. Представьте себе (это всего лишь метафора) автомобиль с водителем, который куда-то едет. У него есть мотор: это его генетическая наследственность, только надо вообразить, что мотор не может быть выключен, а только отсоединяется от колёс. Без мотора автомобиль никуда не приедет, это его движущая сила. Но направление и цели движения задаёт водитель, присоединяющий мотор к другим устройствам машины. Водитель – это культурная традиция человека.

Очень долго считалось, что человек руководствуется только разумом, подсчитывающим его интересы. В нашей метафоре это означает разумные интересы водителя. Но упускали из виду роль инстинктов, которые составляют движущую силу машины. Между тем, в отличие от автомобиля они весьма сильно влияют на «водителя». Голодный человек будет выбирать человеческие пути насыщения, но приедет, скорее всего, к какому-нибудь продовольственному магазину или к возможному месту трудоустройства, а не станет гоняться в лесу за дичью, если только этот человек – не дикарь. Даже если он дикарь, он выберет в своей погоне более вероятную для него добычу. Эмоции, окрашивающие жизнь человека, определяются не только его сознательно продуманными интересами и не только его образованием и философскими взглядами. Поскольку мы живём в мире сытых рабов, этот человек может и сам от себя скрывать свои чувства к «олигархам», к чиновникам и дельцам, но эти чувства у него есть, и они имеют важное значение для понимания нашего возможного будущего. Эти чувства задаются его социальным инстинктом, о котором часто забывают. Человек не пойдёт на баррикады, потому что всё-таки сыт; но если вы хотите знать, что возможно и что невозможно в человеческом обществе, то нельзя упускать из виду первую систему наследственности человека.

Мы не всегда понимаем, что такое инстинкт – и тем более этого не понимали наши предки; поэтому самое понятие о биологической составляющей нашего поведения кажется неуместным и оскорбительным. Все знают, что у нормальной женщины есть инстинкт материнства. А есть ли такой инстинкт у отца? У нас есть теперь чудесный внук Серёжа, полутора лет, которого отец безумно любит и без которого не может жить, и тот отвечает ему такой же привязанностью. И я его очевидным образом люблю, хотя он и не родной мне внук. Между тем, у всех видов приматов, за исключением человека – в том числе у антропоидов – отец неизвестен и никак не участвует в судьбе потомка. Далее, известно, что эволюция не создаёт новых инстинктов, а приспосабливает имеющиеся у соответствующего класса, отряда и т. д. В моей книге объясняется, что в случае человека моногамная семья скорее всего возникла путём продления полового влечения, потому что для воспитания более умного мозга «нужно было» гораздо больше забот. И в самом деле, в случаях, не слишком окрашенных культурной традицией, отцы не так уж заботятся о возможном потомстве – у человека гораздо меньше, чем у гусей или даже некоторых рыб. Сила культурного воспитания, где она есть, оказывается нисколько не слабее инстинкта! А есть ли у нас социальный инстинкт? Он есть у всех стадных животных. А человек – общественное животное, как объяснил несознательным людям ещё Аристотель.

Последний пьяница предпочитает напиваться в компании и понимает, кто «свои» и кто «чужие».

Попытки «биологического» понимания человека, предшествовавшие возникновению этологии, были крайне наивны. Само понятие инстинкта было скомпрометировано, так что потребовалось его заново определять. Конечно, П.Н.Николаев и его современники склонны были объяснять происходящее в обществе классовой борьбой, потому что экономическое объяснение казалось тогда самым обоснованным. Но экономические причины истории изобразил ещё Фукидид, и ещё раньше человеческие конфликты объясняли «страстями». Историки никогда не забывали ни экономических интересов, ни страстей, но, конечно, в каждую эпоху люди пытались опереться на самую популярную в то время науку. Для экономических интересов имеется экономическая наука, значительно развившаяся после Маркса, но что касается «страстей», то до Лоренца, расшифровавшего поведение животных, нельзя было и надеяться понять, что стоит за этим выражением. Ссылки на биологию были довольно обычны, особенно после Дарвина, и «социал-дарвинисты» нанесли много вреда ошибочным толкованием «борьбы за существование» в человеческом обществе. Мне кажется, что в моей книге биологические мотивы понимаются с надлежащей осторожностью. Мы ведь больше, чем животные, и это Лоренц прекрасно понимал. Особое действие инстинктов у человека подчёркивается в ряде мест книги.

Теперь по поводу «народа». Это понятие было священным для нескольких поколений русских интеллигентов. Поразительным образом они сами не решались причислить себя к «народу», поскольку считали народом только тех, кто содержит себя физическим трудом, а умственный труд не уважали.

Конечно, более зрелые интеллигенты – например, кадеты – уже готовы были признать свою принадлежность к русскому народу. Но что касается крестьян от сохи, конечно, когда речь шла о настроении народа, о просвещении народа и о будущей воле народа, всегда имелась в виду масса людей физического труда, неизбежно неграмотных. Уже первые попытки настоящей (а не декларативной) организации народной массы – рабочие кружки, профсоюзы – коснулись, однако, грамотных рабочих, как правило обслуживавших сложные станки на современных предприятиях. Это и были «рабочие от станка», как говорили заинтересованные в народной поддержке социал-демократы. Что касается крестьян «от сохи», то их пришлось силой загонять в колхозы, из чего вышли весьма неприятные последствия. Но в наше время станочники и комбайнёры не составляют большинства «народа», и вообще тяжёлый физический труд уходит на периферию массовой жизни. Массу теперь составляют горожане, работающие в «учреждениях», т. е. клерки, сидящие у компьютеров. Это не голодные пролетарии, но и не люди умственного труда: сидя у своего компьютера, они пробавляются понятиями, полученными из средств массовой информации и индустрии развлечений. По старой русской терминологии, это мещане.

В Европе рабочие приобрели мещанские интересы и вкусы уже в 1870 году: они «обуржуазились», и Герцен в конце жизни мог это видеть. Он понял, что эти люди не пойдут на баррикады, что людей надо воспитывать, отвоёвывать их от мещанства (это он придумал самое слово, в его интеллигентском значении). Эти мысли Герцен изложил в «Письмах старому товарищу», драгоценнейшем завещании первого русского социалиста, единственного нашего мыслителя, не соблазнившегося импортированием готовых идей. Пора уже нам понять, что «народ» у нас сильно испорченный советской властью и мещанскими целями жизни – что это попросту те люди, которых мы встречаем в автобусе и магазине, а не «пролетарии», рабочие от станка и крестьяне от сохи, на которых хотел опереться Ульянов. Пересмотр понятия народа необходим особенно по той причине, что при всей испорченности этой массы в ней сохранились элементы особенно русских, исторически сложившихся небуржуазных понятий, восходящих к племенному строю, к русскому XIX веку и  к идеалам коммунизма, которые следует принимать всерьёз: что каждый человек должен делать для общества то, что он может, и что ни один человек не должен быть оставлен обществом на произвол судьбы. Именно эти элементы русского общества, теперь незаметные в бурном размножении эгоизма и пошлости, надо искать и поддерживать. Это и есть живые корни  русской интеллигенции.

Самое явление интеллигенции заслуживает изучения и понимания. Конечно, русская интеллигенция – особенное, очень важное явление мировой истории. Об этом я много говорил в моей книге. Но понять это явление можно лишь в сравнении с аналогичными явлениями в жизни других стран – и об этом я сказал очень мало. Историческое поражение интеллигенции есть история романтизма, социализма и декаданса. Интеллигентами были Байрон и Шелли, но также Карлейль и Киплинг; Жорес и Мартен дю Гар, но также Бодлер и Верлен; Фейербах и Маркс, но также Гегель и Ницше. И в России надо уделить внимание таким интеллигентам, как Толстой и Достоевский, и даже нашим отечественным декадентам. Ведь история интеллигенции не написана! Как мы помним, этим занимался незабвенный В.Лоханкин. А Иванов-Разумник даже написал два тома философских рассуждений.

Статью об интеллигентах я давно обдумывал, но теперь получил толчок, прочитав книгу историка искусства Рихарда Гаманна «Импрессионизм». Это тот самый Гаманн, которому принадлежит двухтомная история мирового искусства. Её тоже никогда не переводили. Но об этом – отдельно.

Я отвечаю отдельно на письмо Вики.

Будьте здоровы и не забывайте, что теперь не у кого брать доктрины, что мы должны всё делать сами – на переднем крае культуры, где не за кого спрятаться.

Ваш А. И.

P. S.  Я получил отзыв на мою книгу, стоящий многих. Симон Шноль из Московского университета – вероятно, самый выдающийся биолог в России, если не считать Р. Г., мнение которого я уже знаю. Он автор потрясающе правдивой истории «Герои, злодеи, конформисты российской науки» и очень независимый человек, дважды отказавшийся от ленинской премии.

«Дорогой Абрам Ильич!

Вы сделали очень хорошее дело. Производит сильное впечатление богатство ассоциаций и исторического материала. Ясно, что снабжение текста литературой и предметным указателем – очень трудное дело.

Но для следующих изданий это было бы желательно.

Ваша книга будет многие годы и десятилетия предметом чтения и изучения новыми поколениями.

Примите мою благодарность за бесценный подарок!

С. Шноль».

В. В. Кузнецов – А. И. Фету

06.05.07

Уважаемый Абрам Ильич!

Я непременно разыщу книгу Симона Шноля и таким образом хотя бы частично восполню очередной пробел в своём умственном развитии. На счёт Герцена, точнее, его метафоры про оппозицию в подошве царского сапога – думаю, Вы слишком хорошего мнения о моей памяти. Если эта цитата из романа «Былое и думы», читанного мною в университете, то в те поры никакой оппозицией я не интересовался, и цитату, разумеется, не запомнил.

Что до мещанства, то в какой-то статье Герцена в своё время я набрёл на классное определение мещанства как окончательной формы западной цивилизации. Александр Иванович ещё вон когда провидел Европу такой, какой она стала сейчас: себялюбивой, велеречивой и циничной. Неужели и Россию это ждёт? Ведь даже всплеск ярости после демонтажа памятника русским солдатам тут же был использован думскими клоунами, которые приехали в Эстонию только ради того, чтобы позировать перед телекамерами. Благо скоро выборы в Государственную думу – а тут «халявная» предвыборная реклама. Призывы бойкотировать эстонские товары – полная дурь. Всё равно многомиллионные контракты с Эстонией, никто аннулировать не будет. Иначе мы же и заплатим неустойку.

Возьму на себя смелость не согласиться с Вашим утверждением, что народ наш не знал самоуправления. Русские историки Костомаров и Платонов (первый мельком, второй основательнее) утверждали, что славяне испокон веков жили общинной организацией – и новгородцы, и смоляне, и половчане, и прочие славянские племена. Это с приходом Рюриковичей на Русь власть превратилась в жупел насилия и произвола. А до них вече решало даже, кому княжить, причём, нерадивого правителя, случалось, изгоняли.

Полагаю, что общинное землепользование (при отсутствии личной поземельной собственности – община сама решала, кому какой надел отвести) как рудимент уклада наших предков сохранился в Сибири, куда его занесли первые конкистадоры – казаки и стрельцы. Оттого Сибирь фактически не знала крепостного права. Кстати, столыпинские реформы прельщали российских переселенцев именно «вольным хлебопашеством», о котором в России уже и не помнили. А земское самоуправление? Нет, уж не сердитесь, но я не согласен с Вами. Конечно, позднее бюрократическая централизация деформировала самоуправление до неузнаваемости, превратив его в карикатуру. Тем не менее, даже в изуродованном виде оно просуществовало вплоть до недавнего времени (кооперативы, колхозы, профсоюзы – это же, в сущности, ростки самоуправления, правда, очень хилые).

А вот Ваш взгляд на разношёрстную шайку чиновников, которая держится на временном сговоре, разделяю совершенно. Нахожу только, что «временный» сговор несколько затянулся, Вы же знаете, что нет ничего более постоянного, чем временное образование. Тактика двуличия – когда говорится одно, а делается совершенно другое – давно освоена властью. И, раз так – какая разница, кто следующий займёт трон. Было бы корыто…

Не знаю, кто пытался представить мучеником совести юного миллиардера Х., попавшего за решётку, внезапно прозревшего и разразившегося нравоучениями по поводу серьёзных недостатков нашей экономики и демократии. Точнее, догадываюсь: Явлинский, Хакамада и пр. Но по-моему, всё это было настолько примитивно, настолько шито белыми нитками, что не вызвало интереса даже у журналистов – исключая тех, кому заплатили.

По вопросу же о возвращении к истокам (традициям русской интеллигенции) меня что-то одолевают сомнения. Интеллигенцию XX, а уж тем более XIX века реконструировать невозможно. Не то воспитание, не тот исторический, социальный и даже культурный опыт. И потом, русская интеллигенция – это по моим прикидкам не цельный слиток, а некий конгломерат различных образцов породы.

Один из образцов Солженицын именует «образованщиной» – и это определение с его лёгкой руки почему-то спроецировали на всю интеллигенцию. Хотя, думаю, Солженицын имел в виду только глубинку. Провинциальная интеллигенция, пребывая в той же нищете, зависимости, что и окружающее население, пропитывается тем же менталитетом («эффект солёного огурца»: свежий огурец помещается в рассол и становится солёным). У неё нет ни времени, ни возможностей да, в конце концов, и желания сеять разумное, доброе, вечное – тут дай бог самой выжить да детей на ноги поднять. Моя мать была сельской учительницей, и я всё это знаю не понаслышке. Но мама была независимым человеком, не лебезила перед начальством, за что и недополучила к пенсии какие-то там льготы, звания.  Зато при встрече ей кланялось, величая по имени-отчеству, всё село, потому что каждый второй учился у неё. Такая она, «образованщина», если судить по моей маме, а не по Солженицыну…

Кроме этого есть интеллигенция элитарная: «сливки», предназначенные для демонстрации интеллектуального уровня общества – её нам показывают по телевизору на приёмах у президента. Есть интеллигенция творческая – писатели, художники, актёры, музейщики. Эти со всячинкой: бывают любимчики, бывают пасынки, в первых рядах, конечно попса. Есть интеллигенция техническая, поддерживающая на достойном уровне экономический и военно-промышленный  потенциалы страны. Наконец, есть интеллигенция научная, к которой принадлежите Вы с Р. Г. – о её положении в обществе Вам лучше меня известно.

Всё перечисленное образовалось из интеллигенции прошлых лет – с её пороками и достоинствами. А новой интеллигенции XXI века нет. Точнее, есть, но она выросла на ином историческом, социальном, и культурном фоне. И называть её «интеллигенцией» в привычном смысле слова так же сомнительно, как именовать спичрайтера писателем. Это тип интеллигенции, полученный в рамках «организованного упрощения культуры» (если помните, я посылал Вам копию статьи, перепечатанной мною из № 1 журнала «Красная новь» за 1923 год, она так и называлась «Организованное упрощение культуры»).

Поэтому Вы уж меня простите – кружковая, культуртрегерская работа для объединения людей одного мировоззрения сегодня вряд ли приведёт к желаемым результатам (если я Вас правильно понял). Хотя бы потому, что провинциальная и столичная интеллигенция (пусть даже одного вида) могут иметь совершенно разные взгляды на многие вещи – уже просто в силу своего различного агрегатного состояния: метрополия живёт как сыр в масле, а провинция перебивается из кулька в рогожку. Это только у Рея Бредбери в его футурологической утопии «451⁰ по Фаренгейту» уничтожаемые и преследуемые властью интеллигенты, как первые христиане, собираются на свои тайные вечери, дабы поделиться запретными знаниями. Правдоподобная – но беллетристика. Сегодня интеллигенцию не уничтожают, а переделывают сообразно нуждам власти – и довольно успешно.

Вы же сами в своей книге заметили, что общество теперь получает сублимированную информацию через телевидение, радио, газеты, Интернет. Причём, не чохом – а  индивидуально. И всех это прекрасно устраивает. Один интеллигент смотрит передачи с участием Капицы, другого привлекает телеканал «Культура», третьего – Андрей Караулов, обличительные программы которого, тем не менее, совершенно безвредны и никаких основ не потрясают… Каждый получает порцию социальной информации по своему вкусу – и какая после этого нужда им собираться вместе, что-то выяснять…

Я с грустью иногда смотрю телеканал церковников «Благовест». Там постоянно торчит один и тот же поп с отталкивающей внешностью и произносит проповеди, смысл которых даже нет желания понимать. Но церковный канал кем-то оплачен. А интеллектуальный канал никто оплачивать не будет, даже если там будет выступать десять Капиц. СМИ – это  Голиаф, оснащённый новейшими приёмами воздействия на подсознание общества.  Что может противопоставить ему современный Давид – пращу? Будете писать книгу об интеллигенции – имейте, пожалуйста, в виду эту тему. По моему, она сегодня – главная: как может интеллигенция противодействовать организованному разложению общества?

Сразу оговорюсь: я не сторонник банальных обвинений Запада в намеренном разрушении России, как славянской цивилизации  (обычно в этих случаях принято ссылаться на коварного Алена Даллеса, не менее коварного Збигнева Бжезинского и даже на Маргарет Тэтчер). По-моему, никакая вражеская держава не нанесла России столько вреда, сколько российские правители. И я разделяю Вашу оценку русского народа, как несчастного азиатского этноса, сбитого с толку бессмысленными экспериментами. Хочу добавить только, что ни один этнос в мире, на мой взгляд, не отличается такой патологической доверчивостью к экспериментам и умением безропотно переносить их последствия.

В № 5 за 1906 год петербургского журнала «Свобода и культура» под редакцией философа С. Л. Франка (создатель системы метафизического реализма) была опубликована статья журналиста Л. Галича-Габриловского «О способах борьбы с властью». Там автором приводится забавный анекдот. Одного англичанина спрашивают:

– Что случилось бы, если бы ваше правительство ввело новый налог без согласия парламента?

– Никто не стал бы его платить,  – отвечает тот.

– А если бы вас попытались заставить?

– Думаю, что весь кабинет в тот же вечер висел бы на фонарях.

В России подобный анекдот никогда бы не смог появиться, а если бы даже появился – его бы просто не поняли. Что касается «сытых», которых, по Вашему мнению, надо научить думать, я полагаю, это скорее должно относиться не к ним, а к их детям или внукам. Наши «сытые» только-только приобщились к своему богатству, добытому где криминальным, где законным (по ими же придуманным законам), но в любом случае – безнравственным способом.

При декларируемой внешней респектабельности они – вне общественной морали. Пусть втайне, пусть про себя – но общество относится к ним с брезгливостью. Может, их внуки научатся когда-нибудь уважать законы человеческого общежития – вот тогда и придёт пора учить их думать. А до того времени они, по моему убеждению, безнадёжны. Сужу по местным «сытым» – это как раз тип «грядущего Хама», упоминавшийся Мережковским.

Вот и всё. Жизнь моя протекает спокойно. Вика воспитывает дочку и в промежутках дочитывает Вашу книгу. Она поручила мне отправить Вам своё очередное письмо. Выполняю.

Будьте здоровы и привет Людмиле Павловне.

В. В. Кузнецов – А. И. Фету

25.07.07

Добрый день, Абрам Ильич!

Рем Григорьевич отдыхает с семьёй в Израиле, от Вас тоже известий нет – вот я и решил отметиться во времени и пространстве. Опубликовал в «Красноярском рабочем» материал о грядущей победе техновещества над биовеществом. Звучит конечно довольно пессимистично, но, памятуя Ваше правило довольствоваться даже небольшим числом слушателей-читателей, я надеюсь, что кто-нибудь из них разделит мои тревоги – а значит этот материал написан не зря.

Всё остальное у меня в пределах нормы, живу по методу братьев Гонкуров, как об этом писали Ильф и Петров: с их слов Эдмон бегал по редакциям, а Жюль сторожил рукописи, чтобы не украли. Я делаю то же самое, только в одном лице. Жена, дети и кошки, слава богу, здоровы. К тому же мы с женой подобрали ещё зимой собаку, которая замечательно успокаивает нервную систему и вообще действует благотворно на наше самочувствие.

Вика передаёт привет и тысячу извинений за то, что прервала на время свои записи впечатлений от Вашей книги. Они с мужем почти месяц занимались ремонтом квартиры. А ещё успевают тетёшкаться со своей дочкой Ярославой, пока хорошая погода: вывозят её постоянно на природу, буквально вчера приехали из Хакасии, где отдыхали на каком-то шаманском озере. Как только всё это закончится, она снова засядет за книгу и продолжит Вам свои отчёты

Желаю Вам и Людмиле Павловне здоровья и хорошего настроения. Напишите, понравилась ли Вам статья и нет ли там каких-либо несуразностей. Не болейте.

Ваш Валерий

Точка зрения

ТЕХНОГЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК, ИЛИ ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ ГРЯДУЩЕГО ХАМА

Первое его пришествие предсказал в начале XX века писатель Д.С.Мережковский, определив грядущего Хама как ополчившегося против интеллигенции и рвущегося к кормилу власти мещанина. Конечно, Дмитрий Сергеевич имел в виду своё время – но в этом пришествии им угадан один из алгоритмов развития всего общества. Этот алгоритм повторяется в русской истории с точностью метронома, отмеряя неведомые нам периоды.

Впрочем, почему неведомые? Наблюдение Мережковского облечено в остроумную аллегорическую форму, но лучшие учёные умы России, проверяя алгеброй гармонию, искали и находили закономерности, регулирующие развитие общества. Одним из них, был В.И.Вернадский – основатель геохимии, биохимии, радиогеологии, создатель учения о биосфере, и преобразовании её под воздействием человека в ноосферу (сферу разума).

Он первым обнаружил два способа синтеза космоса – механический и органический. Первым отметил различия в пространственно-временных состояниях между живым человеческим веществом и окружающей природой. Квалифицировал науку как явление, стимулирующее переход биосферы в высшую форму бытия – ноосферу. Правда, учёный предвидел, что этот переход «вероятно, пройдёт в пароксизмах». Но, конечно же, не мог предвидеть масштабов пароксизмов. Его ошибка заключалась в переоценке моральных и интеллектуальных качеств лидеров будущего общества, от которых, как известно, во многом зависит выбор путей развития. Он полагал, что уж там-то не найдётся места ни дуракам, ни прохвостам. В науке эти категории вообще не берутся в расчёт. А зря…

Глобальная техническая деятельность человека сегодня действительно преобразует биосферу – но не в сферу разума, а в техносферу. Большинство усилий общества тратится не на созидание или удовлетворение физических и духовных потребностей людей, а на содержание, эксплуатацию и воспроизводство технологических систем. Еще в конце прошлого века наши учёные били тревогу по поводу неразумных технических проектов, реализация которых приведёт к техногенным катастрофам. Сегодня катастрофы являются обыденностью, о них то и дело сообщается в новостях. А технические идеи по степени невежества становятся всё страшнее: чего стоит проект нефтепровода рядом с Байкалом. Хорошо, хоть один человек обратил внимание на эту глупость – да и то не профессионал.

Изначально биосферу нашей планеты составляло биовещество, из которого, в конце концов, сформировался «человек разумный». Но примерно с XVIII века люди научились производить техновещество в различных видах и формах. На первый взгляд, вроде бы с самыми благими намерениями – для создания общества с высоким уровнем жизни. Но тут обнаружилось, что природное биовещество стало интенсивно вытесняться искусственным техновещестом. А оно, в свою очередь создаёт вместо биосферы – техносферу, которая формирует нового техногенного человека со своей ментальностью, массовой культурой и нравственными критериями. Взращённому в условиях техносферы человеку чужды принципы, по которым был создан homo sapiens.

Ему уже не нужна наука – ни как способ познания мира, ни как посредник между человеком и природой. В техногенном мире только прикладная наука ещё имеет право на существование – да и то лишь как отрасль производства. А посредником между человеком и природой всё чаще выступает техновещество. И сегодня видно, как оно доминирует в этом триумвирате. Всё более агрессивными и непредсказуемыми становятся системы и технологии, всё больше поглощают они природных ресурсов. Человек же, превращаясь в обслугу техновещества, в его раба, становится таким же агрессивным и непредсказуемым.

Техногенному человеку излишни нравственные нормы, которыми руководствуется любое человеческое сообщество, от семьи до мирового социума. Заветы предков, культурные традиции, социальные отношения, интеллектуальное развитие – всё это мешает ему вкушать простые и доступные радости жизни. Так что падение рождаемости – не только следствие низкого жизненного уровня, плохой экологии, но ещё и результат массовой технокультуры, официально пропагандирующей алкоголь, секс, попсу и пофигизм, которые особенно губительно влияют на неустойчивую психосоматику тинейджеров.

Вот из этого деградирующего поколения и рекрутируется  новый техногенный человек. Он идеальный придаток к техновеществу, поскольку лишён духовной связи с прошлым, не способен думать о будущем и живёт только настоящим. Он примитивен, поскольку воспитан на эрзацкультуре и эрзацпродуктах. Им легко манипулировать, с его помощью можно организовать любую акцию для создания необходимого общественного мнения. Кстати, такие заказные молодёжные акции давно практикуются политиками.

Сегодня в СМИ чиновники всех мастей – выборные и назначенные – на разные голоса славословят строительство Богучанской ГЭС и алюминиевого завода на севере края. Впечатление такое, что авторы репетируют тосты к предстоящему банкету. Но нет ни одного серьёзного выступления об экологических последствиях проекта; не сказано ни слова о судьбе лесного массива в зоне затопления, ни звука – о судьбе живущего там населения. А самое поразительное: авторы здравиц Богучанской ГЭС и Алюминьстрою начисто забыли, что в Красноярске давно построен и алюминиевый завод, регулярно «освежающий» город ядовитыми выбросами, и ГЭС, за чью электроэнергию сибиряки платят всё дороже и дороже, обеспечивая сверхприбыли владельцам этих предприятий. Так что опять техносфера теснит биосферу под бурные овации своих сторонников…

Хотя все отлично знают, что техносфера – тупиковый путь цивилизации. Техновещество живёт за счёт биовещества, неважно, человек это или земные недра. С истощением этих ресурсов техновещество обречено. Посчитайте, сколько закрылось предприятий, в связи с удорожанием энергоносителей – то ли будет, когда они иссякнут. Но как сидела Россия на сибирской сырьевой игле, так и сидит – да ещё обещает посадить на неё Европу и Азию. Почему?

Потому что техногенный человек невежествен изначально. Умение нажимать кнопки –  всё, чему он обучен. Вместо абстрактного мышления у него виртуальное. Мировой прогресс ограничен сроком его жизни, дальнейшая картина мира им не воспринимается. Техногенный человек – стопроцентный грядущий Хам, его второе пришествие грозит Земле гораздо большими утратами, чем первое, отмеченное Мережковским в начале XX века. Это не тот безыдейный мещанин, которого боялись русские интеллигенты. Он – страшнее. Хам 3-го тысячелетия одержим безумной идеей замены биосферы техносферой. Он служит ей настолько ревностно, что готов отдать в жертву даже своё потомство.

Поэтому нужно быть или очень наивным, или очень неискренним, чтобы говорить о вступлении России в эпоху демократии и прогресса. Наше общество – симбиоз технократии с бюрократией, паразитирующий на биосфере. При таком ядовитом настое никакой демократии, никакому прогрессу просто не выжить. Зато в этом растворе отлично  чувствует себя техногенный человек – новая разновидность грядущего Хама XXI века…

Валерий Кузнецов. Опубликовано в «Красноярском рабочем» 19.07.07

30. 07. 07 А. И. Фет умер. Жена А. И., Людмила Павловна сказала мне, что этого письма он уже не смог прочесть.

Страница 5 из 5 Все страницы