Далеко в стране Иркутской

И дым отечества нам сладок и приятен.

А. Грибоедов

Слова старинной песни «Далеко в стране Иркутской» почти точно определяют место, где жили наши предки, родители, где родилось и провело детские годы большинство детей нашего многочисленного семейства.

В шестидесяти километрах от Иркутска, несколько в стороне от Александровского тракта, в лощине, окружённой поросшими лесом хребтами, на берегу маленькой речушки с прозаическим названием Балей, стоит небольшая деревенька Быково.

Когда-то это было большое сибирское село, и жили в нём трудолюбивые люди, которые занимались хлебопашеством и охотой. В зимнее время мужчины, не занятые охотой, работали на лесозаготовках или подряжались вывозить крепи на угольные шахты.

В период коллективизации в селе был организован колхоз. Хозяйство было крепким, и колхозники жили в достатке, заработанные трудодни были весомыми.

Интересно отметить, что большинство жителей имело фамилию Быковы, и многие были между собой или в близких, или в дальних родственных отношениях. Другими наиболее распространёнными фамилиями были Макаровы и Даниловы, поэтому одна окраина села называлась Макаровщина, а другая Даниловщина. Наша семья жила в Макаровщине.

Сразу за околицей села начинался сосновый лес. Дальше он чередовался с берёзовыми и осиновыми рощами. И кругом – заросли багульника.

В прилегающих к селу лесах водилось много всякой живности, особенно коз и зайцев. Немало беспокойства доставляли волки. Из пернатой дичи много водилось рябчиков, куропаток и глухарей. Много было всякой ягоды и грибов. Местные жители среди грибов предпочтение отдавали рыжикам и груздям. Их засаливали целыми бочками.

Одним из живописных мест был пруд и ветряная мельница. Не могу не сказать доброго слова и Балее. Ручушка была небольшая, но довольно глубокая, и редко кто из нас осмеливался переплывать на другой берег. У нас, малышей, на ней был свой пляж, и в жаркое время мы целыми днями проводили на нём. Правый берег речки был крутой и весь поросший лесом, а на пологом левом были огороды.

В каждом дворе был свой колодец, однако все жители для питья брали воду из родника. Вода в нём была исключительной по чистоте и вкусу. Родник пробивался прямо из-под скалы, а чтобы не загрязнять его и удобно брать воду, какой-то добрый человек сделал там жёлоб. Зимой вода из жёлоба свободно растекалась по лежащим вокруг огородам, образовывая великолепный каток для деревенской детворы.

В центре села стояла церковь. В воскресные дни и праздники гул её колоколов далеко разносился вокруг. Внутри церковь была богато отделана. Все эти росписи, фрески и отделанные позолотой иконы производили неизгладимое впечатление. Церковь вскоре закрыли, колокола сняли, а внутри церкви сделали склад.

Когда церковь ещё работала, мать брала нас, младших, с собой. Помню, что она всегда становилась перед иконой, на которой была изображена женщина с младенцем, и ей ставила свечи. Мать её молила о том, чтобы она даровала здоровье и счастье её детям. Заставляла она и нас молиться, и мы крестились, но никаких молитв не знали.

Запомнился один церковный обряд, на котором мне пришлось присутствовать – причастие. Для нас, малышей, это было очень интересно. Все по очереди подходили к попу, из чайной ложки пили кагор, затем целовали крест и брали со стола маленький кусочек просвирки.

Церковь была обнесена оградой. Внутри этой ограды стояла школа, она называлась церковно-приходской. В этой школе учился отец, начинали учиться и мы – дети.

Расположенная в центре села церковь, сельский совет, изба-чительня и амбулатория образовывали небольшую площадь, на которой собирались сходки, проводились митинги и демонстрации.

Вообще село мне запомнилось большим и красивым, с добротными домами и широкими улицами. Однако когда я побывал в нём через сорок с лишним лет, я увидел совершенно другую картину. Небольшая деревушка с узкими пыльными улицами, ветхими домами предстала предо мной. И нет уже мельницы и пруда, а на их месте распаханное поле. Не стало и речки, она превратилась в небольшой ручей, через который теперь переброшен деревянный мостик. Ранее добротные дома обветшали, вросли в землю, а некоторые вообще разрушились. Сельский совет перенесли в соседнее село Жилкино, где расположена центральная усадьба совхоза, а Быково стало отделением этого совхоза и стало, как теперь говорят, неперспективной деревней.

Коренных жителей осталось совсем мало. Большинство приезжие, проживающие там временно, поэтому такое отношение и к жилью, и к окружающей среде.

Одним словом, через сорок с лишним лет разочаровала меня моя родная деревенька своим убожеством и неустроенностью. Как-то горько и обидно мне за неё. Порадовал только наш дом. Он и большинство надворных построек около него хорошо сохранились, потому что живут в нём сейчас коренные жители – наши соседи.

По сравнению с детскими впечатлениями сейчас сократились все размеры и расстояния. Если раньше до школы казалось так далеко, то теперь рукой подать. Такой запомнилась и такой стала дорогая моему сердцу деревенька.

Страница 2 из 7 Все страницы