Вначале, по причине малого количества СМИ цензура осуществлялась централизованно, в России, например,  в роли цензоров выступали монархи. Ими были наработаны первые приемы коррекции СМИ. Классический пример - Н. И. Новиков (1744 – 1818), создавший в России среднюю читающую публику. Он имел неосторожность взяться за издание сатирических журналов, в которых изобличал взяточничество, злоупотребления и даже отдельные недостатки  Екатерины II. Поэтому за вольнодумство и связь с масонами был заключен в Шлиссельбург, откуда вышел через несколько лет совершенно измученным и неспособным к дальнейшей журналистской деятельности.

Когда количество изданий в России возросло, цензура перешла в компетенцию министерства внутренних дел. Это обстоятельство необъяснимым образом присутствует в генетической памяти всех последующих поколений сотрудников МВД, что при желании можно подтвердить простым экспериментом. Подойдите к любому рядовому сотруднику правоохранительных органов, стоящему на посту, наведите видеокамеру – и он закроет ее рукой, даже если первый день на службе и никогда в жизни не слышал слова «цензура». Откуда это у него по вашему? То – то и оно…

Впрочем,  запрет на съемку или обыск в редакции - самые безобидные виды цензуры. Бернард Шоу заметил, что крайняя форма цензуры есть убийство. Покушение на  журналиста обычно не раскрывается, изредка находят исполнителя, и суд ограничивается его наказанием. Такая практика даже неискушенного обывателя  наводит на мысль о недосягаемости для правосудия заказчика убийства. Ежу понятно, что это возможно только в случае, если заказчик – государственная структура. Структуру не посадишь…

Селекция журналистского корпуса, как правовая, так и с применением методов внесудебной расправы, велась в нашем отечестве во все времена, что позволило создать, в конце концов, национальную журналистику, принципиально отличную от зарубежной.

В итоге российская  журналистика подразделяется на придворную, дворовую и холопскую. Эта градация проста, удобна в обращении, годится и метрополии, и регионам. Она оставляет возможности для роста, но - в определенном направлении, позволяя компетентным учреждениям оперативно отслеживать издания, выделяющиеся из системы. И принимать к ним надлежащие меры.

В свою очередь журналисты, применяясь к условиям, проявляют чудеса мимикрии, чтобы сохранить свое социальное предназначение. И лучше всего это удается не столько университетским профессионалам из столицы, сколько самородкам из  глубинки.

«Московский листок» был основан в 1881 году, Н. И. Пастуховым, мещанином из Гжатска, работавшим поверенным по винным откупам. Он бросил торговлю ради скудного репортерского хлеба в столице, но заложенный  свыше дар позволил ему создать одно из самых популярных изданий в Москве. Главный газетный принцип Пастухов отлил в чеканный императив, адресованный сотрудникам:

- Разнюхай там, о чем молчат.

Московский губернатор В. А. Долгоруков спросил однажды у него, как идет газета:

- Слава богу, ваше сиятельство, кормимся, - простодушно ответил газетный миллионер.

И это был еще один журналистский принцип, сформулированный бывшим откупщиком.

Н. И. Пастухов один из первых открыл секрет популярности криминального чтива в периодике, публикуя из номера в номер документальный детектив про атамана Чуркина. И хотя интеллектуалы морщились, пренебрежительно именуя газету «Кабацким листком» - ее лубочный, раешный язык знали и в трактирах, и в министерских кабинетах. Редактора за скандальные публикации то и дело вызывали в цензурный комитет и даже к министру.

Но, принимая удары, Пастухов никогда не сдавал репортеров – это тоже был его принцип. Ныне изо всех пастуховских принципов, в ходу остался, похоже, один - единственный:

-        Слава богу, кормимся.

Страница 2 из 5 Все страницы