Непременным атрибутом тележурналистики стал эффект, который специалисты окрестили «говорящей головой». К 60 - м годам  журналистами – международниками был освоен заграничный метод подачи информации – «personal comment». Это было ново, смело, но разрешалось только проверенным людям – Юрию Жукову, Валентину Зорину и еще паре – тройке именитых журналистов. Затем «personal comment» распространился и на внутренние проблемы, но находясь под жестким прессом  цензуры, журналист вместо непредвзятого комментатора событий, превращался в нудную «говорящую голову», несущую откровенную чушь.

В новых условиях, «personal comment» стал пожалуй основной формой тележурналистики. Из-за кажущейся внешней простоты исполнения и авантажности к нему прибегают все – и выпускник факультета журналистики, и чиновник, подвизавшийся на политическом поприще, и депутат, которому боязно видеть избирателей «вживую». Все они, побывав пару раз в студии, считают себя профессиональными журналистами. Каждый пользуется мимикой и риторикой в той мере, в которой бог дал ума, а мнение родни становится высшей профессиональной оценкой его мастерства.

Не всякий телевизионщик или радиожурналист может быть газетчиком – и наоборот. Возникают естественные препятствия: внешность, тембр голоса, артикуляция - в одном случае, и способность, не запутавшись в придаточных предложениях, изложить мысль на бумаге – в другом. Если голос «не ложится на пленку», а косоглазие мешает видеть телекамеру, лучше попробовать свои силы в газетном деле: все же в газете наборщики, корректоры, дежурный редактор – вместе может, и доведут материал до ума.

С телевидением сложнее…

Впрочем, сейчас не редкость совершенно нетелегеничные  журналисты, с расплывшимися фигурами, речевыми дефектами – даже с хроническим гайморитом. Я уже не говорю о малограмотных. Ничего, вещают в эфире, ведут ток - шоу, «круглые столы». Здесь главное – «бабки», ну и конечно, любовь к делу. Ведь если телезритель увидит, что ты любишь свое дело, то он тебя тоже непременно полюбит. А что ему, бедолаге, остается:  про «бабки» – то он не в курсе…

Коль скоро упомянуто радио и ТВ, следует отметить замечательный феномен, в  корне меняющий смысл понятия «общественное мнение». До  электронных СМИ общественное мнение формировалось людьми с определенным уровнем интеллекта, номинальным признаком которого было умение читать газеты. Это был своего рода ценз, удостоверяющий право представлять общественное мнение. С появлением радио, а тем более – телевидения этот ценз потерял смысл. Процесс чтения сопряжен с умственной деятельностью - пассивное созерцание экрана освобождает от этого напряжения. Тиражи газет падают, но телезрителей не убавляется.

Уличные зеваки, люмпен и даже психически неадекватные люди в мгновение ока обрели статус выразителей общественного мнения. Зачастую эта категория используется телевизионщиками для «блиц-опросов», которые затем транслируют в качестве подтверждения чего угодно. Отсюда – уровень тележурналистики, позволяющий быть на порядок ниже газетного.  Не зря американцы именуют телевизор «ящиком для дураков».

Известный в начале XX века немецкий газетчик, основатель кафедры журналистики в Гейдельбергском университете, профессор Кох сетовал в свое время: «Нельзя сделаться журналистом, как делаются инженером, врачом – после приобретения запаса знаний  и практики. Нужно иметь призвание…. К сожалению, последнего нет у тех самых лиц, которые претендуют на роль руководителей общественного мнения».

Полная чушь! Журналистика – инструмент манипулирования обществом. Кто получил инструмент в руки – тот и журналист. Он может быть актером, военным, учителем, барменом – это несущественно. «Руководителям общественного мнения» по барабану технология журналистики: получив в управление механизм манипуляции социумом, они набирают обслуживающий персонал по своему вкусу. Все равно телезритель, радиослушатель, читатель – безропотно все проглотит, на худой конец, отберет из предлагаемой продукции менее тошнотворную.

Наименее тошнотворная продукция – новости. Они  вытесняют все остальное, однако, бояться их засилья не надо: рекрутированная на смену старикам молодежь  пока ничего другого не умеет, но это у нее возрастное, это пройдет. Еще Эмиль Золя жаловался: «Новость - вот последняя формула. Эта формула изгнала большие, серьезные статьи, убила литературу, критику и отводит с каждым днем все больше и больше места  крупным и мелким новостям, отчетам репортеров и обозревателей».

Факт – товар, который, по мнению потребителя, не обманет. Увы, любой товар можно подделать. Не даром в западной журналистике  существует термин «фактоид», означающий подобие факта. Фактоид, таблоид, рифмоид – это все эрзац, не требующий от производителя профессионализма, но востребованный на информационном рынке маргинальным потребителем.

Информация – самый простой в исполнении жанр журналистики. На телевидении это 10 секунд закадрового текста на общих планах «с наездом», пара слов участника событий в камеру – и финальная «стоечка» журналиста. На радио то же самое, но без видеокамеры, а про газету говорить нечего: там весь информационный блок можно подготовить по телефону.

Но, несмотря на простоту (а может  благодаря ей?), сегодня  новости – самый перспективный жанр. «Новостийщики» в фаворе, они могут быть спокойны за свое будущее, их не уволят, не сократят – они должны ежедневно, ежечасно, ежеминутно, информировать население. Задачи «новостийщиков» для российского народа когда - то хорошо сформулировал Адольф Гитлер:

«Гораздо лучше установить в каждой деревне репродуктор и таким образом сообщать людям новости и развлекать их, чем оставлять им возможность самостоятельно усваивать политические, научные и другие знания. Только чтобы никому не взбрело в голову рассказывать покоренным народам об их истории; музыка, музыка, ничего, кроме музыки…».

Тенденция к голой информативности пришла в русскую журналистику с проклятого Запада, в свое время ее углядел американский газетный магнат Сессиль Кинг: «Журналисты изымают из новостей их внутренний драматизм. Они отбрасывают в сторону сочное мясо и предлагают читателю голую кость, слегка приправленную пресным соусом ненужных слов».

Теперь эту голую кость предлагают и российскому читателю, под предлогом «объективности». Так - де работают журналисты во всех цивилизованных странах. Как говорят в таких случаях: что крестьяне – то и обезьяне…

Еще «публицист ленинской школы» М. С. Ольминский в конце XIX века отмечал в сибирской газете «Восточное обозрение», что в материалах журналиста должно отражаться мировоззрение автора, не подверженное цензуре, административному произволу или обывательским пересудам. И отмечал совершенно правильно: это было в традициях прогрессивной российской журналистики.

Сейчас можно что угодно говорить про первых  большевиков, но свои нелегальные издания они делали именно в этих традициях. И делали – мое почтение. Впрочем, оппозиционная отечественная журналистика по качеству была всегда на порядок выше государственной: свежий номер герценовского «Колокола», к примеру, в России первым прочитывал Александр II – там были самые актуальные публикации.

Что лежит на рабочем столе нынешнего Президента, сложно сказать: в России оппозиционных СМИ практически  нет, а за кордоном – одни олигархи да «братки». Не потянут они ни «Колокол», ни «Искру». Как говорится, экстерьером не вышли…

Кстати, когда большевистские СМИ стали государственными, они превратились в рутинные официозы. Однажды коллектив газеты «Правда» отмечал свой юбилей, и на какой – то зарубежной презентации им предложили сделать групповой снимок. Советские журналисты с готовностью скучковались перед фотокамерой. На другой день в западных газетах появилась фотография с подписью: «Коллектив журналистов, которые делают самую скучную газету в мире»…

Страница 4 из 5 Все страницы