(Marie Winn. Children without childhood. New York, Panteon Books, 1983)

Статья М.В.Рейзина «Дети без детства» – это реферат книги Marie Winn Children without childhood. (Мари Винн «Дети без детства») New York, Panteon Books, 1983. Реферат был опубликован в 1997 г. в № 4 "Нового педагогического журнала" под названием "Железный век". Этот журнал издавался в Петербурге в 1996-97 гг. тиражом 600 экз.; всего вышло 4 номера. В настоящей публикации сделаны незначительные сокращения.

Перу американки Мари Винн принадлежит ряд книг для детей и для родителей, две из которых принесли ей широкую известность как в Соединенных Штатах, так и – благодаря переводам на европейские языки – во всем мире. Не остались они незамеченными и у нас: так, на основную идею книги, реферат которой мы хотим предложить вниманию читателей, ссылался покойный С. Л. Соловейчик, говоря о необходимости гуманизации педагогики. Но переводов книг Мари Винн на русский язык до сих пор не последовало, хотя актуальность их в сегодняшней России еще более велика, чем 15-20 лет назад, когда они были написаны.

Одна из двух упомянутых книг Мари Винн называется "The Plug-in Drug", что в приблизительном русском переводе может звучать как "Наркотик из розетки". Подзаголовок книги поясняет, о чем идет речь: "Телевидение, дети и семья". Эта книга, содержащая критический анализ педагогических последствий проникновения телевидения в повседневный быт, дает существенные коррективы и дополнения к работе Джерри Мандера, реферат которой был представлен А. И. Фетом во 2-ом номере "Нового педагогического журнала". Дж. Мандер вообще не касается специально вопроса о воздействии телевидения на детей, а это, может быть, самый пагубный аспект телевидения, более страшный, чем политические манипуляции общественным мнением.

Но изучение разрушительного влияния телевидения на мир детства и семейный уклад привело М. Винн к более широкой постановке вопроса, когда телевидение оказывается только одним из факторов общего глубокого перелома в отношении к детству в современном индустриальном обществе. Название второй книги Мари Винн. Появившейся через 6 лет после "The Plug–in Drug", – "Дети без детства" – афористически жестко выражает результат этого перелома.

Введение к книге, озаглавленное, как известный роман Джозефа Хеллера – "Что–то случилось", – начинается с воспоминаний об истории выхода в свет "Лолиты" Владимира Набокова.

"В старые добрые времена вымышленная двенадцатилетняя девочка из Новой Англии по имени Лолита Гейз переспала с европейским интеллигентом средних лет по имени Гумберт Гумберт и потрясла этим чувства американцев. Что ужасало, было не столько образом взрослого, имеющего сексуальные притязания на ребенка; нет, это была сама Лолита, потерявшая девственность задолго до появления на сцене Гумберта: такая искушенная, такая пресыщенная, такая недетская, что, казалось, она посягает на нечто, оберегавшееся Америкой как святыня. Книга была запрещена в Бостоне. Даже изощренный обозреватель газеты "New York Times'' назвал роман Набокова "омерзительным" и "отталкивающим.»

Не сменилось еще и одно поколение после публикации "Лолиты", а набоковское ви'дение американского детства представляется пророческим. Мало сомнений в том, что школьники 1980-х больше походят на набоковских нимфеток, чем на бесхитростные и невинные создания с их куклами и косичками, ободранными коленками и доверчивыми привычками, которые еще так недавно назывались детьми".

Дмитрию Галковскому, автору "Бесконечного тупика", это наблюдение могло бы послужить еще одним аргументом в пользу его теории о том, что жизнь развивается по законам, придуманным литературой, и что, упрощенно говоря, "во всем виноваты писатели". Мари Винн не склонна к таким экстравагантным выводам, и наблюдение над судьбой романа Набокова служит для нее лишь отправным пунктом, наглядно демонстрирующим: что-то случилось. В первой глава книги это доказывается на множестве дальнейших примеров, во второй ставится вопрос о причинах происшедшей перемены, и здесь находятся виновники гораздо более серьезные, чем Набоков. В третьей, заключительной главе автор подробнее останавливается на одном из самых мучительных аспектов всей темы – раннем сексуальном опыте современных подростков. Вся книга занимает чуть более 200 страниц.

Основу книги составляют сотни интервью, специально собранных автором у родителей, врачей, воспитателей, учителей, библиотекарей – и у самих детей. Некоторые из этих интервью очень выразительны, но в целом создается впечатление, что М. Винн ошеломлена открывшимся ей положением вещей и радикальностью своих выводов и хочет опереться на многочисленность свидетельств.

Она сама рассказывает, как возникла ее книга, как в 1970-е годы наблюдения над собственными детьми и над детьми своих друзей и соседей привели ее к мысли о том, что с детьми произошли какие-то фундаментальные перемены. Однако следующая мысль – что и во взгляде общества на детство и в отношении взрослых к детям произошли изменения столь же радикальные – далась ей с большим трудом и потребовала всех этих многочисленных интервью. Как добросовестный исследователь и в тоже время, наверное, пытаясь спастись от своего неутешительного открытия, М. Винн не ограничилась Нью-Йорком, где она жила, но провела аналогичные опросы еще в двух районах Соединенных Штатов – в сельской местности в штате Нью-Йорк и в городе Денвер (штат Колорадо) в гористой местности в центральной части страны. Однако ее надежда на то, что "новые" дети и "новые" родители, которых она наблюдала в Нью-Йорке, суть порождения мегаполиса, не оправдалась. Не было и каких-либо серьезных различий, связанных с социальным положением, профессией, политическими и религиозными убеждениями или национальностью родителей в рамках того широкого "среднего класса", которым занималась М. Винн. Если порою ей и встречались дети, игравшие в куклы и читавшие сказки в том возрасте, когда большинство их сверстников предавалось уже совсем иным забавам, то, отмечает она, это определялось тем, что их родители не разведены и не работают оба на полную ставку, а не какими-то иными факторами. Средства массовой информации, и прежде всего телевидение, нивелируют сегодня всякие социальные и географические различия и наносят последний удар по остаткам сословного общества.

Итак, что-то случилось. Что-то случилось с детскими занятиями. Если прежде, рассказывает М. Винн, типичный выходной день подростка состоял из карабканья на стену, прыганья вниз с крыши гаража или вверх на старой пружинной тахте, военных баталий с использованием диких яблок, а впрочем, и покоса лужайки, то сегодняшний выходной – это сон допоздна, телевизор, урок тенниса, поход в магазин за новым альбомом, электронные игры, опять телевизор, наркотики. А что можем мы найти в набитых карманах детей, тогдашних и нынешних? В прошлом – ножик, компас, 36 центов, шарик, кроличью лапку; сегодня – трубочку для гашиша, наклейки с портретами эстрадных кумиров, 20 долларов, презерватив…

" Что-то случилось с границами детства. Анонс новой книжной серии "Книги для юных взрослых" определяет юных взрослых как "людей, сталкивающихся с проблемами взрослой жизни". При этом сами книги, посвященные таким явлениям, как проституция, развод, изнасилование, адресованы тем "людям" в возрасте 10-13 лет, которые были известны как дети.

Что-то случилось с самим образом детства. Реклама на всю страницу в театральной газете представляет нам страстную женщину с ярко намазанными губами, обильными тенями на веках, в норковой шубе, под которой, кажется, ничего больше нет: "Можете ли вы поверить, что мне только десять лет?" Мы верим. Верим, потому что экстравагантностям шоу-бизнеса соответствует состояние обычных рядовых детей, некогда маленьких мальчиков и девочек, сегодня же, по внешнему виду и по образу поведения, – маленьких взрослых.

Все эти изменения, охватывающие все главные стороны детства, настолько значительны, что речь идет не меньше, чем о революции, о наступлении новой эпохи в отношениях между детьми и взрослыми. М. Винн называет этот новый революционный век веком подготовки в противоположность прежнему веку опеки. Первая глава ее книги так и называется: "От опеки к подготовке".

"Мы находимся в начале новой эры, и как всегда, когда происходит перемена образа мыслей, наше время характеризуется сопротивлением, беспокойством, сильной ностальгией по тем привычным приметам, которые большинство современных взрослых помнит из своего "старорежимного" детства. Но случившаяся перемена была столь тихой, что большинство взрослых даже не осознает, что происходит подлинная революция во взглядах и поведении, которую еще необходимо определить и осознать. И самую сердцевину этой революции составляет изменившееся отношение общества к детям. Раньше родители были озабочены сохранением детской невинности, продлением беззаботного золотого века своих детей, защитой их от жизненных невзгод. Новая эра основывается на вере в то, что дети должны быть рано подготовлены к опыту взрослой жизни, чтобы они смогли выжить во все более сложном и неконтролируемом мире. Век опеки кончился. Начался век подготовки."

М. Винн задается вопросом, что возникло раньше: новые дети или новые родители, что здесь причина и что следствие. Ответ на этот вопрос неоднозначен – мы имеем здесь, скорее, не причинно-следственную связь, но некий клубок взаимодействующих факторов. То, как описывает это М. Винн, вызывает образ снежного кома, который после первого толчка катится дальше с горы своею силою, наращивая на себя все попадающееся на пути.

"Нынешние дети, воздействуя на взрослых своим сложным образом жизни, вызывают представления о детях вообще и о нуждах детей; так формируется новая концепция детства. В самом деле, разве нуждаются эти маленькие самодуры в защите и бережном воспитании? Взрослые больше не считают себя обязанными скрывать от детей сведения о суровой стороне жизни. Они больше не должны утаивать правду о своих собственных слабостях. Напротив, они начинают ощущать, что это их долг – подготовить детей к требованиям современной жизни. Однако, чем меньше опеки проявляют взрослые (разумеется, не только в ответ на кажущуюся искушенность своих детей, но и ввиду своих собственных взрослых взглядов, своей поглощенности работой, своих супружеских проблем) и по мере того, как они все больше раскрывают детям тайные стороны своей жизни – сексуальность, насилие, несправедливости, страдания, страх смерти, – дети становятся все более неуправляемыми, все менее непосредственными, все более недоверчивыми и скептичными – короче говоря, все более похожими на взрослых. Круг замыкается."

Этот образ снежного кома или, если угодно, бесконечного тупика заставляет согласится с возражениями М. Винн на все адресованные ей упреки в преувеличениях и сгущении красок. Да, рассуждая скептически, пишет она, можно заявить, что процент рано повзрослевших детей, вовлеченных в несвойственную их возрасту деятельность, очень невелик. Суть проблемы, однако, не в статистике, а в неотвратимо нарастающем чувстве неуверенности, испытываемом сегодняшними родителями.

" В золотом веке детства родители редко беспокоились о том, что их дети школьного возраста могут угодить в серьезную беду, когда они находятся вне дома. Дети, верили родители, находятся в их надежных руках - даже самые упрямые и независимые из них. Конечно, могло случиться, что мяч угодит в оконное стекло, или ребенок провалится на экзамене в школе, или – самое худшее – пройдет без билета в кино или стащит конфету.<… > В самых страшных фантазиях не могли они представить себе, что их десяти–одиннадцатилетние чада могут курить наркотики, или проявлять серьезную сексуальную активность, или удрать из дома, или угодить в преступные сети, промышляющие детской проституцией. Сами родители тогда едва знали о существовании такого наркотика, как марихуана, и тем менее могли бояться, что их дети среднего или старшего школьного возраста будут "тащиться" от нее. Что же касается детской проституции и тому подобного – да, что-то в этом роде есть в Танжере, но не у нас."

Сегодня то, что не вмещалось в самые страшные фантазии родителей, стало реальностью.

"Родители знают, что их маленькие дети могут оказаться вовлеченными во множество опасных, противозаконных или просто неподходящих занятий.

Анализируя далее это чувство родительской неуверенности, охватившее все современное общество, автор вскрывает за ним целое скопище неосознанных или полуосознанных страхов и мифов. Один из них М. Винн называет мифом о подростке-оборотне.

"Сущность его в том, что независимо от того, насколько хороши, нежны и невинны дети сейчас, насколько они добродушны, послушны и дружелюбны – однажды все захлестнет гормональный вал половой зрелости, и дитя обратится в неконтролируемого монстра. Но в отличие от ликантропа, [Ликантроп – буквально "волкочеловек" (от греческих слов lycos – "волк" и anthr&oumlpos – "человек") – Прим. ред.] который вновь превращается из волка в человека на восходе солнца следующего дня, оборотень-подросток, гласит этот миф, остается монстром на многие годы."

Это представление М. Винн называет мифом потому, что в действительности очень немногие подростки ему соответствуют. Но суть проблемы не в статистических данных, а в том, что никто из родителей не чувствует себя в безопасности перед лицом подобной возможности. И вновь нарастает снежный ком, в чем активное участие принимают средства массовой информации. Если публика проявляет активный интерес к проблеме детской наркомании, то можно не сомневаться, что не замедлят появиться статьи в крупнейших журналах и телевизионные передачи на эту тему, ибо им заранее обеспечен коммерческий спрос. Более того, телевидение, опережая реальность, спешит воплотить в персонажах художественных фильмов и "документальных" передач этих ожидаемых детей-монстров, что только усиливает родительские страхи, и т. д. В этот снежный ком вовлекаются и сами дети, отвечающие на обращенное к ним ожидание и помогающие, как пишет М. Винн, "мифу обратиться в самоисполняющееся пророчество".

Страница 1 из 5 Все страницы