ПИСЬМО В ГАЗЕТУ «СОВЕТСКАЯ СИБИРЬ», ПРИНЯТОЕ ОБЩИМ СОБРАНИЕМ

Как нам стало известно, группа сотрудников Сибирского отделения, работающих в  институтах Академгородка, в том числе один сотрудник 2 В двух приведенных вариантах письма речь идет о подписании «письма 46-ти» «одним сотрудником» института, в то время как на всех мероприятиях обсуждали двоих. Причина этого, как уже отмечалось, не ясна нашего института, направили письмо в высшие партийные и советские органы с требованием отмены и пересмотра решения Московского городского суда по делу Гинзбурга и других, осужденных в январе месяце текущего года за антисоветскую пропаганду по заданию зарубежной белогвардейской организации  «Народно-трудовой союз».

Обсудив опубликованные в советской печати материалы по данному процессу и  письмо сорока шести, мы считаем, что это письмо противоречит мнению многочисленного коллектива ученых, рабочих и служащих и нашего института в частности.

Содержание письма в самый короткий срок стало известно враждебным Советскому Союзу зарубежным органам и широко ими используется для дискредитации нашего государственного строя и антисоветской пропаганды. Нам совершенно ясно,  что письмо сорока шести сотрудников было спровоцировано антисоветскими зарубежными организациями. Менее всего заботясь о демократии и законности в нашей стране, они попытались использовать провал платных агентов для новых провокаций против нашего государства и народа. Не удивительно, что авторы письма не сделали даже попытки привлечь на свою сторону хотя бы один производственный коллектив или организацию. Им удалось отыскать в некоторых институтах лишь единицы неустойчивых, безответственных и недостаточно зрелых в политическом отношении людей, которые за демагогическими, внешне патриотическими фразами не увидели или не захотели увидеть антисоветской направленности письма.

У нас нет сомнения в том, что Московский горсуд провел процесс в соответствии с существующим законодательством.

Мы возмущены тем, что в нашем прекрасном научном центре, созданном народом для быстрейшего развития науки и воспитания научных кадров, появилась горстка людей, позорящих наш коллектив. Мы в полной мере осознаем свою ответственность перед Родиной, всем советским народом за дальнейшее развитие передовой советской науки, обеспечивающее неуклонное движение нашей страны по пути строительства коммунизма 3 Как видим, текст данного письма в основном идентичен его проекту, принятому на партийном собрании 8 апреля. Единственное различие заключается в некотором смягчении одной из формулировок: в проекте письма говорилось, что «к организации  письма приложили свою руку хозяева Гинзбурга и его подручных из антисоветских конттреволюционных зарубежных организаций». Во втором же тексте утверждается, что «письмо 46-ти сотрудников было спровоцировано антисоветскими зарубежными организациями».

ГАНО. Ф. П-5430.  Оп. 1. Д. 9. Л. 30. Л. 43–55

№ 4

Протокол заседания партийного бюро института, 15 апреля 1968 г.

Присутствовали: Гайский В. Н., Казанский Ю. П.,  Ревягин А. Н., Осипов Д. К., Анатольева А. И., Скуридин В. А., Вышемирский В. С., Кириллов В. К.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

Персональное дело коммунистов Кашменской О. В. и Бланкова Е. Б.

Кашменская О. В. Устав действительно нарушен. Выступления были осуждены на закрытом партийном собрании. Я знала, что не имела права по Уставу выступать, но выступила. В беседах я везде выявляла свою точку зрения, т. к. я ее высказывала беспартийным. Как же я буду выглядеть в глазах беспартийных – они же знают мое мнение, что я выступила.

Скуридин В. А.Вы сознательно сделали это в нарушение Устава партии?

– Да, я нарушила Устав.

Гайский В. Н. Знали ли Вы о письме?

– Знала о письме в защиту Макаренко.

Вышемирский В. С. Принцип демократического централизма в политике партии?

– Целесообразен, но я его нарушила. У меня было двойственное положение.

Осипов Д. К. Как Вы с политической точки зрения рассматриваете это письмо?

– Я с политической точки зрения его не рассматриваю. Это письмо в защиту советских законов.

Осипов Д. К. В чем нарушение законности?

– Я ничего  дополнительно не знаю. Нужна двухсторонняя информация. Они правы, что направили письмо в советские органы.

Кириллов В. К. Ольга Вадимовна сознательно нарушила Устав партии, доказав это своим  выступлением и голосованием на общем собрании института. Предлагаю исключить Кашменскую из рядов партии.

Гайский В. Н. Этот вопрос очень острый для нашей партийной организации и партийной организации городка. Письмо – это сознательно организованная провокация. Организаторы не подписались, но организация – есть. Партия не требует от человека отказа от своих убеждений, но требует подчинения меньшинства большинству. Свои убеждения можно защищать на партийных собраниях. Кашменская противопоставила себя партийной организации. Голосуя против, Кашменская поставила себя вне рядов партии. Мы не выполним своих обязанностей по идеологической работе, если в наших рядах будут люди, думающие выполнять им решения партийного собрания или выступать против. Я за исключение из партии.

Вышемирский В. С. Вопрос ясен. Нарушен Устав в очень трудный момент для нашей парторганизации. Я присоединяюсь к предложению Кириллова. Поведение Кашменской на  собрании несовместимо с пребыванием в партии.

Кашменская О. В. Я не считаю свое выступление антипартийным.

Скуридин В. А. Я вижу здесь сознательное нарушение Устава. Думал, что это срыв, но Вы и на бюро сознательно отстаиваете свою точку зрения. Я за исключение из партии.

Казанский Ю. П. Я не был ни на закрытом партсобрании, ни на общем. Вы отгородились от нас стеной. Ведете себя как человек, который не имеет никакого отношения к партии. Это письмо было специально написано для «Голоса Америки».  С Вашей стороны – это политическая слепота.

Осипов Д. К. Я помню культ личности, но обстановка была другая. Я не понимаю, как член партии может отстаивать антисоветскую провокацию. Кашменская ведет себя антипартийно и отстаивает себя. Она сознательно нарушила Устав, хотя и была предупреждена на собрании. Я за исключение Кашменской из партии с такой формулировкой: «За проявленную политическую близорукость при обсуждении острых политических вопросов и сознательное нарушение Устава КПСС, выразившееся в выступлении и голосовании на общем собрании против решения партийного собрания члена КПСС Кашменскую из партии исключить».

Анатольева А. И. Вы умный человек, как же Вы не можете понять свою неправоту?  Вы же поднимаете руку на себя, сами  выносите себе приговор, и делаете это собственными руками. Я за исключение.

ПОСТАНОВИЛИ:

1. За проявленную политическую близорукость при обсуждении острых политических вопросов и сознательное нарушение Устава КПСС, выразившееся в выступлении на общем собрании (и, как выяснилось, на партийном бюро не осознавшая свои ошибки) против решения партийного собрания, члена  КПСС Кашменскую О. В. из партии исключить.

2. Отстранить т. Кашменскую от пропагандистской работы.

Решение принято единогласно.

Бланков Е. Б. Зачитывает свое выступление на собрании.

ВОПРОСЫ К Е. Б. БЛАНКОВУ:

Почему  эти хорошие парни не протестуют против опубликования их письма «Голосом Америки»?

– Они возмущены.

На основании каких данных Вы убеждены в этом?

– На основании своих наблюдений.

Как увязать Ваше выступление с выступлением Филиппова?

– Это его мнение, а мое мнение совершенно иное.

Вышемирский В. С. Лозовский сказал, что дело не в пропаганде, а в том, что таких процессов не должно быть, и он считает себя правым. Есть все основания рассматривать  нарушение Бланковым решения партийного собрания. Своим выступлением Вы снимаете вину подписавших письмо. Затем, когда человека осуждают за неправильную политику, а Вы даете им блестящую  характеристику. Этим Вы пытались вызвать симпатию к ним у собрания.

Скуридин В. Л. Я полностью согласен с В. С.  Вы смазали решение закрытого партийного собрания. За свое выступление Вы должны получить строгое наказание. Выступление Бланкова непартийное.

Гайский В. Н. Я предупреждал Бланкова, чтобы в его выступлении не было двусмысленности, не было защиты их. Выступление Бланкова – умышленно завуалированная защита. Мне не понятно, как может так выступать коммунист. В институте подписку письма организовал Лозовский – а это уже пропаганда. Я не понимаю, как людей, льющих воду на мельницу буржуазной пропаганды, можно защищать. Неужели Вы не понимаете, какая сейчас идет серьезная идеологическая борьба. Как можно выступать и вашим и нашим, вернее даже, не нашим.

Анатольева А. И. Я Вас много слушала. Меня потрясло Ваше выступление на бардах – в защиту Галича и в защиту КПСС. Вы обтекаемы – уходите от острых углов.  Самое худшее – сидеть на двух стульях.

ПОСТАНОВИЛИ:

1. Предупредить коммуниста Бланкова Е. Б.  о недопустимости выступления на партийном собрании, идущим вразрез с решением, принятом на закрытом партийном собрании.

2. Указать коммунисту Бланкову на то, что в руководимой им группе совершенно недостаточная идеологическая работа, выразившаяся в том, что двое сотрудников подписали письмо. Решение принято единогласно.

ГАНО. Ф. П-5430.  Оп. 1. Д. 9. Л. 30. Л. 167–170

№ 5

Протокол закрытого партийного собрания института, 16 апреля 1968 г.

Присутствовали: 95 членов КПСС и 3 кандидата в члены КПСС

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Персональное дело члена КПСС О. В. Кашменской

2. Персональное дело члена КПСС Е. Б. Бланкова

I. ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО ЧЛЕНА КПСС О. В. КАШМЕНСКОЙ

СЛУШАЛИ: Информацию секретаря партбюро В. Н. Гайского о результатах разбора дела на заседании партбюро 15 апреля 1968 г.

СУТЬ ДЕЛА: Член КПСС  О. В. Кашменская выступила на общем собрании института с поправками к проекту открытого письма в газету «Советская Сибирь» (по поводу письма сорока шести сотрудников СО АН, требовавших отмены приговора по делу Гинзбурга), принятого до этого партийным собранием, и голосовала против этого проекта. Партийное бюро единогласно рекомендовало партийному собранию исключить О. В. Кашменскую из членов КПСС.

ВОПРОСЫ К В. Н. ГАЙСКОМУ:

Поспелов Г. Л. Чем руководствовалось бюро, принимая решение об исключении?

– Тяжестью совершенного поступка – неподчинением требованиям устава КПСС.

Задкова И. И. Согласовано ли решение бюро с райкомом КПСС?

– Нет.

Троицкий С. Л. Обсуждала ли дело Кашменской партгруппа отдела? Беседовали ли члены партбюро с Кашменской до заседания и после него.

– Нет.

Лапин Б. Н. Какую общественную работу она вела раньше и ведет сейчас?

– Последние годы была пропагандистом, вела группу в системе партучебы.

Лапин Б. Н. Письмо, принятое на общем собрании, идентично тексту, принятому партсобранием?

– Да.

Виленский В. В. Можете Вы дать объективную характеристику всей работы Кашменской как коммуниста?

– Не могу, она расскажет о многом сама.

Трофимук А. А.  Прошу предоставить слово Кашменской.

Председатель собрания Поляков Г. В. с согласия собрания представляет слово О. В. Кашменской.

Кашменская О. В. Легче всего было бы сказать, что я признаю свою ошибку, но я не могу сделать этого формально, признавая только для того, чтобы благополучно кончить дело и вместе с тем, что решение бюро несправедливо. Я действительно нарушила Устав, я признала свою вину на бюро. Но я не выдала никаких тайн врагу, я говорила с советскими людьми. Я говорила о письме сорока шести с сотрудниками до собрания, высказывая мнение, что не следует смешивать три вещи: защиту Гинзбурга, правомочность написания письма и его передачу «Голосу Америки». Я говорила об этом же на общем собрании и не считала это нарушением норм поведения коммуниста. В проекте письма эти стороны дела не разделены. Я не могу менять свою точку зрения, если я не убедилась в справедливости возражений. На бюро меня спрашивали неоднократно, почему Вы защищаете Гинзбурга? Я его совершенно не защищаю. Я считаю, что если у людей возникли сомнения в соблюдении законности, они вправе писать в высшие органы власти, добиваясь справедливости. Меня все спрашивали: считаю ли я, что это письмо было специально написано для «Голоса Америки». Я этого не считаю.

ВОПРОСЫ К КАШМЕНСКОЙ И ЕЕ ОТВЕТЫ:

Степашкина З. Ф. Были ли Вы на партсобрании, где обсуждался проект письма?

– Да.

Трофимук А. А. Один из мотивов Вашего поведения – беседы с коммунистами и беспартийными до собрания. Это заставило Вас держаться той же точки зрения и после принятого решения. Я считаю, что среди подписавших его наши враги, что они подписали, исходя из своих идей.

– Я считаю, что его подписали граждане, опасающиеся нарушения советской законности. Я думаю, что им ответит ЦК КПСС и другие высшие органы власти. На бюро в ответ на эти  заявления мне заявили, что я слишком наивна.

Пинус Г. В. Вы помните, что на собрании один из членов комиссии напомнил Вам, что несмотря на неединогласное утверждение проекта письма все коммунисты обязаны защищать его на общем собрании как партийный документ, принятый большинством. Значит Вы сознательно нарушили партийную дисциплину ради того, чтобы остаться «принципиальной» в глазах тех, с кем Вы говорили до собрания?

– Я признаю свою вину.

Трофимук А. А. Ведь обсуждалось политическое, а не бытовое дело.  Дело Гинзбурга и письмо его защитников – дело политическое. Почему Вы эту причинную связь разрываете?

– Авторы не защищают Гинзбурга, они защищают советскую законность – так я это понимаю.

Казаков В. П. Знакомились ли Вы с публикациями в «Морнинг стар» и «Юманите» по делу Гинзбурга?

– Нет.

Куликов В. М. Уверены ли Вы, что авторы «письма сорока шести» были правы? Какие факты известны Вам, чтобы отстаивать это, не зная ни людей, ни документов?

– Если у советского гражданина возникло даже только сомнение  в правильности ведения судебного процесса, они обязаны требовать соблюдения законности. Если    они неправы, ответ может установить почему.

Куликов В. М. Попытались ли Вы узнать у этих людей мотивы их поступка.

– Нет.

Куликов В. М. Допускаете ли Вы, что их точка зрения ошибочна?

– Да. Если они ошибаются, им разъяснят.

Долгов Ю. А. Готовы ли Вы сами подписать письмо сорока шести?

– Я бы ни за что не подписала его, так как не имею для этого ровно никаких оснований или данных. Я считаю правильным путь обсуждения, выступления на собраниях.

Долгов Ю. А. Значит Вы не убеждены?

– Я считаю, что со своими сомнениями люди должны обращаться в ЦК партии.

Трофимук А. А. Я считаю, что форма письма достаточно говорит о том, что оно не обращено в советские органы – это прокламация!

Гусев Г. М. Знаете ли оценку Вашего выступления на собрании беспартийными?

– Нет.

Ковалев В. П. Представляете ли Вы, то за кампания раздута авторами «письма» вокруг обычного процесса над подонками, связанными с контрреволюционной мразью? Понимаете ли Вы вред, нанесенный вашим выступлением?

– Понимаю, но мне кажется, что ажиотаж вокруг передачи «Голоса Америки» поднимают у нас зря. Мы могли бы просто написать письмо в «Правду», указав в нем, что мы не разделяем точки зрения авторов письма сорока шести, что они совсем не представляют мнение ученых Сибирского отделения.

Ковалев В. П У авторов письма было две возможности: сразу же самим обратиться в прессу с протестом против бесчестного использования их честных намерений или сделать это на  собраниях. Они этого не сделали. Почему Вы не судите их с политической позиции, почему не считаете, что они сознательно добивались самой широкой огласки их заявления?

– Я не считаю, что они сознательно обратились в «Голос Америки».

Белоусов А. Ф. Считаете ли Вы, что у авторов письма достаточно оснований для гражданского протеста?

– Я считаю, что даже сомнения в соблюдении законности на процессе – достаточны.

Занина  Е.Ф. Как Вы оцениваете тот факт, что группа подписавших охватила все институты Сибирского отделения?

– Я не могу это объяснить.

Филиппов Е. М. Когда Вы узнали об этом письме и обсуждали его?

– После того, как оно было передано «Голосом Америки» и об этом стали говорить.

Моисеенко У. И. Не ясно ли Вам, что эти люди объективно стали предателями?

– Не думаю, что они несут ответственность в значительной степени. Основную ответственность несут передавшие его «Голосу».

Трофимук А. А. Значит были люди, которые его передали?

– Письмо показывали многим, в том числе и тем, кто и не подписал. Скорее всего это один из последних.

Дистанов Э. Г. Знакомы ли Вы с решением последнего Пленума ЦК КПСС?

– Да.

Дистанов Э. Г. Считаете ли совместимым с пребыванием в партии невыполнение требований Устава?

– Нет.

Оболенский А. А. Неужели Вы до сих пор не видите причинной       связи  событий: появление лозунгов об освобождении Гинзбурга,  составление письма? Все это звенья одной цепи.

– Нет, не могу признать.  Лозунги – хулиганские выходки, а письмо – совсем другое.

Долгов Ю. А. Неужели Вы не сделали выводов из призывов к единству?

– Я признаю свою вину.

Шарудо И. И.  Какое наказание Вы считаете достойным за нарушение требований Устава?

–Я считаю, что достойна наказания, а меру его определят товарищи по партии, собрание.

Волков И. А. Вы признаете, что такие нарушения недопустимы?

– Я признаю себя виновной в том, что нарушила Устав, но  не считаю, что только этим можно определить мою судьбу.

Ковалев В. П. Почему эти люди апеллировали к суду, к власти, органам которой – прессе, освещающей процесс, они не верят.

– Они обращались к высшим органам власти за разрешением своих сомнений.

ВЫСТУПЛЕНИЯ:

Трофимук А. А. С Ольгой Вадимовной Кашменской я не имел разговоров на политические темы, но я считал, что ее взгляды нормальные, партийные, что она как коммунист и пропагандист производит хорошую воспитательную работу. Но действия на крутых поворотах событий – лучшая аттестация коммунисту. На этих днях произошли острые политические события. Первое – приезд Галича, примкнувшего к бардам и использовавшего нашу аудиторию для антисоветчины. Я просил комсомольскую организацию устроить прослушивание пленок в Институте с тем, чтобы обсудить            и дать должную оценку, оценку идейно-политическую. Молодежь была пассивна. Среди защищавших Галича была Кашменская, подчеркивавшая, что его деятельность полезна, что она напоминает всем об ошибках прошлого. Напоминаю содержание некоторых песен. В одной из них говорится о бессмысленно погубленных бездарными командирами тысячах людей и о том, что если бы они воскресли, то услышав лишь «призывный зов егерей», они отказались бы сражаться. Во второй песне о Пастернаке поется, что «подлецы и мародеры» его хоронили и рекомендуется их поименно запомнить. Для чего? Для мести!

Пастернак, хотя и был видным поэтом, но при его содействии рукопись его книги, очерняющей советскую действительность – «Доктора Живаго», ушла за границу. Вот какие письма рекомендует О. В. Кашменская для «напоминания молодежи». Видит ли она, что люди, подобные Галичу, призывают браться за топор?

Второе дело.  Дело о процессе Гинзбурга совершенно ясное, дело уголовное, суд над мерзавцами, одно прикосновение к которым мерзко каждому человеку. Это процесс  над организаторами контрреволюционных организаций, платными агентами империализма, проводящими подрывную работу. Если у Вас есть хоть малейшее чувство патриотизма, Вы должны прежде всего осудить их. Некоторые зарубежные газеты поддались на провокационную возню западной печати. Но после наших публикаций о процессе не писала ни одна коммунистическая газета.  После подробных статей в двух наших газетах, показавших истинное лицо осужденных, после этого в определенно выбранное время подготавливается письмо. Разве не ясно, что это сделано с провокационной целью. Можно думать, что мерзавцев только 6, а 40 только  честные. Но кого мы видим среди них? Лиц, уверенных в своей правоте даже после передачи «Голоса». И Вы подаете им руку?  Что же это за «правда», и кого Вы защищаете? Здесь нет сомнений, нет недостатка информации, наоборот убедительно показано, что они подонки  и мерзавцы! И еще находятся их защитники! Я не знаю, почему Вы не подписали это письмо, но Вы их защищаете, сознательно нарушив Устав партии. У меня создается впечатление, что мы поступим совершенно правильно, освободив Кашменскую от обязанностей коммуниста.

Нестеренко Г. В. Я не согласен с решением бюро. Я считаю, что Кашменская допустила серьезное нарушение  Устава, но мы должны серьезно подумать, прежде чем решать бесповоротно ее судьбу. Сейчас время острой политической борьбы, но обстановка далеко не та, что прежде. Коллектив нашего института – здоровая среда, где единичная ошибка одного члена партии не вызовет никаких серьезных политических последствий. Нарушения бывают разные. Мы часто бесконечно нянчимся с людьми морально опустившимися, позорящими звание коммуниста. Мне Кашменская кажется порядочным человеком и честным коммунистом. И за ее первую ошибку исключать ее нельзя. В истории партии, как мы знаем, были ошибки куда более серьезные, но руководство партии стремилось прежде всего переубедить ошибавшихся с тем, чтобы сохранить их для партии. Предлагаю вынести Кашменской выговор или строгий выговор, что будет для нее тяжелым и заслуженным, но достаточным уроком.

Вдовин В. В. Врагом совершена политическая диверсия, попытка посеять недоверие к нашей власти. В этой обстановке Кашменская совершила серьезную политическую ошибку, за которую достойна самого серьезного  осуждения. Но мера наказания должна учитывать не только  объективный вред, нанесенный поступком, но и сознание вины и всю работу и жизнь коммуниста, его допустившего. Наша партийная организация потерпела хулиганские выходки и пьянство Фирсова, Мякина, Шабанова. Мы без  конца возимся с такими людьми. Почему же мы здесь спешим? Разве Кашменская – потерянный для партии человек? В отечественную войну она молодой девчонкой поехала на фронт, в полевой госпиталь, оставаясь в строю до конца войны. После окончания университета она не искала теплого места, а поехала в самые трудные условия, в самые дальние места – на Колыму, где немало сделала для поисков и разведки золотых россыпей, работая геологом в «глубине» – районном геологическом управлении. За  один год она окончила аспирантуру и защитила диссертацию. За 13 лет она не имела ни одного взыскания. Исключая ее из партии, мы ломаем ее жизнь и жизнь почти взрослого сына – единственного члена семьи, – ведь это глубокая трагедия! И нужно ли это? Идя сюда, я мысленно обратился к примеру, данному великим Лениным. Когда в тяжелой обстановке Троцкий  сорвал заключение Брестского мира, Ленин не ставил вопрос об его исключении из партии, а Ленин был, как Дзержинский, беспощадным к врагам. Молотов вместе с антипартийной группой совершили тяжелое преступление перед партией, но остаются в ее рядах. Хрущев от имени партии и ЦК «наломал немало дров», однако ЦК не исключил его из партии. Я считаю, что мы должны и можем убедить Кашменскую в том, что  она неправа. Мы поможем ей изжить ее заблуждение. Я считаю, что достаточной мерой наказания будет строгий выговор с занесением в учетную карточку.

Гайский В. Н. Мы обсуждаем поступок коммуниста О.В. Кашменской и должны прежде всего дать ему политическую оценку. На бюро мы говорили долго, и у нас сперва не было желания ее исключать. Вину свою она признала, но говорила, что не могла поступить иначе, т. к. ей пришлось бы отказываться от своих прежних слов, в справедливости которых она убеждена. Проект письма давал четкую политическую оценку событиям, и выступать против него, после того как он был принят партийным собранием, она, как член партии, не имела права. Всем выступающим прежде всего следует давать политическую оценку ее поведения. Не нужно вспоминать другие прецеденты. Мы должны быть строгими к нарушителям норм партийного поведения.

Дистанов Э. Г. Я принципиально против позиции В. В. Вдовина: голословно примешивать к делу порочащие поступки других коммунистов, оставленных в партии, беспринципно. Вопрос очень серьезен по существу, мы не так часто встречаемся со столь острым разговором о самих принципах партийной работы, не часто испытываем готовность нашей организации к их решению. Сейчас вопрос о письме и его передаче уже не является центральным, – сейчас это эпизод антисоветской пропаганды. Факты говорят, что серьезных правовых нарушений в процессе Гинзбурга не было. Цель шумихи, поднятой вокруг дела – не защита истины  и справедливости, а раздувание эксцесса. «Голос Америки» уже сообщает об исключении из партии подписавших письмо. Как мы готовы к отпору этой антисоветской кампании? Что же случилось? О. В. Кашменская выступила на собрании и голосовала против партийного документа, осуждающего  письмо сорока шести. Это хуже, чем подписать его. Это демонстрация, это политическая близорукость. Всем мало-мальски мыслящим и опытным людям это ясно. Это действие – вредное и несовместимое с пребыванием в партии.

С другой стороны, О.В. Кашменская – наш товарищ, член бюро, участник войны, пропагандист, человек, большую часть жизни посвятивший партии. Но все это не извиняет ее поступка: защита  Галича и выступление на общем собрании института  – антипартийные действия, и я их иначе оценить не могу. Сожалеет, что нарушила устав КПСС, но не сожалеет о своих выступлениях. Партия сильна единством, и мы не можем поддерживать тенденции, направленные к его подрыву.

Фирсов Л. В. Мы должны обратиться к фактам, рассматривать и оценивать их. Работая на Колыме, я слышал о Вас много хорошего, но обстоятельства последнего времени показали, что в Ваших суждениях нет особой логики. Вы защищаете право людей  обращаться в высшие органы партии и страны. Его никто не оспаривает. Однако сама форма «обращения  46-ти» показывает, что они не верят ни одной из инстанций, к которой обращаются. Лозовский, выступивший на общем собрании, показал, что не придает значения нашей советской печати. Когда разбираешь дело, видишь, что кампания инспирирована, что подхвачена врагом. Если документ становится достоянием врага, то подписавшие его несут ответственность и становятся виноватыми до разбирательства. Я знаю, что Вы нелегко отказываетесь от своих представлений, но их нужно пересмотреть. Тайность деятельности сорока шести уже говорит о их определенной направленности. За подписями обращались к определенным людям, на чью поддержку можно было рассчитывать. Я твердо убежден в инспирированности событий. Вы говорите, что среди них нет злоумышленников, но ведь Вы этого не знаете. Нельзя быть категоричным, хотя бы потому, что неизвестно, откуда появилось письмо и кем написано. Явное нарушение Устава партии поставило Вас в положение, когда Вы ясно должны представить себе и сказать нам, по дороге ли Вам с партией? Я не считаю Вас врагом: ни своим, ни коллектива, ни партии, ни народа. Но мера наказания должна быть определена Вам в соответствии с Вашими убеждениями. Думаю, что не надо торопиться, и необходимо дать О. В. Кашменской срок, чтобы глубоко и серьезно обсудить свое поведение и сказать нам, к какому решению она пришла.

Волков И. А. Я, как руководитель и член партгруппы считаю, что все происшедшее непосредственно касается и меня. Суть дела Гинзбурга ни у одного человека, считающегося с фактами, не вызывает сомнения: все эти субъекты заслуживают самого сурового наказания. Сомнения – обходной маневр, который мог дать и, как видим, дал эффект. При каждом своем действии, поступке мы обязаны учитывать политическую обстановку и видеть перспективу. Мы были свидетелями произвола в период культа Сталина, но мы также знаем, что партия нашла мужество признать перед собой и народом эти тяжелые ошибки, чтобы очистить атмосферу, исправить их и вернуться к ленинским нормам. Наше современное положение – величайшие достижения социалистической демократии. Наше правительство – наиболее демократическое, восстановившее вместе с партией ленинские порядки в жизни общества. На каком фоне произошли рассматриваемые  события? Напряженнейшая за все послевоенные  годы международная обстановка. Через призму этой политической атмосферу каждый коммунист обязан рассматривать каждое явление общественной жизни, публичные выступления и действия. О. В. Кашменская  хорошо и давно известна, она честный человек, но проявила наивность и упрямство. Я думаю, О. В., что Ваше мнение с момента, когда появилось письмо,  уже претерпело эволюцию, и лишь из упрямства, полагаемого принципиальностью, Вы этого не признаете. На собрании положение было достаточно сложным. Выступление Ваше было встречено аплодисментами молодежи. Но реакция, которую оно вызвало, не была нам нужна. Неужели Вы верите восточной пословице: «Повторяйте, что ишак и верблюд – одно и то же, и в это поверят все». Молодежь надо терпеливо воспитывать, а у нас ей мало уделяется внимания. А выступление Кашменской не принесло никакой пользы. Смотреть надо на суть явления. Хотите Вы или нет признать, но далеко не все из сорока шести имели чистые побуждения, и это ясно видно из характера и хода событий. Влияние на массы – дело серьезное, речи с трибуны – дело ответственное, и нельзя говорить с нее что попало. Я глубоко убежден, что Кашменская осознает свою ошибку. Есть полная уверенность в том, что она оправдает доверие товарищей в дальнейшем. Собрание может ограничиться вынесением строгого выговора с занесением в личное дело.

Куликов В. М. Не сомневаясь в Кашменской как хорошем человеке, я дам политическую оценку ее действиям. Было ясно, что общее собрание будет бурным, хотя бы из того, что зал был переполнен. Но к концу половина ушла. Многие просто жаждали зрелища, оценка «письма» их мало интересовала. Поведение Л. Лозовского и других говорило, что они остались на прежних позициях, их собрание не убедило. После передачи «Голоса Америки» стало ясно, кем «письмо сорока шести» использовано, и все же Кашменская после всего этого считает возможным составление подобного письма. С политической точки зрения это совсем неверно: член партии не имеет права на выступления, идущие вразрез с партийной позицией. Проявлена элементарная политическая безграмотность, и если человек не хочет признать ошибочность своей политической позиции, то такой член партии не нужен нашей организации.

Николаев В. А. Кашменская допустила тяжелое преступление перед партией и должна понести наказание. Но до вынесения решения каждый должен ясно представить себе всю жизнь человека и коммуниста, судьбу которого он решает. После университета Кашменская не осталась в городе, а поехала на Колыму, где успешно работала. За один год подготовила и защитила диссертацию во ВСЕГЕИ 1 ВСЕГЕИ – Всесоюзный научно-исследовательский геологический институт (г. Ленинград). После этого вновь не осталась в Ленинграде, а поехала в Сибирь, в Новосибирский институт одной из первых. Ее работа по россыпям золота имела важное значение для судьбы приисков и заслужила высокую оценку. Когда новая тема по истории развития рельефа Сибири нуждалась в специалистах, она оставила хорошо известный ей район и взялась за работу по совершенно новой и трудной области, требовавшей больших усилий, и выполнила эту работу успешно. Ее характер выковывался в сложной   и тяжелой работе, в нелегкой обстановке. С первого дня работы в институте она активно включилась в общественную деятельность, в работу партийного бюро, агитколлектива, системы партучебы. Я очень сожалею, что бюро не пригласило на заседание нас, которые ее хорошо знают, не поставило обсуждение дела на партгруппе. Зря спешили. Несомненно, такое обсуждение позволило бы нам доказать ей ошибочность ее позиции и поведения. Исключение – крайняя мера, я – за вынесение строгого выговора с занесением в личное дело.

Оболенский А. А. Каждый коммунист четко представляет общественные последствия своих поступков. Кашменская – достаточно зрелый человек, чтобы не заблудиться в обстановке, о  которой уже много говорили. Мы практически единодушно   осудили на партбюро авторов «письма сорока шести». Но наша задача – выяснить,  кто из них и как мог передать его за рубеж. Это будет правильно. Своим поступком Кашменская сама уже сделала выбор между пребыванием в партии или вне ее. Она сама и должна сказать об этом. Я не могу понять ход и логику Ваших мыслей. Выбор и выводы Вы можете сделать только сами.

Поспелов Г. Л. Мне бы хотелось обратить внимание на некоторые аспекты, далеко выходящие за рамки вопроса. У Вас, Ольга Вадимовна, поразительно выступают понятия о правде и справедливости в абстрактном виде. Их нет! Нет абстрактной правды, свободы и справедливости. Можно ли защищать мнимую правду, не отдавая себе отчета ни в моральных,  ни в этических, ни в политических последствиях выступлений? Таких «борцов» слишком много, особенно среди молодежи. Ваши заблуждения – трагическая психологическая Ваша ошибка. Мы относимся к этому всерьез только потому, что Вы член партии.  Конкретная обстановка такова, что Вы должны были усомниться в справедливости той «правды», которую Вы защищаете. В дискуссиях надо настойчиво обучать людей, видеть конкретную правду и биться за их сознание. Мы видим коммуниста Кашменскую, прожившую честную  жизнь, верную своим убеждениям. Сейчас ей подсказывают: «Ты скажи только, что со всем согласна, и все обойдется!» А нужно ли нам такое единство? Нет, нам нужно единство убежденных. Уверены ли мы в том, что поведение Кашменской – не фрондерство? Нет, мы видим глубокую психологическую трагедию человека, и мы хотим выгнать его из партии. Честного, самоотверженного человека, глубоко идейного, ошибочно выступившего на собрании в состоянии аффектации,  мы исключаем из партии. В каком виде мы предстанем перед беспартийными? Мы предстанем как люди, расправившиеся со своим товарищем. Не может быть, чтобы такая встряска была бесследной, не заставила ее многое переоценить. Мы обсуждаем самое главное, самое существенное в поступках и жизни человека и коммуниста, это касается всех. Вы сами видите, каким горячим обсуждением сменилась обычная пустота наших собраний. Члена партии Кашменскую надо сохранить.       Меня удивляет бюро: не  поинтересоваться, что за человек Кашменская. Неправильно, что не были приглашены коммунисты, знающие ее. Мы обязаны чутко относиться к людям, дела нужно решать на человеческом уровне. Я не согласен с решением бюро. Это как раз случай, когда следовало быть особенно внимательным. О. В. Кашменская, безусловно, заслуживает самого строгого наказания, самого строгого, но безусловно не исключения из партии.

Долгов Ю. А. Многие говорили о необходимости гуманности. Но наша партия не допускает ни фрондерства, ни фракционности. Ваши товарищи по партии добрее Вас, они стараются найти  обстоятельства, смягчающие Вашу вину. Вы же, виновная, упорствуете, будучи неправой  в вопросе, начавшемся на собрании и уходящем в просторы мира. Геннадий Львович говорит, что Вы не идете на посулы: «Солги – простят». Но можем ли мы, с другой стороны, признать, что мы – единомышленники? Что же, мы должны организовать политический интернат для Кашменской? Мне кажется, что времени было достаточно. Вопрос, как бы он не ставился, остается вопросом: принимать или нет уставные положения. Кашменская частично отошла от своих заблуждений, частично их сохранила и не является нашей единомышленницей.

Возгласы из зала: «В чем?»

Она считает, что каждый может написать любые письма, письма-обвинения, письма-прокламации. Мы, не имея полного признания ее вины, не можем оставить ее в партии. Ситуация невозможная: человек не согласен с нашим решением. Наша цель – доказать ей, что она не права.

Пяллинг А. О. Вопрос важен. Несомненно,  дискуссия навязана нам извне. Эта акция, направленная на то, чтобы посеять вражду, пролить кровь, сделать поспешные шаги. Конечно, нельзя забывать, что противник опытен, что результаты слишком поспешных, слишком решительных действий он использует против нас, и они принесут вред. Поступок должен быть конечно наказан, но нужно выбирать меру наказания. Мое мнение – не нужно исключать, достаточно других мер.

Велинский В. В. (с места). Есть два мнения и нечего повторять.

Задкова И. И. Андрей Алексеевич Трофимук сказал, что мы переживаем сложные дни. Мы жили хорошим, дружным коллективом, старались преумножать научные достижения. Теперь это единство нарушено. Нет единства и в ловле этих молодчиков. Было бы лучше вместо крикливых выступлений, паники  и истерики, чтобы бюро ограничилось тем, что хорошо наказало виновных, вызвало бы их в райком. Бюро должно обсудить меры для укрепления молодежи. А  сколько молодых не участвуют в общественной жизни! Мне понравилось выступление Трофимука и последняя лекция о международном положении. Среди комсомольцев поставить вопрос о единодушном присутствии на лекциях.  Бюро – обсудить воспитательную работу среди молодежи. Кашменская – не чуждый нам человек. Она быстрее и глубже осознает ошибки, чем те, которые молчат.

Ковалев В. П. Молодежь у нас разная. Есть идейная, есть любители «клубнички». Враги это использовали ловко, почувствовали, что почва есть,  а Кашменская ее несколько удобрила. На процессе Гинзбурга было достаточно представителей общественности. Не были допущены те, которые пытались устроить провокацию. В «Морнинг стар» и «Борбе» сведения сообщались по данным буржуазного агентства «Рейтер».  К тому же, почему мы должны верить, что иностранные коммунисты не заблуждаются? Почему, например, не послушать бы китайских коммунистов? Кто подписал «письмо сорока шести»? Я знаю по работе в комсомоле многих. Есть порядочные, но они  уже давно были под влиянием клуба «Под интегралом» и частично переродились. Есть любители грязи, посетители «Сигмы», где они упиваются кинопорнографией. Эти считают: чем хуже  – тем лучше. Мне не ясно, почему Кашменская не осознала политическую сторону дела и облик кампании, которую она защищает? Резонанс от ее выступлений в коллективе – скверный. Многие считают, что права она, а не партийная организация.  Времени на размышление, не знаю, много ли, но решать надо здесь на собрании – ей решать, с кем быть.

Юферев О. В. Все эти годы мы жили спокойно. Это первое политическое дело. На прошлом собрании было три мнения, но мы приняли письмо как единый документ парторганизации. И, как ни странно, все три точки зрения всплыли на общем собрании. Оба эти отступления вредны. Одно – потворство людям, подписавшим письмо сорока шести. Линия была резкая – отталкивается часть людей от партии. Не нужно делать из подписавших письмо мучеников. Тем самым единый фронт был разбит. Вопрос тут не только в том, что в конце общего собрания  не была дана оценка «письма» парторганизацией. Вопрос более широкий. Недаром ЦК КПСС  заострил внимание  на проблеме единства. Выступления против демагогии, собирания отдельных фактов, порочащих наш строй. Надо подумать, какие меры принять нам и райкому КПСС, как улучшить партийное влияние в общественных клубах, в «Интеграле» и «Сигме». Кашменская нарушила Устав, а на единстве держится наша партия. Это первый опыт острого политического столкновения показал, что Кашменская и Бланков учтут свои ошибки, и строгого выговора с предупреждением для этого достаточно. Я думаю, что Кашменская не потерянный для партии человек.

Моисеенко Ф. С. Я не сомневаюсь в честности и добропорядочности Кашменской. Во многих выступлениях сквозит, что мы осуждаем ее выступление на общем собрании, а мы рассматриваем на самом деле вопрос о нарушении Устава партии и то, в какой мере он нарушен. Даже самым враждебно настроенным элементам не приходит в голову отрицать силу партии. Она – ведущая в мире сила. Такой она стала потому, что единство – ее организационный принцип. Свобода обсуждения внутри партии и святой закон – единство, мнение большинства. Раз не сумел доказать свою правоту товарищам по партии – лишился права выступать со своим мнением перед трудящимися. Если нарушить это основное правило, партия превратится в кисель. Неужели Кашменская считает в самом деле, что имеет право говорить все, что хочет. Она поставила и себя и нас в очень тяжелое положение. Она человек  мужественный, работящий и в то же время убеждена в том, что права в своих взглядах, несмотря на признание вины за нарушение Устава.

Предложение О. В. Юферева (с места). Предлагается в конце собрания Кашменской высказать свою точку зрения и окончательную оценку своего поведения.

Леснов Ф. П. Не удивительно, что на собрании было три точки зрения, тем более, что вопрос сложен и обсуждался горячо. Но решение было принято подавляющим большинством. Кашменская нарушила Устав, отступив от решения партийного собрания, и она осознает свою вину. Она имела свое мнение, хотя и ошибочное, и высказала его на собрании. Само наличие у нее иного мнения ставить ей в вину не следует, недопустимо лишь вынесение его на общее собрание. Мерой, соответствующей тяжести ее проступка, учитывая признание ею своей вины, будет строгий выговор с предупреждением.

Поляков Г. В. На нашем собрании вполне закономерно возник вопрос о единстве. Мне кажется, оно состоит не в том, чтобы всем одинаково думать. Такого единства у нас нет, и это хорошо. Мне понравилось предыдущее партийное собрание, – на нем были разные выступления, однако в итоге была выработана правильная общая линия. После этого каждый коммунист обязан содействовать выполнению решения. Если с чем-то не согласен, – подожди, разберись, надо не противопоставлять свое мнение  общему. Выступление Кашменской было в этом отношении явным вызовом. Восприняли его одинаково. Были крайне возмущены и хотели рассмотреть персональное дело сразу после собрания. Вместе с тем я сначала сомневался в правильности решения партийного бюро об исключении Кашменской, но после заслушанных на этом собрании ее объяснений понял членов бюро. Однако и сейчас я, как и Г. Л. Поспелов, думаю, что человек в данном случае заблуждается, он не нашел себя, но можно думать, что действительно осознает свою ошибку. Люди разные и в разных ситуациях будут  проявлять себя по-разному. Так, как ведет себя Кашменская, может себя вести только человек, заблуждающийся глубоко  и искренне. Поэтому решение об исключении было бы поспешным. Можно ограничиться взысканием, очень строгим – строгим выговором с занесением в учетную карточку, имея в виду, что она остается работать вместе с нами и партийная организация всегда будет иметь возможность проверить правильность своего решения.

Троицкий С. Л. Я целиком присоединяюсь к той суровой и принципиальной оценке поступка Кашменской, которая была дана во многих выступлениях товарищей. Допущенное Кашменской нарушение партийной дисциплины должно быть сурово наказано. Но мне кажется, что при решении судьбы коммуниста Кашменской была допущена ненужная поспешность. С ней не говорили ни до бюро, ни после него, до собрания. Бюро не сочло нужным обсудить дело на партгруппе отдела. Ее проступок рассматривался изолированно от всей ее жизни, работы и общественной деятельности. По отношению к Кашменской бюро не проявило той максимальной товарищеской чуткости, которая рекомендована Уставом при рассмотрении дел коммунистов. Я знаю Кашменскую, пожалуй, дольше чем кто-либо из присутствующих еще со времени учебы в университете, с 1947 года. Она, безусловно, честный и глубоко идейный человек. Обостренная реакция на любой призрак нарушения законности – явное следствие ее работы на Северо-Востоке, на Колыме, где она имела возможность наблюдать последствия произвола времен культа личности в широком масштабе.

Поведение Кашменской во многом объясняется особенностями склада ее характера – самостоятельностью, упорством как в работе и  идейных убеждениях, так и, очевидно, в заблуждениях. Она должна сама преодолеть их, а для этого необходимо время. «Срочное» преодоление ошибочных представлений за 2–3 дня не может быть искренним. Я считаю, что своей честной и чистой жизнью человека гражданина и коммуниста Кашменская не заслужила столь сурового приговора как исключение из партии, несмотря на нарушение партийной дисциплины. Предлагаю вынести Кашменской строгий выговор с занесением в личное дело.

Карпушина О. А. Мы с Кашменской почти ровесники и наши пути по жизни весьма близки.  У меня не укладывается в голове – зачем чистым и верным народу людям защищать таких  подонков. Авторы «письма сорока шести» твердо отстаивают свое неправое дело. Кашменскую мы знаем как хорошего работника, коммуниста и человека,  хорошую мать, воспитавшую хорошего, достойного сына. Нарушив уставные требования, Вы, Ольга Вадимовна, все же не считаете себя до конца неправой. Я никак не могу решить, что делать мне как коммунисту. Мне непонятно, зачем чистый, грамотный, убежденный человек защищает таких людей.

Трофимук А. А. Собрание, видимо, не прошло без пользы для Кашменской. Она фактически сожалеет о своей ошибке и сознает ее. Соответственно мы должны наказать ее за то, что она ее допустила. Я за строгое наказание за серьезный проступок, за сознательное нарушение партийной дисциплины и Устава, тем более, что было еще на собрании сделано по этому поводу строгое предупреждение. Но я не настаиваю на исключении, а предлагаю вынести Кашменской строгий выговор с занесением в учетную карточку.

По предложению собрания председатель Г.В.Поляков закрывает прения и предоставляет слово О. В.Кашменской.

Кашменская О. В. Я признала на партбюро и говорю собранию, что нарушение Устава – моя ошибка и моя вина. Но я все же могу  ответить многим выступавшим, что из  моего выступления на общем собрании нельзя было делать вывод, как будто я защищала Гинзбурга. Я только считаю, что защищала право людей обращаться во все инстанции со своими сомнениями, если они считают, что нарушена законность и справедливость.

Председатель собрания Поляков Г. В. Фактически  мы имеем два конкретных предложения: резолюцию партийного бюро об исключении Кашменской из партии и неоднократно высказанные в выступлениях предложения ограничиться строгим выговором с занесением в личную карточку.

Формулировка партбюро: за проявленную политическую близорукость при обсуждении острых  вопросов и сознательное нарушение Устава КПСС, выразившееся в выступлении на общем собрании  (и, как выяснилось, на партбюро не осознавшая своих ошибок)  против решения партийного собрания, члена КПСС т. Кашменскую из партии исключить.

ОБСУЖДЕНИЕ ФОРМУЛИРОВКИ РЕШЕНИЯ

Белоусов А. Ф. У меня вопрос к Кашменской по ходу действия формулировки. Считает ли она, что имела право выступать на общем собрании таким образом.

Кашменская О. В. Нет, не имела права выступать. Этим выступлением я нарушила требование Устава. Я признаю свою вину и не допущу подобного в дальнейшем.

Анатольева А. П., член партбюро (с места). Уж если мы по делу Е. Б. Бланкова за аналогичное, по сути дела, но лояльное формально выступление ограничились предложением предупредить его, то следует ограничиться Кашменской строгим выговором. Это обстоятельство должно быть известно собранию. После признания Кашменской своей вины и ошибки члены партбюро, по-видимому, не станут настаивать на исключении и голосовать за него.

Казанский  Ю. П. Я напомню, что решение бюро было об исключении и мнение было  единогласным. На бюро Кашменская говорила, что ее выступление не было политической демонстрацией, что члены партии имеют право обращаться в ЦК за разъяснениями. Сейчас она взвесила и поняла свою ошибку, тем не менее формулировка, предложенная бюро, правильно отражает существо дела и независимо от предлагаемого взыскания должна быть оставлена.

Председатель Поляков Г. В. Поскольку в ходе обсуждения сложилась ситуация, при которой члены партбюро не настаивают на рекомендации об исключении, есть ли необходимость оставлять предложение на голосовании?

Пинус Г. В. Часть коммунистов в своих выступлениях поддержала предложение бюро, его нужно оставить на голосование.

Волохов И. М. Предлагает добавить во вторую формулировку (о вынесении строгого выговора) слова «но учитывая осознание Кашменской серьезности совершенной ошибки».

Предложения Г. В. Пинуса и И. В. Волохова принимаются собранием единогласно.

После этого голосуются предложения в порядке поступления.

РЕЗУЛЬТАТЫ ГОЛОСОВАНИЯ:

1. Предложение партбюро, поддержанное в ряде выступлений коммунистов – исключить из членов КПСС: «за» – 8, «против» – 87,  воздержавшихся – нет.

2. Предложение, сформулированное президиумом собрания по выступлениям  коммунистов – выносится строгий выговор с занесением в учетную карточку:                                                      «за» – 87, «против» – 8, воздержавшихся –  нет.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПАРТИЙНОГО СОБРАНИЯ: «За проявленную политическую близорукость при обсуждении острых  вопросов и сознательное нарушение Устава КПСС, выразившееся в выступлении на общем собрании  против решения партийного собрания, но учитывая осознание серьезности совершенной ошибки, члену КПСС т. Кашменской объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку».

I. ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО Е. Б. БЛАНКОВА

СЛУШАЛИ: Информацию секретаря партбюро Гайского В. Н. по сути дела. Общий тон и часть содержания выступления Бланкова Е. Б. на общем собрании, посвященном обсуждению проекта письма в «Советскую Сибирь», шли вразрез с решением партийного собрания, хотя формально придраться буквально ни к одному его слову нельзя. Голосовал он за проект, утвержденный на партийном собрании. Бюро решило предупредить члена КПСС Е. Б. Бланкова, указать, что в руководимой им рабочей группе плохо поставлена идейно-воспитательная работа. В ней оказались оба подписавших «письмо сорока шести» сотрудника института.

ВОПРОСЫ К В. Н. ГАЙСКОМУ:

Трофимук А. А. Почему так легко подошли к Бланкову?

– Поведение Бланкова обсуждалось обстоятельно, но больше касалось первой части – его выступления на собрании. Как я уже говорил, в нем трудно найти что-либо предосудительное для коммуниста, но общий тон его не соответствовал решению, принятому партсобранием.

Велинский В. В. А не считает ли бюро, что поступок Бланкова однотипен, что он выступил против решения?

– Нет, Кашменская выступила прямо, а Бланков прямо не выступал и голосовал против.

Дистанов Э. Г. (с места). Он воздержался.

– Голоса с мест. – Нет, он голосовал «за»!

Трофимук А. А. Я считаю, что Кашменской удар в полную силу, а здесь… порицание. Я удивлен. Лица, подписавшие письмо, – из лаборатории Филиппова, из группы Бланкова. Они опозорили институт. Они были введены в штат института по рекомендации Бланкова и работали под его началом. Как Вы могли прозевать их настроения? В какой-то мере ответственность за это несет и сам Филиппов. Предлагаю – пересмотреть его дело еще раз на бюро, а также на партгруппе с привлечением дополнительных материалов. Разобрать положение в лаборатории, всю совокупность фактов, разобраться и оценить роль коммунистов Бланкова и Филиппова. Если верить Бланкову, то этих мерзавцев надо представить к медалям. Здесь большие основания для строгих партийных взысканий, чем в первом деле, которое мы рассмотрели.

Председатель Поляков Г. В. ставит предложение на  голосование.

Результаты голосования:

1. Предложение  бюро – оставить в повестке дня: «за» – 13, «против» – 82.

2. Предложение А. А.Трофимука – вторично рассмотреть на бюро и предварительно на партгруппе: «за» – подавляющее большинство голосов

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПАРТИЙНОГО СОБРАНИЯ: обсудить пункт второй   повестки дня на партгруппе и повторно – на бюро.

ГАНО. Ф. П-5430.  Оп. 1. Д. 9. Л. 58–79

№ 6

Письмо общего собрания Института геологии  и геофизики СО АН СССР,

опубликованное в газете «За науку в Сибири»

Как нам стало известно, группа сотрудников Сибирского отделения, работающих в институтах Академгородка, в том числе и два сотрудника нашего института, направили письмо в высшие партийные и советские инстанции с требованием отмены и пересмотра решения Московского городского суда по делу Гинзбурга и других, осужденных в январе текущего года за  антисоветскую пропаганду, проводимую по заданию зарубежной белогвардейской организации «Народно-трудовой союз».

Обсудив опубликованные в советской печати материалы по данному процессу и упомянутое письмо, мы считаем, что оно противоречит мнению многочисленного коллектива ученых, рабочих и служащих Сибирского отделения и нашего института в частности.

Содержание письма в самый короткий срок стало известно враждебным Советскому Союзу зарубежным органам и широко ими используется для дискредитации нашего государственного строя и для антисоветской пропаганды.

Мы заявляем решительный протест против пропагандистской кампании, поднятой за рубежом вокруг этого письма, совершенно не отражающего отношения нашего коллектива к делу Гинзбурга и его «компании».

Нам совершенно ясно, что наши идеологические противники за рубежом меньше всего заботятся о демократии и законности в нашей стране. Их цель – подорвать морально-политическое единство нашего общества. Но им это не удастся. Не удивительно, что авторы письма не сделали даже попытки привлечь на свою сторону хотя бы один производственный коллектив или организацию. Им удалось отыскать в некоторых институтах  лишь неустойчивых, безответственных  и недостаточно зрелых в политическом отношении людей, которые за демагогическими, внешне патриотическими фразами не увидели или не захотели увидеть антиобщественную направленность письма.

У нас нет сомнения в том, что Московский городской суд провел процесс в соответствии в соответствии с существующим законодательством.

Мы возмущены тем, что в нашем прекрасном научном центре, созданном народом для быстрого развития науки и воспитания научных кадров, появилась горстка людей, позорящих наш коллектив. Мы в полной мере осознаем ответственность перед Родиной, всем советским народом за дальнейшее развитие передовой советской науки, обеспечивающей неуклонное движение нашей страны по пути строительства коммунизма 1 Как видим, окончательный текст письма  в целом повторяет два первых варианта. В то же время здесь речь идет уже о двух подписантах из института. Кроме того, появилась формулировка: «Мы заявляем решительный протест против пропагандистской кампании, поднятой за рубежом вокруг этого письма, совершенно не отражающего отношения нашего коллектива к делу Гинзбурга и его “компании”».

За науку в Сибири. 1968. 23 апр.

№ 7

Протокол партийного бюро, 15 мая 1968 г.

Присутствовали: Вышемирский, Скуридин, Казанский, Бланкова, Кириллов, Жданов, Ревягин, групорги Бланков, Бланкова, Филиппов, Кузнецов.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. О состоянии идеологической работы в лаборатории ядерной геофизик в связи с письмом сотрудников СО АН СССР по делу Гинзбурга и К^о 1 О специфике этой лаборатории см. напр.: Филиппов Е. М. Ядерное излучение на службе геологии и геофизики // За науку в Сибири. 1961. 8 авг. Характерно, что незадолго до рассматриваемых событий, 4  января 1968 г. партийное бюро института рассматривало вопрос «О партийном руководстве работой лаборатории ядерной геофизики».  В ходе обсуждения секретарь партбюро В. Н. Гайский отметил, что «Е. М. Филиппов умело организует работу лаборатории, опирается на коммунистов».  В постановлении партбюро по этому поводу было сказано: «Отметить эффективность научных исследований лаборатории, хорошую организацию работы всего коллектива» (ГАНО. Ф. П-5430.  Оп. 1. Д. 9. Л. 146)

Филиппов Е. М. Из лаборатории письмо подписали трое. В группе Бланкова два сотрудника (Лозовский и Шалагин) и один из группы Варварина (Топешко). Когда письмо подписывалось, знали об этом немногие товарищи. С текстом письма знакомили в основном дома, и для нас это было неожиданностью. Обсуждали этот инцидент на группе. Лозовский и Шалагин знали, на что идут и готовы были за это отвечать. Коммунисты осудили этот поступок. Е. Б. Бланков считает, что такие письма писать можно и осуждает только то, что оно попало за границу. Общественной работой никто из этих товарищей не занимался.

Бочкарев Б. Н. О Лозовском и Шалагине ничего плохого сказать не могу. Ребята нормальные, работают хорошо. Разговоров на политические темы от них я никогда не слышал. От Лозовского и Шалагина никогда не слышал никаких злобных выпадов.

Кузнецов Г. А. Лозовский очень увлекается песнями бардов, знаком с Кимом, Галичем. Мы недостаточно ведем идеологическую работу. Связи, чувствуется, у них есть. Это видно по всему. Мне кажется, у них было задание распространить эти письма.

Бланкова Т. Н. Говорить о том, что мы проводили идеологическую работу, нельзя. Лаборатория иногда собирается вместе, но обсуждаются в основном производственные вопросы. У нас плохие контакты с нашими производственниками.

Бланков Е. Б.  Лозовский не является врагом – он честный советский товарищ. Я его не могу считать врагом. Он – увлекающаяся натура. Никакой идеологической работы в лаборатории и в нашей группе не было. За все время я не говорил с ним ни на какие идеологические темы.  Я лично никакой идеологической работы с ним не проводил. Как коммунист я должен извлечь из этого уроки.

Филиппов Е. М. Я считаю, что Евгений Борисович заблуждается в оценке этого события. А он поступил неправильно  и их перехвалил. Такое выступление на общем собрании института было неуместным.

Кузнецов Г. А. Они знали и хотели, чтобы письмо попало за границу, т. к. обсуждали такую возможность. Бланков и Бочкарев выступили абсолютно неправильно.

Николаев С. И. В лаборатории никакой идеологической работы не ведется. Евгений Борисович не  дал в своем выступлении глубокой политической оценки этого события. То,  что они с Вами не поговорили, это говорит о Вашей непопулярности как коммуниста. Нужно всегда думать в первую очередь о престиже партии, а потом уже о своем. Справка Бланковой Т. Н. нанесла удар по всей партийной организации.

Жданов С. М. Ясно, что Лозовский – организатор подписания письма в нашем институте, это ясно всем, кроме Бланкова и Бланковой. Как Вы можете ручаться за него, что он честен. Вы, Евгений Борисович, подобрали и рекомендовали этих двух людей в институт. Своим выступлением на собрании Вы создали фон, мешающий проведению линии партии в жизнь, и не считаете себя виновным до сих пор. Лозовский действует от организации.

Вышемирский В. С. Совершенно очевидно, что в лаборатории ядерной геофизики идеологическая работа на низком уровне. Нет индивидуального влияния коммунистов. Нужно обратить внимание коммунистов на усиление идеологической работы. Выступление Бланкова оставило худшее впечатление, чем выступление Кашменской, но Кашменская сказала о нарушении Устава, а Бланков не хотел этого признать. Осуждение Лозовского и Шалагина было дано вскользь, а тон выступления был в защиту их (зачитывает проект решения). Партийное бюро отмечает, что сам факт подписания указанного письма несколькими сотрудниками лаборатории, а также деятельность в защиту этих сотрудников, в которой приняли участие некоторые сотрудники (Бланков Е. Б., Бланкова Т. Н., Бочкарев Б. Н.) свидетельствует о неблагополучном положении с идеологической работой в лаборатории ядерной геофизики.

Осипов Д. К. Лозовский распространял письмо среди коллектива института. Бланков до сих пор не оценил политической стороны написания и подписания письма. Я целиком поддерживаю предложение Вышемирского.

Вышемирский В. С. еще раз зачитывает решение партийного бюро.

ГОЛОСОВАНИЕ: «за»  – 7, «против» – 1.

ПОСТАНОВИЛИ:

1. Указать заведующему лабораторией коммунисту Филиппову Е. М. и члену партийного бюро, сотруднику лаборатории Бланковой Т. Н. на недостаточное внимание идеологической работе в лаборатории.  Предложить всем коммунистам лаборатории проводить повседневную работу с сотрудниками лаборатории по разъяснению дела с письмом и по другим вопросам идеологической работы.

2. Коммунисту Бланкову Е. Б. за полное отсутствие идеологической  работы в руководимой им группе  и за неправильное выступление на общем собрании коллектива института, идущее вразрез с решением закрытого партийного собрания, объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку.

3. Коммунисту Бочкареву Б. Н. за выступление на общем собрании вразрез с решением  закрытого партийного собрания объявить выговор без занесения в учетную карточку.

ГАНО. Ф. П-5430.  Оп. 1. Д. 9. Л. 174–176

№ 8

Из протокола партийного собрания института, 23 мая 1968 г.

Персональное дело коммуниста Е. Б. Бланкова

С материалами дела собрание знакомит Гайский В. Н. Партбюро отмечает, что сам факт подписания указанного письма несколькими сотрудниками лаборатории, а также деятельность в защиту этих сотрудников, в которой приняли участие некоторые коммунисты (Бланков Е. Б., Бланкова Т. Н., Бочкарев Б. Н.), свидетельствует о неблагоприятном  положении  с идеологической работой в лаборатории ядерной геофизики. Партийное бюро постановляет указать заведующему лабораторией коммунисту Филиппову Е. М. и члену партбюро, сотруднику лаборатории Бланковой Т. Н. на недостаточное внимание идеологической работе в лаборатории. Проводить повседневную индивидуальную работу с сотрудниками лаборатории по разъяснению дела с письмом и по другим направлениям идеологической работы.  Коммунисту Бланкову Е. Б. за полное отсутствие идеологической работы  в руководимой им группе и за неправильное выступление на общем собрании коллектива института, идущее вразрез с решением закрытого партийного собрания, объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку.

Филиппов Е. М. Наша лаборатория  оказалась единственной в институте, где подписали письмо сорока шести. Инициатором подписания оказался Лозовский, который уговорил Шалагина и вдвоем они пытались агитировать и других сотрудников института. Вся агитация велась подпольно. Знали об этом еще трое,  кроме подписавших. Возможность попадания письма за границу ими обсуждалась. Первая реакция Лозовского после передачи «Голоса Америки» – хорошо, что передали, теперь нас с работы не уволят. Лозовский рядовой специалист, а не выдающийся, как говорит Бланков. Идеологической работой в лаборатории занимались мало.

Бланков Е. Б. Моя вина считается в том, что якобы я выступил на общем собрании вразрез с решением закрытого партийного собрания и что я не вел идеологическую работу с Лозовскими Шалагиным. Да, я с ними не вел работы, все разговоры были только на научные темы. Лозовский был связан с лабораторией еще до моего приезда сюда. Идеологическая работа в лаборатории слабая, индивидуальную работу не ведем. Я не могу прийти к той же точке зрения по поводу моего выступления, как партийное бюро. Считаю, что уравнительный подход  к разным людям в этом вопросе недопустим. Я выразил уверенность, что они честные советские люди и являются нашими товарищами. По моему глубокому убеждению, мое выступление не является нарушением Устава партии и решения закрытого партийного собрания. Я большую часть своего вступления посвятил положительной характеристике Лозовского и Шалагина, т. к. уверен, что они честные советские люди, и повторись такие события в той обстановке, в которой шло обсуждение, я выступил бы снова так же. В ходе подготовки общего собрания было допущено много неточностей. А это недопустимо. Правда есть правда, и искажать факты нельзя. Я считал и считаю, что выступил на собрании правильно.

Трофимук А. А. Вы с полной убежденностью говорили, что Лозовский и Шалагин не только в деловом, но в политическом  отношении стоят высоко, твердо, но идеологическую работу не вели. Какие у Вас есть основания говорить, что они честные советские люди?

– Нет фактов его виновности.

Вдовин В.В. Беседовали ли Вы с Лозовским после собрания?

– Да, он высказывает те же мысли, что и на общем собрании.

Ковалев В. Т. Вы не усматриваете в действиях Лозовского предвзятости?

– На это могу ответить только из области фантазии.

Смирнова А. В. Ваша оценка поведения Лозовского и Шалагина на общем собрании?

– Мне кажется, что они вели себя вызывающе, они пытались отстаивать свою точку зрения.

Смирнова А. В. Честен ли Лозовский перед Вами?

– Тут возможны субъективные оценки, я не могу ответить.

Трофимук А. А. Сказал ли он, откуда они получили это письмо?

– Нет, не сказал.

Осипов Д. К. Как Вы расцениваете заявление Лозовского – почему я должен верить нашей прессе?

– Он так не говорил, а ответил вопросом на вопрос.

Фирсов Л. В. У Вас есть веские основания, что Лозовский не передавал письмо?

– Нет.

Фирсов Л. В. Что создавало напряженность на собрании?

– Искажение фактов, дезинформация.

Нестеренко Г. В. Как голосовали на собрании?

– За.

Трофимук А. А. Как Вы считаете, какова была роль Лозовского?

– Роль его была более активной, чем других подписавшихся.

Жданов С. М. Защищали ли Вы на собрании Лозовского и Шалагина?

– Я их не защищал. Я сказал, что они совершили ошибку и дал  им положительную характеристику.

Брельгин Г. Р. Ездил ли Лозовский к Якиру и Киму?

– Ездил до суда над Гинзбургом.

Дистанов Э. Г. Обстановка собрания не могла на Вас подействовать, т. к. Вы написали свое выступление дома.  Как с политической стороны Вы оцениваете эти действия?

– Я их не отстаивал и не отстаиваю, их действия – это политическая близорукость. Я думаю, моя оценка правильная.

Леснов Ф. П. Признаете ли Вы за собой вину?

– Только за отсутствие идеологической работы в группе.

ВЫСТУПЛЕНИЯ:

Амелькин Л. М. Член партии, а крутится перед нами как вьюн. Ни на один вопрос не дал конкретного ответа, все время уходите от ответа. Вы защищаете наших политических противников. Вас слушать противно, вы двурушник, Вас поганой метлой надо гнать из партии. В рабочем коллективе его давно бы выгнали. Я не согласен с решением партбюро и предлагаю исключить его из партии.

Гайский В. Н. Нельзя вытаскивать мелкие факты для собственной реабилитации. Выступление Бланкова было заранее подготовлено. Бланков называет Лозовского и Шалагина честными советскими людьми, а как они распространяли письмо – это честность? Каким образом они реагируют на то, что их письмо опубликовано за рубежом: «Если нас в соответствующих органах спросят, мы ответим». На прямые вопросы ни Вы, ни они не отвечают. Лозовский, мне кажется, попал в это болото по своей вине. Каждая фраза в выступлении Бланкова вроде бы верная, но весь фон его выступления против решения закрытого партийного собрания. Я думаю, что выступление Амелькина и предложение  не будут последними на этом собрании.

Занина Е. Ф. Как может Бланков считать, что это честные советские люди и их защищать. Как он может доказывать, что они не нанесли нам вреда. Эти люди работают на руку врагам. А Вы до сих пор считаете, что они честные. Идет политическая борьба, а Вы этого не видите. Я поддерживаю решение об исключении Бланкова из партии.

Олли И. А. Сбор подписей подпольно – это факт нечестности, а Вы доказываете, что они честные советские люди.

Серяков В. А. Защиту этого письма и подписавших его нужно рассматривать как самостоятельное подписание письма. Бланков яро защищает их и идет против линии партии. Бланкова нужно исключить из партии. Заведующий лабораторией Филиппов Е. М. в лаборатории ни с кем не беседует и не ведет идеологической работы.

Кочкин Ю. Н. Мнение партбюро по отношению к Бланкову правильно.

Долгов Ю. А. Когда я слышал речь т. Бланкова, мне казалось, что я уже ее слышал. И я вспомнил обсуждение Хорошилова, отпетого негодяя, избившего женщину. Это был вор и фальсификатор. Но Бланков тоже защищал Хорошилова. Тов. Бланкова тянет на адвокатскую деятельность в пользу лиц, которым аплодирует «Голос Америки». Это не доброта, а нежелание дать политическую оценку. Партбюро не избрало чрезмерную меру наказания.

Вышемирский В. С. На обоих заседаниях Лозовский вел себя аналогично, в частности, он говорил, что нужно разделять людей по степени ошибки. Он говорил, что меня обвиняют в том, что я разделил людей. В этом Вас не обвиняли, да и Вы ничего не разделили, т. к. людей, подписавших письмо, мы не знаем. Вы осудили писавших, немного поругали подписавших и далее пели гимн Лозовскому и Шалагину. Пример Келдыша  не применим, он положительные стороны таких людей не выделял. Ваша характеристика не была объективной. На это Вам указало партбюро. Ваше выступление вызывало симпатии подписавших, и этим Вы нанесли вред делу партии, ее решению.

Кашменская О. В. Я считаю, что Троицкий четко сформулировал мою психологию. Во мне живет страх о возможности возврата культа личности. Мне кажется, что Бланков заслуживает выговора, а не исключения.

Матвеев В. Б. Мне кажется, что за два года Бланков хорошо узнал настроение и политическую настроенность Лозовского. Наша сила в коллективной мысли и действиях, а Бланков против этого.

Калинин Д. В. В группе обычно думает 70 % так же, как думает руководитель группы сотрудников. Мне кажется, что Бланков с Лозовским – единомышленники.

Бланкова Т. Н. Я знаю давно Бланкова, он был всегда непримирим ко всем недостаткам нашей жизни. Движущей силой его выступления было то, о чем говорил Троицкий. В чем-то отголоски культа личности проявились в этом деле.  Когда мы первый раз обсуждали вопрос о письме, я дала им характеристику. Но все отнеслись так, что я ушла с нехорошим чувством. Такое же обостренное чувство было и у Бланкова. Я, как и он, считаю, что подписавших письмо не следует исключать из числа товарищей.

Трофимук А. А. Вопрос ясен. В нашей среде есть убежденные защитники этих мерзавцев. Лозовский и Шалагин надсмеялись над нами, а этих мерзавцев Бланков защищает. Эти люди занимались пропагандой против  нас. Вы говорите, что нам нужны доказательства его виновности. Такие мерзавцы не имеют права на протест. За счет рабочего класса их учили и кормили 30 лет, а они подкинули нам такую подлость. Что касается Бланкова, то его выступление было сделано словами Лозовского. Создалось впечатление, что перед нами выступает Лозовский, а не Бланков.

Филиппов Е. М. Евгений Борисович пытается сделать из Лозовского  героя наших дней. Он всегда и всячески пытается их защищать, говоря, что они честные люди. Поступки их нечестные. Лозовский и Шалагин рядовые работники, а не выдающиеся специалисты, как о них говорит Бланков. Специалисты такого профиля есть гораздо лучше. Лозовский заявил, что «Бланков будет на моей стороне». Я считаю, что Евгений Борисович не прав, защищая их. Если он не признает своей вины, то решение партбюро правильно.

Жданов С. М. Когда  обсуждали на бюро, я сказал, что Евгений Борисович выступил в защиту Лозовского, хотя я и не был ни на одном собрании – это было ясно из его выступления на бюро. И сегодня он в течение часа крутился на трибуне в защиту Лозовского. Лозовский – это человек специально подготовленный, он не верит в нашу советскую печать, а Бланков его защищает, и ему не место в партии.

Бланков Е. Б. Товарищи, я только хочу сказать, я всегда думал и думаю, что член партии должен говорить только правду, и я ее сказал. Я считаю, что их действия ошибочны, ошибки свои они поймут. Я в 1945 г. вступил в партию, взысканий никогда не имел, я перед партией чист.

Вышемирский В. С. Ставит на голосование в порядке поступления предложения:

Предложение партбюро:

1. Указать заведующему лабораторией коммунисту Филиппову Е. М. и члену партбюро, сотруднику этой лаборатории, Бланковой Т. Н., на недостаточное внимание к идеологической работе в лаборатории. Предложить всем коммунистам лаборатории проводить повседневную индивидуальную работу по разъяснению дела с письмом сорока шести и по другим идеологическим вопросам.

2. Коммунисту Бланкову Е. Б. за полное отсутствие идеологической работы в руководимой им группе и за неправильное выступление на общем собрании коллектива института, идущее вразрез с решением закрытого партийного собрания, объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку.

Предложение партийного собрания по второму пункту: та же формулировка, но из партии исключить.

ГОЛОСОВАНИЕ: Первый пункт решения принять единогласно.

Второй пункт решения:

а) оставить строгий выговор с занесением в учетную карточку: «за» – 47, «против» – 32, воздержавшихся нет.

б) исключить из членов КПСС: «за» – 29, «против» – 47, воздержалось – 3.

ПОСТАНОВИЛИ: Коммунисту Бланкову Е. Б. за полное отсутствие идеологической работы в руководимой им группе и за неправильное выступление на общем собрании коллектива института, идущее вразрез с решением закрытого партийного собрания, объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку.

ГАНО. Ф. П-5430.  Оп. 1. Д. 9.  Л. 81–87

№ 9

Протокол партийного бюро, 4 декабря 1968 г.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Об итогах работы комиссии по проверке научно-производственной деятельности и политико-воспитательной работы в лаборатории ядерной геофизики (А. А.Оболенский).

ВОПРОСЫ К А. А. ОБОЛЕНСКОМУ:

Дистанов Э. Г.  Какое отношение комиссии к наказанию Лозовского и Русяева?

– Мы в какой-то мере занимались этим конфликтом, который является выражением натянутой обстановки, создавшейся в лаборатории. Конфликт возник из-за того, что Русяев не проявил сдержанности. Лозовский, конечно, виноват, но мнение комиссии – наказать и Русяева.

Дистанов Э. Г. Недостатки, которые отметил Русяев в своей докладной действительно ли имели место в лаборатории?

– Факты, отмечаемые Русяевым, действительно имели место, он их не придумал.

Правда, отдельные факты имеют давность 2–3 года, а факт распития спирта в лаборатории Шалагиным – полуторагодовой давности.  Коллектив сам не отрицает  эти факты.

ВЫСТУПЛЕНИЯ:

Николаев Г. Л. Дисциплина в лаборатории крайне плохая, влияние партгруппы на дела в лаборатории не чувствуется. Заведующий лабораторией т. Филиппов Е. М. проявил себя не принципиальным руководителем (на собрании по конфликту Лозовского  говорил одно, а здесь на партбюро – другое). Руководитель лаборатории оказался не на высоте и полностью распустил дисциплину. Нужно строго спросить с Филиппова за его плохое руководство лабораторией.

Журавлева И. Т. В лаборатории было проведено скоропалительное профсоюзное собрание по обсуждению данного конфликта, при обсуждении, как ни странно, не чувствовалось влияния партийной группы. Никто не смог повести за собой коммунистов и беспартийных. Многие производственные вопросы в лаборатории решаются крайне медленно. Я считаю, что обсуждая работу лаборатории,  нужно обсудить и неправильный стиль в руководстве со стороны заведующего Филиппова  Е. М.

Филиппов Е. М. В лаборатории создалась ненормальная обстановка и в этом допущена и моя вина. У меня возникли определенные трудности: партгруппа после подписания письма распалась и меня не стали поддерживать. Я считал, что Лозовского нужно наказать строже, а другие требовали наказать Русяева в равной степени, особенно эту тенденцию поддерживал Вахтин Б. С., который агитировал беспартийных за отмену решения администрации. Бланков также выступал в защиту Лозовского и всячески оправдывал его поступок. Недостатки в работе нашей лаборатории будем исправлять.

Дистанов Э. Г. Конфликт между Лозовским и Русяевым не является только частным отражением недостаточной политической и организационной работы в лаборатории – это результат остро развившихся враждебных настроений в лаборатории. Лозовский, пользуясь поддержкой отдельных коммунистов и авторитетной части сотрудников, явился активным участником сбора подписей под письмом сорока шести. В этом его поддерживала определенная группа (Шалагин, Бланков и др.).  И вот сейчас вновь эта кампания старается противопоставить нашей идеологии свою демагогию. Оправдывая Лозовского, мы становимся на путь защиты демагогических настроений в лаборатории и потворствуем нарушителям трудовой дисциплины. Все выступления о наказании Русяева – это утонченный путь оправдания Лозовского. За последнее время вопрос вокруг этого конфликта так  трансформировался, что уже чуть ли не Русяев избил Лозовского. Все это стало возможным в результате того, что коммунисты лаборатории не были едины и  своими действиями фактически стали на сторону Лозовского.  Партбюро должно осудить такое поведение коммунистов лаборатории и четко выразить свое мнение по этому вопросу.

Вахтин Б. С. В этом конфликте  виноват также и Русяев, он еще раньше оскорбил Казакевича. Если бы администрация наказала обоих в равной степени, то ничего бы не произошло.

Елкин Е. А. Я присоединяюсь полностью к высказыванию Э. Г.Дистанова. Эту группу (Лозовский, Шалагин и др.) неверно представлять только прогульщиками, пьяницами. Это люди со своими оппозиционными взглядами, они выступают якобы за то, чтобы не повторился 1937 год, этим и пытаются  привлечь на свою сторону отдельных сотрудников. Беда в том, что никто из коммунистов лаборатории не осуждает эти выступления. Сейчас Лозовский и Шалагин вновь нагнетают обстановку в лаборатории – настраивают всех против Е. М.Филиппова. Нужно строго осудить поведение таких коммунистов.

Кочкин Ю. Н. Возникшая невозможная обстановка в лаборатории ядерной геофизики еще раз подсказывает, как мы иногда неправильно ведем идеологическую работу. Лозовский выдает себя за мученика и этим снискал себе жалость со стороны сотрудников. Все это говорит о плохом подборе кадров в лаборатории, а заведующий Е. М. Филиппов полностью самоустранился от работы с кадрами. Я предлагаю указать заведующему  лабораторией т. Филиппову  на его слабое руководство лабораторией и беспринципное поведение.

Гайский В. Н. В этом конфликте большая политическая сторона. Методы нашей идеологической работы не эффективны. Когда я был председателем собрания, где разбирался данный конфликт, я оказался  не на высоте. Многие присутствовавшие на собрании, в том числе и коммунисты, относились сочувственно к Лозовскому, и  мы им ничего не могли противопоставить. Комиссия предлагает создать в лаборатории партгруппу. Это, на наш взгляд, даст возможность объединить имеющихся в лаборатории коммунистов вокруг одной работы. Заведующий лабораторией Е. М. Филиппов при разборе этого конфликта сам не был достаточно принципиальным.

Моисеенко У. И. Заведующий лабораторией – это центральная фигура в лаборатории, его личное поведение является примером для всех сотрудников. Этого у нас во многих лабораториях не чувствуется. Отдельные заведующие лабораториями позволяют безответственность не только в работе, но и в общественных делах (они могут не ходить на демонстрации, на профсоюзные собрания и другие мероприятия). Необходимо строго спросить с заведующих лабораториями за подбор и воспитание кадров. Есть необходимость создать такую партгруппу в КИМС (поселок Ключи). Я считаю, нужно разработать конкретный план идеологической работы в лабораториях, так как у нас имеются лаборатории, где  нет ни одного коммуниста или один-два.

Щербаков Ю. Г. Я полностью согласен с  выступлениями Дистанова и других товарищей, которые дали правильную оценку этому конфликту и в целом о работе в лаборатории. Случай с Лозовским – это плохой пример идеологической работы в отдельных лабораториях. Нам необходимо в решении дать четкую формулировку, кто такие Лозовский, Шалагин и им подобные, и дать оценку этому идеологическому случаю.

Кочкин Ю. Н. Предлагаю: а) поведение Лозовского считать несовместимым со званием советского ученого. б) за неудовлетворительную политико-воспитательную работу объявить выговор Филиппову Е. М.

РЕШЕНИЕ:

Обсудив состояние научно-производственной деятельности и политико-воспитательной  работы в лаборатории ядерной геофизики,  партбюро отмечает: лаборатория в целом ведет полезную, интенсивную научную работу по развитию методов ядерно-геофизических исследований и созданию соответствующей аппаратуры. Однако успешной работе мешает низкая дисциплина и ряд недостатков организационного порядка.  В лаборатории имеют место опоздания на работу (Шестеев, Лозовский), неряшливость рабочего места (Е. Б. Варварин), пьянство (Шалагин) и, наконец, срыв полевых работ отрядом Е. Б. Бланкова (ответственный за прибор Лозовский) по хоздоговорной тематике. Весной с. г. Лозовским и Шалагиным было подписано письмо сорока шести, использованное «Голосом Америки» для антисоветской пропаганды. Активизация  ненормальных отношений в лаборатории вылилась в хулиганский случай: старший инженер Лозовский ударил кулаком в лицо младшего научного сотрудника Русяева. Несмотря на то, что драка, затеянная Лозовским, является беспрецедентным нарушением норм поведения, этот факт не получил должного осуждения в лаборатории.  Более того, организованная помимо коммунистов и руководства лаборатории приятелями Лозовского и им самим кампания за увеличение наказания Русяеву на профсоюзных  собраниях превратилась в оправдание действий Лозовского  и осуждение действий администрации.

Партбюро отмечает, что отрицательное влияние Лозовского и Шалагина  на коллектив лаборатории сильно, и что ему не противодействует или крайне недостаточно противодействует политико-воспитательная роль и работа  коммунистов. Партгруппа в лаборатории должного авторитета не имеет. Организационные недостатки в лаборатории сказываются в многотемности исследований, проведении работ, находящихся вне основной тематики (Е. К. Варварин), недостаточном использовании оборудования, необоснованных  нарушениях календарного плана исследований, недостаточном снабжении руководителями и т. д.

Считая сложившееся положение в лаборатории ненормальным, партийное бюро постановляет:

1. Вскрыть причины срыва полевых работ отрядом  Бланкова и  принять меры  для успешного завершения хоздоговорной тематики.

2. Заведующему лабораторией Е. М. Филиппову за недопустимо низкую дисциплину коллектива и низкий уровень организационного руководства поставить на вид.

3. Осудить позицию коммунистов лаборатории, не проявивших идейного единства в принципиальном осуждении хулиганского поступка Лозовского.

4. Обязать партгруппу отдела геофизики рассмотреть и провести в жизнь меры по коренному улучшению идеологической работы в лаборатории ядерной геофизики.

5. Просить руководство отдела геофизики рассмотреть тематику исследований лаборатории ядерной геофизики  и способствовать  улучшению организационной ее деятельности.

6. Рассмотреть на партийном собрании института вопрос о состоянии научно-производственной деятельности и политико-воспитательной в лаборатории ядерной геофизики.

ГАНО. Ф. П-5430.  Оп. 1. Д. 9. Л. 189–195

№ 10

Из протокола закрытого партийного собрания, 26 декабря 1968 г.

<…>  2. О состоянии политико-воспитательной работы в лаборатории ядерной геофизики.

По второму вопросу были заслушаны:

1. Филиппов Е. М., зав. лабораторией ядерной геофизики.

2. Оболенский А. А., председатель комиссии партконтроля от партбюро по обследованию политико-воспитательной работы в лаборатории ядерной геофизики.

3. Щербаков Ю. Г., секретарь партийной организации института..

Были заданы следующие вопросы:

Филиппову Е. М.:

1. За что Лозовский ударил Русяева?

– Русяев назвал Лозовского сволочью и предателем.

2. Обсуждали ли их поведение на партгруппе перед профсоюзным собранием?

– Нет, партгруппа этот вопрос не готовила и не ставила.

Вопросы Оболенскому А. А.

Какие выводы сделала комиссия о взысканиях?

–  Комиссия не ставила своей задачей давать взыскания.

Почему у комиссии создалось впечатление, что профсоюзное собрание пошло по пути оправдания поступка Лозовского? (Бланкова Т. Н.).

– Острота работы собрания была направлена на осуждение Русяева, тем самым оправдывался Лозовский.

Вопрос Щербакову Ю. Г.

Формулировка последнего пункта решения партбюро не совсем ясна. Почему осуждаются все коммунисты лаборатории ядерной геофизики? (Пинус).

– Партячейка лаборатории ядерной геофизики оказалась в общем не на высоте.

ВЫСТУПИЛИ:

Трофимук А. А. Коснулся не производственной деятельности лаборатории ядерной геофизики, а политико-воспитательной идеологической работы. В составе лаборатории 1/3 коммунистов, которые не просто рядовые рабочие, а руководители с учеными званиями кандидатов и докторов наук. Но именно в этой лаборатории и произошли события, всколыхнувшие весь институт. Состав лаборатории оказался не на высоте. Надо искать причины антиидеологической работы. Но партгруппа не смогла разоблачить Лозовского и Шалагина  и пошла у них на поводу. Лозовский и Шалагин занимались больше «общественной работой», чем думал заведующий лабораторией Филиппов, охарактеризовавший их, как не принимавших участие в идеологической работе. На собрании специально разыгрывали спектакль, чтобы представить себя мучеником за свои поступки. Лозовский выступал со всевозможными демагогическими выступлениями. Профсоюзная организация вышла из-под контроля, требуя наказать одинаково  и Лозовского и Русяева. Бланков на собрании охарактеризовал плохо лишь Русяева и ни слова не сказал об изменившемся в плохую сторону мнении о Лозовском (после срыва полевых работ). Наша партийная организация в какой-то мере качнулась и мы узнали, насколько  она подготовлена для ведения идеологической борьбы.

Обут А. М. Большинству членов партии  ясен обсуждаемый вопрос. Сейчас надо рассматривать два обстоятельства:  1. Правовое нарушение. 2. Идеологический вопрос. В первом вопросе была допущена хулиганская выходка. Оправданий она не имеет. Но деятельность Лозовского рассматривается в прямой связи с его  предыдущей деятельностью. Но главное – это профсоюзная организация вышла из-под контроля. Лозовский специально вызвал на собрании обсуждение его конфликта с Русяевым. Молодежь сейчас имеет материальную обеспеченность, которая, по-видимому, приводит к явным «вывертам». Много молодежи заинтересовано в переустройстве общества на научной основе. Мы живем в боевое время, которое проверяет наше политическое и идеологическое сознание. Роль партийной организации, ее сплоченность должны все время крепнуть.

Арнаутов Н. В. Обсуждаемый вопрос серьезный. Мы, по-видимому, притупили свое партийное сознание. Не может быть, чтобы о письме сорока шести кто-то из членов партии в лаборатории не знал, но отмалчиваются, ведут себя инертно, терпимо к проявлению антиидеологических выступлений. Когда дело касается принципиальных ответов, члены партии отмалчиваются, показывают политическую леность. Тематика работы лаборатории расплывчата, часто разрабатываемые в ней методы не внедряются в производственную деятельность. Коммунисты лаборатории должны более требовательно относиться к себе.

Митропольский А. С. Главное – вопрос идеологической работы.  В лаборатории заведующий должен знать своих людей, поддерживать свой авторитет, быть примером, старшим товарищем, а не только научным администратором. Только тогда можно знать об идеологической стороне сотрудника. Заведующий лабораторией – воспитатель. Он должен знать людей и не допускать тем самым конфликтов между ними.

Башарин А. К. Хоть много говорили о Лозовском и других, еще не раз придется возвращаться к идеологическим вопросам. Мы проходили мимо факта, почему целый ряд людей на профсоюзном собрании поддержали именно Лозовского. Коммунисты побеждали благодаря своей выдержке, стойкости. В нашем деле с  этой точки зрения  надо быть принципиальным. Надо ставить вопрос о воспитании ответственности за свои поступки.

Кренделев Ф. П.  Были проанализированы события в Чехословакии, Польше и т.д. Письмо сорока шести в текстуальных пунктах сходно с письмом, подписанным в Москве. Мы, как партийная  организация себя не  проявляем, тогда как Лозовский и другие ведут себя организованно. Мы еще не та организация, которая может все отстаивать, мы должны вести наступательную  деятельность. Вспомним о пропавшей стенгазете,  выпущенной в связи с выступлением бардов. Ее через полчаса уже стащили. Значит критика в ней была действенной. Ни один коммунист не написал заметок в стенгазету об идеологическом воспитании, даже партийная организация не разрешила напечатать заметку о нарушениях дисциплины. Битлы, барды и т.д. –  все трудятся, каждый раз выдают стихи, песни и т. д. А мы сидим, отмалчиваемся, мало даем идейных основ, где показали бы идеологию, за которую мы могли бороться.

Журавлева И. Т. Рассказала об обсуждении вопроса на партийном бюро. Провокация в чистом виде идеально организована Лозовским и другими, а мы ничего не могли противопоставить. Полностью виновен в этом вопросе Филиппов.  Она предлагает наказать Филиппова более строго. Согласна с Кренделевым. Стенная печать не реагирует на злободневные вопросы.

Дистанов Э. Г. Кажется, сейчас можно подвести итог всех событий. Мы ничего существенного еще не предпринимали в поведении нашей партийной организации. Сейчас никто не выступает от лаборатории, никто не реагирует на обсуждение вопроса. Удивлен поведением Бланкова, который характеризовал раньше Лозовского как лучшего специалиста, а теперь непринципиально замалчивает о недостатках Лозовского.  Т. Н. Бланкова не посоветовавшись, не обсудив с товарищами, защищает снова Лозовского, вопрос обсуждается демагогично в защиту Лозовского. Моисеенко шла вместе с профсоюзными массами, шла, а не оценивала их с партийных позиций. Выступление Воронина является вредным, т. к. последний требовал отменить решение дирекции, по существу, не зная вопроса. Члены партии разучились четко, принципиально формулировать задачи внутри партийной организации.  В составе профсоюзного бюро отсутствуют коммунисты. Партгрупп в институте как таковых не существует, т. к. группа никаких вопросов самостоятельно не решает. На партийных собраниях часто выступают не  принципиально.

Фирсов Л. В.  Из всех выступлений напрашивается такая мысль, что у нас не ведется идеологическая работа. Неправда. Наша партийная организация первая организовала  острое обсуждение бардов, дала им отповедь, провела бурные профсоюзное и партийное собрания по обсуждению письма сорока шести. Были приняты очень жесткие решения. Согласен, что не все члены партии выступают остро. По-видимому, на деле – штамп. Надо искать какие-то другие, более острые формы работы, не регламентированные. Но партийная организация нашего института – одна из сильнейших.  Согласен с Н. В. Арнаутовым относительно наших единомышленных выступлений. Он говорит о партийных собраниях лаборатории ядерной физики. Они должны в этом вопросе выступать единым фронтом.

Собрание обсудило и приняло большинством членов (65 – за, 2 – против, 8 – воздержалось) следующее решение:

Заслушав вопрос о состоянии воспитательной работы в лаборатории ядерной геофизики и обсудив его, партийное собрание постановляет:

1. Осудить позицию коммунистов лаборатории ядерной геофизики, как не проявивших идейного единства     в принципиальной оценке хулиганского поступка Лозовского.

2. Поручить партгруппе отдела геофизики и затем партбюро института обсудить персонально коммунистов отдела, не проявивших должной активности на собраниях  при обсуждении поведения Лозовского. О результатах доложить.

3. Поручить партийному бюро института разработать и доложить  партсобранию  меры по повышению уровня идеологической и воспитательной работы в институте.

ГАНО. Ф. П-5430.  Оп. 1. Д. 9. Л. 133–138

№ 11

Из протокола заседания партбюро института, 15 января 1969 г.

3. Обсуждение поведения коммунистов лаборатории ядерной геофизики в связи с конфликтом Лозовского и Русяева

ВЫСТУПЛЕНИЯ:

<…> Филиппов Е. М.  <…> Воспитательная работа в лаборатории при Лозовском была тяжелой. После срыва экспедиционных работ я понял, что Лозовский не отвечает необходимым требованиям и что нормализация обстановки в лаборатории возможна только после увольнения Лозовского <…>

Гайский В. Н. <…> Коммунисты после событий с письмом не извлекли уроков и поэтому не  смогли дать отпор Лозовскому и Шалагину, которые действовали организованно и энергично. <…> Бланков не сделал должных выводов после событий с письмом и дал Лозовскому положительную характеристику. Эта характеристика создала у некоторых сотрудников мнение о Лозовском  как о пострадавшем герое. <…> Филиппов вел  себя недостаточно твердо <…>

РЕШЕНИЕ:

<…> За низкий уровень политико-воспитательной работы в лаборатории, недостаточную опору на коммунистов в ходе рассмотренного конфликта Лозовского и Русяева, за упущения в научно-организационном руководстве лабораторией, за низкую дисциплину сотрудников лаборатории коммунисту Филиппову объявить выговор. Коммунисту Бланкову, как не принявшему мер воспитательного характера в руководимой им группе, сделать предупреждение.  Коммунистам Бланковой и Вахтину за неправильные  позиции в обсуждении конфликта Лозовского и Русяева сделать замечание.

ГАНО. Ф. П-5430. Оп. 1. Д. 1. Л. 113, 115.

№ 12

Из протокола заседания партбюро института, 14 декабря 1972 г.

О снятии партийного взыскания с О. В. Кашменской

<…> Кириллов В. К. Осознали ли Вы свой поступок?

Кашменская О. В. – Да.

Быков Ф. А. Правильно ли были осуждены те, кто подписал письмо?

Кашменская О. В. – Да. Но я считаю, что каждый может писать куда угодно и получать  письмо.

Карбышев В. Д. Каждый имеет право писать, но не группа, –  так записано в уставе партии <…> 1 Партбюро постановило снять взыскание, что было утверждено решением партийного собрания института 20 декабря. В его протоколе зафиксировано, что персональное дело «обсуждать не захотели, т. к. всем хорошо известно». В итоге  за снятие выговора проголосовало 96 человек, воздержалось – 4 (ГАНО. Ф. П-5430. Оп. 1. Д.  15. Л. 102)

ГАНО. Ф. П-5430. Оп. 1. Д. 15. Л. 6

ДАННЫЕ О ВЫСТУПАВШИХ 1 По ветеранам войны данные взяты из книги, изданной в Институте геологии и геофизики. См.: Солдаты победы. Новосибирск, 1995

Анатольева А. И. (1926–1982) – ст. науч. сотр., канд., с 1971 д-р наук ВЫСТУПАВШИХ 2 При указании ученой степени во всех случаях, кроме специально отмеченных, имеются в виду геол.-минерал. науки .

Алабужев Б. А. – лаборант.

Амелькин Л. М. – электрик.

Бочкарев Б. Н. – инженер.

Арнаутов Н. В. (1925–1990), зав. лаб., канд. хим. наук (1963), ветеран войны.

Башарин А. К. – ст. науч. сотр., канд. (1966), д-р наук (1990), ведущ. науч. сотр., доц., затем проф. НГУ.

Белоусов А. Ф. –зав. лаб., канд., д-р наук (1972). 

Бланков Е. М. – руководитель группы в лаборатории ядерной геофизики. Род.  1922, фронтовик, инвалид войны. Окончил МГУ, канд. техн. наук (1962). В 1964–1970  – ст. науч. сотр. Института геологии  и геофизики СОАН. В 1970–1985 работал  в г. Калинине, в 1985–86 – вновь в ИГиГ, в 1988–1993 сотрудник научно-исследовательской части НГУ.

Бланкова Т. Н. (1923–1992) – ст. науч. сотр. ИГиГ (1964–1970). В 1943–45 гг. на военной службе в дивизии НКВД. Окончила МГУ, канд. техн.  наук (1962).

Брельгин Г. Р. (1911–1989) – начальник I отдела, участник войны.

Быков Ф. А. – главный инженер.

Варварин Г. Б. – мл. науч. сотр. лаборатории ядерной геофизики, канд. наук (1967).

Варварина Е. К. – мл. науч. сотр. лаборатории ядерной геофизики.

Вахтин Б. С.  – мл. науч. сотр. лаборатории ядерной геофизики, канд. наук (1967), позднее ст. науч. сотр. Участник войны, председатель совета ветеранов института. Интервью с ним см.: Все для победы! Ветераны Академгородка о Великой Отечественной войне. Сб. восп. Новосибирск, 2005. С. 9–17.

Вдовин В. В. (1912–1993) – ст. науч. сотр., канд. наук. Позднее лауреат Гос. премии. Ветеран войны.

Велинский В. В. – ст. науч. сотр., канд. (1965), д-р наук (1974).

Волков И. А. – зав. лаб., канд. (1954), д-р наук (1970). Известный специалист в области геологии четвертичного периода, сотрудник В. Н. Сакса. Ветеран войны. Интервью с ним см.: Все для победы! Ветераны Академгородка о Великой Отечественной войне. Сб. восп. Новосибирск, 2005. С. 26–31.

Волохов И. М. – ст. науч. сотр., канд. наук, фронтовик, инвалид войны.

Вышемирский В. С. – зав. лаб., д-р наук (1965), заслуженный деятель науки РФ.  Ветеран войны.

Гайский В. Н. (1923–1975) – зав. лаб., зам. директора, д-р наук (1967). Ветеран войны.

Гудина В. И.  – ст. науч. сотр., канд.,  позднее д-р наук (1975).

Гусев Г. М. – зав. лаб., канд. наук.

Дистанов Э. Г. – зам. директора, ст. науч. сотр., канд., позднее д-р наук (1987).

Дмитриев Л. А. – ст. мастер механического цеха.

Долгов  Ю. А. (1918–1993) – зав. лаб., д-р наук (1968). Ветеран войны.

Елкин Е. А. – ст. науч. сотр., канд. (1966), позднее д-р наук (1980).

Жаворонков  В. А. – мл. науч. сотр. лаборатории ядерной геофизики.

Жарков М. А. – зав. лаб., канд. наук.

Жалковский Н. Д. – мл. науч. сотр., канд. наук (1971).

Жданов С. М. – зав. лаб., канд. техн. наук. Ветеран войны.

Журавлева И. Т. (1921–2007) – ст. науч. сотр., д-р наук (1959).

Задкова  И. И. – мл. науч. сотр., канд. наук (1968).

Залетаев Г. С. – лаборант.

Занин Ю. Н. – ст. науч. сотр., канд. (1964), позднее д-р наук (1975).

Занина Е. Ф.  – зав. канцелярией.

Изох Э. П. – ст. науч. сотр., д-р наук (1966).

Израилева Н. И. – мл. науч. сотр.

Казакевич Г. М. – аспирант лаборатории ядерной геофизики.

Казаков В. П. – лаборант.

Казанский Ю. П. – зав. лаб., д-р наук (1964).

Калинин Д. В. – ст. науч. сотр., канд. (1963), д-р наук (1975).

Карбышев В. Д. – мл. науч. сотр., позднее канд. наук. Известный комсомольский активист, в рассматриваемый период – один из секретарей Советского райкома ВЛКСМ.

Карпушина О. А. – лаборант.

Кашменская О. В. – ст. науч. сотр., канд., д-р наук (1982). Работала в коллективе академика А. Л. Яншина, с которым была связана дружескими отношениями (См. об этом.: Кашменская О. В. О романтизме ученого // Ваш А. Яншин. Новосибирск, 2004. С. 234–236). Участница войны.

Кириллов В. К. – начальник ротапринта.

Кляровский В. М. – ст. науч. сотр., д-р наук (1967).

Ковалев В. П. – ст. науч. сотр., канд. наук.

Коновалова В. А. – лаборант лаборатории ядерной геофизики.

Косалс Я. А. – ст. науч. сотр., канд. наук.

Костюк В. П. –зав. лаб. (1960–1976), д-р наук (1960), затем проф. в г. Куйбышеве. Ветеран войны.

Косыгин Ю. А. – зав. оделом, чл.-корр., позднее академик (1970).

Котельников К. Б. – инженер лаборатории ядерной геофизики.

Кочкин Ю. Н. – ст. науч. сотр., канд. наук (1964).

Кренделев Ф. П. – зав. лаб., д-р наук, позднее чл.-корр. (1984), с 1981 г. – директор Читинского института природных ресурсов СО  АН/РАН.

Кузнецов В. А. – чл.- корр., затем академик (1970).

Кузнецов Г. А. – мл. науч. сотр., канд. наук.

Кузнецова И. К.  – инженер.

Кузнецова-Курус М. Н. – инспектор отдела кадров.

Куликов В. М. – мл. науч. сотр., канд. наук (1975).

Курицын В. А. – инженер.

Лаврентьев Л. А. – мл. науч. сотр.

Лапин Б. Н. (1919–2004) – ст. науч. сотр., канд. наук, ветеран войны.

Леснов Ф. П.  – ст. науч. сотр., канд. (1966), позднее д-р наук (1988).

Лучицкий И. В. (1912–1983) –зав. лаб., д-р наук (1958), создатель нового научного направления – палеовулканологии, с ноября 1968 г. – чл.-корр. АН СССР. С 1972 зав. лаб. в Институте литосферы АН СССР в Москве. См. о нем: Кренделев Ф. П., Лучицкая А. И. Игорь Владимирович Лучицкий. М., 2004.

Матвеев В. Б. – ст. лаборант.

Митропольский А. С. (1909–1982) – зав. отделом геохимии, канд. (1959), позднее д-р наук (1979).

Моисеенко У. И. – ст. науч. сотр., канд., позднее д-р наук.

Моисеенко Ф. С. – ст. науч. сотр., д-р наук (1967).

Молчанов В. И. – ученый секретарь института, канд., позднее д-р наук. Фронтовик, инвалид войны. Интервью с ним см.: Все для победы! Ветераны Академгородка о Великой Отечественной войне. Сб. восп. Новосибирск, 2005. С. 78–84. 

Моргун В. А. – ст. лаборант лаборатории ядерной геофизики.

Нестеренко Г. В.  – ст. науч. сотр., канд. наук (1959).

Николаев  В. А.  – зав. лаб., д-р наук (1964).

Николаев С. М. – ст. науч. сотр.,   канд., позднее д-р наук.

Новоселов А. А. – мл. науч. сотр., секретарь бюро ВЛКСМ.

Нюберг Инна Николаевна – мл. науч. сотр.

Оболенский А. А. – ст. науч. сотр., председатель «комиссии народного контроля», канд., позднее д-р наук.

Обут А. М. – зав. лаб., д-р наук. Ветеран войны.

Олли И. А.   – науч. сотр., канд. наук (1965).

Осипов Д. К. (1924–1991) – ст. науч. сотр., канд. наук (1956). Ветеран войны.

Поленова Е. И. – ст. науч. сотр., канд. наук.

Поляков Г. В. – ст. науч. сотр., канд., позднее д-р наук (1969).

Поспелов Г. Л. – ст. науч. сотр., д-р наук (1963). Получил известность в результате открытия железорудных месторождений Горной Шории. Характерно, что президент АН СССР акад. А. Н. Несмеянов, говоря о кадровых предпосылках создания СО АН, назвал его в ряду шести наиболее известных ученых-сибиряков (См.:  Вестн. АН СССР. 1957. № 12. С. 8). Получил также известность как публицист. Так, 1.01.68 одно из самых популярных изданий той поры «Литературная газета» поместила его статью по проблеме «наука, религия и нравственность», где Геннадий Львович полемизировал с архиепископом Иоанном Сан-Францисским.

Пяллинг  А. О. – мл. науч. сотр.,  канд. наук (1978).

Ревягин А. Н. – слесарь мехмастерских, ветеран войны.

Росляков Н. А. – ст. науч. сотр., канд. наук (1965).

Русяев В.  Г. – мл. науч. сотр. Позднее в соавторстве с Е. Б. Бланковым, Т. Н. Бланковой и К. И. Якубсоном опубликовал монографию «Нейтронный активаторный анализ в геологии и геофизике» (М., Наука. 1972. 328 с.).

Сакс В. Н. (1911–1979)  – зав. лаб., чл.-корр. АН СССР (1958), лидер научной школы четвертичной геологии. См. о нем: В. Н. Сакс – выдающийся исследователь Арктики. Новосибирск, 2001.

Серяков В. А. – техник.

Смирнова А. В. – стажер-исследователь.

Скуридин В. А. – науч. сотр., канд. наук (1965).

Степашкина З. Ф. (1912–1980) – начальник планового отдела института. Участница войны.

Троицкий С. Л. (1922–1976) – ст. науч. сотр., канд. (1961), доц. НГУ, позднее д-р наук. Известный специалист в области четвертичной геологии, сотрудник В. Н. Сакса. Ветеран войны.

Троицкая Т. С. – мл. науч. сотр.,  канд. наук (1978).

Трофимук А. А. – академик, директор ИГиГ, первый зам. председателя Президиума СО АН.

Филиппов Е. М. – зав. лаб. ядерной геофизики, д-р наук (1965), проф. НГУ. С 1975 сотр. Морского гидрофизического института АН УССР. Ветеран войны.

Фирсов Л. В. (1926–1981) –  зав. отделом общеинститутских лабораторий, канд., с 1974 г. д-р наук. Он характеризуется как «геохимик, археолог, историк, ученый-эциклопедист» (См.: Выпускники МГУ в Новосибирском научном центре. 1957–2007. Новосибирск, 2007. С. 306).

Хворостова З. М.  – мл. науч. сотр., канд. наук (1967).

Холод Ю. И. – аспирант.

Шарудо И. И. – ст. науч. сотр., д-р наук (1967).

Щербаков Ю. Г. – ст. науч. сотр., д-р наук (1966).

Эпштейн Евгения Наумовна – мл. науч. сотр.

Юферев О. В. – ст. науч. сотр., канд., д-р наук (1969).

Страница 7 из 8 Все страницы