Персифляж № 9

Как стать диссидентом

Принято считать, что в России эра диссидентов началась со времён застоя (Хрущёв, Брежнев, Андропов), а закончилась с приходом Горбачёва, отменившего, якобы политические репрессии, открывшего диссидентам путь во власть (Новодворская, Сахаров, Ковалёв, и др.) и устранившего таким путём причину противостояния. Это вульгарное толкование проблемы годится для обывателя, но не имеет ничего общего с природой явления. Диссиденты были всегда, есть и будут, пока существует власть. И не только в России.

Конфликт власти и диссидентов заложен природой в основу миропорядка. Первым диссидентом был Люцифер, об этом повествуется в романе французского писателя Анатоля Франса "Восстание ангелов". Возьмите Библию: Адам и Ева, Иисус Христос и апостолы - все диссиденты. Вы скажете - это мифология. Пожалуйста: Данте был изгнан из Флоренции под страхом смерти на костре и умер на чужбине. Генриху Гейне навсегда запретили въезд в Германию, а комедиограф Пьер Бомарше хоть и не выдворялся из Франции, но долгое время был по суду лишён всех прав - прямо как у нас, только что в психушке не сидел. Вот маркиза де Сада действительно упрятали в психушку - и не за порнографию, как считают, а за памфлет против Наполеона¹.

В 1915 году в американском штате Юта власти по ложному обвинению осудили и расстреляли шведского иммигранта Ёль Хеглунда, известного более под именем Джо Хилла. Его сатирические песни знала вся Америка. Джо Хилла преследовали, увольняли, избивали - а он сочинял новые песни, которые тут же расходились по стране. Наконец, его обвинили в убийстве, не предъявив конкретных доказательств. Фактически это был сфабрикованный процесс, чего, никто особо и не скрывал².

В России диссиденты были с давних времён, некоторые нам известны из школьных программ - Николай Тургенев, Александр Герцен, Николай Огарёв… Диссидентом можно считать Троцкого, выдворенного из СССР - в то же время мы принимали у себя диссидентов из Германии и Испании. Ну, про наше время вы знаете…

Так что диссиденты - компонент любого социума. Анализ явления всегда связан с оглаской негативных сторон государственного управления и современниками в силу естественного чувства самосохранения не проводится. Боязнь эта в некотором роде сродни девичьему страху дефлорации: диссидентов тоже винят в безнравственности и покушении на святое. Только со временем общество начинает понимать истинное значение этих осквернителей святынь - впрочем, как и женщины.

Публикуя нижеследующие соображения, автор полагает, что они пригодятся людям, хоть раз заинтересовавшимся: откуда берутся диссиденты, и куда деваются? Почему диссидентом нельзя стать, как становятся поэтами, художниками, музыкантами - по призванию или подобно выпускнику вуза, получив диплом по этой специальности? Да потому что быть или не быть человеку диссидентом, решает вовсе не он, а власть. Итак…

Слово "диссидент" (от лат. dissideo - не соглашаюсь) впервые было введено в оборот в XVI веке поляками и пережило несколько значений. В католической Польше так называли сторонников других христианских конфессий: православия и протестантизма, а позже - только протестантов. В XVII веке администрация боролась с диссидентами, провоцируя в отношении их погромы и грабежи. А в XVIII веке польские власти даже лишали диссидентов гражданских прав и запрещали занимать государственные должности³.

В России не согласных с режимом окрестили диссидентами относительно недавно. Ещё в XVIII веке их звали вольнодумцами, вольтерьянцами, фармазонами (от "франкмасоны"⁴). В этих ругательных прозвищах ощущался всё же европейский привкус, придававший им некий романтический шарм. Но диссиденты на Руси были и прежде, правда, именовали их тогда не на французский манер, а проще: еретики, юродивые или того хуже - изменники.

Самым известным диссидентом XVI века был князь А. М. Курбский. В 1564 году Иван IV разогнал Избранную раду, являвшуюся компромиссом между феодальной родовой знатью и служилым дворянством. Входивший в её состав Курбский понял, что наступают чёрные дни репрессий, и бежал в Литву, став подданным польского короля Сигизмунда II Августа. Известная переписка Грозного с Курбским полна взаимных упрёков, но не оправдывает позиции Курбского, что, впрочем, понятно: это только теперь историки числят Курбского "выразителям настроения феодальных верхов". Возможно, так оно и было - до тех пор, пока князь не пошёл в услужение к Сигизмунду, где уж точно ничьих настроений не выражал, а был обычным наёмником, что бы ни говорили историки⁵.

Политик, не поладивший с властью и критикующий её из "прекрасного далёка" - расхожий образ диссидента, существовавший во все времена. Нам ближе иной тип - страстотерпца, мученика. Идеально вписывается в этот тип протопоп Аввакум. С присоединением Украины Россия с 1654 года проводила церковную обрядовую реформу, имевшую целью сближение украинской и российской церквей. Тогда-то и возник раскол, главой которого стал Аввакум, чьи письма из Пустозёрской тюрьмы распространялись по всей Руси, с помощью охранявших узника стрельцов. В конце концов, его сожгли живьём. Но старообрядцы до сих пор существуют. Как и письма Аввакума - рукописи не горят⁶…

Классический психотип диссидента, режущего правду-матку, дан также А. С. Пушкиным в драме "Борис Годунов", где юродивый Николка просит царя зарезать дразнивших его мальчишек, как он велел зарезать царевича Дмитрия. Во времена Петра I предписывалось помещать юродивых в монастыри "с употреблением в труд до конца жизни"⁷ - но это положения не спасало. В 1730 году, в царство Анны Иоанновны, Тайной канцелярией было заведено дело на диссидентов, во главе с Феофаном Прокоповичем, соратником Петра I. Архиепископ выдал единомышленников, в числе которых был юродивый Тимофей Архипов. Его пытали, требуя оговорить племянницу Петра I, Прасковью Иоанновну, якобы претендовавшую на трон. Ответ юродивого сделал его бессмертным: "Нам, русским, хлеба не надо - мы друг друга едим и с того сыты бываем"⁸.

В XIX веке декабристы были первыми, использовавшими диссиденство как фактор социального манипулирования, который будучи неподконтрольным государству, может привести к результатам непредвиденным. Превращение критиков в ниспровергателей режима - это то, чего любая власть опасается больше всего. Даже упомянутый Николай Тургенев, в момент восстания находившийся за границей, был заочно приговорён к вечной каторге, а его книгу "Россия и русские", изданную во Франции, в России запретили. И Тургенев остался эмигрантом до конца жизни⁹.

Диссидент - всегда эмигрант, внешний или внутренний, смотря по обстоятельствам.

Опустим вторую половину XIX века, её знает любой грамотный россиянин. Отметим только, что, гоняясь за народовольцами и эсерами, которые, несмотря на свои зверские наклонности, не имели никакой реальной программы, кроме шантажа - режим прошляпил легальное проникновение в Россию "Капитала" Карла Маркса. Без его ноу-хау: диктатура пролетариата как способ общественного устройства - Ленин так и сгинул бы где-нибудь в Швейцарии безвестным диссидентом. Его даже в 1917 году власть вначале не принимала всерьёз - то ли дело бомбисты, анархисты, максималисты …

Почему-то всем диссидентам приписывают высокие нравственные качества - это неверно. Диссидент - не свойство души, а социальный статус: смените статус - изменится человек. Тот же Ленин, став (из диссидентов!) первым лицом государства, закрыл оппозиционные газеты, отправил в политизоляторы эсеров и выдворил из страны не согласных с режимом политиков и философов. Сталин уже практиковал превентивное уничтожение внутренних диссидентов прямо на дому. А из тех, кто ушёл за рубеж (их называли "перебежчиками"), удалось выжить лишь его личному секретарю Бажанову¹⁰ и контрразведчику Орлову¹¹ - остальных ликвидировала сталинская тайная полиция.

С наступлением "оттепели" температура общества стала быстро повышаться. Но, легализовав статус жертв культа личности, который теперь можно было критиковать, сколько душе угодно, режим не мог допустить какой либо критики в свой адрес. Поэтому в 60-е годы он стал бороться с новой волной диссидентов теми же способами, что и раньше: направлением в исправительно-трудовые лагеря, психбольницы или ссылку (Богораз, Марченко, Даниель¹²), выдворением из страны (Солженицын Галич, Щаранский, Буковский¹³) или публичным шельмованием (Пастернак¹⁴).

Поскольку диссиденты-шестидесятники в своём противостоянии режиму широко использовали самиздат ("Хроника текущих событий"), возможности зарубежных публикаций ("Континент", "Третья волна" и др.) - властью были взяты под особый контроль лица, работавшие в средствах массовой информации и литературе. Тем не менее, именно эти люди, поначалу даже обласканные властью (Василий Аксёнов, Анатолий Кузнецов¹⁵), становились диссидентами, причём, нередко помимо своей воли. Просто в их творчестве поднимались темы, запрещённые режимом к публичному обсуждению.

Из вышесказанного следует, что селекция, а проще прополка диссидентов происходит в любых социально-экономических условиях - при феодализме, капитализме, социализме. Этот процесс вершится и сегодня, но поскольку в метрополии общественно-политическая почва истощена вследствие перманентных рекультиваций и стала просто бесплодной - процесс переместился на периферию. Принцип прополки тот же, что в метрополии, и даже выгодно отличается от него простотой замысла и незамысловатостью исполнения.

В 80-е годы в Красноярске много неприятностей чиновникам доставил Н. А. Клепачёв, начальник краевой инспекции государственного архитектурно-строительного контроля. Он выступил против приписок и халтуры в жилищном строительстве, взбесив местную власть, именно этим путём зарабатывавшую тогдашние номенклатурные блага. Клепачёв не устраивал демонстраций, не призывал к свержению режима - он просто честно делал свою работу. Тем не менее, возмутитель спокойствия был уволен по надуманному поводу.

Скандал попал на страницы центральной печати, театр Советской Армии поставил о нём пьесу, написанную Р. Х. Солнцевым. А тут пошла перестройка, диссидента восстановили на работе и даже избрали депутатом крайсовета. Сиди Клепачёв смирно да спи себе на заседаниях - непременно прослыл бы символом борьбы с тоталитаризмом и может, даже попал в Госдуму. Но, будучи абсолютно неконъюнктурным человеком, он стал публично критиковать Ельцина (это в 1991-то году!), превратившись снова в диссидента - уже в глазах новой власти. О нём уже не пишут газеты, и не ставят пьес: его образ разрушает иллюзию гармонии между властью и обществом. И потом, диссидентов у нас сейчас нет, как раньше "не было секса". Словом, Клепачев - совершенно неактуальный типаж¹⁶.

Похожая судьба сложилась ещё у одного провинциального борца за справедливость. В 1988 году журналистка "Красноярского рабочего" М. Николаева опубликовала интервью с прокурором Красноярска Н. Н. Жуковой под заголовком "Квартирозахватчики"¹⁷. Это был, по сути, шокирующий рассказ о коррумпированности красноярских чиновников. Публикация, предавшая огласке "тайны мадридского двора", стала поводом для разноса прокурора на бюро горкома партии. Но помянутые в материале чиновники не пострадали и даже остались при квартирах, добытых в результате своих махинаций.

Неугодная коммунистам, Жукова оказалась не ко двору и при новой власти. Опасными для чиновников были не представления, не иски и даже не уголовные дела - а её газетные интервью, повествующие о жульничестве в городской мэрии, о бесконтрольных тратах бюджетных средств и незаконных комбинациях с городской собственностью¹⁸. Наконец, она подала в суд на великовозрастных отпрысков крупных чиновников, которым по блату достались престижные земельные угодья - и её сняли с должности, прибегнув к помощи генерального прокурора, А. Н. Ильюшенко, начинавшего свою карьеру в Красноярске¹⁹. Кстати, вскоре тоже снятого с поста и осуждённого - не за критику, а за злоупотребления.

Дальнейшая судьба Н. Н. Жуковой показательна в смысле нейтрализации диссидента как общественно значимой личности. Несмотря на снятие с поста прокурора благодарные горожане избрали её в Госдуму. Таким образом, с одной стороны она представляла наш край в Москве - и этим как бы признавались её заслуги в сфере развития правосознания земляков. С другой - Жукову выжили из этой сферы, и чиновники, с которыми она так яростно боролась, чувствовали теперь себя вольготно. Молодёжь уже не помнит её, но старожилы видят, как многие из тех, кого она обличала, стали крупными бизнесменами. Давно "отмывшими" свои капиталы и поэтому не досягаемыми для любого прокурора…

Особое место в этом синодике красноярских диссидентов занимает Вадим Алферьев. Ничем не отличавшийся от своих ровесников молодой журналист, стал в мгновение ока известен в 1993 году скандальными публикациями о присвоении государственными чиновниками муниципального имущества. В отличие от осторожных коллег он называл жуликов поимённо. В ответ герои его публикаций организовали на Алферьева покушение: рано утром его подстерегли неизвестные, избили и сбросили с парапета в Енисей. Милиция, как ей и положено, не нашла ни исполнителей, ни организаторов.

Но предупреждение не подействовало. В 1995 году Алферьев опубликовал материалы о коттеджах красноярской знати, выстроенных возле посёлка Удачный. И, назвав некоторых владельцев коттеджей, посулил продолжение расследования. 26 декабря 1995 года он был найден в подъезде своего дома с проломленной головой и многочисленными ножевыми ранениями, от которых умер. С тех пор критического пыла у красноярских журналистов поубавилось, и криминальные похождения крупных чиновников стали запретной темой. Все поняли: подобные публикации равносильны самоубийству…

Будь Алферьев сговорчивее, его не убили, напротив - помогли бы попасть в горсовет или законодательное собрание, Государственную думу, наконец. У нас десятки журналистов сделали себе карьеру, пресмыкаясь перед сильными мира. Алферьеву, в силу воспитания, был свойственен нон-конформизм, который нельзя ликвидировать никакими подачками. И тогда ликвидировали Алферьева. Но упоминать его имя боятся до сих пор - даже мёртвый, репортёр остаётся свидетелем коррумпированности и продажности власти²⁰.

Противостояние власти и диссидента не обязательно заканчивается гибелью последнего, а поражением - всегда. В 1989 году красноярца Андрея Зырянова обвинили в преступлении и осудили на основании сфабрикованного дела. 12 лет он пытался восстановить своё честное имя, добился заключения авторитетных юристов, свидетельствовавших о фальсификации обвинения - но дело так и не было пересмотрено. Тогда Зырянов подал ходатайство на имя президента России о выходе из гражданства, ввиду того, что тот как гарант конституции не в состоянии защитить его прав - и ходатайство, безо всякой волокиты было удовлетворено. Проще говоря: власть получила пощёчину от гражданина и молча утёрлась - но гражданин от этого ничего не выиграл. Общественному же мнению Зырянов был представлен как экстравагантный чудак²¹…

С диссидентами-одиночками, так или иначе, власть справляется. Хуже, когда она записывает в диссиденты какое-нибудь СМИ и начинает с ним бороться. Опыт такой борьбы достался ей по наследству ещё с XIX века, хотя она и не догадывается об этом. Исполнителей, готовых на любую оплаченную подлость, тоже во все времена хватало. Поэтому шантаж типографий, печатающих непокорное издание, препятствия к розничной продаже, срыв подписной кампании, финансовые проверки, судебные преследования, обыски в редакции, возбуждение уголовных дел по надуманным мотивам и даже вербовка сексотов среди журналистов - все эти фокусы практикуются у нас с незапамятных времён.

Приводить примеры не имеет смысла, читатель сам наслышан о закрытии газет, разгромах помещений телекомпаний, редакций с помощью правоохранительных органов - и даже об убийствах журналистов. Это происходит в наши дни и свидетельствует об одном: во все времена диссидентом стать очень просто - нужно лишь не скрывать своего отношения к происходящему вокруг. Вначале власть применяет к отступнику известную журналистам меру воздействия: используя административные рычаги, лишает издание источников финансирования. Если не помогает - издание автоматически зачисляется в диссиденты²². Со всеми вышеуказанными последствиями…

Валерий Кузнецов

Страница 10 из 11 Все страницы