Купец

Мастера мебельного цеха, которыми заведовал Илья Емельянович, говорили, что у него золотые руки. Прежде всего, он был прекрасным слесарем, кузнецом, шорником, сапожником. Все, что он делал, делал с любовью, с большим знанием дела, вкладывал в то, что творил, свою душу.

Как-то перед войной колония участвовала в какой-то промышленной выставке изделий. Илья Емельянович изготовил своими руками для выставки седло. Работа его была оценена высшим баллом, и седло уехало в Москву как лучший экспонат.

При оценке качества стали, ему было достаточно посмотреть, какие возникают искры, если ее приложить к наждаку, и по ним он определял, может ли эта сталь пойти на то или иное изделие.

Илье Емельяновичу быть бы ученым. Он умел проникать вглубь того, с чем сталкивался, и если встречалась какая-нибудь неясность, загадка, он старался найти разгадку и часто находил. Человек этот стоял обеими ногами на Земле, любил ее, был очень любознательным. Он в совершенстве владел казахским, китайским, монгольским языками. Память у него была колоссальная, хотя в школе он никогда не учился. Научил его читать, писать и четырем правилам арифметики беглый солдат.

Как-то я попросил его рассказать свою биографию.

− Какая же у меня биография? – сказал мне Илья Емельянович. – Словно я Володя (Ленина Илья Емельянович всегда называл по имени и объяснял: он мой годок).

Его дед, герой Отечественной войны 1812 года, побывал с нашими войсками в Западной Европе, насмотрелся, как там живут люди, не пожелал снова идти под ярмо помещика, а махнул на вольные земли в Сибирь, попал на Алтай и поселился на ничейной земле у реки Катуни. Там он нашел таких же беглых русских, поселившихся в этой стране богатств и сказочных чудес, русском Эльдорадо. На реке Семе он построил водяную мельницу, развел пасеку, промышлял зверя, искал золото, кузнечил.

Отец Ильи Емельяновича, Емельян Семенов, человек, который еле мог расписаться, обладал колоссальной памятью. Он занимался скототорговлей, почти не бывал дома, много ездил по торговым трактам Сибири, Казахстана, Китая и Монголии со своими многочисленными стадами скота и отарами овец. Никаких бухгалтерских книг у него не было. Все свои денежные связи он держал в своей памяти. Кстати сказать, для своих торговых операций собственных капиталов у Емельяна Семенова не было: он был связан с московскими гильдийскими купцами, у них и кредитовался.

В 1900 году, после покрова, вернувшись из Москвы, куда он всегда в это время ездил для расчетов со своими кредиторами, отец Ильи Емельяновича внезапно умер.

Похоронив отца, Илья Емельянович задумался, что делать. От своего деда он научился многим специальностям (деда давно уже не было в живых). Много тысяч верст исколесил он и по торговым путям-дорогам, помогая отцу. Решил Илья Емельянович поехать в Москву к его шефу. Добравшись на лошадях до Омска, а дальше, до Москвы на поезде, по железной дороге. Московский шеф никогда не видел Илью Емельяновича в глаза. Встретившись с ним, зорко посмотрев, спросил:

− Никак Емельяна сын. И, почувствовав недоброе, добавил: − А тятька что?

− Да, сын, − подтвердил Илья Емельянович, − А тятьку недавно похоронил.

Купец пригласил его к себе, долго расспрашивал о том, как случилось это несчастье. Купеческое дело опасное. С купцом всегда деньги, а до денег много охотников. Где бы ты ни был, с кем бы ты не встречался, а всегда смотри в оба, а то быстро отправят на тот свет. Узнав, что Емельян умер своей смертью, купец несколько успокоился и, наконец, спросил:

− Ну, а ты чем думаешь заняться? Тоже. Видимо, по купечеству.

− Хочу, так как тятька. По его путям-дорогам уже много изъездил. Вот только деньжишки потребуются.

− А за деньгами завтра приходи. Деньги есть.

− На следующий день, − рассказывал Илья Емельянович, − купец с глазу на глаз, без всяких документов и расписок вручил мне сорок тысяч бумажками, и мы расстались.

Страница 6 из 15 Все страницы