IV.

Итак, "отстающие" получили необыкновенную привилегию: считаться учеными, оставаясь на самом деле неучеными. Но такую привилегию невозможно даровать под звуки фанфар и сделать предметом гордости; ее волей-неволей приходится стыдиться и скрывать. Нельзя прямо предложить преподавателям ставить отстающим пятерки или хотя бы тройки за то, что они отстающие; можно только заставить снижать требования и смотреть сквозь пальцы на списывание и шпаргалки. Это делает привилегию отстающих очень двусмысленной. Она и сама по себе - источник унижения на всю жизнь, ибо состоит, собственно, в том, что человек получает право заниматься делом, к которому он не пригоден, а это не может не вызвать чувства ущербности, осознанного или неосознанного. Но и чтобы ее получить, необходимо несколько лет постоянно унижаться: украдкой списывать, прятать шпаргалки, дрожать, что тебя схватят за руку или просто обнаружат твою несостоятельность. Совестливую натуру такое систематическое унижение может свести с ума; выдерживают только циничные.

Так воспитывается тип, называемый на современном студенческом жаргоне "халявщиком": невежда, выдающий себя за компетентного специалиста и настолько привыкший к надувательству, что оно становится для него образом жизни. И "халявщику" открывается зеленая улица. Однажды, когда я был еще совсем молодым преподавателем, мне пришлось на госэкзамене по математике отобрать шпаргалку у заочника, который очень уж нахально ею пользовался. Заочник этот был не простой: он заведовал физической лабораторией в том же институте, где учился, и говорили, что он из одного села с директором⁴. Посовещавшись, комиссия разрешила ему взять другой билет. (К стыду своему я должен сказать, что не возражал и даже, кажется, сам предложил это сделать.) На второй билет он с грехом пополам ответил и получил тройку. Через два месяца этот человек был уже преподавателем института, а через год - деканом физико-математического факультета.

Среди благополучно оканчивающих вузы и благополучно совершающих служебную карьеру есть безнадежные тупицы, есть такие, которые даже при нынешних предельно заниженных требованиях не вылазят из двоек. Но не в них главная опасность. Самый опасный "халявщик" - тот, у кого при низком общекультурном уровне и отсутствии подлинного, бескорыстного интереса есть все же кое-какие способности в своей специальной области - средние, или немного ниже среднего, или даже немного выше среднего. Студент, отличающийся от двоечников только чуть более высоким уровнем специальных способностей, легко подпадает под их влияние, усваивает их психологию и их мораль (воздействию которой он подвергался, скорее всего, уже в школе, а может быть и дома). Так же, как двоечники, он сдает экзамена "на халяву", не брезгуя при случае шпаргалками, и заканчивает образование, так и не развив свои скромные способности и оставшись, в сущности, малограмотным. Вот такой-то человек - троечник или даже пятерочник по формальным отметкам и двоечник по сути - и идет потом прежде всех в ход и делает успешную карьеру в любой области. Разумеется, если умеет ладить с начальством. Но это ему обычно не трудно, поскольку главное, что мешает ладить с начальством - собственное мнение, а у нашего героя собственному мнению неоткуда взяться. И именно такие люди занимают ключевые позиции повсюду - в партийном и государственном аппарате, в армии, в промышленности, в здравоохранении, в образовании, даже в науке и искусстве. Из них же состоит в подавляющем большинстве высшее начальство. (Впрочем, среди него много и просто тупиц.) Это значит, что проекты и решения, от которых зависят судьбы народов, а теперь уже и судьбы самой природы, разрабатываются и принимаются двоечниками - людьми малограмотными и глубоко нечестными. Основа всей их деятельности - жульничество. Привыкнув обжуливать преподавателей на экзаменах, они и потом стараются всех обхитрить и обжулить: и своих соотечественников, и иностранцев с их правительствами, и даже природу с ее законами. Один из бесчисленных примеров такого государственного жульничества - политика в области вычислительных машин. На заре компьютерной эры, в 50-е годы, наши машины по качеству своей архитектуры не уступали американским. Но потом высшее начальство распорядилось свернуть дальнейшие разработки, решив, что выгоднее будет воровать заграничные образцы. В обход американских законов, запрещавших продажу Советскому Союзу вычислительной техники, через какую-то подставную фирму купили уже устаревшую к тому времени машину и с помощью нескольких НИИ кое-как наладили ее тиражирование. (Ходили слухи, что ЦРУ знало об этой операции заранее и нарочно подсунуло устаревший образец.) Отсюда и пошло наше безнадежное отставание в этой области⁵. А что сказать об ущербе, нанесенном дисквалификацией и деморализацией специалистов? Распались первоклассные исследовательские коллективы, работавшие с тогда уже редким энтузиазмом, и целые институты были поставлены в положение школьников, списывающих домашнее задание у соседа. "Мы создали машину", - говорили в одном из таких институтов. То же самое было - и есть - во множестве других областей. И всюду, разумеется, жульничество приводило к плачевным результатам. А уж о тех случаях, когда пытались обжулить природу, нечего и говорить. У всех нас перед глазами трагедия Аральского моря, и если бы она была единственной!

⁴.Ректоры тогда были только в университетах, прочие высшие учебные заведения возглавлялись директорами.

⁵.Шли и другие причины отставания, но эта - одна из главных.

Страница 3 из 6 Все страницы