9. (Почему в стране с тоталитарным режимом с вами не будут говорить откровенно)

Типичные высказывая американца выглядят, примерно, таким образом: «Вы не были на Кубе, а я недавно был, и говорил на улице со случайными прохожими. Они довольны режимом», или: «Моя сестра недавно была на Кубе, она свободно ездила, куда хотела, и говорила по-испански с женщинами в сельскохозяйственном кооперативе. Там их было около 20, и все были настроены в пользу режима».

Что сказать о такой наивности? Представьте себе, что с кубинцем заговаривает на улице незнакомый иностранец. Он может быть подосланным агентом полиции, и каждый знает о таких случаях. Его может сопровождать переодетый сыщик, приставленный наблюдать за ним. Наконец, случайный прохожий, услышав этот разговор, может донести об этом. Чего ради кубинец станет рисковать? Допустим даже, что режим Кастро несколько ослабел, что много иностранцев бродит без присмотра. Все равно, можно нарваться на неприятности: вызовут для «объяснений» в полицию, «проработают» на собрании. Зачем осложнять себе жизнь? Кубинец, говорящий по-английски, это обычно служащий в какой-нибудь государственной конторе, чиновник. Эти особенно не любят рисковать карьерой.

Американка в колхозной бригаде, говорящая по-испански с 20 женщинами, не понимает, что одна или две из них – регулярные осведомители полиции; а еще 2–3 могут побежать с доносом из опасения, чтобы их не обвинили в недоносительстве. В тоталитарной стране не донести о чем-то – особенно о разговоре с иностранцем – это уголовное преступление. Представьте себе, что одна из колхозниц бригады стала бы жаловаться иностранке. Ясно, что в тот же вечер об этом знали бы в партбюро колхоза и в отделении КГБ. Я нарочно применяю здесь советские термины, поскольку учреждения тождественны. Есть еще одна сторона дела, не замеченная этой американкой. Конечно, ее подход к теме разговора не мог не насторожить колхозниц. Ведь американские «левые», как всем известно, ищут способы оправдать режим Кастро, приуменьшить его жестокость. Это нужно им, чтобы поддержать свои старые иллюзии, и чтобы обвинить во всем американское правительство. Конечно, такую позицию американка и выдала самим тоном разговора. У нас больше всего боялись «левых» иностранцев, объективно выступавших в поддержку режима – также и в печати. Если бы в бригаде возник спор, американка могла бы его вынести на обсуждение в своей стране. Не лучше ли избежать такого скандала?

Простые люди в условиях тоталитарного режима становятся осторожны. Если они «едят один раз в день», им надо думать, как бы их не лишили продовольственных карточек. На Кубе едят по карточкам; чтобы уморить человека, нет уже надобности его судить. Женщины в той бригаде, где была эта американка, должны были кормить своих детей. Надо думать, придя к себе домой, они отчетливо выразили, чтó думают об американской гостье. Я слышал такие разговоры много раз.

В условиях доверия, после длительного знакомства, кубинец скажет вам правду. Попытайтесь тогда поговорить с ним – наедине.

Правда ли, что американцы наивны, как дети? Думаю, таковы всегда люди, выросшие без страха и живущие без особенных забот. Американцу не приходится бояться тюрьмы, и он не знает, что такое голод. Я вовсе не желаю ему приобрести этот опыт. Пусть будет на свете больше наивных людей, приятных иллюзий и застольных разговоров. Ну, а им – слаборазвитым – достаточно есть раз в день. Ведь они этим довольны, не правда ли?

Страница 10 из 10 Все страницы