Раздел 5

Обсуждение «подписантов» В НГУ И ФМШ

№ 1

Протокол заседания кафедры философии и научного коммунизма НГУ,

3 апреля 1968 г.

Присутствовали: Борисов В. Н. , Акципетров А. А. , Алексеев И. С. , Гуваков В. И. , Карих Ф. З. , Конев В. А. , Кочергин А. Н. , Рабкрин И.А., Розова С. С. , Хохлов Н. А. , Яновский Р. Г.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

Обсуждение непартийного поступка И. С. Алексеева и В. А. Конева

Борисов В. Н. Двадцать третьего марта в газете «Нью Йорк Таймс» было опубликовано письмо, подписанное рядом сотрудников СО АН, преподавателей НГУ и адресованное Генеральному прокурору СССР т. Руденко, по поводу процесса над Гинзбургом, Галансковым, Добровольским и Лашковой. Двадцать седьмого марта это письмо было передано радиостанцией «Голос Америки». Среди подписавших письмо два работника кафедры: Алексеев и Конев. Кроме них письмо подписали еще 5 беспартийных преподавателей университета. Далее зачитывается текст письма.     Таким образом, письмо было использовано империалистической пропагандой во враждебных  делу коммунизма целях. Мы должны  рассмотреть случившееся, выяснить, как могло получиться, что два коммуниста, преподавателя общественных наук, оказались участниками этого события, дать ему принципиальную политическую оценку и сделать из случившегося выводы, направленные на улучшение политического воспитания как студентов, так и самих преподавателей. Очевидно, необходимо критически проанализировать нашу деятельность и выяснить, случаен ли этот факт, или он связан с какими-то недостатками и просчетами в нашей деятельности.

ВОПРОСЫ:

Карих Ф. З. Кто еще из сотрудников СО АН подписал письмо?

Отвечает Яновский Р. Г. 1 Посев. 1968. № 7 (июль). С. 21 Коммунистов – пять человек 2 Посев. 1968. № 7 (июль). С. 21. Кроме наших – еще Рожнова, Яблонский и Борисова. Всего же около 40 человек, – оказалось, что некоторые из ранее названных не подписали.

Кочергин А. Н. Известно ли, кто составил текст письма?

Конев В. А. Мы не знаем.

Алексеев И. С. Тоже не знаю.

Карих Ф. З. Как письмо попало за границу?

Конев В. А. , Алексеев И. С. – Не знают.

Яновский Р. Г. Кто обращался с предложением подписать письмо?

Конев В. А. Ко мне обратилась Громыко, с которой я знаком по совместной работе на гумфаке, а также нередко встречались во дворе во время прогулок с детьми.

Алексеев И. С. Мне также предложила Громыко.

Яновский Р. Г. Считаете ли Вы нормальным, что так легко восприняли агитацию Громыко?

Конев В. А. Сейчас я понял, что это ненормально, но тогда мне казалось, что в этом нет ничего особенного.

Яновский Р. Г. Делились ли Вы об этом факте с кем-либо из товарищей?

Конев В. А. Нет, я думал, что об этом все знают. В. А. Конев зачитывает объяснение, представленное в партком. В добавление я могу сказать, что за последние дни многому научился и прочувствовал многие вещи, которые раньше знал лишь теоретически. Это для меня самое главное. Политические термины наполнились конкретным содержанием. За последнее время в нашей стране происходили большие изменения в направлении дальнейшего развития социалистической демократии, и я сам лично стремился участвовать в этих процессах. Но в данном случае я выбрал не те средства, не те пути, следствием чего является использование моих действий нашими идейными и политическими противниками. В осознании ошибочности моего поступка мне помогли старшие товарищи. Теперь я знаю, что такое политическое чутье, политическая  зрелость, необходимые мне как коммунисту.

Алексеев И. С. Говорит, что мотивы, которые побудили его подписать письмо, совпадают с теми мотивами, от которых говорил Конев: заинтересованность в информации по поводу тех событий, которые происходят в нашей стране и за рубежом. Этот абстрактный принцип, однако, оказался несоотнесенным с конкретной  действительностью, не получил под собою реальной почвы. Мое действие привело к последствиям, которые мешают, а не способствуют достижению этой цели. Использование письма в качестве орудия идеологической борьбы говорит о том,  что оно принесло ощутимый конкретный вред нашей партии, хотя я исходил из прямо противоположных, но слишком абстрактных побуждений. С моей стороны имела место и недооценка факта опубликования письма за границей.  По сути дела, здесь мои желания (увеличение потока информации) также оказались не соответствующими реальной действительности. В итоге я должен признать, что мое действие является неправильным.

Кочергин А. Н. Надо расчленить два аспекта этого дела: 1. Было ли письмо написано сознательно. 2. Какое отношение к нему имеют наши товарищи. Не склонен считать, что они подписали бы письмо, зная что оно попадет за границу. Они проявили политическую близорукость. Вступая в партию, каждый должен знать, что это союз единомышленников, а не дискуссионный клуб. Есть определенные нормы проведения внутрипартийных дискуссий. Приводимые авторами письма аргументы об отсутствии информации о процессе, о его ходе несостоятельны. Считаю, что информация была достаточной. О том, что процесс открытый, сообщалось в печати. То, что не каждый мог попасть – это нормальное явление. Требовать публикации материалов подобных процессов – это неразумно. Для меня факт антисоветской деятельности подсудимых доказан. Письмо кто-то сделал нечистыми руками. Об этом свидетельствует и факт его очень быстрой передачи за рубеж.

Хохлов Н. А. Мне тяжело присутствовать на сегодняшнем заседании, ибо знаю Конева и Алексеева как талантливых преподавателей, которые могут сделать много  положительного для нашего общего дела. Это часть нашего коллектива, и мы виноваты, что это случилось. Мы все заинтересованы в развитии социалистической демократии.  Мы можем проявлять беспокойство по этому поводу  и задавать те или иные вопросы соответствующим органам. Но при этом не должна отступать на второй план партийно-организационная сторона наших действий. Меня удивляет, почему не посоветовались с товарищами, – они сумели бы предостеречь вас от этого шага. Вы нарушили номы партийной дисциплины. Но хорошо, что вы правильно оценили свои действия. Говоря о нашей общей вине, нужно признать, что  партийная работа на кафедре ведется недостаточно. Очевидно потому, что члены кафедры разбросаны по партийным организациям факультетов, а нужна своя партгруппа. Это один из выводов из этого события. Оказывается, в некоторых вопросах мы недостаточно зрелы. Необходимо создание партийной группы и усиление взаимного доверия.

Рабкрин И. А. Товарищи говорят, что болеют, переживают за наш советский строй, за то, чтобы у нас всегда и во всем был социалистический порядок. Мотивы, которые руководили ими, вполне объяснимы и понятны. Но они поступили с точки зрения методов неправильно. Существуют известные организационные формы решения подобных вопросов:  обращение в партийные органы, беседы с товарищами и т. п. Какие-то из данных форм надо было применить и в данном случае. В этом отношении они заслуживают сурового партийного осуждения, тем более что этими обстоятельствами воспользовались наши идеологические противники.

Розова С. С. Все происшедшее, конечно, очень прискорбно. В какой-то мере чувствую за это ответственность. Мотивом, руководившим поступком Алексеева и Конева, явилось, конечно, стремление совершить действие в направлении развертывания нашей  демократии, гласности. Но факт публикации письма за рубежом дает основания представить их действия как действия людей, работающих объективно на врага.  Мне очень прискорбно, что мы вынуждены осуждать наших товарищей за произошедший в их действиях разрыв между благими целями, которые мы разделяем, и средствами. Но я знаю этих людей, знаю, что они преданы нашему делу  всем сердцем.

Яновский Р. Г. Согласны ли вы с той оценкой, которую дали своему поступку Алексеев и Конев?

Борисов В. Н. Мы должны прежде всего дать принципиальную партийную оценку самому поступку, а затем уже оценить всю деятельность Алексеева и Конева.

Розова С. С. Считаю, что как коммунисты они не имели права на такой поступок.

Акципетров А. А. В оценке события согласен с общим мнением, что товарищи совершили огромную  политическую ошибку. Каждый может просить и даже требовать информации по тем или иным событиям. Но содержание письма выходит за рамки вопроса об информации, что должно было насторожить. Несерьезно они отнеслись также к организации своих действий, не позаботились о том, чтобы их письмо достигло  той цели, которую они преследовали.   Сами они здесь дали правильную оценку своих действий.

Гуваков В. И. Абстрактное, без учета конкретных условий современной политической борьбы движение за развертывание демократии не может привести к положительным результатам. Так и оказалось. Его легко смогли использовать враги. Передача письма за рубеж – это провокация с целью образовать брешь во взаимоотношениях различных слоев нашего общества. Радует единодушная оценка поступка на кафедре, принципиальный партийный подход к нему. Это подтверждает жизнеспособность, идеологическую выдержанность, политическую зрелость кафедры как коллектива.

Карих Ф. З. Вопрос, который мы обсуждаем, всех нас очень волнует. Я считаю, что т. т. Алексеев и Конев сами правильно оценили свое поведение. Все мы уверены, что они не предполагали, что письмо может попасть за границу. Не понятно только, как можно подписывать документ, который не был понят до конца. Это политическая близорукость, тем более что инициатива исходила от  беспартийного человека. Это, конечно, непартийное поведение. Такие вопросы нужно решать в партийной среде, принятыми в партии методами, ибо сам вопрос о дальнейшем расширении социалистической демократии исходит от партии. Мы можем  осудить поступок наших товарищей как непартийный, но этот вопрос должен решаться на партийном собрании университета.

Яновский Р. Г. Рассматриваемый вопрос касается не только нашей кафедры, но партийной организации всего Академгородка и города в целом, он касается борьбы нашего народа с империализмом. В райкоме собирался партийный актив, этот вопрос рассматривался на обкоме КПСС. Все участники этого дела поставлены в ответственное положение. Очень прискорбно, что из пяти коммунистов, подписавших это письмо, – двое с нашей кафедры. Мотивы, которыми они руководствовались в своих действиях, – особый вопрос, и не об этом сейчас идет речь. Но ведь ни один из вас не поставил эти вопросы (об информации и др.) ни в партийной организации, ни в печати, ни в вышестоящих партийных организациях. Нужно всем понять, что мы имеем дело с прямой идеологической диверсией. В мире идет острая идейная борьба, и спокойной жизни ждать нечего. Досадно, что товарищи проявили политическую близорукость и непредусмотрительность, что они не имели даже копии документа, который подписали. Но радует, что Игорь Серафимович и Владимир Александрович принципиально оценили свой поступок, честно обо всем сказали. Это достоинство, это правильная позиция. Нарушением Устава партии явилось также то, что вы пошли на поводу у беспартийных вместо того, чтобы вести их за собой, не сообщили о случившемся в партийную организацию и даже не проинформировали своих ближайших товарищей по кафедре. С подобными идеологическими диверсиями нам, по-видимому, еще придется сталкиваться. Мы должны уметь давать событиям правильную политическую оценку, уметь ориентироваться в них. Чтобы разобраться в деле группы Гинзбурга, информации было достаточно. Чем прямее и острее мы осудим случившееся, тем  лучше. Алексеев и Конев должны  открыто, прямо проанализировать ошибки. Они должны найти силы признать это публично и перед студентами и перед общественностью. Нужно четко выразить свою позицию: с кем вы. Нужно отметить, что у Алексеева это не первый случай  политически ошибочного поступка. Ему будут предъявлены на партийном собрании особенно серьезные претензии, их нужно будет принять. Честная, открытая позиция должна быть во всем. Думаю, что поступок Алексеева и Конева надо осудить как непартийный, наносящий вред нашей партии. Но определенная доля ответственности лежит на всех нас, и мы должны сделать правильные выводы.

Борисов В. Н. Думаю, что мы можем быть удовлетворены ходом обсуждения вопроса на кафедре. Сами  Алексеев и Конев  и все члены кафедры дали их поведению правильную  партийную оценку. В дополнение к ней я хочу подчеркнуть следующее: необходимо прежде всего дать оценку письма как политического документа. Можно столкнуться с мнением, что если бы  письмо не было опубликовано за границей, то все было бы в порядке, подписавшие его были бы правы. Думаю, что это не так.  Письмо носит непартийный характер по самому своему содержанию, по основной своей направленности. Беспокойство по поводу недостатка информации является только ширмой. Это видно из того, что авторы письма требуют отмены приговора, пересмотра дела и наказания виновных, с их точки зрения, в его ведении лиц. Это значит, что несмотря на отсутствие информации (мнимое), у них имеется совершенно определенное мнение о самом процессе. Я уверен,  что вопрос об информации только повод для выступления в защиту самих подсудимых и их действий, для будораживания общественного мнения вокруг этого дела. В политике нужно учитывать тончайшие оттенки поведения. Могут сказать: разве невозможны ошибки в деятельности различных органов, в том числе и судебных и  разве не нужна их критика? Конечно, возможны. Но все дело в духе критики, в ее направленности. Критика должна быть лояльной. Она должна быть направлена на укрепление единства партии и народа. Письмо же объективно ведет к противоположным результатам.

Что же касается участия в этом деле наших товарищей, то конечно у нас нет  сомнения в честности их намерений, но оценка их поступка должна основываться прежде всего на его объективных последствиях. Я полностью согласен с той его характеристикой, которая здесь уже была дана. Алексеев и Конев проявили политическую близорукость и безответственность, подписание ими такого письма является непартийным поступком. Важно выяснить – является ли такой поступок случайным или нет? Его нужно рассматривать в связи со всей их деятельностью, производственной и общественной. Как заведующий кафедрой я в целом положительно оцениваю учебно-производственную, научную и общественно-воспитательную работу Конева и Алексеева. Хотя в ней, конечно, имеются те или иные недостатки, но они не носят непартийного характера. Поэтому этот поступок, мне кажется, не является определяющим для их характеристики в целом. Это, по-моему, совершенно бесспорно в отношении Конева. Сложнее вопрос в отношении Алексеева. Известно, что в прошлом он допускал подобные же просчеты, хотя за последние три года он значительно вырос, как мне казалось, в партийно-политическом отношении. При обсуждении этого вопроса в дальнейшем все будет зависеть от того, насколько искренне Алексеев осознал ошибочность своего поступка.

Я согласен с тем, что в случившемся есть определенная вина всего коллектива кафедры в целом и моя как заведующего в особенности. Главное – на кафедре недостаточен партийно-политический контакт. Кафедра наша молодая как коллектив и большинство ее членов – молодые преподаватели. За последние три года мы сумели установить единство в научно-производственном плане.  Кафедра выступает как единый научный коллектив. Отношение студентов к преподаванию философии за последнее время изменилось в лучшую строну. В этом заслуга кафедры в целом и в том числе тт. Алексеева и Конева. Но в партийно-организационном отношении кафедра не представляет собой единый коллектив. Я поддерживаю предложение о создании на кафедре партгруппы. В заключение я хочу сказать, что осуждение на кафедре непартийного поступка т т. Алексеева и Конева носило принципиальный и вместе  с тем товарищеский характер. В его оценке мы все  единодушны, что очень  важно. Я согласен с Яновским, что Алексеев и Конев должны выразить свое отношение к своему поступку и в целом к рассматриваемому событию перед студентами.

Конев В. А. Оценить поступок после того, как он совершен, конечно, легче. К сожалению, я не сумел это сделать раньше. Я полностью согласен с его характеристикой, данной товарищами. Его обстоятельное обсуждение только на пользу и поможет мне в дальнейшем заранее оценивать свои действия.

Алексеев И. С. Я также многое подчеркнул из выступлений товарищей.  Они многое мне дали для понимания ошибочности поступка, его непартийного характера и помогут в дальнейшем для выработки правильной партийной политической линии во всей мой деятельности.

РЕШЕНИЕ:

Обсудив вопрос о поступке т. т. Алексеева и Конева, кафедра единодушно осуждает его как непартийный и считает:

1. Письмо, подписанное группой сотрудников СО АН и преподавателей НГУ и опубликованное в буржуазной печати, направлено на подрыв морально-политического единства советской интеллигенции, партии и народа.

2. Подписав это письмо т. т. Алексеев и Конев проявили как коммунисты политическую близорукость и безответственность и объективно, независимо от своих благих побуждений оказались на поводу у наших политических противников. Вместе с тем кафедра с удовлетворением отмечает, что они искренне осознали ошибочность своего поступка и дали ему правильную оценку как непартийного.

3. Кафедра считает, что одной из причин случившегося факта является недостаточный партийно-организационный контакт между коммунистами кафедры. Для его преодоления целесообразно создание на кафедре партгруппы.

4. Кафедра считает, что т. т. Алексеев и Конев как коммунисты должны ответить за свой поступок перед всей партийной организаций университета и понести строгое партийное наказание. Принципиальное признание ими ошибочности своего поступка должно иметь воспитательное значение не только для них самих, но и для студентов.

Решение принято единогласно.

ГАНО. Ф. Р-1481. Оп. 1. Д. 419. Л. 58–66

№ 2

Протокол заседания парткома НГУ,

8 апреля 1968 г.

Присутствовали: Демидов В. А. , Шерешевский Б. М. , Бочарова Л. С. , Беляев С. Т. , Алексеенко Г. А. , Андреев В.А., Тайцлин М. А. , Швецов Г. А. , Репина М. А. , Конев В. А.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Персональное дело коммуниста Конева В. А.

2. Персональное дело коммуниста Алексеева И. С.

1. ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО КОММУНИСТА В. А. КОНЕВА

По первому вопросу слушали Демидова  В. А.

СУТЬ ДЕЛА. «Голос Америки» передал письмо о пересмотре суда над Гинзбургом и др. Письмо подписали 46 человеке из Академгородка. Среди подписавших письмо и Конев В. А. , об этом я узнал на заседании бюро обкома КПСС. На заседании обкома был высказан ряд критических замечаний в адрес университета. С Коневым состоялась беседа, он дал объяснительную записку, в которой дал правильную оценку своему поступку. В разговоре сказал, что не представлял, что классовая борьба носит такой характер. Письмо дала подписать Громыко М. М. На кафедре  философии обсуждались эти вопросы, все члены кафедры осудили непартийный поступок.

ВОПРОСЫ К В. А. КОНЕВУ И ЕГО ОТВЕТЫ:

Как Вы оцениваете свое поведение? – В ходе своей работы часто сталкивался с вопросами о процессе. Студентам я ничего объяснить не мог и считал, что недостаточная информация – существенный недостаток. Когда принесли письмо, где основным было расширение информирования, я поставил свою подпись. И только позднее, когда передал «Голос Америки» и беседовали по содержанию письма, мне стал ясен смысл политического поступка. За это время мое политическое сознание значительно повысилось.

Не кажется ли Вам, что здесь солидарность с лозунгами ? 1 Имеются в виду лозунги, появившиеся в начале 1968 г. на ряде зданий Академгородка с протестом против «процесса четырех» – Нет, речь идет о том, что ход процесса неизвестен.

Подписывая это письмо, Вы встали на путь нелегальной борьбы. Почему Вы об этом никому не сказали? –  Я считал, что это мое личное дело.

Внимательно ли Вы прочитали или подписали наспех? – Громыко встретила меня на улице, потом мы зашли к ней домой, я прочитал и подписал. Считаю, что внимательно.

Чем Вы объясняете, что из всех членов парткома выбрали Вас? – Я не могу ответить на этот вопрос. Очевидно, потому, что мы знакомы.

Какую цель Вы преследовали, подписывая это письмо? – Единственное требование – гласность подобного рода процессов, которые вызывали много вопросов у студентов.

Члены парткома занимались бурной деятельностью по разъяснению этого письма. Что Вы сделали  по этому вопросу? – В четверг у меня был поток и я почти всю лекцию посвятил этому вопросу. Говорил студентам, как важно учитывать последствия своих шагов, что принял участие в подписании письма и что столкнулся с конкретными условиями классовой борьбы. На семинарах в группах тоже говорил об этом.

ВЫСТУПИЛИ:

Борисов В. Н. Я до самого последнего момента я не знал о письме и что его подписали наши товарищи с кафедры. Я разговаривал с Коневым и он сразу же дал правильную оценку своему поступку. Коллектив кафедры при обсуждении проявил принципиальность, политическую зрелость. Раз два члена кафедры подписали письмо, значит у нас на кафедре недостаточная политическая работа, члены кафедры разобщены   по факультетам, надо создать партийную группу. Я считаю, что подписавших письмо можно разделить на две группы: а) первая, грубо говоря, – «лопоухие», которые оказались случайно; б) вторая группа – люди, которые готовы поставить свою подпись под любым документом, где подвергаются критике любые аспекты нашей жизни. Вина наших товарищей, что они оказались среди подписавших. Но это отнюдь не снимает ответственности  и с меня, как с заведующего кафедрой.

Орлов Е. Т. [В. А. Конев] говорит, что совершил поступок по глупости.  Я бы сказал, что это преступление. По глупости люди совершают и предательство. Вы член парткома и должны быть бдительными, правильно воспитывать и студентов. Вы всех нас поставили в очень тяжелое положение. Предлагаю вывести из состава парткома и объявить строгий выговор.

Тайцлин М. А. Такого рода письма не содействуют развитию демократии. На парткоме мы разбирались в лозунгах и по другим вопросам. Вы присутствовали и как-то странно, что подписали это письмо и промолчали. Я поддерживаю предложение Е. Т. Орлова.

Бочарова Л. С. Очень многие колеблются между марксизмом и либерализмом. Ленин говорил, что от либерализма к старости остается красным только нос. Мы должны быть пропагандистами и проводниками идей марксизма в жизнь. Вы, Владимир Александрович, молодой коммунист и человек, и не видели, не ощущали классовой борьбы, тем более Вы обязаны советоваться со старшими. Пренебрежение опытом Коммунистической партии, классовой борьбы – это плохо. Почему Вам это письмо принесли на подпись? Может быть потому, что Вы позволяли себе играть в либерализм? Я поддерживаю предложение К. Т. Орлова.

Шерешевский Б. М. Партком может и должен дать правильную оценку случившемуся. Мы хорошо знаем положение в нашей стране и за рубежом. Для буржуазной прессы это письмо – находка, и не случайно, что почти вся правая печать поместила это письмо. Это событие в нашей стране подается под определенным соусом (конфликт ученых и Кремля,  из глубины России голос ученых против кремлевских руководителей и т.д.). Мы пожинаем издержки порядков до октябрьского Пленума 2 Речь идет об октябрьском Пленуме ЦК КПСС 1964 г., принявшим решение об отставке Н. С. Хрущева , когда стало модой писать и говорить обо всем и всех. В этой обстановке проходили студенческие и аспирантские годы В. А. Конева. Если бы В. А. Конев прошел хорошую жизненную школу, возможно, этого бы не произошло.  Конев говорит, что тщательно прочел письмо, но он не понял хитрой механики. Это письмо подготовили умные люди. Нет ни одной лишней фразы, запятой. Ставится под сомнение принцип гласности. Вместе с тем говорится, что авторы письма черпали сведения из других источников. Как Вы могли подписывать, если на процессе не были, никакой другой информацией не пользовались?

До 1953 г. действительно были случаи нарушения социалистической законности, допускались случаи произвола и т.д. Ничего подобного сейчас нет. Процесс по делу Рыкова, Бухарина был открытым, присутствовали корреспонденты из других стран, но как оказалось впоследствии, факты были подтасованы и часть из осужденных реабилитирована. Как же можно говорить самим, не разобравшись в сути дела? Философ должен уметь разобраться.

У меня сложилось мнение о Коневе, что это честный, преданный человек, но для политики это не имеет никакого значения. Есть все основания говорить, что Конев совершил политическую ошибку в силу своей аморфности. Вы с ними разговаривали и раньше, и у них сложилось мнение, что Вы подпишите, поэтому к Вам и обратились. Конев сказал, что подписал письмо значительно раньше,  чем о нем стало известно. Очевидно, его мучила совесть. Поступок Конева заслуживает более сурового наказания, но учитывая его признание и осуждение своего поступка, я согласен с предложением Е.Т.Орлова.

Гришутин В. Г. С оценкой я согласен – непартийный поступок Конева. Но мне непонятны средства, избранные для устранения недостатков в судебных делах – писать какие-то письма, коллективно их подписывать и т. д. Нужно ставить вопрос прямо и принципиально перед партийной организацией. Текст письма – требование, причем в бестактной форме. На заседании кафедры философии дана правильная оценка. Преподаватели философии должны быть более бдительными. По-партийному Вас следует исключить из партии, но учитывая Вашу исключительную честность, порядочность и трудолюбие, я присоединяюсь к мнению, что объявить строгий выговор.

Андреев В. А. Мне кажется странным, что письмо подписали преподаватели с кафедры философии. Вопросы нужно ставить более принципиально и решать на партсобрании. Нужно выступить перед студентами и дать оценку своего поведения, так как к Вашему мнению очень прислушиваются. Я поддерживаю предложение о строгом выговоре.

Швецов Г. А. Когда стало известно о письме, то сначала студенты говорили, что ничего, собственно, в этом нет. Потом, когда Конев выступил на потоке и рассказал о своем поступке, они пришли в комитет комсомола и рассказали, как очень убедительно он рассказал о неправильном поведении, о неверных методах борьбы, и студенты сами поняли, в чем вред этого письма. Очень уважают студенты Конева, и не нужно было подписывать этого письма. Я поддерживаю предложение о строгом выговоре.

Шерешевский Б. М. Дело не в том, что кто-то борется за демократию. Ленин говорил, что политика – это не арифметика и даже не алгебра. Нужно уметь студентам разъяснять и тогда они поймут, кто прав.

Беляев С. Т. Положение университета особое, особое положение и преподавателя, мы работаем со студентами, и наши ошибки могут повторяться в них. Мы должны рассматривать этот случай с точки зрения воспитательной работы. Где наши упущения, в чем причина, что ряд сотрудников могли подписать это письмо. Я бы не считал, что это положение простое и ясное. Студенты получают информацию из наших газет и вечерами слушают зарубежные передачи, они не могут переварить всю эту информацию. Поэтому нужно воспитывать внутреннюю убежденность. По-видимому, мы делаем это недостаточно. На этом случае можно многому научить, показать как аморфная борьба за справедливость используется в классовых целях.

Академгородок живет особенной жизнью, и многие проблемы обсуждаются определенной группой людей, а коммунисты допускают крайнюю безответственность. Только принимая во внимание личность Конева и что он понял свой поступок, и этот случай пойдет ему на пользу, я согласен с предложением.

Демидов В. А. Членами парткома дана обстоятельная оценка случившегося. С появлением письма ситуация в университете была очень сложная, когда студентам разъяснялась сущность письма и давалась соответствующая оценка, то реакция студентов была самая положительная. О создании партгруппы на кафедре философии. По-моему, это не очень серьезно, – кто выдвигал эту идею, хотел переложить вину еще на кого-нибудь. Кафедра философии в университете не дает правильной оценки в воспитании студентов, недостаточна активность преподавателей в общественной работе. Поступок Конева – позор для партийной организации, для парткома, он заслуживает исключения, но учитывая его порядочность, присоединяюсь к мнению товарищей.

Конев В. А. Выслушал все замечания с большим вниманием, получил большой урок и впредь не допущу подобных поступков.

ПОСТАНОВИЛИ:

За непартийный поступок, выразившийся в подписании коллективного клеветнического письма, которое было использовано буржуазной пропагандой в антисоветских целях, объявить Коневу В. А. строгий выговор и вывести его из состава парткома (Голосовали единогласно).

II. ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО КОММУНИСТА И. С. АЛЕКСЕЕВА

ВОПРОСЫ К И. С. АЛЕКСЕЕВУ И ЕГО ОТВЕТЫ:

Когда Вы  вступали в партию, многие выступали против Вас. В чем дело? – Выступления были связаны с тем, что они не были уверены в том, что я достоин быть членом партии. Это объясняется моими действиями, когда я был заместителем секретаря комитета ВЛКСМ и организовал диспут о демократии.

Какой у Вас был основной мотив, что подписали письмо? – Получить большую информацию.

Почему именно Вам принесли подписывать это письмо? – Я затрудняюсь сказать, особых причин не вижу.

Вы близко знаете Громыко? – Не очень близко, но достаточно хорошо.

При каких обстоятельствах Вы подписали  это письмо? – Меня встретила у Института экономики Громыко и сказала, есть дело. И предложила прочитать письмо и подписать. Я прочел его внимательно.

Чьи подписи были впереди Вашей? – Я подписывал чистый лист бумаги.

Вы теперь знаете всех, кто подписывал письмо. Как Вы к ним относитесь? – Кого я знаю, могу им доверять (Борисову, Рожнову и др.).

А Дрейзена Вы знаете? – Нет.

Были написаны лозунги. Вы с ними солидаризируетесь? – Лозунги были антисоветского  содержания, а в письме речь идет о расширении информации.

Что Вы понимаете под закрытым процессом? – Когда не приглашают  общественность.

Вы согласны, что это уголовный процесс, а не политический? – Согласен.

Какой областью философии Вы занимаетесь? – Областью философии физики.

Как Вы считаете, правильно поступили? – Нет, не правильно: обязанности коммуниста я не выполнил, нарушил партийную этику.

В письме есть ссылка на источники информации из-за рубежа. Что Вы читали?        – Я ничего не читал, но слышал, что говорят.

Вы правда подписали чистый лист бумаги? – Да, я подписал чистый лист бумаги.

Почему  вы стали объектом, к которому обратились за подписью? – Я  не вижу особых оснований, чтобы меня можно было выделить.

Если бы Вас попросили распространять это письмо, к кому бы Вы обратились?        – Я не стал бы распространять.

Почему? – Подписывая, я брал ответственность на себя.

Вы пробовали обращаться по расширению информации в вышестоящие инстанции? – Пробовал, ставил этот вопрос на партийном собрании по мартовскому Пленуму ЦК, на партийной конференции, писал в газету «Правда», был в ЦК, беседовал с инструктором ЦК.

Не имея информации, как Вы можете требовать наказания людей, которые вели суд, и отмены решения суда? – По тому, что было в газетах, очень неясно.

Как ученый, Вы можете видеть противоречие в этом документе? В письме говорится, что гласность была недостаточной и ставятся под сомнение все детали судопроизводства.

Почему Вы не сказали, что подписали письмо? – Я рассматривал это как сугубо личные действия. Теперь я расцениваю это как нарушение партийной этики.

Как Вы расцениваете, что письмо было передано в двадцати трех  странах?  – Оно принесло вред и стало орудием буржуазной пропаганды и классовой борьбы.

Если бы письмо не передал «Голос Америки», Вас бы не разбирали? Как Вы считаете, такая форма может привести к развитию демократии? – Нет, не считаю: нужно ставить вопрос в партийном порядке.

Члены парткома принимали участие в разъяснении этого письма. Что сделали Вы со своей стороны? – Если ставить вопрос вообще, я разъяснял сложность международной обстановки на лекциях, семинарах. Конкретных вопросов по письму мне не было. После письма и разговоров в парткоме я дал оценку на семинаре и на лекциях минут по сорок.

Бочарова Л. С. Вы работали на физическом факультете. Сейчас я веду занятия в Ваших группах, и со студентами много приходится работать по этому вопросу. Я  по письму во всех группах потратила по часу-два, но они просят, чтобы Вы сами пришли, т. к. они спрашивают, а мнение Алексеева по этому вопросу? Я считаю, что Вам нужно побывать в этих группах. – Я готов дать объяснения студентам.

Как заместитель секретаря по идеологической работе, что Вы делаете на факультете? – У меня должность заместителя секретаря и узко по комсомолу. Последние месяцы ничего не было сделано, т. к. я считаю, что комсомольские бюро правильно взяли курс.

Шерешевский Б. М. У меня не создалось впечатления, что Вы глубоко прочувствовали свой проступок. Ваше положение отличается от положения Конева. У Вас был один неосмотрительный  поступок в Москве в 1962 г., затем в 1965 г. в университете  3 В данном выступлении имеется в виду ряд сложных ситуаций, которые неоднократно возникали в ходе преподавательской и общественной деятельности И. С. Алексеева, в том числе при его приеме в КПСС в 1965 г. Видимо, это было обусловлено его активной жизненной позицией, высокой политической  активностью, а также, быть может, некоторым максимализмом Игоря Серафимовича, и вот опять. Усматриваете связь в этих поступках? В чем корень? Я старался объективно оценивать Ваши поступки, но меня чуть не за грудки брали и говорили, – он вам еще подбросит. Я не чувствую, что Алексеев понял. Хотелось бы получить четкий самоанализ, – пока Вы выглядите в отрицательном освещении. – Самоанализ я дал во втором объяснении. Общее во всех событиях – политическая активность.

Вы не пытались выяснить, как письмо попало за границу? – Я спросил Громыко, она сказала, что к этому делу не причастна.

Не было ли у Вас желания сразу выступить в нашей печати, чтобы опровергнуть недопустимые приемы буржуазной пропаганды? – «Голосу Америки» предъявлять обвинение несерьезно.

ВЫСТУПИЛИ:

Борисов В. Н. С Алексеевым  я работаю шестой год и знаю его довольно хорошо. Все события проходили на моих глазах. При обсуждении на конференции их учитывали. Молодежи у нас не хватает классовой точки зрения. Кафедра у нас сравнительно молодая, самый старый я, и те годы, которые нас отделяют, имеют важное значение для формирования мировоззрения. У нас не может быть сомнения в честности Алексеева, его преданности общему делу. Они 4 Имеются в виду «подписанты» болеют за трудности и недостатки. Но они не привыкли рассматривать их с точки зрения международного положения.

РЕПЛИКА. А Вы любите недостатки?

– Я тоже ненавижу  недостатки, но они ассоциируются со словами «буржуй», «капиталист» и т. д. В послевоенные годы воспитание классовой борьбы притупилось. Молодежь воспитывается однобоко. Этот недостаток есть и у Алексеева. Проще всего было бы сказать, что пора освободиться от него – было бы спокойнее, но нужно еще раз предоставить Алексееву кредит. В целом его деятельность дала много положительного в постановке учебной работы. Есть заметные изменения в отношении к философии, в чем заслуга членов кафедры и Алексеева. Алексеев сам должен глубоко осознать свою политическую ошибку и дать глубокий анализ и оценку.

Орлов Е. Т. Нужно думать об ответственности коммуниста и тем более кандидата философских наук. Некоторые  товарищи пытаются вытянуть из беды Алексеева. А что если мы отправим его в рабочую среду? Там рабочие дают очень правильную оценку и заявляют, что таких нужно расстреливать, чтобы не мешали обществу. Вы занимались воспитанием студентов и говорите, что не выполняли обязанности коммуниста, – значит Вы еще не доросли и  не имеете морального права воспитывать студентов. Неужели кандидат наук не разбирается, какой процесс идет в настоящее время? Пора уже понимать классовый характер. Другие преподаватели стоят выше, чем наши философы. Вы совершили политическую диверсию. За то, что Вы опозорили звание коммуниста, Вы не достойны быть в рядах нашей партии – я предлагаю исключить из членов КПСС.

Биченков Е. И. Вопрос о пребывании в партии должен рассматриваться теми, кто хорошо его знают. Я понимаю, что он мог подписать письмо, рассчитанное на расширение информации. После XX съезда  партии было много разговоров по вопросу расширения демократии. Прошло много времени после процесса, и нужно было рассмотреть все материалы.  Подпись поставлена без зрелого обдумывания. Сегодня на парткоме разговор идет неудачно, и если Вы серьезно так думаете, то это не в Вашу пользу. Вы показали себя недостаточно серьезным и вдумчивым человеком.

Тайцлин М. А. На меня большое впечатление произвело выступление тов. В. Н. Борисова. У нас нет настоящего марксистского изучения философии, отсутствует боевитость в пропаганде, преподаватели философии должны чувствовать обстановку. Информация должна опережать события. Когда появились лозунги по Гинзбургу, то даже секретарь райкома не знал, кто такой Гинзбург. Студенты слушают передачи из-за рубежа, и наша пропаганда должна иметь наступательный характер. Меня удивляет, что преподаватели философии не понимают сложности в международной обстановке и не разбираются в элементарных вещах. Об Алексееве у меня не составилось впечатление, что он вредный для партии человек. Я против исключения.

Швецов Г. А. Преподаватели и воспитатели бывают разные: один вроде бы и верно говорит, но его не понимают. Алексеев относится к другим – его студенты понимают, уважают и всегда прислушиваются к его мнению. Это накладывает большие обязанности, и нужно продуманно относиться к своим поступкам. В комитете ВЛКСМ приходили студенты-химики и говорили, что на лекции Конев   уделил много внимания вопросу о письме и высказал свое отношение, рассказал очень убедительно, и у них осталось правильное впечатление. Сейчас очень важно, чтобы Алексеев правильно рассказал студентам о своем поступке. Я знаю Алексеева уже четыре года и считаю, что этот поступок безответственный и не партийный, но учитывая работу Алексеева, его искреннее желание делать лучше, я считаю, что он нужен партии, и мы должны дать ему кредит.

Гришутин В. Г. Задавали вопрос: почему Вам принесли подписывать это письмо?  По-моему это не случайно. Ваши ошибки в прошлом: участие в студенческих движениях, затем диспут, несерьезные высказывания, ошибки по работе – стремление изменить учебный план, преподавать философию от противного и т. д. Мы в то время долго и серьезно занимались этим вопросом. На заседании парткома я выступал за исключение из кандидатов. На партийном собрании изменил свое мнение и выступил с предложением принять в члены КПСС. Но все наши раздумья и сомнения не пошли ему впрок, – он не сделал вывода. Отмечается высокомерие,  ложное представление, что только они способны творить и высказывать новые мысли. Хватит  списывать на молодость. Молодость творит чудеса, есть много примеров (Гагарин Ю. А. и др.). Мы говорим: «Алексеев – талант, он нужен, его слушают и т. д.». Прошло уже 50 лет и у нас есть замечательные кадры ученых-преподавателей, и можно найти замену таким как Алексеев. На этот раз мы не должны жалеть и нужно принять строгие меры. Я считаю, что он не может преподавать философию и не может быть членом партии. Я вношу предложение об исключении.

Бочарова Л. С. Создается впечатление, что мы больше болеем за Вашу судьбу. Я бы сказала, что Вам мешает не высокомерие, а самомнение. Вы не понимаете, что кандидат наук иногда звучит смешно и в данном случае – смешно. Нужно иметь научное мировоззрение, а своим поступком Вы отрицаете то, чему служите. Странно то, что Вы  не продумали классовой   партийности философии. В истмате есть понятие о свободе, о демократии, но эти вопросы, видимо, Вами не продуманы. Вы недооцениваете выступления перед студентами и зря Вы не использовали это время для проведения разъяснительной работы. Вы не чувствуете, на каком этапе стоит страна, и как нужно развивать демократию. Критиков хватает, но не хватает кадров с правильным научным  мировоззрением. Вы встали на путь критиканства (приводит примеры в развитии Югославии, Чехословакии). Вам нужно посмотреть на свое поведение и сделать выводы. Конечно, есть вещи, связанные – почему именно к Вам обратились за подписью? Очевидно, Вы скатились на путь либерализма. Вы не сумели понять сущность письма.  Вы тонете в частностях, в мелочах, Вам нужно прислушаться к мнению коллектива. Вадим Николаевич говорил о классовом воспитании, я бы тоже обратила на это внимание. В 20-х гг. люди доходили до понятия сердцем, они были неграмотны, мы же должны понимать и умом. Нужно учитывать вопросы формирования личности. Игорь Серафимович является безответственным лицом, а отвечать за его поступок должны другие ответственные лица, а Вы до сих пор  ходите перед собой героем. Я согласна с Гришутиным, что у партии и у кафедры есть силы и кадры обойтись без Алексеева, Но обойдется ли он без партии, справится ли он сам. Задача нашей партии – доходить в воспитании до каждого человека, а Алексеев требует воспитания, и мы должны помочь ему. Поэтому я предлагаю объявить строгий выговор с последним предупреждением.

Андреев В. А. Преподавателю нужно более серьезно относиться к свои поступкам. Следуя их примеру, студенты могут думать, что нужно так же поступать. Алексеева очень уважают и к его мнению прислушиваются. Я предлагаю объявить строгий выговор.

Шерешевский Б. М. Все говорят о сложности ситуации. Самое сложное – это сам Алексеев. Он в ответах на вопросы не проявил понимания марксистской философии. У человека вырабатывается система в его политических делах и взглядах. В 1964 г. – участие в студенческих выступлениях, затем организация диспута по реферату Дорошенко «Демократия советского государства», проведение семинарских занятий и т. д. Тогда было много разъяснений по этим вопросам, и меня удивляет, как легко мог Алексеев подписаться под этим письмом. Тогда уже стоял вопрос о кредите, можно было все продумать и осознать,  но процесса внутренней переделки не произошло. Можно говорить о вине кафедры, о слабой воспитательной работе. Но нужно прежде всего предъявлять требования к Алексееву, можем ли мы еще раз взять ответственность на себя? За это время он приобрел опыт преподавательской работы, не допускает тех экспериментов, занятия ведет хорошо, но мало что изменилось в его политической убежденности. Потерянный ли он человек? Я в этом не убежден. Я также не убежден, что он глубоко понял, исходя из сегодняшнего выступления.  Если мы не получим от Алексеева ясного объяснения  его политического поведения, то будем решать вопрос об исключении. Если же будет ясно, что он правильно понял свои ошибки, то объявим строгий выговор.

Беляев С. Т. Могут быть разные субъективные предпосылки, чем они мотивировали подпись. Но совершенно ясна безграмотность, безответственность поступка. Вроде бы борьба за демократию, но демократия не есть декларация – делай, что хочешь (пример некоторых африканских стран). Процесс был открытым, но разные слои населения могут реагировать по-разному, кого пускать в зал заседаний – друзей Алексеева или представителей рабочего класса. Нужно разбираться – кому и зачем это нужно и выгодно. Те, кто подписали это письмо, должны нести ответственность, но они не поняли сложной ситуации, не надо использовать условия городка, они созданы другими людьми. В чем причина, что Алексеев подписал письмо? Он типичный представитель молодой интеллигенции. После XX съезда произошел слишком резкий поворот, и можно понять стремление молодежи не допустить возврата к старым порядкам. Но общему делу они преданы. Алексеев подвергся резкой критике, его поступок осудили на кафедре, он должен понести партийное взыскание. Мы не должны руководствоваться тем, что будут о нас говорить, и подходить по партийной совести. Алексеев – человек думающий и убежденно стоит на позициях коммунизма. Я считаю, что его нужно оставить в партии.

Демидов В. А. Общие оценки совершенно ясны. Я и другие товарищи долго ломали голову, как оценить поступок. Что касается Конева, то сомнений не было, а об Алексееве сомнения были и пока остаются. Я выступал на совете гуманитарного факультета и не случайно задал вопрос, что Вы делали последний месяц как заместитель секретаря партбюро. А в последнее время Вы ничего не делали. Работа партбюро физфака сводится к нулю. Из состава партбюро Алексеева нужно вывести. Полной информации мы никогда не получим, но философы должны понимать обстановку и давать правильный анализ событиям. На кафедре нужно улучшить воспитательную работу и быть более активным помощником парткома в общественных делах.

Шерешевский Б. М. В городе справедливо ставится вопрос – что у нас особые условия, что у нас не такие студенты? От Алексеева никто не требует лицемерного раскаяния – от него ждут спокойной, правдивой и классовой оценки события.

Алексеев И.С. Я утверждаю, что второе объяснение в партком очень серьезно и оно дает правильную оценку. Я считаю этот случай серьезной политической ошибкой и ничего подобного никогда не допущу.

ГОЛОСОВАЛИ:

За предложение об исключении из партии – 2. За строгий выговор – 9.

ПОСТАНОВИЛИ: За серьезную политическую ошибку, выразившуюся в подписании коллективного клеветнического письма, которое было использовано буржуазной пропагандой в антисоветских целях, объявить Алексееву Игорю Серафимовичу строгий выговор с предупреждением и вывести из состава партбюро физического факультета.

ГАНО. Ф. П-5419.  Оп. 1. Д. 12. Л. 27–39

№ 3

Протокол общего партийного собрания НГУ,

11 апреля 1968 г.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. О состоянии и мерах улучшения воспитательной работы среди студентов университета.

2. Персональное дело коммунистов И. С. Алексеева и В. А. Конева.

3. О гуманитарном факультете.

ПО ПЕРВОМУ ВОПРОСУ:

слушали доклад зам. секретаря парткома Шерешевского Б. М.

ВЫСТУПАЛИ:

<…> Морозова И. Д. <…> Мы не ставим на партийных собраниях вопросы дискуссионного характера.  <…> Я считаю, что дискуссии необходимы. У Демидова и Шерешевского сложилось мнение по поводу газеты «Прометея», что они убедили комсомольцев, и газета была снята. Но мы их не убедили. <…> В газете математического факультета помещен стишок, основное содержание которого в том, что в городке вырубаются березы и появляются дубы <…>.

<…> Аврорин В. А. Воспитательная работа в университете и на нашем гуманитарном факультете стоит не на должной высоте. Недостатком является то, что она носит кампанейский характер… Недостаток воспитательной работы среди преподавательского состава выразился в подписании коллективного письма «сорока шести». Это письмо, я думаю, мы должны осудить. Я вырос в то время, когда протесты не были в моде, и то, что они появились – это наша вина. Меня лично удивляет и возмущает такой поступок, и не только то, что письмо попало за границу – сам факт подписания письма не укладывается в моем сознании. Как можно заступаться за людей, которых не знаешь. Один из моих знакомых рассказывал о Гинзбурге, что в студенческие годы  он  взял чужую зачетную книжку, наклеил фотографию и пошел сдавать экзамен. Также известно, что Гинзбург переправил в ФРГ какие-то документы по делу Синявского и Даниэля. Для меня совершенно непонятна заключительная часть письма, которая не связана с первой частью. По-разному можно относиться к информации. Как можно требовать, не зная существа дела. Как можно подписывать, не зная, кто еще подписал. То, что это случайно собранные лица – наивность, беспечность, а вдруг рядом оказался провокатор? Я решительно осуждаю это письмо, это позор всему нашему городку. Я благодарен Александру Даниловичу 1 Имеется в виду академик А. Д. Александров , что он поставил вопрос о гуманитарном факультете.

Лисс Л. Ф. <…> Вопрос о воспитательной работе в коллективе стал сегодня особенно остро из-за безответственного и легкомысленного выступления группы академгородковцев, среди которых оказались и преподаватели университета и нашего факультета, в т. ч. гуманитары –  философы, историки, филологи. Хотя они  и составляют в этой кампании меньшинство, но могли вообще там не участвовать. И уже совершенно непростительно участие коммунистов, свидетельствующее о поразительной близорукости, безответственности этих товарищей. Я нисколько не собираюсь оправдывать их поведение. Перед ними стоял вопрос о гражданском долге. При обсуждении данного вопроса коллективы обеих наших кафедр – истории и общего языкознания были единодушны в своей оценке. Но сегодня было бы неверно ограничиваться только осуждением, необходимо глубоко проанализировать причины случившегося. Здесь все свести только к легкомыслию отдельных товарищей или недостаткам воспитания будет не совсем верно. <…> Почему среди подписавших оказались люди, которых я давно знаю и в честности которых я не сомневаюсь (М. М. Громыко, В. А. Конев, Ю. И. Кулаков и некоторые другие). Почему они превратно истолковали свой  гражданский долг, оказались объективным орудием в руках антисоветской пропаганды?  Здесь, мне кажется, свести все к категории «недостатки воспитательной работы» будет большим упрощением. Не претендуя на полноту и глубину анализа, я бы хотел обратить внимание на два вопроса: а) о развитии гуманитарного знания вообще и в Академгородке в частности; б) о постановке информационно-пропагандистской работы вообще и среди коммунистов в частности. <…>  Нужна глубокая разработка многих проблем гуманитарного знания. <…> Необходимо укрепить гуманитарное ядро высококвалифицированными специалистами. Совершенно не ясны слухи о переводе гуманитарного факультета.

Гришутин В. С. <…> В университете возникает много инициативных группировок, и для выполнения какого-либо дела они обходят выборные органы. Разве не могли подписавшие это письмо  обратиться в райком КПСС. Я считаю, что письмо это не стихийное. Почему Би-би-си узнает раньше о событиях, чем наши органы. Часто сталкиваешься с фактом, что студенты плохо информированы и поэтому бурлят. О выступлении Морозовой по поводу дискуссий. Зачем нам в партии дискуссии?

Швецов Г. А <…> О выступлении Морозовой и возражении Гришутина. Я за то, чтобы проводить дискуссии. Конев и Алексеев – хорошие преподаватели. Они пользуются большим уважением студентов. Они сами должны выступить перед студентами и рассказать о своем поступке. Конев это уже сделал, и студенты естественного факультета приходили в комитет комсомола и говорили об этом. Я за то, чтобы утвердить решение парткома.

Шведов А. И. Воспитывать идейную убежденность можно тогда, когда информация не расходится с действительностью. Если мы будем пользоваться зарубежным радио, то это не  воспитание. Аврорин верно заметил, что  как можно защищать человека, не зная его. А как можно обвинять человека, не зная его? Я не решаюсь.

Тимофеев К. А. <…> Печальный факт подписания письма получил широкое осуждение на заседании кафедры. В беседе с теми товарищами, которые подписали письмо, выяснилось, что они руководствовались гуманными целями, но на самом деле выясняется, что они защищали преступников. Это письмо оставляет тяжелый осадок по своему содержанию. На заседании кафедры письмо было единодушно осуждено, и этим товарищам предложено выступить перед студентами и объяснить свой поступок. <...> Нельзя по поступку отдельных членов кафедры делать вывод по всему факультету. Пошли тревожные слухи о закрытии факультета и переводе его в Красноярск. Студенты встревожены, задают много вопросов, но мы ничего не можем ответить. Было бы хорошо, если бы Спартак Тимофеевич выступил перед студентами нашего факультете, т. к. настроение на факультете тревожное.

Ерохин В. В основном студенты развиваются сами по себе. Очень много в комнатах общежитий разных мнений и суждений. Многие студенты о письме узнали только сейчас. Сначала эту весть они воспринимают радостно, но потом задумываются. Студенты с уважением относятся  к Алексееву и они сомневаются, что Алексеев  не прав. Студенты не совсем доверяют воспитательным мерам сверху (например, снятие газеты). Им нужно доказать, в чем они не правы.

Беляев С. Т. Некоторые особенности нашего университета: расположение университета, наш университет один из немногих вузов страны, где 100 % студентов живут в общежитии. Влияние семьи полностью отпадает на длительное время. Очень большой процент профессорско-преподавательского состава – совместители. В значительной мере в вопросах политического и культурного воспитания задают тон  клубы «Под интегралом» и «Сигма». Это влияние однобокое. <…> Иногда самые острые вопросы, которые в студенческой среде кажутся  неразрешимыми, происходят оттого, что к ним никто вовремя не пришел. <…> Алексеев и Конев пользуются большим уважением у студентов и не должны были подписывать  это письмо прежде всего потому, что им в рот глядят сотни студентов. Мы с вами ведем подготовку исследователей,  в своих лекциях мы требуем не принимать все на веру, а самим доходить до истины.  Поэтому студенты такие и неспокойные. Из всего сказанного следует – мы должны полностью отрешиться от формализма в воспитательной работе.

Можин В. П.. Тот накал идеологической борьбы, о котором говорил Пленум 2 Речь идет об апрельском (1968 г.) Пленуме ЦК КПСС , относится и к нам. К нашему научному центру приковано внимание не только наших, но и врагов. Врагам конечно выгодно организовать эксцессы в городке, выгодно бросить тень на ученых, очернить их в глазах общества, рабочего класса. <…> Отвечаю Морозовой: если идут дискуссии, надо давать принципиальную оценку выступлений, а не вешать ярлыки. Демократическая обстановка свободы дискуссий должна правильно использоваться. Коммунисты должны проявить активность сами. Райком не сможет один вести воспитательную работу. Получается так, что коммунисты молчат, иногда лишь на собрании поагитируют друг друга, и все требуют от райкома принимать административные меры. Это не решение вопроса. Все коммунисты должны заботиться о решении сложных вопросов. По поводу письма: я присоединяюсь к осуждению письма, высказанному большинство товарищей. Это письмо пока не удалось нигде найти, кроме Генерального прокурора, и то там второй экземпляр – без подписей, в «Нью-Йорк Таймс» поступило письмо со всеми подписями. Все письма из ЦК отсылаются на места для рассмотрения, – к нам ничего не поступило. Говорят, что есть квитанции о том, что письма посланы. Но где они? Люди, подписавшие это письмо, должны сами  проявить активность и помочь разобраться. Сейчас выступающие упрекают органы КГБ, что они не действуют. Коммунисты сами должны разобраться. Везде проходят партийные собрания, и коммунисты дают правильную оценку случившемуся. В Институте катализа одного коммуниста исключили из партии, другие получили взыскания. За рубежом появляются  статьи под рубрикой: «Разлад ученых с Кремлем», «Протесты из глубины России» и т.д. <…> Среди подписавших, видимо, немало людей случайных. К обсуждению нужно подходить дифференцированно.

ПО ВТОРОМУ ВОПРОСУ:

Слушали персональное дело коммунистов Алексеева и Конева

(докл. В. А. Демидов)

СУТЬ ДЕЛА: Двадцать третьего марта 1968 г. в газете «Нью-Йорк Таймс» было опубликовано письмо, которое затем было передано по радио «Голос Америки» на русском языке. В письме говорится о неправильно судебном  процессе над Гинзбургом и другими, требуется отмена приговора и наказание организаторов суда. Под письмом стоят подписи  сорока шести сотрудников из институтов Академгородка. Среди них есть и наши коммунисты – преподаватели кафедры философии Конев и Алексеев. С ними состоялся разговор, их обсуждали на заседании кафедры и заседании парткома. В связи с тем, что их не обсуждали на факультетских партсобраниях, мы решили вынести этот вопрос на общеуниверситетское партийное собрание.

Решение парткома:  за серьезную политическую ошибку, выразившуюся в подписании коллективного клеветнического письма, использованного буржуазной пропагандой в антисоветских целях, объявить строгий выговор с предупреждением Алексееву И. С. и вывести его из состава партбюро физического факультета.

За серьезную политическую ошибку, выразившуюся в подписании коллективного клеветнического письма, использованного буржуазной пропагандой в антисоветских целях, объявить строгий выговор Коневу В. А. и вывести его из состава парткома университета.

ВОПРОСЫ К АЛЕКСЕЕВУ И ЕГО ОТВЕТЫ:

Как Вы оцениваете свое поведение?  – Когда я подписывал письмо, я руководствовался единственным стремлением – содействовать улучшению информации. Но оказалось, что письмо было использовано в других целях. Если использовать партийную терминологию, то я забрал влево, а левый уклон содействует реакционным силам.   Я расцениваю свои действия с подписанием письма как политически ошибочные и непартийные.

Как Вы объясняете последнюю часть письма? – Гласность является одной из норм судопроизводства, я считал, что она нарушена. После появления письма за границей я понял, что эта интерпретация неверна.

В каком объеме Вам был известен ход процесса?  – Из газеты «Комсомольская правда». Были самые разносторонние слухи. Затем я прочитал английскую газету, где говорилось о закрытом процессе.

Вы сами читали эту газету? – Я ее недавно читал уже после подписания.

Демидов В. А. Партком он информировал, что не читал зарубежных коммунистических газет до подписания письма.

Какие были сделаны попытки по получению политической информации по процессу? – Да, я интересовался и на заседании партбюро физического факультета спросил об этом члена партбюро Пермякова – ответственного за идеологическую работу. Но он сказал, что есть указания из парткома по этому процессу не говорить.

На кого была возложена доставка письма по адресу? – Я не знал, кто за это будет отвечать.

С какого  года Вы член КПСС? – С 1965 г.

Где подписывали письмо и какой состоялся разговор? – Около Института экономики меня встретила Громыко и попросила подписать. Разговор был не более 10 минут.

Почему именно к Вам обратились за подписью? – От меня инициатива не исходила. Человек лично мне знаком, очевидно некоторые черты моей прошлой деятельности давали к этому повод.

Почему никого не информировали? – Я рассматривал тогда это как сугубо личный акт.

Подробнее расскажите о своей прошлой деятельности. – Я был заместителем секретаря комитета комсомола, и меня обвинили, что я не согласовываю свою деятельность с парткомом: диспут о демократии, обсуждение реферата Дорошенко «О государстве», по учебной работе были разногласия с заведующим кафедрой Антоновым Н. П.

Кто автор письма?  – Я не знаю.

Ваше отношение к подписанию? – Отрицательное.

ВОПРОСЫ К КОНЕВУ И ЕГО ОТВЕТЫ:

Кто предложил подписать письмо? – Предложила подписать Громыко. Мотивы – расширение информации по этому вопросу.

Почему никому не сказали? – Расценивал как личное действие.

Интересовались, кто автор письма? – Нет.

Какие газеты по этому поводу Вы читали? – «Комсомольскую правду» и «Известия». Я посчитал, что этого недостаточно, чтобы отвечать студентам.

Как Вы считаете, по конституции допускаются у нас открытые процессы? – Этот процесс не был процессом, где рассматривается вопрос, касающийся государственной тайны.

Дайте оценку своего поведения. – Нарушение обязательств, которые давал, вступая в партию.

Считаете ли Вы себя достойным коммунистом, можете ли носить это  почетное звание? – Последние дни были очень важными. Заседания были хорошей школой, политически я много получил.

С какого года член КПСС? – С 1964 г.

ВЫСТУПАЛИ:

Александров А. Д. Мы все заинтересованы в более широкой информации. То, что было в «Известиях» – недостаточно. Право каждого из нас – обращаться в ЦК по любому вопросу, но письмо-то требует отмены приговора, привлечения к ответственности и т. д. Нельзя подписывать такое письмо: вы требуете привлечь людей к судебной ответственности, и не знаете, справедливо ли это. Это равносильно тому, чтобы мы потребовали сейчас вас всех привлечь к судебной ответственности. Как это не поинтересоваться, от кого исходит это письмо, оказаться жертвой грубой провокации, а сами заботились об информации. Нужно было собранию дать продуманную научную оценку поступка.

Михайлов В. А. Коммунисты имеют право обращаться в ЦК и другие инстанции, но нужно продумать, объективно ли это письмо. Как можно подписывать чистый лист бумаги? Они проявили близорукость и недальновидность.

Тайманов А. Д. Я согласен с тем, что касается информации и права посылки письма. Это право одного человека. Но когда подписывается группа, то зачем скрывать? Объяснения насчет конспирации я не понимаю, я сомневаюсь в искренности того, что говорят они. Как письмо попало за границу? Многие факты и события в Академгородке становятся известны за рубежом, нужно разобраться в этом вопросе. Я предлагаю исключить их из партии.

Гришутин В. Г. Философы наши сами, наверное, не раз повторяли студентам о важности идеологической борьбы  на современном этапе. Поступок этих товарищей,  «полководцев идеологического фронта» – предательство, нож в спину. Два зрелых кандидата наук, и такая наивность? На дворе, на ходу подписали, политической оценки письму не дали. Я  поддерживаю решение парткома относительно Конева, но Алексеев и раньше был грешен в политических делах.  При приеме его в партию я его пожалел, думал – молодой. У меня нет гарантии, что в чем-то, когда-нибудь он опять не подведет.

Заславский М. Л. Я считаю, что коммунисты допустили очень большую ошибку, но мы не должны забывать, что они молодые коммунисты. Я поддерживаю предложение парткома. Они нанесли удар нашему общему делу и нашему городку.

Козлов В. Я прошу при обсуждении их деятельности учесть то обстоятельство, в какой обстановке приходилось нам работать. Появились  лозунги, студенты интересовались, а мы ничего им объяснить не могли. Я обращался к Демидову В. А. , он дал краткую информацию из газеты «Известия». Информация была небольшой и появилась через несколько дней. Студенты требовали разъяснения и были недовольны. В этих условиях Коневу и Алексееву было трудно работать, и появление этого письма явилось как бы толчком. Я поддерживаю предложение парткома.

Полевой П. С. Наш университет еще молодой, нет еще сложившихся хороших традиций, но сделано уже очень много. Я не согласен с объяснениями Конева и Алексеева, что ошибка – чепуха. Они все прекрасно понимают, они стали орудием в руках тех, кто ведет идеологическую войну. Они не могут быть проводниками  идей партии. Я предлагаю исключить из членов КПСС.

Новокрещенова О. Г. Я давала Алексееву рекомендацию в партию, поэтому я очень волнуюсь. Письмо я осуждаю. Я глубоко убеждена в порядочности и честности этих людей. Если бы не этот случай, я бы снова дала Алексееву рекомендацию в партию. Антонов Н. П. , бывший заведующий кафедрой, несправедливо отнесся к Алексееву. Почему ему в вину ставится диспут? Выступление Гришутина мне не понравилось. Я работаю ассистентом, я знаю сколько студенты задают вопросов, – информацию на таком уровне оставлять нельзя. Я за решение парткома.

Оборонько И. К. Речь идет о судьбе людей, о их  дальнейшей жизни и деятельности. Нужно подходить к этому вопросу принципиально, полевые суды в мирное время не нужны. Я поддерживаю предложение парткома.

Зольников Д. М. Когда ставился вопрос о приеме Алексеева в партию, я голосовал против. С тех пор прошло два года, и опять Алексеев поскользнулся. Сегодня он представляется невинным и непонимающим содержание второй части письма. Сегодня он говорил неискренне, и ссылка на информацию – оправдание. Я считаю, что Алексеева из партии исключить, Коневу объявить строгий выговор.

Юрковский А. С. Я представитель рабочего класса и выражу его мнение. Мне кажется, что Алексеев и Конев – наши люди и не  допускаю мысли, что они имели злое намерение. Они допустили ошибку, и за это их надо наказать. Я не согласен с мнением товарищей с военной кафедры – они (Алексеев и Конев. – И. К.) члены нашего коллектива и мы должны их оставить.

Морозова И. Д. При разборе дела Алексеева на парткоме пригласили не членов партбюро, а членов военной кафедры. Алексеев признал свою ошибку, и я от своего имени и партбюро заявляю, что мы верим Алексееву. Я присоединяюсь к мнению парткома. Алексеев должен выступить перед комсомольцами  лично сам.

Белинский П. П. Бросившие камень ждут от нас расходящихся волн. Я поддерживаю мнение парткома. Если какие-то следственные органы этим делом занимались, нужно доложить собранию, если нет – создать комиссию, пусть разберется.

Мещененко А. Перебранка на партийном собрании не достойна коммунистов. Алексеев прикинулся ягненком, он хочет легко отделаться. Если он внимательно следит только за нашей информацией, то странно, что он не понял. Предлагаю Алексеева исключить, Коневу объявить строгий выговор.

Швецов Г. Я глубоко убежден в честности и преданности Алексеева и Конева. Я осуждаю их поступок. Если мы исключим их, это не выгодно нашему университету как в учебном, так и в воспитательном процессе. Я вношу предложение утвердить решение парткома.

Сысолетин, слушатель курсов повышения квалификации. Подписывалось письмо конспиративно, значит твердо знали, на что шли. Кому это письмо выгодно? А может это проба, проглотим мы  эту пилюлю или нет?

Александров А. Д. Моя точка зрения – это чрезвычайное недомыслие, близорукость, но я не допускаю, что сделано умышленно. Я поддерживаю решение парткома.

Конев В. А. Это обсуждение для меня много значит. Я многое понял из сегодняшних выступлений. Я благодарю коммунистов, принявших участие в обсуждении.

Алексеев И. С. Все суждения для меня были серьезным уроком. В будущем политических ошибок не совершу.

ГОЛОСОВАЛИ:

1. Объявить Алексееву строгий выговор с предупреждением – 122 чел.

2. Исключить Алексеева из членов КПСС – 28 чел.

3. Объявить строгий выговор Коневу – 150 чел.

Председатель собрания А. Д. Александров

ГАНО. Ф. П-5419. Оп. 1. Д. 11. Л. 10–25

^* Как уже отмечалось, дальнейшее рассмотрение персональных дел «подписантов» состоялось на бюро райкома КПСС 16 апреля 1968 г. Последующее решение о снятии партийного взыскания с В. А.   Конева было принято на заседании парткома НГУ 5 марта 1970 г. При обсуждении вопроса выступили члены парткома В. Г. Гришутин,  И. А. Молетотов, В. Н. Борисов, Б. М. Шерешевский, все высказались за положительное решение. Так. В. Г. Гришутин сказал: «Если судить по его делам, то выговор можно было снять значительно раньше». Секртетарь парткома И. А. Молетотов сообщил: «Мы представляли В. А. Конева в мае прошлого года, но райком наше решение не утвердил» (ГАНО. Ф. П-5419. Оп. 1. Д. 16. Л. 33). При рассмотрении вопроса о снятии выговора с И. С. Алексеева на заседании парткома 2 апреля выступили В. Н. Борисов, М. М. Бойменльштейн и др. Все высказались за то, чтобы отложить снятие взыскания, основным пожеланием И. С. Алексееву было – более активно вести общественную работу. Секретарь парткома И. А. Молетотов подчеркнул: «Дело, по которому был вынесен выговор Алексееву, очень испортило атмосферу Академгородка. Мне думается, что еще рано слушать вопрос о снятии взыскания. Надо активно включаться в работу». Партком постановил: «Пока выговор не снимать» (ГАНО. Ф. П-5419. Оп. 1. Д. 16. Л. 58–59). Положительное решение по  данному вопросу было принято на заседании парткома 8 июня. При обсуждении были высказаны следующие суждения: «Молетотов И. А. Мы этот вопрос рассматривали несколько раньше и решили дать И. С. Алексееву большое дело, на котором он еще раз проявил бы себя. Таким делом было участие в выборах»; «Боймельштейн М. М. Игорь Серафимович много и активно работал на участке во время выборов. У меня как у председателя к нему нет никаких претензий. Наоборот я им очень доволен»; «Борисов В. Н. На кафедре это вопрос обсуждался. Пора снять взыскание» (ГАНО. Ф. П-5419. Оп. 1. Д. 16. Л. 89). Данное решение было  утверждено райкомом КПСС  4 августа 1970 г. (ГАНО. Ф. П-269. Оп. 10. Д. 53. Л. 35).

№ 4

Протокол закрытого партийного собрания ФМШ,

12 апреля 1968 г.

Присутствовало 17 человек, кроме того проректор НГУ Е. И. Биченков, представители райкома КПСС и парткома НГУ.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Персональное дело коммуниста Косицыной Э. С.

2. Об оценке партийной организацией деятельности Найдорфа и Перцовского

ПЕРВЫЙ ВОПРОС

СЛУШАЛИ:  Информацию секретаря партийного бюро т. Тысченко Э. П.

Косицына Э. С. Я подтверждаю, что письмо мной было подписано сознательно. Почему я это сделала? Адресат для меня был очень авторитетен, и я считала, что не нарушаю Устава партии. Для меня  не стоял и не стоит вопрос о невиновности осужденных, но если есть сомнение, то его надо разрешить.  Неудовлетворенность информацией – главная причина.  Печать не все и не вовремя освещает на своих страницах (чехословацкие события, в Польше) 1 Характерно, что о необходимости улучшения политической информации говорилось на предшествующем партийном собрании ФМШ 27 марта с повесткой дня «Об идейной позиции учителя». Так, член парторганизации Н. В. Иванов сказал: «Вопрос о бардах. Как говорить об этом учащимся?».  Другой коммунист, Н. Ф. Луканев, отметил: «Нужна большая информация для нас самих, чтобы говорить о чем-то с учащимися».  Среди предложений, прозвучавших на собрании, было зафиксировано следующее: «Создать дискуссионный клуб для преподавателей и воспитателей» (ГАНО. Ф. П-5419. Оп. 1.  Д. 50. Л. 101об.). Мне не предлагали его подписывать, я сама прочла его и попросила разрешить подписать.  Я не интересовалась, кто подписал, я считала это делом своей совести. Я не знала и не знаю, кто отправил письмо и кто его составил. Письма вручены адресатам.

ВОПРОСЫ К КОСИЦЫНОЙ И ЕЕ ОТВЕТЫ:

Вы знали, что такие письма писались и передавались зарубежными станциями? – Нет.

Интересовались ли Вы, что письма отправлены?  – Нет.

У кого увидела письмо? – У Найдорфа.

Когда и где? – У него дома.

Не показалось ли Вам письмо нелогичным?  – Я его, видимо, невнимательно читала. Правда, мне показалось некорректным слово «требуем».

Как оформлено письмо, сколько экземпляров?  – Один экземпляр, печатный текст. Подписи на отдельном листе. Мне казалось, что под таким письмо могут подписаться только порядочные люди.

Обращались ли к Вам учащиеся по поводу письма и что Вы им отвечали? – Обращались ребята. Я сказала, что процесс был. После вчерашнего собрания я считаю, что от ребят скрывать нельзя ничего, до них могут дойти слухи, поэтому я сама сегодня сказала ребятам о своем непартийном поведении.

Когда письмо подписывали, у Вас не возникла мысль, что адресов пять, а подпись Вы поставили одну? – Нет.

Вас лично устраивает информация сейчас? – Не целиком.

Что не устраивает? – Пожалуй, я бы согласна полностью.

Материалы «Комсомольской правды» (январь) известны, ведь там основательные обвинения, они Вас, что, не устраивали? Какими сведениями о процессе Вы располагали кроме наших органов печати? – «Морнинг стар», 30 января.

Эту статью Вы не восприняли как статью частного лица? – Нет.

Вы были в январе в Москве, о процессе слышали? – Нет.

Давно стоит вопрос о том, что зарубежное радио использует материал для антисоветской пропаганды. Что сделано Вами, чтобы узнать источник?   – Разговор со «знакомыми людьми».

Кто из знакомых  Вам лиц?   – Найдорф, Перцовский, Гольденберг, Рожнова.

Что Вы предприняли, когда узнали о случившемся? – Ничего. Я была больна. Но считаю, что протест должен быть написан.

Когда было дело Даниэля и Синявского,  у нас в школе был «шумок». У Вас не возникала мысль, что все повторится. – Нет.

Вы знакомы с Богораз? – Да, у меня учился ее сын.

Вы знаете о последних поступках Богораз? – Я знаю о письмах Богораз и Литвинова и считаю, что они вредны.

На каком основании Вы поспешили познакомить ребят с решением закрытого партийного собрания, вернее о ходе собрания? –  Я говорила не о собрании, а о себе.

Был ли с Горбанем   разговор о собрании вчера в перерыве? Почему Вы не предупредили его о неверном поведении? – Был разговор вообще.

Вам не кажется странным, что вчера были Ваши ребята? – Нет.

Ваша партийная оценка? – Ужасно: 1. Не вдумалась в суть письма. 2. Не предполагала о загранице. 3. Наивность – считала своим личным делом.

Какие бы  коррективы внесли?  – Не могу ответить.

У Вас не возникла мысль посоветоваться с коммунистами?  – Нет, но некоторые наши коммунисты знают о моих взглядах и убеждениях (Алексеенко, Литерат).

Ваши убеждения расходятся с убеждениями наших коммунистов? – Я не знаю убеждений их, но с убеждениями партии мои убеждения не расходятся.

Почему Ваша совесть дает Вам право защищать таких людей, которые связаны с зарубежными деятелями? – Я их не защищаю.

Какие основания не доверять суду? – Определенных оснований нет.

ВЫСТУПЛЕНИЯ:

Литерат С. И. Никакого объяснения поведения товарищей я не нахожу. Как можно не чувствовать ответственности за свои действия?  Не запрещается высказывать свои мнения, обращаться в любые инстанции. Как коммунист Косицына должна была предупредить о письме, проявить себя настоящим коммунистом, а не  замалчивать. Если Вы не удовлетворены информацией, Вы обязаны были запросить, а подписывать письмо такого рода коммунист не имел права. Коммунист несет ответственность за свои слова и действия. Надо рассматривать вопрос о партийной ответственности, об ответственности воспитателя. Ставить вопрос о пребывании в рядах партии.

Биченков Е. И. Мне приходится довольно часто беседовать с молодежью, которая здраво оценивает события, довольствуясь имеющейся информацией (речь Гомулки сразу, например, была передана даже по телевидению, и я не согласен с тем, что нет информации). Особая сознательность должна быть у коммунистов во всех этих вопросах. Письмо все это не только об информации, но некоторое несогласие, недоверие советской печати, боязнь возрождения закрытых процессов. Простительно, если нет иммунитета у молодежи и совершенно непростительно коммунисту и особенно воспитателю старших школьников. У коммуниста должна быть четкая позиция, а если ее нет, он перестает быть настоящим коммунистом. Спала у нас коммунистическая бдительность к идеологическим диверсиям. Недопустимо, когда коммунисты поддаются провокациям. Я уверен, что те, кто составили письмо, знали о последствиях. Я расцениваю это как политическое преступление. Говорить, что это близорукость – нельзя, слишком мягко. Я не удовлетворен оценкой, которая дала своему поступку Косицына. Это не то дело, ради которого можно «идти на плаху». Мне кажется, что больше всего Косицына боялась уронить свое лицо в глазах ребят, заботясь лишь о своем «авторитете».

Кабукина Т. С. Мне до сих пор не ясно, как Косицына могла подписать письмо:  мы все можем ошибаться. Это не ошибка. Идейность наша воспитывается в трудных условиях, она нарушила. Очень трудно представить, как можно подписать это письмо и тем более я не могу представить, чтобы это  сделала Эсфирь Сергеевна. Я не могу ее считать идейным врагом, но и понять ее трудно.

Никитина В. Н. У меня очень крепко сложилось определенное убеждение, мировоззрение. Я бы больше уважала Эсфирь Сергеевну, если бы она, подписав письмо, отстаивала свои доводы. Нелепо, что у человека возраста Косицыной нет уверенности. Зачем же вилять, каждый день говорить разное? Я считаю, что Вам не место в партии.

Павлова Н.  И. Косицына не попалась на провокацию, а пошла на это сознательно. Она достаточно обладала информацией (только не нашей). Косицына не дала себе партийной оценки и даже теперь (с корректурой, правда, большой) подписала бы письмо. Это ее лицо. Я считаю, что она не может быть членом партии. Многое теперь становится понятным, меня теперь не удивляет, что из потока Косицыной в комсомол вступили единицы, что во время дежурства Косицыной больше нарушений поведения. Она нетребовательна к себе и к учащимся тем более. Она не может быть воспитателем.

Соколовский Ю. И. Когда я впервые услышал о письме, я не мог представить,  что содержание именно таково. Сначала я как-то не обратил внимания на это дело. Могли быть разговоры, могла быть просьба о разъяснении, о подробной информации. Об этом можно говорить, писать в газету, в органы партии, писать лично. Текст письма необоснован, вторая его часть не соответствует первой. Оснований для требований нет никаких, они не могут требовать, тем более обвинять в несправедливости  советский суд.  Какой может быть ответ? Объяснить это нельзя. Это называется, что человек сделал, преступлением (убежденный при этом в своей правоте). Я разговаривал  с Косицыной вчера. Я считаю, что Косицына правильно сделала, когда пошла к ребятам и сказала им о своей ошибке. Она на потоке пользуется авторитетом, но ребята нам дороже одного человека. Вред нанесен, и ликвидировать его уже нельзя, его можно лишь смягчить. Важно, чтобы инициаторы этого письма были развенчаны перед молодежью. Важно, что отказ Косицыной состоялся. Как мы должны поступить? Люди должны нести ответ за свои поступки. Я думаю, что воспитатель ФМШ должен нести ответственность не большую, чем Конев (член парткома НГУ) и Алексеев (член бюро физфака). Предлагаю строгий выговор с предупреждением.

Луканев Н. Ф. Стала модой борьба за справедливость. Такой «борец» любуется собой, своим «героизмом». О письме будем говорить трезво. На западе необходимо оправдать свои поступки, и они рады ухватиться за все, используя любые каналы. Вокруг процесса развернулся шум. Письмо пишется, видимо, авторы не доверяют органам. Письмо не попадает по адресу, оно стало орудием против нас. Буржуазная пресса очень ловко подхватила его. Это письмо – явная провокация.  Почему в нашем маленьком коллективе оказались трое, кто подписали письмо? Обращались к людям определенным. В коллективе нет коллектива, есть разброд 2 Видимо, в данном коллективе, действительно, имели место непростые межличностные отношения, что, возможно, сказывалось на ходе событий. Позднее, 12 сентября состоялось отчетно-выборное собрание парторганизации ФМШ, где Н. Ф. Луканев сказал: «Трое членов коллектива, подписавших злополучное письмо, были убраны из коллектива. Предложено было уйти из коллектива и трем коммунистам, которые повели борьбу за то, чтобы эти люди ушли из коллектива – Луканеву, Никитиной, Иванову. <…> Не прошел по конкурсу Иванов Н. В. <…> Можно создать спокойную обстановку в школе – молчать, не спорить, создать болото» (ГАНО. Ф. П-5419. Оп. 1.  Д. 50. Л. 115). Косицына не является органическим членом коллектива (Горбань, Акулич, Климкович – продукт Косицыной). Она противопоставила себя коллективу, заботясь лишь о том, чтобы сохранить «авторитет», представить себя добренькой перед ребятами. Мы сами виноваты. Нужно исправить положение  и не полумерами, а более жестко.

Иванов Н. В. Я думаю, что подпись Косицыной не случайна. Это закономерность, и она вызвана тщеславием Косицыной. Найти оценку поведения Косицыной здесь не могу. Коммунист обязан бороться за сплочение коллектива, а Эсфирь Сергеевна наоборот позволяет себе оскорблять людей (Серову Н. А. ). Она не уважает людей, не работает серьезно над сплочением коллектива. Мы поставлены воспитывать, обязаны сделать из учащихся людей. У всех есть свое тщеславие, но Косицына идет на всякое ухищрение, лишь бы сохранить популярность среди ребят, нарушая распорядок. В классе Косицыной треть некомсомольцев. Это случайно?  – Нет. Это, вероятно, «заслуга» Косицыной. Она зрелый коммунист, и поступает, подписывая письмо, сознательно. Я не могу ей поверить, ей не место в партии. Высказываю ей недоверие как педагогу.

Алексеенко Г. А. Вопрос  делится на две части: поступок товарищей и почему это случилось в нашем коллективе. Присоединяюсь к недоумениям и возмущениям. Разумеется, не найдется никого, кто бы Косицыну оправдал. Нужно сделать все, чтобы никогда подобного не повторилось. Мы не должны забывать о человеке: исключать, гнать? Это страшно.  Перцовский – с ним я связана два года, посещала все его лекции, лучшего лектора я не видела: эмоциональный подъем, великолепное знание материала. Могу ли я Перцовскому доверять полностью? Нет, не могу. Но где гарантия, что каждый всегда прав? Перцовский – человек слабохарактерный, необходимо его поставить под строжайший контроль. Найдорф, с ним я была в прошлом году совершенно несогласна во многом. Его уважали ребята, но то, что слышала у нас на занятиях, меня вполне устраивает (на классных часах). Мы все стараемся не уходить от вопросов ребят, и поэтому появилась необходимость откровенного разговора. Мое личное мнение: мы должны думать о человеке. Я считаю: строгий выговор будет сильным наказанием. О работе в коллективе. С самого начала учебного года началась травля, я уже не раз подавала заявление об освобождении. Враждебные отношения некоторых товарищей ко мне (Иванова, Павловой). Необходимо в конце года решить вопрос о том, кто может идти к ребятам.

Никитина В. Н. Не стоит сейчас говорить об одном человек, надо говорить о детях, их много.

Захарова М. И. Странно, что Косицына забыла о том, что она человек нашей Родины, и она должна думать об этом. Почему нужно говорить с ребятами, у них не возникала необходимость в этом. Нет никакого сомнения. Зачем обсасывать лишний раз эти события. Давно нужно было задуматься, почему к Эсфири Сергеевне такое отношение в коллективе.

Касьянова  Н. В. Нельзя ставить знак равенства между Косицыной и Алексеевым и Коневым. Она совершенно сознательно подписала письмо. Путь поиска информации неверен. Есть люди, которые тверды в своих убеждениях, хотя они не коммунисты даже. Для таких людей достаточно было информации газет. Ребята очень интересуются событиями международной жизни.  При откровенном разговоре и убежденности того, с кем он говорит, они удовлетворены. Важные проблемы нужно обсуждать вместе, а затем уже идти к детям. Косицына неверно подходит к работе, она «наша» для ребят и при ней можно нарушать правила поведения. Вероятно, подпись все же не совсем случайна.

Херуивова М. П. Разговоры об информации не верны. Даже зарубежные коммунистические органы возражают против вмешательства в дела Советского Союза. Даниэль и Литвинов писали в зарубежные органы свои протесты. Не случайна подпись Косицыной, в этом я уверена. Из класса Косицыной больше всего отсева – это не случайно. Идти по пути Конева и Алексеева нельзя, идти так прямо к ребятам нельзя, мы их заставим думать, и, может быть, не в ту сторону. К воспитателям ФМШ должны быть особые требования, – кроме воспитателя у наших ребят никого нет, и они еще ребята, не то, что студенты. Полумерами здесь отделаться нельзя. Поддерживаю товарищей, говорящих о том, что Косицына не может быть коммунистом и воспитателем.

Груншенко А. И. Мне, человеку более зрелого возраста, непонятно, как это можно подписывать такую вещь. Мне кажется, что она здраво мыслит и подписала убежденно, – ее идеи и мнения с мнениями разошлись. Работать с ней в бюро было очень трудно, она не прислушивалась к нашему мнению. Подписано не случайно.

Паршенков Л. Н. Косицына уже имела за этот год несколько административных взысканий за воспитательную работу. Я не понимаю, как можно после шумихи с лозунгами и передачи «Голоса Америки» подписать письмо. Оно, мне кажется, подписано с целью подлить масло в огонь. Объяснить, когда «Комсомольская правда» все объяснила. Требования к воспитателям должны быть строгими. Правильно ставят вопрос о партийности и работе воспитателя.

Тысченко Э. П. Косицына не случайно ушла с последнего собрания. Я не хотела выступать, т. к. у меня отношения с ней очень плохие.  Она не находит возможным говорить со мной, как с секретарем партбюро. Нельзя проводить параллели между Коневым и Алексеевым и Косицыной. Они  (Конев и Алексеев) великолепные лекторы и преподаватели. В классе Косицыной по быту много нареканий. Не чувствуется в классе знание ребят в области политики. Вероятно, Косицына не обращает на это внимания. Ее интересует информация лишь в личном порядке. Удивляет, что она подписывала не интересуясь, кто подписал, с кем она оказалась в одной кампании, действия которой, может быть, враждебны для нас. Для себя я знала, что на 100 % не могу назвать Найдорфа советским человеком в вопросах идеологии и политики. Наши воспитатели посещают многие лекции, а Эсфирь Сергеевны я ни на одной лекции не видела (если ей мало информации). Как человека мне Косицыну жалко, но я не уверена, что в партии останется мой единомышленник.

Борисова Н. С. Считаю, что подпись Косицыной не случайна, об этом свидетельствует все ее поведение, ее воспитательная работа с классом, работа с партбюро. Считаю, что она не может быть в партии и воспитывать ребят.

Косицына Э. С. Что-то у меня получилось не так. Убежденность, впитанная с молоком матери, пришла в 1941 г. Я вступила в комсомол в 14 лет.  У меня были неплохие рекомендации, когда я вступала в партию. И если я выложу партбилет, в партии я останусь все равно, где бы я ни была и что бы не делала. Для меня всегда жизнь и работа в ФМШ были основным, для меня это все. Я знаю, что я безгранично люблю свою работу и без нее я себя не представляю, Ни для чего другого я не гожусь. Я сама вынесла себе жесточайшее осуждение, и  даже не смогла назвать свой поступок. Я вам правду  сказала обо всем. Единственное, чем я руководствовалась, это отсутствием, вернее недостаточной информацией. Я не идеологический враг, никогда им не была и не буду.

ПОСТАНОВИЛИ:

За политическую близорукость, проявившуюся  в подписании «письма сорока шести»  по большинству  голосов (13 из 17) Косицыну из партии исключить. За строгий выговор с предупреждением голосовали 3 человека, 1 воздержался.

ВТОРОЙ ВОПРОС

Борисова Н. С. Считаю, что мы не можем доверять Перцовскому преподавание литературы в школе, т. к. в процессе преподавания он допускает высказывания, извращающие социально-политический смысл творчества русских и советских писателей.

Касьянова Н. В. Воспитателем должен быть твердый в убеждениях человек. Я считаю, что мы не можем доверять Перцовскому и Найдорфу.

Иванов Н.В. Наша ошибка в том, что Найдорфу доверили местком. Он не подчиняется дисциплине, не признает никаких авторитетов. Мы не можем ему доверить воспитание ребят и руководство местным комитетом.

Луканев Н. Ф. В том, что появилась в школе группа трех, виноват Найдорф. Считаю, что ему не место в школе. У ребят глухая оппозиция по отношению к Перцовскому. Он свои знания часто приносит во вред делу. По нему тоже нужно вынести определенное решение о недоверии.

Соколовский Ю. И. Найдорфу нельзя доверять воспитание, а как физик он силен, нужен школе.

Литерат С. И. Мы не можем оградить преподавание от воспитания, – это в отношении Найдорфа. Неосторожные высказывания Перцовского  вредны, но жаль терять такого преподавателя. Доверять им полностью нельзя.

Биченков Е. И. Странные противоречия – преподавателя и человека. Найдорф и Перцовский ясны. Нужно дать время разобраться в этих людях. Вопрос о подборе кадров должен решаться более тщательно. Вопрос должен решаться не сразу.

ПОСТАНОВИЛИ:

1. Выразить недоверие Перцовскому как преподавателю – 12 чел.

2. Считать возможным оставить Перцовского в школе – 1

3. Воздержались – 4 чел.

По Найдорфу:

Выразить недоверие – 11 чел.

Оставить в школе – 1

Воздержались – 5 чел.

Предложить месткому вывести Найдорфа из состава месткома 3 Позднее, 23 мая партком НГУ рассмотрел вопрос «О воспитательной работе в ФМШ». В принятом постановлении указывалось: «Позорящим школу фактом явился безответственный аполитический проступок Б. Ю. Найдорфа (8-1), Э. С.Косицыной (10-2), а также преподавателя литературы В. С. Перцовского, которые подписали известное «письмо сорока шести», послужившее интересам антисоветской буржуазной пропаганды. К лекциям по литературе, читаемым В. С.Перцовским, следует предъявить серьезные претензии с идейно-воспитательной точки  зрения» (ГАНО. Ф. П-5419.  Оп. 1. Д. 12. Л. 64.

ГАНО. Ф. П-5419. Оп. 1. Д. 50. Л. 102–109

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

№ 5

Из протокола заседания партийного бюро гуманитарного факультета  НГУ,

13 апреля 1968 г.

СЛУШАЛИ: О состоянии идеологической и воспитательной работы на факультете

ПОСТАНОВИЛИ: <…> На прошедших заседаниях кафедр истории и языкознания члены обеих кафедр рассмотрели вопрос о письме, подписанном группой научных работников Академгородка, в том числе работниками данных кафедр. Партбюро отмечает, что члены  кафедр серьезно осудили людей, подписавших письмо за политическое легкомыслие и безответственность и заняли правильную позицию.

Партийное бюро постановляет:

1. Считать необходимым усилить идеологическую и воспитательную работу на кафедрах, для чего предлагается заведующим кафедрами совместно с отделами Института истории, филологии и философии разработать необходимые для этого мероприятия и предложения до 25 апреля 1968 г. (отв. тов. Борисов В. Н. ).

2. В связи с тем, что выступление и. о. доцента Дрейзена Ф. А. является не единственным и характеризует его политическое лицо, считать невозможным его дальнейшее пребывание на преподавательской работе.

3. Предложить деканату факультета совместно с руководителями кафедр истории и языкознания рассмотреть вопрос о целесообразности сохранения на преподавательской работе профессора Громыко М. М. , доцента Ревякиной Н. В. , доцента Черемисиной М. И. , ассистента Гольденберга И. З. , ассистента Тришиной Л. А.  1 Из числа названных преподавателей продолжила работу на гуманитарном факультете доц. (позднее – проф.). Н. В. Ревякина (штатный преподаватель), которая вела курс  истории средних веков. И. З. Гольденберг, М. М. Громыко и М. И. Черемисина были уволены из НГУ, Л. А. Тришина ушла «по собственному желанию», с учетом их политических и деловых качеств, научной квалификации, а также реорганизации факультета, направленной на устранение многопрофильности и неэффективности.

4. Считать целесообразным провести реорганизацию факультета в целях ликвидации многопрофильности и неэффективности, а также усиления связи с Институтом истории. В этих целях совместно с деканатом, партийной организацией, Институтом  ИФФ разработать мероприятия и выйти с ними в ректорат.

ГАНО. Ф. П-5419. Оп. 1. Д. 50. Л. 101

№ 6

Протокол заседания парткома НГУ,

17–20  апреля 1968 г.

Присутствовали: Демидов В. А. , Бочарова Л. С. , Беляев С. Т. , Шерешевский Б.  М., Орлов Е. Т. , Тайцлин М. А. , Репина М. А. , Тысченко Э. П. , Паршенков Л. Н. , Литерат С. И. , Косицына Э. С.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

Персональное дело коммуниста Косицыной Э. С. (докл. Тысченко Э. П. ).

СУТЬ ДЕЛА: Косицына Эсфирь Сергеевна в числе других товарищей подписала письмо, которое было использовано буржуазной пропагандой в антисоветских целях. Двенадцатого апреля состоялось партийное собрание ФМШ,  на котором участвовало 18 членов КПСС, выступило 16 человек. Все выступившие осудили поступок Косицыной, кроме этого были высказаны замечания по поводу ее неправильного поведения в коллективе, работы как воспитателя, и большинство вынесло предложение исключить Косицыну из членов КПСС. Голосовали за исключение из членов КПСС – 15 человек, за строгий выговор – 3 человека.

ВОПРОСЫ К ТЫСЧЕНКО Э. П. И ЕЕ ОТВЕТЫ:

Какие недостатки были отмечены у Косицыной?  – Она противопоставила себя коллективу, пошла на конфликт со многими членами коллектива. Свою деятельность  как секретаря партийной организации согласовывала только с директором школы или секретарем парткома, а с членами бюро не советовалась и все заседания носили декларативный характер. Имеются факты грубости.

Косицына Э. С. Почему я подписала письмо? Факт осуждения Гинзбурга не был основным. Мне казалось, что недостаточна информация в газетах. В газетах суть вопроса была освещена недостаточно полно. Я считала, что процесс, о котором столько нашумели, должен быть проведен в большей гласности. Меня встревожил факт написания лозунгов. Я считаю себя воспитателем и ответственным за ребят, поэтому я должна им объяснить более подробно. Когда подписывала письмо, то понимала следующим образом: если будет пересмотрен приговор и отменен, то будут и виновные, организовавшие этот процесс, и их следует наказать. Относительно того, что письмо попадет за границу, никак не думала. Письмо подписала с сознанием долга совести, я не рассматриваю это как легкомыслие.  После собрания поняла, что это ошибка, которую буду исправлять. Письмо было адресовано в 7 адресов, и когда я узнала, что оно попало в восьмой адрес – за границу, я поняла, какой вред нанесла нашему делу. Когда я подписывала письмо, я помнила, что я коммунист, но о партийной этике не подумала. Я не знала, кто еще подписал это письмо, но я считала, что вполне отвечаю за свой поступок.

ВОПРОСЫ К Э.  С. КОСИЦЫНОЙ И ЕЕ ОТВЕТЫ:

Кто Вам дал подписать это письмо? – Никто не давал. Я зашла на квартиру к Найдорфу, и там на столе лежало письмо, и я сама попросила разрешения подписать его.

Как зашла речь о письме? – В начале мы говорили об ученике, а потом он сказал, – можешь прочитать. На столе лежало много бумаг, и он их перебирал,  потом показал письмо. Я прочитала и спросила, куда это письмо. Он сказал, и тогда я подписала.

Какие отношения у Вас с Найдорфом? – В течение двух лет мы очень дружны.

Какую Вы можете дать ему характеристику? – К Борису Юрьевичу я отношусь с большим уважением, он человек, в котором импонирует сила, ум, воля. С большой теплотой относится к ученикам, студентам. Отношение искреннее и доброжелательное.

Почему партийное собрание выразило ему недоверие? – Этот же коллектив выразил недоверие и мне.

Как Вы можете характеризовать его политические качества? – Я не замечала у Найдорфа особых отклонений.

Есть слухи, что Найдорф говорил учащимся, что Даниэль и Синявский – хорошие люди.  – Я сомневаюсь, т. к. он их не знает.

Чем Вы объясняете, что письмо было у Найдорфа? – Я не знаю.

Вы не спрашивали, почему письмо оказалось за границей? – Он сказал, что если меня спросят, я скажу.

Кто писал письмо? – Кто писал, не знаю, но он не писал – это точно.

Вы ставили подписи под текстом? – Нет, на чистом листе бумаги.

Почему Вы уверены, что он не автор письма? – Я считаю, что он не мог писать.

Вы попытались разобраться, как письмо оказалось за границей? – Я старалась выяснить, когда было отправлено письмо. Мне сказали, что у Р. Л.   Берг есть квитанция об отправке и уведомление о получении письма адресатам. Мне сказали, что после партсобрания уведомления были переданы В. П. Можину. Я спрашивала у Найдорфа, кто писал. Он сказал, что он не писал, а кто, если спросят, то скажу сам.

Ваши роли в этом деле неоднозначны, объясните, как Вы понимаете его роль? – Я считаю, что активность его незначительна.

О чем и как Вы разговаривали с ним по делу Гинзбурга? – Я делилась с Найдорфом по поводу процесса и статьи в газете «Известия».

Какой Вы информацией пользовались? – Никакой.

Почему именно этот процесс вызвал у Вас сомнения? – О нем очень много говорили.

Что Вы читаете из периодической печати? – «Комсомолку», «За рубежом», «Роман-газету», английские журналы.

Какие у Вас были неприятности в Москве по преподавательской работе? – У меня лично их не было. В школе был преподаватель физкультуры, он же секретарь парторганизации школы, очень уважаемый человек, пользовавшийся авторитетом среди коллектива преподавателей. В 1962 г. он ушел из школы и на его место пришел другой преподаватель, который в журнале «Юность» дал несколько статей о преподавании физкультуры в нашей школе,  и там говорилось о плохой работе бывшего преподавателя. Я была секретарем парторганизации и возмутилась нетактичным поведением этого товарища и требовала наказания. Директор школы не поддержала меня. Считала, что не нужно поднимать шумихи вокруг школы, и мы поссорились, но когда я уезжала, она сказала, что в любое время можете вернуться.

Почему Вы не дружелюбны с коллективом? – У меня нет враждебного отношения к коллективу, дружить можно с одним-двумя, а с другими иметь нормальные отношения. Разлад с коллективом начался почти сразу после моего приезда сюда. Я выступила на профсоюзном собрании, на котором присутствовал Лаврентьев, по вопросу быта и плохого питания учащихся. Прачечная не работала, детям не меняли белье месяцами, в общежитиях была страшная грязь. Во время моего выступления Лаврентьев спросил у директора школы Карабасовой: «Это правда?» и сразу уехал. Потом была комиссия райкома КПСС, и мне объявили выговор за равнодушное отношение к делу. Это был первый разлад. Потом я вступилась за члена нашего коллектива С. И. Литерат. Позже в школу были приглашены Гольденберг и Перцовский. Меня обвинили, что я была в конкурсной комиссии и оказала влияние на ход дела. Вот, в основном, почему плохие отношения.

Как, по-вашему, Найдорф может выполнять обязанности председателя месткома? – Наверное, нет.

Почему из Вашего потока меньше всего вступают в комсомол? – Мне очень обидно, но у  нас на потоке работают хорошие комсомольские бюро, и ребята сами решают, я не вмешиваюсь. Ребята сами решают вопрос серьезно.

Ваша оценка всему случившемуся? – За тот вред, который нанесло это письмо, больше чем я себя наказала, никто меня не накажет. Будет у меня партийный билет или нет, я считаю себя коммунистом. В этом коллективе работать тяжело,  но школа для меня – все, я вложила много сил и труда.

ВЫСТУПАЛИ:

Паршенков Л. Н. Я работаю первый год.  Надписи, которые я видел, меня страшно возмутили. Статья в «Комсомольской правде» ясно рассказала, что это были за люди,  и лично у меня никаких сомнений не было по этому процессу. И если бы мне предложили подписать такое письмо, я посчитал бы, что это – провокация. Эсфирь Сергеевна недостаточно искренняя, – вначале она говорила по-другому. Что побудило ее подписать письмо, остается неясным. На собрании я голосовал за исключение ее из членов КПСС. По административной линии она в этом году имеет взыскание.

Литерат С. И. Я уважал и уважаю Эсфирь Сергеевну как советского человека. Коммунист в любой обстановке должен оставаться коммунистом. Нужно внимательно прочитать письмо и быть принципиальным. Если этот документ ее не насторожил, то она показывает свою политическую незрелость и не может быть членом партии.

Тайцлин М. А. Нельзя делить, –  плохой коммунист и хороший человек. В ФМШ Косицына – светлая личность. Что касается ошибки, то ее допустили и другие ответственные товарищи. Эти люди больше вреда нанесли. Коллектив ФМШ разнообразный, и это точка зрения тех людей, которые стоят на учете в парторганизации, а совместители все о ней хорошего мнения. Почему не пригласили на партсобрание всех коммунистов, которые преподают в школе? Мое мнение – решение партсобрания отменить и объявить Косицыной строгий выговор.

Демидов В. А. Я должен отмежеваться, что она является светлым пятном в школе, хотя бы потому, что совершила тяжкий поступок.

Орлов Е. Т. Говорим на словах о бдительности, все говорят о недостаточной информации, но в письме ни слова нет об информации, а есть протест, есть обвинения. На все вопросы – уклончивый ответ. Это не коммунисты, а политические преступники. Они знают автора,  являются сторонниками Гинзбурга и др. Я полностью поддерживаю решение партсобрания школы. У всех есть положительные и отрицательные черты характера, но отсутствие партийной бдительности, близорукость – это присуще немногим и таким не место в партии.

Тысченко Э. П. Мы считаем, что наша парторганизация вполне правомочна решать вопрос, и зачем нам нужно было приглашать совместителей? Я вижу в этом случае недоверие нашей парторганизации.  Нельзя ставить вопрос так, что в нашей организации есть плохие есть люди, и на их фоне показывать Косицыну.  Недостаток основной в том, что она сама считает себя светлой личностью, – это и причина расхождений с коллективом. В школе было создано два потока: на одном работают Найдорф, Косицына и ряд совместителей. Они работали под углом Найдорфа, который завил, что все учителя – дебильные люди и им нельзя доверять воспитание одаренных учащихся. На втором потоке работали все учителя. Когда была организована проверка, то оказалось, что и у нас не хуже обстоят дела. Найдорф вообще человек интересный, содержательный, у нас с ним были разговоры на разные темы, и со мной он разговаривал так, что я не могу его обвинить в антипартийности. Но когда я уезжала,  и он оставался  на месяц классным руководителем, вот здесь я поняла, что доверять воспитание ему нельзя. Он напустил на ребят какой-то туман. Я считаю, что как физик он очень хороший преподаватель, а воспитателем его оставлять нельзя. Косицына умеет работать, и всегда на заседаниях дирекции обсуждались учащиеся из  нашего потока, она своих сумеет защитить. Одного  учащегося исключили из школы, пришла Косицына, поговорила с директором, и ей объявили взыскание, а ученика оставили. Это ошибка воспитательной работы. Вы знаете Косицыну, как она сама себя преподнесет односторонне, а дела у нее хуже, подписание письма – это позорное явление.

Тайцлин М. А. Грубая ошибка, Косицына в школе полезный человек.

Шерешевский Б. М. Персональное дело обязаны рассматривать со всеми традициями, сложившимися в нашей партии. Коммунист Косицына допустила серьезнейшую политическую ошибку, и произошла она не случайно. Она в течение длительного времени дружила с группой товарищей, и просмотрела сторону политическую. Перцовский – личность противоречивая, для него  характерно политическое позерство. Литературу преподает на тех позициях, на которых стоит сам.  Эсфирь Сергеевна не осмыслила своего поступка, политического недоверия ей не выражали, когда она была секретарем парторганизации, а сейчас вспомнили. Это создает элемент субъективизма. В дружбе с Найдорфом и Перцовским она не сумела увидеть, что они имеют свое политическое кредо, она не сумела вовремя отмежеваться от них. Она поставила свою подпись, принеся в жертву свои политические взгляды. Можем ли мы согла–ситься с решением партийной организации? – Нет. Она дала правильную оценку по подписанию письма. Я вношу предложение объявить строгий выговор с предупреждением. О производственной работе пусть решает ученый совет школы.

Репина М. А. Почему мы должны здесь убеждать, что она подписала несознательно, признает свою ошибку и т. д. Когда она сама говорит, что все сделано совершенно сознательно. Другое дело – как она оценивает свой поступок. Предлагаю утвердить решение партийного собрания школы.

Преображенский Н. С. Ни о какой ошибке речи быть не может, они выразили свои политические взгляды  – недоверие партии, и  мы в свою очередь должны ответить им тем же. О других, кто подписал это письмо. Были примеры, что Найдорф блестящий физик, но есть у нас специалисты,  и без таких преподавателей обойтись можно. Поддерживаю предложение партийного собрания.

Бочарова Л. С. Косицына убедительно показала свою политическую точку зрения, что письмо подписала сознательно. Это политическая диверсия против партии.  Метод воспитания – воспитание у учащихся политической убежденности, идейности. Может ли она это делать? Косицына заражена идеологией культа личности.  Будучи секретарем партийной организации, она может эффектно выступить, где присутствуют ответственные лица. Играя в либерализм, может подписать такое письмо. Главная ошибка – субъективизм, левачество, которое оторвано от партии. Противопоставление себя коллективу, нужно очень четко понимать свою роль в коллективе. Учащиеся школы – это очень сырой материал, из него можно лепить что угодно. Они живут далеко от родителей, и слово воспитателей очень важно. Нужно воспитывать тем людям, которые имеют твердую политическую убежденность. После партийного собрания не продумала свою точку зрения. Если человек не согласен с идеологией партии, зачем ему партийный билет? Вы не понимаете всех вещей, которые сейчас происходят в международной жизни. Партийное бюро серьезно и правильно подошло к решению этого вопроса, и я с ним согласна. Партия должна состоять из коммунистов, а членов партии пусть будет поменьше.

Шерешевский Б. М. Субъективизм, эгоизм Алексеева характеризует его больше, чем Косицину. Я считаю, что эти данные не дают оснований предполагать, что она конченый человек.

Демидов В. А. После решения партийного собрания на заседании бюро райкома по отношению к Алекссеву  я отстаивал  точку зрения и решение партийного собрания. Я и до настоящего времени твердо не убежден, что Алексеев ничего подобного не совершит, если кафедра не сделает серьезных выводов из обсуждений, то вопрос будет стоять более серьезно. Всякие подобные выступления приносят вред и тому, кого обсуждают (Тайцлин). Тысченко выступила объективно, но зачем в конце предъявили ультиматум? ФМШ – интернат, дети в течение года родителей не видят, и поэтому подход к работникам этой школы должен быть более тщательным. Родители должны быть твердо убеждены, что их дети получают правильную идейную убежденность. Воспитателей нужно подбирать по деловым и политическим качествам. Политическую характеристику Найдорфу Вы дать не можете, а это одна из главных черт. Необходимой доли искренности Вы не проявили, Вы должны были помочь разобраться, как письмо попало за границу. Пресловутый эгоцентризм – «сильнее, чем я себя наказала, никто меня не накажет». Разговор об информации пустой, когда человек выписывает одну только газету «Комсомольская правда». Вы попали под влияние Найдорфа. Почему не понимаете свою роль как коммуниста в коллективе? Почему Вы не можете найти общего языка с членами коллектива, с которыми  состоите в одной парторганизации?

Косицына Э. Б. Я всегда была советским человеком и останусь им. Я вспоминаю, как меня принимали в партию, тогда меня считали быть достойной в рядах членов КПСС. В душе я все равно останусь коммунистом, исключат меня или нет. Я извлекла серьезный урок и благодарю за выступления. О взаимоотношениях в коллективе – я не принадлежу к какому-то особому происхождению и поэтому веду себя нормально, как я считаю. Но с некоторыми мы на работе не говорим по душам. Урок я извлекла серьезный. В выборе друзей постараюсь быть более серьезной, но отречься от них сейчас не могу. Я постараюсь разобраться в сути этих людей.

ПОСТУПИЛО ДВА ПРЕДЛОЖЕНИЯ:

1. За серьезную политическую ошибку, выразившуюся в подписании клеветнического письма, а также противопоставлении себя коллективу и использовании неправильных методов в воспитании учащихся ФМШ, согласиться с решением партийного собрания – исключить Косицыну из членов КПСС и считать целесообразным решить вопрос о дальнейшей работе как воспитателя.

2. За серьезную политическую ошибку, выразившуюся в подписании клеветнического письма, объявить Косицыной строгий выговор с предупреждением. Рекомендовать ученому совету  решить вопрос о возможности дальнейшего использования ее на этой работе.

Заседание было перенесено на 20 апреля.

Продолжение обсуждения вопроса 20 апреля 1968 г.

Присутствовали еще члены парткома Г. А. Швецов и В. А. Андреев и зам. секретаря парторганизации ФМШ М. П. Херувимова.

Вопрос к Херуимовой М. П. Имела ли партийные взыскания Косицына? – Имела и партийное взыскание, сейчас оно снято, – есть административное взыскание.

Демидов В. А. Вопрос о работе на посту секретаря партийного бюро можно снять и он вряд ли уместен в настоящей ситуации. Речь должна идти о другом – письмо и отношение к нему. Все нормальные люди не могут согласиться с этим письмом ни по форме, ни по содержанию. ФМШ – школа особого рода и отношение к работникам должно быть особенно требовательным. В это время у учащихся  складывается мировоззрение, и воспитатель должен оказывать помощь в этом.  В этом плане претензии, которые высказывались на партийном собрании, правильные, и я поддерживаю мнение партийной организации.

Шерешевский Б. М. Когда речь идет о наказании коммуниста, мы должны исходить из совокупности факторов, определяющих материальную истину. Косицына признала ошибку по подписанию письма и дала более аргументированную оценку, чем Алексеев. Когда была секретарем парторганизации, претензий не предъявлялось. Недостатки были, но они не вытекали из системы политических взглядов. Исходя из этого, я вношу предложение объявить строгий выговор с предупреждением. И коль сложились некоторые ненормальные отношения с коллективом, рекомендовать конкурсной комиссии и ученому совету рассмотреть вопрос о возможности ее дальнейшей работы.

Тайцлин М. А. Я согласен с Шерешевским. Все претензии носят неконкретный характер. Она подписала письмо и виновата в равной степени с Алексеевым и Коневым. Ошибку признала и допускать не будет.

Андреев В. А. Алексеев заслуживал большего наказания, тогда было бы справедливо исключить всех. Сейчас предлагается объявить строгий выговор.

Бочарова Л.С. Я не могу согласиться, что рассматривать только подписание письма, – нужно все вещи рассматривать во взаимосвязи. Методы  воспитания вытекают из сущности этого процесса (завоевание дешевого авторитета). Если учащиеся не вступают в комсомол, огромный отсев (принято на поток 120, отсев 50,  потеряно 70 хорошо одаренных учащихся), это характеризует систему мировоззрения, идеологические установки. Почему дружба с Найдорфом и Перцовским, а не с коллективом? (субъективизм в выступлении на собрании). Все эти черты очень ярко характеризуют ее, и я поняла, что ее методы работы. Воспитания учащихся отличаются от партийных методов, и я не вижу необходимости держать ее дальше в членах партии и поддерживаю решение партийного собрания.

Косицына Э. Б. Я дала оценку своему политическому поступку, и больше того, что я сказала, сказать не могу. Что сейчас говорила Луиза  Стефановна, меня ошарашило. Она говорила, что  у меня были плохие отношения в Москве, – откуда это? Не моя вина, что была связана по работе с Александровым и Таймановым, и у них сложилось обо мне положительное мнение. Такое обвинение не  обосновано. Было задето первое собрание, оно проходило в 1963 г., я не знала, что будет Лаврентьев, и какое впечатление произведет на него мое выступление. Неверно, что противопоставила себя коллективу, – может быть и не я одна. Будет ученый совет, и выяснится, кто прав, а кто виноват.  Какие-то ошибки в работе есть, но какими источниками вы пользовались, что я воспитываю  к одним уважение, а к другим неуважение. Я вообще воспитываю у учащихся уважение к старшим. Может это нескромно, но я вынуждена защищать себя. Вот у меня есть характеристики за подписью Е. И. Биченкова и М. П. Херувимовой, где дается положительная оценка моей работы. Если они подписаны неправильно и вступили в сделку с совестью, ну что ж?

Бочарова Л. С. О работе в Москве я задавала вопрос, Вы объяснили. А об этапах осложнения в коллективе Вы сами рассказали очень обстоятельно. За что Вы имеете взыскание?

Косицына Э. С. Учащийся 8-го класса Савва Кленкович пришел, мальчик очень способный, но неорганизованный. Когда я болела, он получил несколько замечаний от воспитателей за то, что подошел к щитку, за грубость и т. д. Совет воспитателей  отчислил его из школы, и когда я вышла, то попросила директора  оставить его в школе, т. к. отца у него нет. Мать глухая, а мальчик очень способный. Я попросила директора объявить мне взыскание и обнародовать, чтобы учащиеся знали, что преподаватели и воспитатели тоже  несут ответственность. Он в школе  был оставлен, а я получила взыскание.

Вопрос к Э. С. Косицыной. О чем говорили с учащимися о своем поступке? – Я рассказала о письме, что следовала голосу совести. Рекомендовала учащимся более внимательно и серьезно подходить к решению вопросов.

Херуивова М. П. Вина Косицыной, что она подписала это письмо, что дружит  с людьми, непригодными для воспитательной работы. Из Найдорфа она сделала какого-то идола и очень верит ему. Партия и эти друзья несовместимы.

Косицына Э. С. Я отвечала, что в выборе друзей нужно  подходить более строго и не руководствоваться только эмоциями. Порвать сразу с ними не могу.

ГОЛОСОВАЛИ:

1. За предложение партийного собрания ФМШ исключить из членов КПСС за серьезную политическую ошибку, выразившуюся в подписании клеветнического письма и использование неправильных  методов воспитания учащихся ФМШ – 5.

За предложение «строгий выговор» – 5.

2. Рекомендовать конкурсной комиссии ученого совета рассмотреть вопрос об использовании Косицыной на должности  воспитателя школы: «за» – десять 1 Дальнейшее обсуждение персонального дела Э. С. Косицыной состоялось на партийном собрании НГУ 16 мая. Однако о ходе этого мероприятия  никаких данных нет, поскольку соответствующие листы  архивного дела «законвертированы» (См.: ГАНО. Ф. П-5419. Оп. 1. Д. 11. Л. 2–9).

ГАНО. Ф. П-5419.  Оп. 1. Д. 12. Л. 41–51

№ 7

Из протокола  заседания ученого совета НГУ,

18 апреля 1968 г.

<…> V. Разное.

1. Обсуждение письма.

Беляев С. Т. Ученому совету университета должно быть известно о письме сорока шести. Слово  по этому случаю имеет В. А. Демидов.

Демидов  В. А. Рассказывает, что было проделано  по этому случаю в парткоме НГУ.

ВЫСТУПЛЕНИЯ:

Яненко Н. Н. Нужно, чтобы все эти люди выступили перед студентами, и студенты должны осудить их.

Бицадзе А. В. Я считаю,  что при рекомендации совместителей на кафедры нужно очень требовательно подходить к отбору специалистов. Нужно индивидуально подходить к каждому, каждый заведующий кафедрой должен оберегать свою кафедру от таких людей.

Яненко Н. Н. Партком и ректорат весьма либерально отнеслись к тем, которые вошли в состав сорока шести.

Беляев С. Т. Ученые, профессора должны больше общаться со студентами.

Канторович Л. В. Я согласен, что ведется недостаточная воспитательная работа и среди преподавателей и воспитательная работа среди студентов. Нужно воспитывать студентов в коммунистическом духе. У нас это воспитание сводится к шаблонному образцу.

Беляев  С. Т. Президиум Сибирского отделения поставил вопрос перед Министерством образования вопрос о перебазировании гуманитарного факультета в Красноярский филиал. Гуманитарный факультет  находится в несколько особом положении, потому что принцип его организации в значительной мере отклоняется от признанных норм в нашем университете. Базой гуманитарного факультета является Институт истории, филологии и философии СО АН СССР, но институт не является курирующим органом по отношению к гуманитарному факультету. Практически подавляющее большинство преподавателей гуманитарного факультета являются штатными преподавателями. Причем их мало – 25 историков и 25 филологов 1 Видимо, имеется в виду численность одного набора студентов . Мы не можем обеспечить все курсы, все специальности опытными руководителями, преподавателями, и мы не можем поднять уровень преподавания на факультете. Очень неясно, кого мы готовим, и куда будем направлять выпускников. Практически  можно готовить выпускников только для средней школы. Какие меры можно предложить для улучшения работы факультета?  Нужно расширить прием, но при этом возрастает количество выпускаемых специалистов, тогда возникают проблемы с их распределением. Кроме того, каждый студент занимает место в общежитии. Каковы еще пути улучшения работы гуманитарного факультета? Над этим вопросом мы долгое время думали и искали пути улучшения работы, как сделать его работающим. Расширить его в наших условиях – неприемлемый путь. Есть решение секретариата ЦК о том, чтобы на базе нашего филиала в Красноярске открыть университет,  тогда, возможно, целесообразно перевести гуманитарный факультет в Красноярск. Внутри НГУ должно быть решение совета по этому вопросу. По инициативе Сибирского отделения вопрос о переводе факультета поставлен перед министерством. Студенты гуманитарного факультета и сотрудники задают много вопросов о судьбе факультета. Моя позиция, позиция ректората такова, что ненормальное положение на гуманитарном факультете уже очевидно, но не ясны пути решения этого вопроса. Еще до постановки этого вопроса я ставил такой вопрос перед преподавателями. Гуманитарный факультет должен играть роль воспитателей всего  студенчества, тогда бы могли рассматривать вопрос о рентабельности этого факультета. Конечно, последние события  довольно резко изменили отношение к гуманитарному факультету.

Кнорре Д. С. Что выигрывает гуманитарный факультет в Красноярске, чем в Красноярске этому факультету будет лучше, чем у нас?

Ржанов А. В. Начали ли мы обсуждать этот вопрос?

Аврорин В. А. Я должен сказать, что в повестке заседания этот вопрос не стоит. Поэтому я к выступлению не готовился. По существу этого вопроса я не думаю, что следует связывать какую-либо отрасль науки с текущими событиями. Гуманитарный факультет отличается от других факультетов некоторыми особенностями. Гуманитарный факультет нарушает общую университетскую традицию, согласно которой учебный процесс осуществляется в основном совместителями. Университет не готовит преподавателей для средней школы, а на факультете некоторое количество выпускников направляется в среднюю школу. Я считаю, что нельзя считать целесообразным пребывание факультета в том случае, если он возьмет на себя ответственность за воспитательную работу среди студентов. Я понимаю, что наш факультет должен отвечать за воспитательную работу внутри факультета, но брать на себя ответственность о всей идеологической работе  на других факультетах наш факультет не может.  Мне хотелось бы осветить некоторую работу факультета. Мы провели два вечера, посвященные памяти Горького. На них не было ни одного представителя партбюро и ректората.

Далее, во что все это упирается. В Сибирском отделении имеется Институт истории, филологии  и философии. Должен сказать, что философии нет. Филология представлена 13 сотрудниками, несколько лучше представлена история – 30 человек. Именно потому, что историков 30, мы историческое отделение обеспечиваем на уровне других специальностей университета. А с отделением языкознания ничего не получается, если Сибирское отделение не даст вакансий для периферийных учреждений, – куда же мы будем распределять выпускников?! Мы готовим наши кадры  с таким расчетом, чтобы они после окончания университета могли вести исследовательскую работу.

О переводе в Красноярск. Если это связано с последними событиями, то один разговор, если не связано – то другой разговор. Если не связывать судьбу факультета с подписанным письмом, то причем студенты, преподаватели и наука? Что будет, если факультет переведут в Красноярск? В Красноярске нет специалистов, нет института, на который можем опираться. Нет ни одного учреждения, кроме пединститута, и нет ни одного учреждения, которое бы занималось гуманитарными исследованиями. Значит, мы сами противоречим принципу университета. На факультете организуется подготовка специалистов для Сибири. Кроме  того, мы вводим преподавание математики, и, конечно, в Красноярске этого не будет. Там придется набирать новые штаты, чтобы открыть факультет.

Беляев С. Т. Я разговаривал с Аврориным. Я старался убедить его, что у нас есть общий котел, из которого делают штаты под конкретные дела, под конкретных людей. Нельзя связывать конкретные решения с общим заключением, что здесь недооцениваются гуманитарные науки. Сейчас мы не решаем вопрос о гуманитарном факультете. Наша задача – не предъявлять взаимные претензии и не критиковать гуманитарные науки и факультет. Нас беспокоит характер подготовки студентов и распределение выпускников.

Ржанов А. В. Вопрос о гуманитарном факультете и его переводе не может стоять именно потому, что люди не поедут работать в Красноярск, поэтому можно ставить вопрос о закрытии о закрытии факультета в НГУ и создании факультета в Красноярске. Эта информация требует уточнения.

Члены ученого совета приняли к сведению все выступления по данному вопросу.

ГАНО. Ф. Р-1848. Оп. 1. Д. 381. Л. 173–177

№ 8

Протокол заседания парткома НГУ,

16 августа 1968 г.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

Рассмотрение списка совместителей 1 На заседании рассматривался единственный вопрос

ВЫСТУПАЛИ:

Демидов В. А. Я решительно возражаю против Черемисиной, Берг, Гладкого, Фет;  можно поставить на обсуждение кандидатуры Акилова, Борисова, Шабата.

Шерешевский Б. М. В решении этого вопроса должны быть выработаны определенные принципы, чтобы не было субъективизма. Фет как педагог по политическим и деловым качествам не на высоте. Борисов, Громыко – хорошие специалисты. Бурштейн не подходит по политическим качествам. При обсуждении нужно учитывать политические и деловые качества и как относились к событиям.  Оставить тех, у кого высокая профессиональная подготовка  и по заявлению партийных организаций они осудили свой поступок и показали себя с положительной стороны. Я знаю, что Громыко, Фет, Черемисина выводов  не сделали. Борисов занял правильную позицию. Бурштейн  ничего не понял и выводов не сделал. Среди совместителей, мне кажется, можно оставить Акилова и Борисова.

Молетотов И. А. Все совместители должны вести и воспитательную работу. Меня интересует, отчитались ли они за работу в прошлом учебном году?  Отчеты должны быть у заведующих кафедрами. Людей с сомнительной политической репутацией, я считаю, не нужно брать.

Бочарова Л. С. С точки зрения деловой и политической я бы согласилась с Борисом Михайловичем 2  Б. М. Шерешевский , но есть и политическая сторона, – без политической зрелости нельзя работать воспитателем. Нужно отказать всем, пусть они работают над своим мировоззрением. Акилов на последнем  ученом совете в ФМШ показал себя, что от вопросов политического мировоззрения он уходит и говорит, что  к политике он не имеет отношения и скатывается на абстрактный гуманизм (когда решали о Перцовском). Фет был освобожден от преподавания на экономическом факультете.

Биченков Е. И. Все вопросы хорошо решать, когда на всех инстанциях они решаются принципиально. Но есть заведующие кафедрами, которые решают вопросы самостоятельно, без партийных организаций.

Молетотов И. А. Нужно повысить роль кафедр в  воспитательной работе. В начале учебного года провести общее собрание преподавательского состава и выработать минимум требований по воспитательной работе.

РЕШИЛИ:

1. При подборе  кадров совместителей учитывать не только деловые, но и политические качества.  Партком не  считает возможным рекомендовать на работу по совместительству Черемисину, Фет, Гладкого,  Бурштейна, Громыко, Шабат, Заславского.

2. Предложить ректорату в начале учебного года обсудить на ученом совете НГУ или по факультетам вопрос о принципах отбора и расстановки преподавательских кадров.

ГАНО. Ф. П-5419. Оп. 1. Д. 12. Л. 82–83

№ 10

Из протокола общего партийного собрания НГУ,

26 сентября 1968 г.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Отчет о работе парткома.

2. Выборы нового состава парткома.

ИЗ ОТЧЕТНОГО ДОКЛАДА СЕКРЕТАРЯ ПАРТКОМА В. А. ДЕМИДОВА

<…> Существует мнение, что оставление в партии Алексеева и Конева ошибочно. Мы не разделяем этого мнения, но вместе с тем осознаем, что партийная организация не может постоянно воспитывать коммуниста  – кандидата философских наук, исполняющего обязанности доцента Алексеева.

Нас иногда упрекают в том, что в университете не развита художественная самодеятельность. Но если говорить серьезно, то такие упреки не серьезны. В университете нет не только актового  зала, кстати говоря, его строительство, как и помещения университетской библиотеки, не планируется и в предполагаемом втором корпусе, но и нет даже обычных клубных комнат.  Однако и сейчас еще можно встретиться  с однажды возникшей легендой, что будто бы университет находится в идеальных условиях. Эта легенда давно уже не соответствует действительности. Более того, университет находится в критическом положении. Без энергичной помощи обкома КПСС и Президиума СО АН нам из этого положения в ближайшие два-три года не выбраться.

Некоторые заведующие кафедрой не полностью выполняют свои обязанности руководителей коллективов. Серьезной критике подверглась работа  кафедры общего языкознания (зав. кафедрой проф. Тимофеев). Штаты кафедры оказались раздутыми вследствие чрезмерной дробности специализации. Имелись группы в один-два человека, например, спецкурс по древнегерманскому языку (кандидат наук Менчер) читается одному студенту. Учебная нагрузка штатных преподавателей Гольденберга, Тычко, Бродской,  Тришиной не превышала четыре часа в неделю.  Серьезные промахи в организации учебной и воспитательной работы на гуманитарном факультете не раз были предметом обсуждения на ректорате  и парткоме.

В марте текущего года на собрании  преподавателей факультета ректор университета поставил ряд  вопросов по улучшению работы факультета. Но разговора, по существу, не получилось.

Партком с самого начала занимал четкую и последовательную позицию: факультет сохранить, но принять меры по коренному улучшению учебной и воспитательной работы, по подбору кадров как по деловым, так и политическим качествам. На этой основе партбюро факультета  (секретарь т. Лисс) и партбюро Института истории разработали совместные предложения. Было сформировано новое руководство факультета: декан Гущин 1   Гущин Н. Я. – зав. сектром в Институте истории, филлогии и философии СО АН, канд., позднее д-р ист. наук (1970), проф., зав. кафедрой истории СССР НГУ. Был деканом гуманитарного факультета в 1968–1970 гг., затем на эту должность назначен И. А. Молетотов, замдекана – Алексеев  2 Алексеев В. В. – в тот момент доц. кафедры истории КПСС, канд. ист. наук. В настоящее время – академик, директор Института истории и археологии Уральского научного центра РАН . Перспектива  развития факультета вряд ли может считаться решенным вопросом <…>

Коммунистам известно, сколь серьезные недостатки наблюдались в руководстве деканата физического факультета и на факультете вообще. В качестве иллюстрации приведу лишь ряд примеров. В начале второго семестра на факультете состоялся традиционный вечер посвящения в студенты. Заместитель  декана  коммунист Рывкин, выступая перед студентами буквально с минутной речью, счел возможным призвать присутствующих к поддержке «молодого» искусства бардов. В конце второго семестра партбюро факультета (секретарь  Преображенский Н. Г. ), бывший декан факультета Байер и заместитель декана Рывкин обсуждали новый казус факультетской стенной печати. Но декан и его заместитель стали доказывать в присутствии студентов, что такое руководство и контроль станут «глушить» инициативу и «ущемлять» студентов <…>

ВЫСТУПЛЕНИЯ:

<…> Бицадзе А. В. Летом этого года работала комиссия обкома КПСС, которая проверила работу университета. Все, что мы выяснили в университете, – это позор. <…> Какие у нас творятся безобразия! Обо всем этом знал рабочий класс города! Сначала простили лозунги о Гинзбурге, затем снова появились лозунги о Чехословакии. Среди студентов у нас есть много уродов, и их нужно гнать из университета. Кафедры общественных наук и в частности кафедра философии не справляются со своими задачами. Тов.  Борисов должен или навести порядок или уйти с этого поста. Незаменимых нет. Бухарин тоже считался незаменимым – однако ему нашли замену (я имею ввиду его как идеологического работника). На кафедре истории не могут быть люди, которые организовали неблаговидные поступки (Громыко).

Шерешевский Б. М. Среди студентов есть такие, которых трудно перевоспитать. К нарушителям принимать более серьезные меры <…>

Александров А. Д. Я хотел бы предупредить ту тенденцию, которая была развита в последних выступлениях и в резюме Шерешевского. Идеологическая работа – это прежде всего убеждение. Нужно идейное воздействие, а не силовые методы <…>

ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ СОБРАНИЯ:

<…> В университете в ряде случаев нарушается принцип подбора преподавательских кадров по деловым и политическим качествам. В частности, это относится к кафедрам философии, истории и общего языкознания. Результат такого подбора не замедлил сказаться в момент обострения идеологической борьбы, когда 19 сотрудников нашего университета, в том числе члены партии Алексеев, Конев подписали известное клеветническое письмо, сыгравшее на руку буржуазной пропаганде <…>

ГАНО. Ф. П-5419.  Оп. 1. Д. 12. Л. 33–50

ДАННЫЕ О ВЫСТУПАВШИХ:

Аврорин В. А. – первый декан гуманитарного ф-та НГУ (1962–1968). Род. 23.12.1907 в г. Тамбове. В 1925–1930 студент филологического ф-та ЛГУ, в 1930–1937 гг. – аспирант. Затем сотрудник Института языка и мышления, потом Института языкознания АН СССР. С 1955 г.  д-р филол. наук. С 10.10.61 – в СО АН. С 1964 г. – чл.-корр. АН СССР. Освобожден от должности декана 1.06.68. Ранее – 1 февр. 1968 г. в заявлении на имя ректора НГУ по поводу переизбрания на должность профессора писал: «Еще раз прошу освободить меня от обязанностей декана гуманитарного факультета в связи с ухудшимся состоянием здоровья при большой перегрузке основной работой»  (Архив НГУ. Ф. 1848. Оп. 3. Д. 1. Л. 27, 30).

Акципетров А. А. – канд. филос. наук, доц. каф. философии и научного коммунизма.

Александров А. Д. – академик АН СССР.

Алексеенко Г. А. – преп. литературы в ФМШ.

Андреев В. А. – ассистент кафедры вычислит. математики.

Белинский П. П. – д-р физ.-мат. наук. проф., секр. партбюро мех.-мат. ф-та.

Беляев С. Т. – ректор НГУ (1965–1978), чл.-корр. АН СССР (1964), академик (1968). Известный специалист в области ядерной физики. С 1978 в Москве, с 1980 – директор Института общей и ядерной физики РНЦ «Курчатовский ин-т».

Биченков Е. И. – проректор НГУ, д-р физ-мат. наук.

Боймельштейн М. М. – преподаватель военной кафедры.

Борисов В. Н. – зав. каф. философии научного коммунизма, канд. филос. наук, доц.

Борисова Н. С. – преп. ФМШ.

Бочарова Л. С. – доц. каф. политэкономии, участница Великой Отечественной войны.

Гришутин В. Г. – полковник, зав. кафедрой военного дела.

Груншенко А. И. – преп. ФМШ.

Гуваков В. И. – доц. каф. философии, канд., позднее д-р филос. наук.

Демидов В. А. – секретарь парткома, доц. кафедры истории КПСС, позднее д-р ист. наук, проф., зав. каф. истории КПСС (потом – истории России).

Ерохин В. – студент физического ф-та НГУ.

Заславский М. Л. – доц. кафедры математических расчетов в экономике и планировании.

Захарова М. И. – преп. ФМШ.

Зольников Д. М. – доц. кафедры истории КПСС, позднее д-р ист. наук, проф. Фронтовик, инвалид войны.

Иванов Н. В. – преп. ФМШ.

Кабукина Т. С. – преп. ФМШ.

Канторович Л. В.   – академик, известный математик, основоположник отечественной          школы математических методов в экономике, позднее – лауреат Нобелевской премии (1970).

Карих Ф. З. – доц. кафедры философии и научного коммунизма.

Касьянова Н. В. – преп. ФМШ.

Козлов В. – студент, член комитета ВЛКСМ НГУ.

Кнорре Д. С. – декан фак-та естественных наук НГУ (1967–1981), д-р хим. наук (1967). Позднее чл.-корр. (1968), академик (1981), лауреат Ленинской премии (1990).

Кочергин А. Н. – доц. каф. философии, канд., затем д-р филос. наук (позднее переехал в Москву).

Лисс Л. Ф. – канд. филос. наук, доц., секр. партбюро гумфака, в настоящее время – проф. кафедры всеобщей истории НГУ.

Литерат С. И. – завуч ФМШ, преподавал физику с момента создания школы. Как вспоминает И. Ф. Гинзбург, «о нем с любовью вспоминают фымышата 60-х годов» (Выпускники МГУ в Новосибирском научном центре СО РАН. 1957–2007. Новосибирск, 2007. С. 33).

Луканев Н. Ф. – преподаватель ФМШ.

Михайлов В. А. – доц. кафедры физической химии.

Молетотов И. А. – доц. каф. истории КПСС, зам. секретаря парткома НГУ. Позднее декан гум. ф-та,  д-р ист. наук, проф. Затем – директор ИПК при НГУ.

Морозова И. Д. – доц., секр. партбюро физ. ф-та.

Никитина В. Н. – преп. ФМШ.

Новокрещенова О. Г. – ассистент кафедры истории КПСС.

Оборонько И. К. – библиотекарь.

Орлов Е. Т. – ст. преп. военной кафедры.

Павлова Н. И. – преп. ФМШ.

Паршенков Л. Н. – директор ФМШ.

Полевой П. С. – преп. каф. военного дела.

Преображенский Н. С. – преп. ФМШ.

Рабкрин И. А. – доц. кафедры философии и научного коммунизма.

Репина М. А. – преп. ФМШ.

Ржанов А. В. – директор Института физики твердого тела и полупроводниковой электроники СО АН, чл.-корр. (1962), позднее академик (1984).

Розова С. С. – доц. кафедры философии и научного коммунизма, канд., позднее д-р филос. наук.

Соколовский Ю. И. – зав. кафедрой педагогики НГУ.

Тайманов А. Д. – проф. кафедры высшей математики, д-р физ.-мат. наук.

Тайцлин М. А. – доц. кафедры алгебры и мат. логики, канд., затем д-р физ.-мат. наук.

Тимофеев К. А. – зав. кафедрой общего языкознания, д-р филол. наук, проф.

Тысченко Э. П. – секретарь партбюро ФМШ.

Херуимова М. П. – преподаватель английского языка, зам. секретаря партбюро ФМШ, работает со дня основания школы по сей день. Ее интервью см.: Наука в Сибири. 2008. 7 февр.

Хохлов Н. А. – доц. кафедры философии и научного коммунизма.

Шведов А. И. – работник ротапринта.

Швецов Г. А. – секретарь комитета ВЛКСМ, в настоящее время – д-р техн. наук, зам. директ. Института гидродинамики СО РАН.

Шерешевский Б. М. – зав. каф. истории КПСС, д-р ист. наук, проф.

Юрковский А. С. – зав. экспериментально-производственными мастерскими НГУ.

Яненко Н. Н. – зав. кафедрой вычислительных методов механики сплошной среды механико-математического ф-та НГУ, чл.-корр. АН СССР, позднее академик (1970), директор Института теоретической и прикладной механики СО АН (1976–84).

Яновский Р. Г. – доц. кафедры философии и научного коммунизма, секретарь райкома КПСС, позднее д-р филос. наук, член.-корр. (1987), ректор Академии общественных наук при ЦК КПСС (1983–1991).

Страница 12 из 14 Все страницы