Глава одиннадцатая

Познаем самих себя...

(Полемические заметки)

Победа там, где побеждает дух.

Все остальное –

– не победа.

В. Сидоров. «Медитации»

Юбилейный повод дает много тем для размышлений. Разные мысли возбуждаются. Одни из них со знаком «плюс», другие с «минусом». Некоторые, не успев возникнуть, гаснут и исчезают; другие – стучатся в сознание подолгу и настойчиво.

Хочется откликнуться на наше общее композиторское 25-летие некоторыми такими раздумьями.

* * *

Сегодняшний творческий состав русских композиторов мне представляется многочисленным, многообразным и хорошо оснащенным. Не буду распространяться о размерах его духовного запаса, здесь легко ошибиться.

Для меня важнее то, что среди нас есть ведущая группа (пусть небольшая) подлинных лидеров. Их пока еще не называют классиками, но это необычайно одаренные, образованные, а главное – честные художники. Есть за кем идти. Это благодаря им в музыке сохранена и существует еще передовая, гуманистическая мысль. Слава Им!

Говоря об «оснащенности» современных композиторов, подразумеваю общий прогресс композиторского слуха. То, что четверть века назад казалось нам «музыкальным экстремизмом», «бесплодными экспериментами» (то есть все виды алеаторической и статистической музыки), сейчас вошло в наш слух, в нашу технику писания, как детские кубики, как азбука. Почти каждый при необходимости пользуется ими свободно и органично. А это позволило не только обогатить звуковую палитру, но и значительно расширить круг психологических интересов. Вроде бы все складывается неплохо. Но здесь мои рассуждения двоятся.

Подлинно художественных творений – единицы. Общий же, панорамный обзор музыки России настораживает, не удовлетворяет. В чем дело? Почему сотни авторов мы называем «талантливыми композиторами», «профессионалами», «мастерами», а на пленумах и фестивалях – устаем? Вместо потрясений – перегрузки...

Мой ответ неоригинален. Большая часть произведений – невыстрадана!

Согласимся, что огромное количество сочинений пишется «по договорам», «по заказам», «к случаю», и все они, несмотря на свою пристойность и даже безупречность, сразу же и навеки забываются. Это – картина внешняя. Она общеизвестна. Я же, для обдумывания, специально выделю отсюда слово «выстрадана». Поясню, какой смысл я в него вкладываю. Не зря когда-то сказал поэт: «Страданием душа поэта зреет» (Жуковский).

Во все времена Великие Художники были Великими Страдальцами. Да, да, и Моцарт – тоже! (Не забуду «Плачущего ангела» над могилой Моцарта в Вене, на кладбище Св. Марка.) Способность Страдать – свойство редчайшее и врожденное. Страдальцами рождаются так же, как рождаются Великими поэтами, художниками, артистами. При этом обязательно нужно понимать различие: горевать, унывать, гневаться и плакать может каждый; Страдать – нет! Тот, кто поймет меня поверхностно, может подумать: «По Мурову получается, что вся музыка должна быть сплошной скорбью, раз она соткана из одних страданий...»

Нет, но даже самая лучезарная, остроумная и вовсе комическая музыка становится таковой после того, как она пройдет через Великое Чистилище Страданий.

Однако, мое рассуждение рискованное, потому что оно вынуждает меня проводить грани...

И тогда тут возникает полемический вопрос: «Что есть композитор?»

По работе в консерватории знаю, как часто общемузыкальный талант мы принимаем за композиторский. Юноша прекрасно играет на фортепиано, лихо импровизирует, обладает отличным слухом и памятью, к тому же еще и пишет; да, и пишет плодовито... Что еще нужно? Чем не композитор?

Таких авторов в нашем композиторском справочнике – большинство. Но увы... Не им суждено стать летописцами; не им суждено запечатлеть лик и дух времени, не им даровано бессмертие. К ним же, бесспорно, отношу и себя. Поэтому изъясняюсь откровенно.

***

…а ты кто, который судишь другого?  Иак. 4. 12

Вот подлинный случай. Однажды, в кулуарах нашего съезда я был свидетелем разговора двух моих коллег-композиторов. Они язвительно обсуждали программы съездовских концертов: «пустословие», «старомодность», «эклектика», «безликость», – словом, не программы, а сплошной «мусор» (выражение одного из них). И это далеко не полный набор их оценок. Но я обратил внимание не на оценки (к таким разговорам мы привыкли). Пафос их диалога подчеркивался тем, что свои-то собственные сочинения (там же исполнявшиеся) они отнюдь не считали «мусором», а напротив, почитали их выдающимися...

Вот где «собака зарыта»! Самомнение!!! Самооценки!!! И тут я отчетливо понял: Ах, Сократ, Сократ! Ты сам, наверное, даже не предполагал, что своим пронзительным словом «Познай самого себя...» ты задал всему человечеству неразрешимую задачу (такую же, как «вечный двигатель» или «квадратура круга»...). На храме Артемиды ведь тоже начертаны слова: «Познай себя»! А в Евангелии от Иоанна сказано: «Если я свидетельствую сам о себе, то свидетельство мое не есть истинно».

И я подумал: ведь широко известно, что человек свой собственный голос слышит измененным; не менее известно, что, глядя в зеркало, мы видим свое изображение также недостоверным. Не потому ли всякий раз мы удивляемся и магнитным записям своего голоса, и своим фотографиям?.. Так почему же человек заносчиво думает, что сам себя-то он знает хорошо? Вот оно – величайшее заблуждение!!!

Да, Сократ понимал, что человеку дано знать много. Некоторым – очень много. Но одного человеку не было дано изначально: знать самого себя!

И тут я испытал воодушевление: вот если бы любой из нас искренне понял Сократа и Апостола Иоанна, уверовал бы! Ведь сразу же исчезли бы все амбиции, обиды, гордое самолюбие и многие, многие другие наши грехи, которые так и лезут из нас во всякий час нашей жизни и во всех делах. Ведь сказано: «ибо, кто возвышает себя, унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится» (Матф. 23, 12). И какое душевное облегчение может испытать человек от понимания...

Читатель может спросить: куда клонит автор, к какому «порядку» призывает? Ведь не может же музыка состоять из одних шедевров! Не может жить человек постоянно при температуре 39°! Не может искусство состоять из одних «вскриков»?! Не может театр состоять. из одних солистов, нужен и хор, и кордебалет?! Не предлагает ли автор оставить в справочнике Союза композиторов 10–12 выдающихся имен, а остальных «изгнать из рая»?

Хоть вопросы и вполне логичные, но нет и нет! Речь идет всего лишь о Ценностях. О значении Духовного и Выстраданного... Но не только.

Отсюда прямо вытекает тема «среднего» искусства. Полемика о нём сейчас ведется постоянно. И в кино, и в литературе, и в музыке. Поживем, увидим, к каким берегам прибьется эстетическая мысль и какое слово скажут искусствоведы. Снова процитирую академика Д. С. Лихачева: «Так называемое «среднее» искусство– не необходимость, а неизбежность, и ничего тут не поделаешь. Но его нельзя поощрять, а тем более – культивировать, с ним нужно бороться большим и подлинным искусством».

А вот другой, очень любопытный, взгляд на ту же проблему. Оценивая театральную афишу и перечисляя пьесы Б. Васильева, В. Белова, Ю. Киланова, В. Губарева, Ю. Яковлева, автор театральной рецензии пишет:

«У каждой из этих работ есть свои неоспоримые достоинства, дающие право и основание для включения в репертуар. Но собранные вместе, они предстают уже в ином качестве»... Вот оно что! Здесь, как мы видим, речь идет уже о пропорциях, чувстве меры, некоей системе.

От себя выскажу свое понимание проблемы. Наверняка спорное.

Думаю, что никакая, даже самая пошлая песнюшка, также и недозрелая симфония или вовсе конфузный спектакль, – сами по себе «духовными диверсиями» не являются. Они становятся таковыми только в процессе. А вот ситуацией должны управлять сведущие! И сколько я ни блуждаю по заколдованному кругу критериев, я неизбежно и неизменно наталкиваюсь все на ту же относительность оценок. И каждый раз все зависит от «системы отсчета», то есть точно так же, как и в теории А. Эйнштейна. Это – реальность.

* * *

Не могу обойти молчанием нашу среду обитания.

Молодцы писатели! Как они оберегают каждый кустик и каждый ручеек нашей земли. Как они раскипятились на своем съезде. И достигли уже многого.

Громко заговорили архитекторы о своей среде обитания. Города, улицы, дома, квартиры...

Четверть века убивалась живая архитектурная мысль. Известны и убийцы: стандарт, поток, индустриальность! Сейчас оголились нравственные потери. Невосполнимые. Понимание пришло поздно. Поможет ли оно? И что будет к 2000 году?

Музыка тоже создает свою «среду обитания». Живая музыкальная мысль тоже убивалась и продолжает убиваться. Убийцы те же, что и у архитектуры. Поэтому синтезаторов становится уже больше, чем скрипок и флейт. И тут и там количество переходит – уже перешло!!!– в страшное, вопиющее качество духовного оскудения! И тут и там виновник – перебор! «Перебор» в звуковой среде обитания всем нам хорошо известен. Имею в виду, в частности, пресловутые рок-жанры. Позволю себе здесь повторить сказанное в четвертой главе.

Укоренилось мнение, что рок-жанры являются особым родом современного музыкального творчества, некоей ветвью «легких», развлекательных жанров музыки.

Я же рассматриваю эту проблему с другой стороны.

Все, что сейчас именуется «молодежной музыкой», «поп-музыкой», «рок-музыкой», «диско-музыкой», не счесть им числа – на самом деле не является ни музыкой, ни музыкальным искусством, так же как дизайн не является живописью, а аэробика – балетом.

Мне могут возразить: как же так? Ведь ВИА издают музыкальные звуки и играют на музыкальных (!) инструментах, что же это, как не музыка?

Отвечу простодушно. Музыкальные эксцентрики в цирке тоже играют на музыкальных инструментах, но ведь не обременяют же ими Союз композиторов!.. В свое время были попытки взгромоздить на плечи Союза композиторов даже и ресторанные оркестры. Хорошо, что сейчас перестали ломать копья вокруг студенческого фольклора, творчества Высоцкого, Окуджавы, Визбора, Розенбаума.

Не надо. У Союза композиторов много своих собственных забот. От него ждут другого:

Поэзии живой и ясной Высоких дум и простоты.

А вот тут-то действительно есть над чем задуматься, потому что в наши дни музыка судорожно борется за своё выживание...

* * *

И воспримут это не как вину, а как беду... Ч. Айтматов «Плаха»

Досадно. То, что мы часто осознаем как нашу беду, на самом деле есть наша вина.

Поймем ли это когда-нибудь?

Возьмем хотя бы все ту же больную тему «исторических корней». Ведь занозой сидит она в сердце, а все ни с места. Сейчас только в одном Тобольске 70 памятников истории в плачевном состоянии. Многие из них – святыни. Они вопиют. Некоторые – в развале, другие отданы под склады, в третьих – учреждения общепита.

Остается предположить, что до сих пор власть предержащие не понимают, а если понимают, то только умом, а не сердцем, что человек «без роду без племени» – отначала обречен на духовное вырождение. Задумаемся: беда это или вина? Чья же? Чей кованый сапог безжалостно и разрушительно прошел по освященным местам?

И о молодежи, детях наших говорить надо. Но без осуждения. Потому что опять наткнемся на тот же неотвязный вопрос: «беда это или вина?» А если вина, то чья же?

Я не люблю произносить слово «воспитание». Потому не люблю, что казенным употреблением оно затерто до дыр; а еще потому, что теперь оно полностью утеряло свой изначальный высокий смысл.

Изначально это слово происходит от корня «питание», то есть «питать», «напитывать»! Чем же??? Поучениями и натаскиванием (именуемыми иногда образованием...)? Мероприятиями? Указаниями? Заучиванием прописных штампов? Не думаю. Очевидно, в слово «воспитание» может и должно вкладываться только одно, единственное и бесспорное значение: питание духовное! Недаром написано: «буква убивает, а дух животворит». И если мы с этим согласимся, то неизбежно зададим себе один, но беспощадный вопрос: Кто же имеет моральное право воспитывать, и какой духовной силой обладать должен Учитель, чтобы насыщать?

Из детства помню бородатого старика – пасечника. Звали его Глеб Афанасьич. Неграмотный был дед. Расписывался крестиком и знал, наверное, всего-то одну песню (других я от него не слышал). Помню, затягивал уныло:

Болят мои раны,

болят мои раны,

болят мои раны в глубоке...

Но какой породистый дух в нем клокотал. И сила – от земли. А знал он не меньше образованных, только знания его были другие, нам неведомые и теперь утерянные. Работал много и с каким-то особым усердием. Любя. Медовуху варил крепкую, но пил редко.

Почитаю его одним из своих учителей.

Но сейчас время другое и «песни другие»...

Обратим внимание на слова, наиболее обостренные в наши дни: «самокритичность», «ответственность», «спросить с самого себя», «гласность», «совесть», «правда»...

И вот, в заключение, хочу поразмыслить о нашей совести и горькой правде...

* * *

Фарсов! Фарсов! Занятной ерунды!

Двусмысленных острот! Нарядных туалетов!

...Вон глупых умников!

Хотим не думать, а смеяться...

Пустоголовые.

Из оперы С. Прокофьева «Любовь к трем апельсинам»

Однажды Бетховен запальчиво воскликнул: «Ах, уж эти любители музыкальных лакомств!»

Я воспользуюсь бетховенскими «лакомствами», чтобы провести коварную параллель.

Представим себе только на миг, что телесная пища наших детей (да и нас самих) состоит сплошь из тортов, мороженого и конфет... Ведь не только бы зубы повыпадали и печени вспухли, а и вовсе наверняка, и очень скоро, погибли бы мы физически.

А о духовной смерти думает кто-нибудь всерьез? Можно утверждать, что уже целое поколение сейчас живет на кино-литературно-музыкальных «лакомствах»!

Кто и когда вострубит и вознегодует? Кто за это ответит? Понимаем ли мы это всерьез? И какую ответственность за это несем мы, авторы? Мало об этом только бубнить. Во-первых, надо дать этому процессу глубинное и всестороннее толкование, причем такое ясное, которое было бы понятно и доступно всем: «от рабочего до министра».

А во-вторых, неотложно надо действовать! Но действовать рассудительно.

Мы сами виноваты во всех своих низменных страстях, соблазнах: и праздность, и неудержимое стяжание легких денег, и кайф, и погоня за временной популярностью, и музыкальное чванство, и рекламный зуд...

Это ли Вера?

Это ли принципы жизни?

От каких «учителей» это исходит?

Сможем ли понять?

На этих, неумолчно стучащихся вопросах и закончу свои слова...

МЕЖДУСЛОВЬЕ

И изыдут творившие добро в воскресение жизни,

а делавшие зло в воскресение осуждения.  Ин. 5, 29

Первую главу этой книги я начал недавним временем и событиями. В последующих главах мне пришлось удалиться в воспоминания, документы, дневники.

В последней, двенадцатой, главе обстоятельства понуждают меня вернуться к дням сегодняшним, сложным. Возможно, поэтому и назову я эту главу эпилогом.

Но, несколько строк, предваряющих...

* * *

Еще в 1987 году правление Сибирского Союза композиторов замыслило подготовить и провести в старейшем сибирском городе Томске свою выездную сессию. Для этого требовалось подготовить совместные с томичами концертные программы, отыскать наиболее актуальную тему для конференции, сговориться с томскими властями.

Такая сессия оказалась возможной и состоялась в ноябре 1988 года. Тему «круглого стола» определили единодушно: «Проблемы музыкальной жизни сибирских городов». Именно сибирских, потому что их мы знаем лучше, чем Астрахань, Куйбышев или Челябинск (хотя известно, что и там положение не лучше...). Пригласили в Томск представителей музыкального мира других сибирских городов, а также трех московских музыковедов: А. В. Медведева, В. А. Юзефовича и Т. Ю. Куперт.

Страница 12 из 13 Все страницы