Глава восьмая

«Тобольская симфония»

СТЕНОГРАММА общего собрания СО СК РСФСР

22.02.74 г. Председатель: Г. Н. Иванов

Секретарь: И. С. Вайнштейн

Присутствовали: А. Ф. Муров, Г. А. Осипенко, Ю. П. Юкечев, Я.Н.Файн, Ю. И. Шибанов, В. М. Калужский, К. Р. Гейст, К. Г. Чесноков, Г. К. Григоренко, Ю. Е. Ащепков, А. М. Айзенштадт, Г. Я. Гоберник, А. П. Новиков. Приглашены: инструктор Обкома КПСС – Б. Ф. Иванников, секретарь железнодорожного РК КПСС – В. А. Кремлев, секретарь парторганизации консерватории – А. Д. Москалева, поэт, секретарь парторганизации Новосибирской организации Союза писателей – В. М. Пухначев.

Повестка дня

1. Обсуждение «Тобольской симфонии» А. Ф. Мурова.

Высказывания и обмен мнениями:

А. Ф. Муров. Я немного смущен таким составом собрания.

С момента сочинения симфонии прошло три года. Я закончил ее в 1971 году в феврале. Прошло уже три месяца с тех пор, как она была сыграна. Но постараюсь вспомнить все, что касается создания этой партитуры. Подобное хоровое сочинение было задумано не три года назад, а значительно раньше. Я долго не мог найти подходящий материал. Счастливый случай натолкнул меня на эту тему. Я увидел фильм «Отец городов сибирских». Этот фильм меня покорил. Я позвонил Ю. Малашину * Сценарист и режиссер фильма. и попросил сценарий. Он мне его подарил. Когда я перечитал все страницы, я увидел там очень много увлекательного. Сценарий построен как чередование авторских отступлений с документами и фактами истории. В этом сценарии исследуется историческая эпоха с XVI по XX век, которая заканчивается сведениями о сегодняшнем Тобольске. Вот такова особенность этого сценария. (...) Прежде всего это подлинно исторические документы, которые находятся в Тобольском архиве. В сценарии они приводятся дословно. Кроме исторических документов использована глава из поэмы «Зангези» В. Хлебникова (О Ермаке) и использованы псалмы. Псалмы для меня являются тем же, что и хоралы в «Страстях» Баха. Они помогают лучше организовать всю композицию в целом, благодаря их обобщающей функции. Кроме того, они являются достоверным историческим фоном. Эта симфония – произведение историческое, но только в том смысле, что в ней упоминаются факты, которые имели место в реальности и основаны на подлинных исторических документах. Но по этому произведению нельзя изучать историю Сибири, так же как по «Борису Годунову» Мусоргского или «Войне и миру» Прокофьева нельзя изучать русскую историю. Они являются художественными произведениями, и только. Поэтому о них нельзя судить по законам исторического трактата или политического манифеста, а можно судить только по законам музыкального, художественного произведения. В противном случае неизбежны ошибочные и упрощенные оценки и выводы. Задавались мне вопросы по поводу финала: «Почему Февральская революция, а не Октябрьская?» Сразу же отвечу, что здесь ни та, ни другая революция ни при чем. Упоминание Николая II и Распутина в конце – это символический прием. Он символизирует нравственное возмездие высшим слоям общества за многовековые преступления перед своим народом. Кроме этого, я должен сказать, что это сочинение сразу было задумано как произведение драматическое, поэтому текст отбирался разнохарактерный, остроконфликтный, без чего не может быть написано и не может существовать ни одно драматическое произведение.

Несколько слов о структуре. Здесь двенадцать частей, не следует в симфонии искать какого-либо сюжета, как не следует придерживаться хронологического порядка событий. Материал организован по принципам музыкальной драматургии.

Г. А. Осипенко: Я хочу начать с впечатления чисто эмоционального, которое осталось после первого знакомства с симфонией Мурова. В самом начале действительно эмоциональное впечатление было очень сильным, но чем дальше, тем оно сильнее ослабевает. Постепенно у меня сложилось такое впечатление, что убывает количество музыки, и самое главное, стало падать эмоциональное впечатление от самой музыки. Становится не совсем понятен смысл произведения, его идея, позиция самого автора, его главный герой. Не совсем понятна и сверхзадача произведения, во имя чего происходит борьба. Сегодня речь идет не только о музыке, но и о тексте. Это не случайно. Мне кажется, что в симфонии не получилось того, что можно назвать драмой или трагедией. Она состоит из подбора фактов с нарушением исторической правды, которые нужны только автору. Позитивная сторона в драматургии почти отсутствует. В целом произведение по своей идейно-художественной направленности не убеждает. Оно очень противоречиво.

В. М. Калужский: Симфония производит двойственное впечатление. Действительно, первое впечатление было очень сильным. В самом начале симфония ошеломила! Я тогда сказал автору, что впечатление было очень сильным. Обращение к исторической теме для меня особенно интересно. На произведения, связанные с историей, я не могу смотреть глазами только историка! Да, это произведение не учебник, но оно обогащает наши знания. Следовательно, это не только художественное произведение. Вот тут я думаю, что можно спорить. Нас интересует в «Борисе Годунове» не «больная совесть» вообще, а нас интересует «больная совесть» в конкретных условиях.

Это произведение дается в таком эмоциональном плане, что все невольно начинают воспринимать всю историю, как цепь ужасных событий.

Сейчас я еще раз просмотрел текст и понял, что тут напрасно сделаны изменения. Они не оправданы. В Тобольске казнили тринадцать каторжников! В Тобольске никогда никого не казнили! День казни был кошмаром для горожан. Здесь обобщение, как будто это был не один день, а так было всегда. Я считаю, что после всей этой жестокости, которая была продемонстрирована в симфонии, итог – «делай добро, живи на земле и храни истину» – это толстовство, непротивленчество. За кровь в истории любой страны платили кровью! Отсюда и жестокости революций. И характер нашей революции и гражданской войны совершенно оправдан исторически в этом смысле. Концепция же симфонии совершенно противоречит исторической правде.

В отношении поэтического текста – здесь все внимание обращено на текст. Музыка, к сожалению, этого не несет. Мне кажется, если цитировать псалмы, надо цитировать полностью. Итак, впечатление весьма двойственно, сложно. Я не могу забыть то сильное впечатление, а с другой стороны не могу одобрить те исторические эксперименты, которые делает автор. Если представить дальнейшую жизнь «Тобольской симфонии», то надо употребить все силы на то, чтобы линия подъема выровнялась, чтобы эмоциональное ощущение было более ровным. Я хочу в конце сказать, что история – вещь беззащитная и очень хрупкая, поэтому с ней надо очень осторожно обращаться.

Я. Н. Файн: (...) Я хочу остановиться на музыкальной стороне этого произведения и рассмотреть значение текста с музыкальной стороны. Задача, которую поставил перед собой автор, это не просто озвучить текст, а, на мой взгляд, сделать текст музыкой! Вот в этом смысле я и воспринимаю текст. В этом отношении мое мнение я высказал А. Ф. Мурову. В том, что текст отдан чтецу и не интонируется, а произносится, допущен просчет. У Словцова текст, который поручен вокалисту, тоже не сплошное пение. Там очень много омузыкаленной речи, много музыкальной декламации. Значение текста в конце симфонии возрастает, и поэтому создается впечатление, что эмоциональное ощущение падает.

У меня не было ощущения неорганичности в сочетании хоровых и инструментальных частей. Инструментальная часть – это не сопровождение, а органичный элемент целого. Она дополняет и выделяет основные мысли, узлы драматургии.

Что касается исторической достоверности, историзма, как качества художественного произведения, то здесь я не могу согласиться с тем, что это последнее не может служить достоверным отражением истории...

Художественное произведение не ставит перед художником задачи фотографического отображения истории. Художник имеет право подчинять исторические факты (правда, до определенного предела) своей художественной идее. В этом отношении мне кажется, что жестокость не есть вовсе клевета на историю, а это отображение главной мысли автора: жестокость бессмысленна тогда, когда она есть естественное средство утверждения, и в этом плане носителя жестокости настигает неминуемое возмездие. Это не есть клевета на русскую историю, а художественное преувеличение, возможно, немного излишнее. (...) Если говорить о симфонии в целом, то я считаю, что это произведение большая удача автора, потому что очевиден его новый шаг в творчестве.

Ю. И. Шибанов: «Тобольскую симфонию» А. Мурова я знаю очень подробно, с ее партитурой был знаком еще до исполнения. Тогда у меня возникали некоторые сомнения, касающиеся отдельных, чисто музыкальных моментов. После исполнения, произведшего очень сильное впечатление, убедился в ее стилистической цельности и целесообразности употребляемых средств. Сочинение представляется актуальным, страстно и убедительно выражающим основную идею, суть которой заключается не столько в изложении исторических фактов, сколько в освещении их с этической, нравственной стороны.

Всячески возражаю против мнения о том, что симфония имеет какой-то иной подтекст, связанный с литературной основой.

А. М. Айзенштадт: Все отметили, что «Тобольская симфония» – это значительное произведение. Мне кажется, что автор ставил перед собой задачу обличить не только жестокость, но и весь уклад царской действительности. Эта идея вызывает самые живейшие симпатии.

Что мне понравилось в этой симфонии? Мне понравилась большая плановость картин. Эта картина Сибири от XVI века до XX. Ведь Тобольск – это центр культуры Сибири в свое время. Правы те, кто говорит, что финал спорен. Спор идет не от бедности, а от богатства произведения. Мне кажется, что не стоило брать Февральскую революцию. Финал, конечно, надо переработать. В финале нет большого обобщения, нет глубокого мыслящего лица. Если подумать, то нет основания брать псалмы. Мне не совсем понятно, зачем прибегать к этому приему. (...)

Г. К. Григоренко: Мне, в отличие от предыдущих товарищей, не удалось послушать симфонию в «живом» исполнении, я очень жалею, что не видел исполнения – это тоже немаловажно для восприятия – видимо, поэтому я не испытал того потрясения, о котором говорили некоторые из выступающих. Но я прослушал ее внимательно несколько раз, смотрел партитуру, отдельно разобрался в текстах. (...) В руках автора находится очень серьезный, очень значительный материал. Другое дело, как этот материал воплощен в художественное произведение, где расставлены смысловые, музыкально-драматические и идейно-политические акценты! В этом плане, мне кажется, автор с задачей не справился. (...)

В русской истории были не только жестокости, ей принадлежат и многие славные страницы.

Вспоминаю кинофильм «Ленин в 1918 году», там, когда Ленину говорят о том, что это жестоко – посылать людей на смерть, он отвечает, что мы будем беспощадно уничтожать всякую контрреволюцию, что эта жестокость– историческая необходимость, что она исторически оправдана. Вот такого отношения к понятию «жестокость» не видно в симфонии Мурова.

Автор призывает к абстрактной доброте, к абстрактной истине. Какую доброту, какую истину сейчас защищает Муров – и от кого – неизвестно. Позиции автора здесь нет. (...)

Мне кажется, что произведение не доведено до конца, идеологически незрело, что его появление несвоевременно. Уж если говорить о славе Тобольска, о свержении «Орла», то как можно обойти молчанием революционеров-большевиков, которые, скорее всего, и составили городу самую большую славу. (...)

Сожалею, но не могу отнести это произведение к удачам автора.

К. Г. Чесноков: Первое впечатление у меня было очень сильным. Первые четыре части слушаются с большим напряжением. Они воспринимаются ярко, с сильным эмоциональным накалом. Но начиная с пятой части, это впечатление все слабеет и слабеет. (...) Нет финала в произведении, то есть нет логического завершения всей концепции, а вместо него – псалмы. Вот псалм, который должен музыкально выразить идею всей симфонии: «Делай добро, живи на земле и храни истину»?! Непонятна по логике последовательность мыслей. Ведь сначала «живи на земле, потом делай добро и храни истину», а не наоборот. Это все очень абстрактно. Кто должен делать добро? Какую истину храни? Все это подчеркнуто в финале, без определенной авторской позиции. Если он выступает как гражданин, то надо иметь более четкую идейную позицию и утвердить более решительно позитивные стороны в музыке симфонии.

Псалмы не могут выразить доброе начало в произведении, тем более отобразить наступление революционной эпохи, как это сделано в финале («Падение Орла»), так как они несут определенный элемент (религиозный) помимо воли автора. В этом один из важных просчетов автора. Отсутствие в музыке симфонии главного положительного героя обедняет и делает произведение идейно-расплывчатым, нецелеустремленным.

Б. Ф. Иванников: Отдел культуры Обкома КПСС почти полным составом прослушал «Тобольскую симфонию». Обменялись мнениями. Скажу, пожалуй, наше общее мнение.

Мы со школьной скамьи привыкли считать, что основой развития человеческого общества является борьба народная, революционная. Ее-то и нет, к сожалению, в «Тобольской симфонии». Есть жестокое угнетение народных масс самодержавием и непротивление злу. Есть отдельные упоминания великих людей, причастных к освободительному движению в России, но нет обещанной во вступлении славы Ермаку и русским воинам, завоевавшим Сибирь, нет славы подлинным творцам истории, нет тех народных волнений, которые привели к свержению самодержавия. Нет народных и революционных песен, но есть зато древнееврейские псалмы, в которых автор ищет обобщения.

Очевидно, можно использовать текст псалма для характеристики определенного персонажа, настроения или явления, но построить целиком произведение об истории русского народа на цитатах из псалмов сомнительного смысла и выдавать это за философские обобщения – нельзя. Это серьезная ошибка художника. (...)

Сегодня на собрании, Аскольд Федорович, много сказано хорошего для Вас, доброжелательно и продуманно. Я поддерживаю выступления товарищей Осипенко, Калужского, Григоренко, Чеснокова.

Произведение получилось идейно-ущербное. Причиной тому, на наш взгляд, позиция Аскольда Федоровича, как свободного художника, свободно трактующего тему. Автор очень далек от классовой позиции. Сегодня мы говорим о позиции партийности. Здесь есть разница. Вспомните М. Горького. Он твердо стоял на позиции рабочего класса, однако у него бывали идейные срывы. Позиция партийности исключает идейные просчеты. Исключает. Муров доверился подлинным историческим документам, голосу летописца, не осмыслил их с высоты марксистско-ленинской науки.

Критик Яков Наумович Файн захваливает Мурова и его ущербные симфонии. Так работать сегодня нельзя. Ваша организация еще мало поработала над выполнением постановления ЦК КПСС «О литературно-художественной критике», его положения и требования для многих членов коллектива, как сегодня выяснилось, не стали законом творческой жизни. Секция музыковедов должна активизировать свою деятельность.

«Тобольской симфонии» нужна, видимо, не редакция, а серьезная переработка.

А. Д. Москалева: Я скажу очень кратко. Я ценю Мурова как талантливого композитора. Я хочу выступить как слушатель. Все мы не сомневаемся в том, что Аскольд Федорович очень способный и талантливый композитор. Его произведения всегда вызывают живейший интерес, поэтому особенно важно, что и как он говорит в своих произведениях. (...). Позиция автора видна в ее идейной неустойчивости. Композитор не смог выразить идею падения царизма. Концепция произведения ошибочна. Если говорить об истории, то можно сделать вывод, что совсем вольно с ней обращаться нельзя. Наверно, самый важный вопрос – это для чего и для кого пишется произведение? Очевидно, для народа! А значит, и писать его надо с большой ответственностью. (...)

Ю. П. Юкечев: Я целиком согласен с выступлением А. Ф. Мурова. В защиту положения о праве художника на различного рода обобщения приведу цитату из Аристотеля: «История говорит о действительно случившемся, а поэзия – о том, что могло бы случиться. Поэтому поэзия философичнее, серьезнее истории: поэзия говорит более об общем, история – о единичном».

Не могу согласиться с В. М. Калужским, что последовательно проводимый принцип обобщения ведет к символизму (символике, аллегории). Нет, скорее рабское копирование истории приводит к натурализму. Истинные художественные ценности не зависят от времени («когда») и географии («где»), они возвышаются над ними. Ярчайший пример – Шекспир, пьесы которого в наше время играют в ряде зарубежных театров без декораций и в современных костюмах. (...)

Это безусловно симфония. В этом меня убеждает и композиция целого, и способ развития материала, драматургия тембров, темпов, звуковых масс (тщательно продуманное чередование хора, солистов, инструментального ансамбля).

Хочется особо подчеркнуть славянскую природу хоровой интонации и высочайший профессиональный уровень сочинения. (...)

О недостатках. Мне лично не хватает стилистической ровности. Сознательно выбранный автором принцип эклектизма не всегда находит убедительное воплощение. Но это не умаляет достоинств сочинения, несущих радость истинным любителям музыки.

A. П. Новиков: История Тобольска нам всем хорошо известна. Она хранится и по сей день. Я с большим наслаждением слушал симфонию Мурова. В произведении показан образ народа. Я думаю, что автор сделал все мастерски, хотя кое-что в симфонии действительно надо пересмотреть и доделать, так как искажать историю мы не имеем права. Мы не можем воспитывать нашу молодежь на произведении, в котором искажены исторические факты. (...)

И. С. Вайнштейн: Я хочу сказать вот о чем: Аскольд Федорович, Вас окружают умные люди, и мне не понятно, почему эти люди не смогли Вам подсказать о недостатках симфонии. Либо они не хотели вникнуть в это произведение по-настоящему глубоко, либо они не по-дружески к Вам относились. Выступают сегодня товарищи и не хотят заметить, что в произведении есть много такого, что надо поправить. Я не понимаю, почему рядом не стоит мужественный друг, который мог бы все сказать прямо, с именем которого Вы бы посчитались...

B. М. Пухначев: «Тобольская симфония» своеобразна по построению и использованию литературного материала. Слово, чтец звучат здесь наравне с музыкой.

И вот о литературной основе, литературной половине произведения мне хочется сказать. (...)

В первой части симфонии «О древнем» автор и вслед за ним чтец говорят языком псалма. «В день скорби моей...» и так далее.

По меньшей мере, использование псалма от первого лица здесь производит странное впечатление. Если бы автор вложил этот и последующие псалмы в уста какого-либо персонажа, того же пастыря, проповедника Словцова – это было бы понятно.

Но когда композитор говорит языком тысячелетней древности и пытается рассказать им об истории и событиях, близких нам, – налицо нарочитость или безграмотность.

Известно, что предки о нас не пишут, но мы о них обязаны писать исторически точно и правдиво.

История Сибири, действительно, полна страниц драматических и героических. И это, прежде всего, история героического подвига русского народа. А. М. Горький очень точно сказал: «... русский народ, на свой страх и риск, прошел и освоил Сибирь». И не его вина, что царизм сделал Сибирь местом каторги и ссылки, «золоченых церквей и виселиц», как, однако, рисует композитор.

В. И. Ленин в «Критических заметках по национальному вопросу» в 1913 году писал: «... Есть две национальные культуры в каждой национальной культуре. Есть великорусская культура Пуришкевичей, Гучковых и Струве, – но есть также великорусская культура, характеризуемая именами Чернышевского и Плеханова».

Применительно к истории Сибири можно было сказать именно о великих сынах России, открывателях Сибири, вплоть до наших дней.

Но вот во второй части симфонии автор говорит, используя сомнительной ценности стихи, о Ермаке * Стихи В. Хлебникова («Зангези»).:

Там, где земля от татар высыхала,

Долго блистал их залив,

Ермак с головою нахала,

Суровую бровь заломив,

Ветру поверив широкую бороду, плыл...

И это об одном из самых героических сыновей русского народа, который вошел навсегда в народное сердце своим подвигом во славу России? (...)

Псалом следует за псалмом. Из глубины тысячелетий апостолы и пророки рассказывают с автором историю Тобольска вплоть до революции, свергнувшей царизм. О последнем Романове, Николае II, оказавшемся в Тобольске.

И в последней части симфонии «Падение Орла» автор так изображает падение самодержавия словом псалма:

Не ревнуй злодеям, не завидуй им,

Делающим беззаконие, ибо они, как трава,

Скоро будут подкошены и

Как зеленеющий злак увянут...

Как известно, монархия не увядала, как зеленеющий злак. Даже во время пребывания семьи Романовых в Тобольске существовал монархический заговор с целью освобождения Николая II. Тобольские большевики, представители центра предупредили это. Романовы понесли заслуженную кару.

Неладное впечатление производит «Тобольская симфония», и необъяснимо ее исполнение в Новосибирской консерватории. Прямо говоря, это произведение реакционно. Никому не позволено опошлять историю Родины, народа, историю Сибири...

И как никакой другой край нашей Родины, Сибирь в наши дни заслуживает правдивого и вдохновенного рассказа о ней в литературе и музыке.

Г. Н. Иванов: Можно сказать, что обсуждение сегодня прошло очень активно. Не буду повторять уже сказанного. Я хочу напомнить об ответственности художника перед обществом. Хватит нам снисходительно относиться друг к другу. У нас есть постановление Центрального Комитета, которое мы должны выполнять.

Я слушал все выступления и хочу сказать о том, что не говорили: о расстановке музыкальных акцентов в этом произведении. Почему эти акценты сделаны не на хорошем и светлом, а на всем мрачном и злом? Теперь о музыкальной стороне. Я не могу понять, как может быть совместимо истинно русское с этакой манерой письма.

В произведении совершенно не понятно присутствие анаграммы Шостаковича. И вот сейчас, разбираясь во всем этом, надо сказать, что это далеко не сильное произведение Мурова. Откуда же взялась эта сенсация после исполнения симфонии в консерватории? Это остается не ясным. Я еще хочу сказать о том, как могло получиться, что хоровая кафедра сделала закрытое прослушивание. Союз композиторов совершенно ничего не знал об этом. Тем более что симфония даже не была прослушана на кафедре теории и композиции и не была принята ей, как вторая половина нагрузки.

В заключение хочу сказать, что это произведение незрелое в идеологическом отношении, идеологически ущербно. Как раз в тех выступлениях, которые носили глубоко аналитический характер, и были высказаны наиболее критические и наиболее ценные замечания. Хочется сказать, что если автор все-таки, наконец, прислушается к этим замечаниям, то результат, очевидно, не замедлит сказаться!

Председатель (подпись) Г. Иванов

Ответственный секретарь (подпись) И. Вайнштейн

Примечание: Стенограмма напечатана с некоторыми сокращениями, подлинник хранится в архиве автора.

* * *

Если читатель обратит внимание на дату «обсуждения» симфонии, то днем раньше Д. Д. Шостакович написал мне письмо из Москвы, которое я привожу в сравнение со стенограммой, как факт и случай – феноменальный.

21 февраля 1974 г. Москва

Дорогой Аскольд Федорович!

То, что Вы решили посвятить мне Вашу «Тобольскую симфонию», является для меня большой честью.

Примите мою сердечную благодарность и самые горячие поздравления с созданием столь прекрасного произведения.

Крепко жму руку, Ваш Д. Шостакович

Простите меня за столь долгое молчание, но есть уважительные причины: весь январь меня не было в Москве. Половину февраля я болел и только сейчас немного пришел в себя.

Простите, что пишу кратко и плохо: правая рука в очень плохом состоянии.

Д. Ш.

Страница 9 из 13 Все страницы