• К 100-летию А. И. Фета. Часть 1
• К 100-летию А. И. Фета. Часть 2
• К 100-летию А. И. Фета. Часть 3
• К 100-летию А. И. Фета. Часть 4

СТАТЬИ  И  МАТЕРИАЛЫ

Какое возрождение ожидает Россию в ХХI веке

Интервью А. И. Фета газете “Красноярский рабочий”. 27.05.2005 г. Беседовал Валерий Кузнецов.

Недавно новосибирский учёный А.И.Фет прочитал в Краснянском государственном университете цикл лекций об итальянском Возрождении. В XIV веке с финалом Средневековья начался новый период европейской истории. Общество вернулось к нравственным и философским ценностям античности, на основе которых стало строить новую культуру, символически названную Возрождением. Сегодня Россия рвёт последние путы, связывавшие её с прошлым столетием. Но может ли она рассчитывать на своё возрождение? С этим вопросом мы обратились к Абраму Ильичу Фету.

— Если иметь в виду возрождение в нынешней России, то на какой основе? Мы находимся в гораздо лучшем положении, чем, скажем, голландцы, которые не могли опираться на собственное прошлое, — германское варварство было их прошлым. У России в прошлом была великая культура, к ней, собственно, можно обратиться за нашим возрождением. Но серьёзного изучения и понимания этой культуры у нас пока нет. Вместо этого имеется повышенный интерес к тому, что мы когда-то получили из Византии — к культуре монастырей. Но византийская культура не развивалась, она окаменела, оцепенела. Тысячу лет Византия сохраняла свою независимость, отбиваясь от варваров, производила товары, молилась Богу, восхищалась спортивными зрелищами — но византийцы ничего нового не выдумали.

— Почему же тогда князь Владимир не воспринял католицизм?

— А как по-вашему, почему Польша приняла католицизм, а Россия  — православие?

— Может, из принципа, потому что Польша была потенциальным противником?

— Польша в Х веке не была нашим противником. Она восприняла католичество из соседней Германии. А у России ближайшая связь с христианством была через Чёрное море. От Европы же её отделяли непроходимые болота, леса. И потом, тогда ещё не было окончательного разделения церквей. Русь не видела большой разницы между западным и восточным христианством. Только в 1054 году случился окончательный раскол — схизма. Поэтому в Х веке наиболее доступным источником цивилизации для Руси была Византия.

Никто ведь не мог знать, что христианство в Византии обречено на уничтожение, в то время как западная цивилизация будет расцветать.  Князь Владимир выбрал Византию, бывшую тогда на пике развития. Великолепные православные храмы в Константинополе, богатейшая промышленность, ремёсла — эта страна была образцом могущества и достатка.

Европа же находилась в глубоком варварстве. В Риме на Форуме пасся скот, Париж и Лондон насчитывали по 20 тысяч человек населения, а Константинополь был уже мегаполисом.

— Давайте проведём параллель. Россия сейчас делает примерно такого же значения выбор. Ориентация на экономику — это ориентация на образ жизни. Что предпочёл Владимир, понятно — торговлю, культуру, уровень которой был выше, чем в Киевской Руси. А что выбираем мы, оглядываясь на Америку и Европу?

— У России нет выбора. Расхождения между США и Европой — это расхождения торговых конкурентов, а не культур. Культура США представляет собой специализированную ветвь европейской культуры.

— И всё же, какая-то концептуальная доктрина общественного развития, отличная от европейской, должна существовать в Америке?

— Да, но рыночная экономика и западная парламентская демократия — одна, что в Европе, что в Америке. Так что они всегда договорятся.  Поэтому выбора у России нет. Сегодня существует только одна сильная цивилизация — западная.

— А можно утверждать, что западная цивилизация ставит во главу угла идею антропоцентризма? Это, конечно, не тот антропоцентризм, который существовал в XIV веке. Тем не менее запад старается обустроить жизнь своих граждан.

— Так они говорят, но фактически имеются в виду только материальные потребности. Человек Запада — потребитель и ничего более. Именно поэтому западная цивилизация зашла в тупик. Если Россия хочет обратиться к западной цивилизации — у неё нет выбора. Есть выбор межу западной цивилизацией и той новой Россией, которой она, возможно, станет в будущем.

— Тогда откройте секрет: существуют ли какие-нибудь предпосылки, ростки, из которых могут развиться наши традиционные понятии о культуре, духовности?

— Конечно. Это XIX век, когда Россия создала культуру, которая является частью европейской культуры, но самостоятельной и очень значительной частью. И русская интеллигенция, будучи движущей силой этой культуры, не сводила все проблемы к потреблению, к рынку. Не её вина, что после 1917 года вышло не так, как она мечтала.

— Тем не менее интеллигенты перенесли на русскую почву западную экономическую науку в виде марксизма. И у нас победила точка зрения, которая является калькой западной экономической науки.

— Это верно. А сегодня нам преподносят ту же западную кальку — и снова без учёта русской реальности. Когда же люди спрашивают, куда идти, им говорят: идите на рынок — попросту, на базар. Но базар — не путь для будущего, не лозунг, под которым можно идти. Это тупик. Люди Запада уже пришли на рынок и там сидят. Присоединиться к ним — в материальном отношении, может, и выгодно, но это не сулит будущего. А возвращение к русской культуре XIX века означает возвращение к её идеальным целям. Надо изучать эту культуру, надо вспомнить, чего  хотели русские люди в XIX веке.

— Однако общеизвестно, что торговля — одно из условий жизнеспособности любого социума. Возьмите Азию — она в люди-то вышла благодаря торговым путям.

— Торговля предполагает денежное хозяйство. Деньги, конечно, полезное изобретение, но подавляющую часть истории человеческий род прошёл без них. И самое главное,  деньги — это некий параметр, регулирующий экономику. Но экономическая машина, не говоря уже о социальной, очень сложна и не может управляться одним параметром. Попытки править обществом с помощью одного параметра проваливаются, как это видно из нынешнего развития западной цивилизации.

— Вот я из этого самого денежного общества и вопрошаю вас. Даже в деревне знают: нефть подорожала — всё подорожает. Был Homo erectus (человек прямостоящий), затем Homo sapiens (человек разумный), теперь, выходит, Homo mercatante (человек торговый)? О каком возрождении может идти речь!

— Если мы действительно думаем о будущем, то должны ставить перед собой далёкие цели. Тот , кто не имеет далёких целей, далеко не уйдёт. Если вас заботит материальное благополучие и не интересует развитие культуры — вы ничего не добьётесь. Торговля, материальное благополучие — это не цель, а средства.

— Что у нас сохранилось из того, что было заложено в XIX веке и может помочь обрести цель, — литература, культура, интеллигенция?

— Пожалуй, литература. Живая интеллигенция истреблена, её нет. Почти нет. Поэтому сегодняшние дискуссии наших философов, социологов производят жалкое впечатление. Почти не осталось носителей культуры, просто культурных людей, а те, что есть, не имеют доступа в средства массовой информации, попавшие в руки малограмотных чиновников.

— Чего же добилась русская интеллигенция, что мы утратили из нашего прошлого, чего не хватает нам сегодня?

— Свободы. Это было всегда ключевым словом русской интеллигенции. Вы скажете, этого все хотят — и у нас, и на Западе. Но на Западе либерализм означает, прежде всего, свободу предпринимательства. Либералы западного образца — это люди, которые борются против государственных ограничений в экономике. А нашу интеллигенцию не интересовали проблемы купцов и промышленников. Её привлекала свобода мышления, слова, печати, организации. Русский человек жаждал свободы не для того, чтобы открыть свою лавочку.

— Но в сравнении с XIX веком мы в невыгодном положении. Если там были народники, которые занимались пропагандистской работой в деревнях; если существовали публицисты, вскрывавшие социальные язвы общества; наконец, если Россия располагала всемирно известными писателями и философами, то сейчас, боюсь, нет ни первого, ни второго, ни третьего.

— Да, произошла страшная вещь — прополка, истребление всех активных элементов общества. Если сейчас вы посмотрите на наши оппозиционные партии, то согласитесь, что их возглавляют ничтожества. Не надо строить иллюзий, мы очень далеки от демократии. Тем не менее за неё надо бороться. Салтыков-Щедрин когда-то очень хорошо объяснил: надо трудиться не для того народа, который создан историей и фактически существует, а для того народа, который должен быть.

После одной из моих лекций мне рассказали, что в Красноярске при опросах общественного мнения 50 процентов высказывается в пользу Сталина, а 50 — против. И это считают пессимистическим результатом.  А я, напротив, вижу в этом обнадёживающую перспективу. Значит, система тоталитарного общества разрушена, если 50 процентов населения поняли, как их обманывали.

— Чтобы создать поколение хотя бы просто образованных людей — нужны учителя.

— Те немногие учительские кадры, которые продолжают традиции российской педагогической школы, сохранились в очень малом количестве.  Сколько поколений может продолжаться культурная традиция в условиях распада? Одно, два? И всё… Сейчас подавляющая масса народа слушает радио, смотрит телевидение, подменяющее все культурные традиции. Но то, что распространяют СМИ — пошлость. А если ничего, кроме пошлости, не идёт с экранов телевидения, откуда людям знать, что такое пошлость?

Поэтому жизненно необходимая задача — это дать хотя бы небольшому числу молодых людей доступ к настоящей культуре. Мы хотим пробудить у молодёжи интерес к проблемам русской культуры — и с этой целью создали в Интернете свой сайт.

— Какова его цель и кто его ведёт?

— Раньше мы издавали журнал «Современные проблемы». Это сложно с финансовой и технической точки зрения, а результат — несколько сотен экземпляров тиража. Теперь нам удалось открыть в Интернете свой сайт https://modernproblems.org.ru/, где есть программа, излагающая наши цели. Публикуются на сайте как русские, так и зарубежные авторы.

Наш сайт рассчитан на обсуждение серьёзных вопросов, а не на текущую политику. Наша задача — ознакомить читающую публику  с историей интеллигенции в России. Её у нас до сих пор не знают.

Ирина Самахова. Памяти Фета

Не стало Абрама Ильича Фета. Сказать, что он был блестящим математиком, самобытным философом и врождённым педагогом — почти ничего не сказать.

Он был одной из истинных неформальных величин Академгородка, хранителем его изначального творческого духа: “Странные люди заполнили весь этот город. Мысли у них поперёк и слова поперёк. Из разговоров они признают только споры. . . ”

Его главной странностью, особенно по нынешним временам, был безупречный нравственный максимализм. Как бывают центры притяжения, он делал себя “центром отторжения” для определённых людей, идей и событий. Он их не признавал. Зато для тех, кого Фет пустил в своё сердце, не было друга нежнее и собеседника интереснее.

Среди его близких были не только те, что живут здесь и сейчас. Он умел общаться с великими умами, населяющими его прекрасную библиотеку. Иногда увлекался кем-нибудь из них почти до влюбленности и плодами этих увлечений старался делиться с миром: к примеру, блестяще перевёл на русский язык, прокомментировал и опубликовал отдельной книгой философские работы Конрада Лоренца.

Фет был абсолютно уверен в высоком предназначении интеллигенции – сохранять и преумножать культуру в широком смысле слова, включающем науку, искусство и морально-этические ценности общества. В культуре видел главный двигатель развития человечества (подробно взгляды А. И. Фета изложены в его большой итоговой книге “Инстинкт и социальное поведение”, недавно изданной новосибирским гуманитарным издательством “Сова”).

Вопреки наблюдаемой реальности, Абрам Ильич Фет и его товарищи, вместе с ним выпускающие интернет-журнал “Современные проблемы”, утверждают, что только объединённые усилия и альтруизм людей культуры могут спасти нашу страну и мир.

Бедный друг, стойкий рыцарь, даже на смертном одре уже исчезающим голосом с болью вопрошавший: “Что же будет с Россией?”

Не прощаемся. Есть книги, рукописи, записи долгих разговоров. Вам ещё так много нужно сказать, а нам — услышать.

Опубликовано в газете "Наука в Сибири" №30-31, 9 августа 2007 г.

Валерий Кузнецов. Меморандум Фета

28 июля в Новосибирске около полсотни человек пришли на лекцию в Институт семейной терапии, которым руководит обрусевший американец Ричард Коннер. Большую часть аудитории составляли слушатели института, люди относительно молодые. Но были среди них и пожилые зрители: лауреат Государственной премии, доктор физико-математических наук С. П. Габуда, доктор физико-математических наук А. В. Гладкий — специалист по проблемам математической лингвистики.

Все они собрались на лекцию профессора Р. Г. Хлебопроса, доктора физико-математических наук, руководителя Центра исследования экстремальных состояний организма при Красноярском центре СО РАН. Лекция посвящалась необычной книге новосибирского учёного А. И. Фета, с которым Хлебопрос был дружен. Называется она "Инстинкт и социальное поведение". Собственно, книгу к изданию они готовили вдвоём, Хлебопрос даже написал к ней предисловие. Почему я назвал работу математика Фета необычной? Чтобы понять это, нужно сказать несколько слов о самом авторе.

Абрам Ильич Фет родился в Одессе в 1924 году. С началом войны он был эвакуирован в Томск, окончил университет по специальности "математика" и аспирантуру в Москве, блестяще защитив там кандидатскую диссертацию. После этого вернулся в Томск, а в 1955 году переехал в Новосибирск, где до последних дней жил и работал. Как видите, внешними событиями его жизнь не богата.

Но внешняя канва жизни любого человека не всегда сопрягается с её внутренней сутью - тем более когда речь идёт об учёном. Я даже не имею в виду математические работы А. И. Фета. Тот, кого интересует его вклад в науку, может прочесть написанную ещё 30 лет назад в содружестве с Ю. Б. Румером книгу "Теория групп и квантовые поля". Или ещё более раннюю работу "Математическое введение в теорию элементарных частиц". Или просмотреть четырёхтомник "Истории отечественной математики", где неоднократно упоминаются разработки Фета в этой области. Но интересы Фета не ограничивались проблемами математики. В 1992 году он написал работу "Группа симметрии химических элементов", а в 1999-м совместно с Хлебопросом издал книгу "Природа и общество. Модели катастроф".

Однако в этот раз Р. Г. Хлебопрос читал лекцию о книге Фета, посвящённой аспектам общественного поведения человека, которое обусловлено его инстинктами. На первый взгляд, сочетание необычное — нас учили, что социальное поведение определяется экономическим статусом человека в общественной иерархии, всё остальное от лукавого. Да вот беда: доктрины марксизма-ленинизма за ненадобностью убрали из учебников, о социальной поляризации стараются не вспоминать - в результате нынешнему поколению до лампочки, что такое социальное поведение и чем оно мотивируется.

А вот австрийский биолог Конрад Лоренц пришёл к выводу, что инстинкты внутривидовой агрессии, социальные инстинкты заложены в наших генах с незапамятных времён. Они всегда существовали в мире животных, а мы всего лишь один из видов этого мира, поэтому во многом зависим от инстинктов. Правда, в отличие от животных, можем подавлять одни инстинкты и усиливать другие, порой не представляя себе последствий.

И если в результате подобных манипуляций в сознании людей происходит, скажем, отделение полового акта от акта рождения - это вовсе не означает внедрения в массы "культуры секса", как любят выражаться некоторые записные культурологи. Просто подобное безграмотное толкование процесса воспроизводства приведёт к постепенному снижению коэффициента размножения, что во все времена связывалось с вырождением нации. Именно по этой причине погибла великолепная Римская империя.

Здесь приведён только небольшой фрагмент из лекции Хлебопроса, посвящённой книге Фета, которая представляет собой фундаментальный труд по истории и теории социального развития общества. Книга содержит биологические предпосылки этого развития, основанные на некоторых выводах Конрада Лоренца, но в сравнении с ним Фет делает огромный шаг вперёд. Он определяет роль социального инстинкта как доминирующего фактора в эволюции человеческого сообщества, иллюстрируя свой вывод наглядным историческим материалом, и заканчивает книгу обзором социально-психологических проблем уже нашего времени. Значение книги не сиюминутно, а роль её в познании законов развития социума будет определена лишь со временем.

Интерес Фета к социальным проблемам не случаен. Ещё в 2005 году он приезжал в Красноярск и прочёл в нашем университете цикл лекций, посвящённый культуре эпохи итальянского Возрождения. Тогда же "Красноярский рабочий" опубликовал интервью с ним, в котором учёный определил российскую культуру как часть — но самостоятельную и самобытную - европейской культуры. Именно самобытная культура этноса формирует его социальное поведение, и Фет с тревогой говорил о слепом копировании в России не лучших тенденций западной культуры, что влечёт за собой утрату самостоятельности не только в интеллектуальной, но также и в экономической сфере.

Сейчас понятно, что в том интервью Фет излагал некоторые положения своей будущей книги. В плане значилась также книга "Введение в математику" и другие работы. Энергии его можно было завидовать, возраст не был ему помехой. Помехой оказалось другое: через два дня после лекции, посвящённой книге Фета, его не стало...

Его жена Людмила Павловна уже взялась за работу над вторым изданием книги. Издательство "Фазис" в Москве готовится выпустить её на английском языке. Думается, что последний труд Фета пригодится не только нам, его современникам. Честный, научно обоснованный, порой нелицеприятный взгляд на нынешний человеческий социум, на перспективы его существования будет всегда нужен — и детям, и внукам, и правнукам нашим. Чтобы они не повторили прошлых ошибок и в будущем могли по возможности исправить то, что по недомыслию натворили их предки. С этой точки зрения последняя книга Фета будет и для нас, и для них своеобразным меморандумом. В переводе с латыни слово это означает "то, что надо помнить".

А. В. Гладкий, Л. П. Петрова. А. И. Фет (1924–2007)

30 июля 2007 г. в Новосибирске скончался один из учредителей библиотеки «Современные проблемы» Абрам Ильич Фет. Пришло время рассказать нашим читателям, что это был за человек.

Личность А.И. Фета для нашего времени уникальна; гораздо естественнее она вписывалась бы, например, в эпоху Возрождения с ее человеческим типом Uomo universale, во французское Просвещение 18 века или, еще лучше, в русскую интеллигенцию 19 века. Возможно, он был одним из последних представителей этого вымирающего вида. Его кумиром был Герцен, который, как известно, окончил физико-математический факультет Московского университета, обладал недюжинным писательским талантом, но посвятил свою жизнь служению обществу. В некотором смысле А.И. повторил его судьбу.

Кандидатскую диссертацию по математике А.И. защитил в Московском университете, когда ему едва исполнилось 24 года. Диссертация была признана выдающейся. Докторскую защитил там же, теперь уже 40 лет назад. Научные результаты, содержащиеся в ней, до сих пор никто не улучшил. Любой из своих двадцати семи опубликованных работ по математике А.И. мог по праву гордиться. Но его влекла физика, и он начал сотрудничать с выдающимся физиком Ю.Б. Румером.  Результатом их сотрудничества стали не только совместные книги «Теория унитарной симметрии» (М., Наука», 1970) и «Теория групп и квантованные поля» (М., «Наука», 1977), но и глубоко оригинальная отдельная работа А.И. Фета «Конформная система химических элементов», опубликованная в 1975 г. в журнале «Теоретическая и математическая физика». В этой работе дано физическое обоснование системы химических элементов, и ей, по-видимому, суждено стать классической. Но А.И. не давала покоя судьба человечества;  он постоянно размышлял о природе человека, о путях развития человеческого общества, о судьбах человеческой культуры и цивилизации и, конечно, писал об этом.

Особенно ярко общественный темперамент А.И. проявился в 70-е годы,  когда по всей Польше прокатилась волна забастовок, и он почувствовал в них начало развала «социалистического лагеря». Советская печать тщательно скрывала происходящее в Польше, но иностранные коммунистические газеты продавались в каждом киоске – польская “Trybuna ludu”, итальянская “Unita” и др., – и А.И. был их усердным читателем. Читать между строк он научился еще в юности. События развивались, А.И. за ними следил и скоро стал экспертом не только по текущим польским событиям, но и по всей польской истории. В 1976 году в Польше  возник «Комитет защиты рабочих» (КОР) – организация интеллектуалов, ставшая центром притяжения для рабочих. А.И. восхищался организованностью КОР-а, использовавшего как легальные, так и нелегальные методы борьбы. Такое сочетание он считал наиболее плодотворным для сопротивления тоталитарному режиму и мечтал, чтобы советские интеллектуалы создали  что-либо подобное: КОР мог послужить для них моделью. Эта идея стала его страстью. По горячим следам А.И. стал писать о событиях в Польше. Первоначальные заметки переросли в книгу «Польская революция». Она была издана в Париже и Лондоне и переведена на многие языки. В предисловии к книге итальянец Марио Корти писал: «Нам кажется, что публикуемое здесь сочинение превосходит все остальные не только по объему и насыщенности информацией. Оно их превосходит еще по степени понимания исторических предпосылок, сделавших возможным появление в Польше такого массового, подлинно народного движения, которое именуется “Солидарностью”». Автор предпочел остаться неизвестным.  Он хотел не личной славы, а освобождения России: «Муза истории – писал он – говорит сегодня по-польски. От нас зависит научить ее русскому языку.»

Кроме того, А.И. искал для России различные модели экономического и социального развития.  В Польше в то время выходила серия книг, объясняющих основы общественного и экономического устройства разных стран: «Азбука Стокгольма», «Азбука Вены», «Азбука Швейцарии» и т.п. Все это А.И. переводил для  самиздата. Собирался написать ряд очерков о разных политических и экономических концепциях: что такое либерализм, консерватизм, социализм. Их готовые тексты были у него в голове, и он много раз проговаривал их друзьям. А.И. называл это «проигрывать пластинку». Очерки остались ненаписанными – отвлекли другие дела. * Разбирая архив А. И. Фета, мы нашли эти статьи в виде рукописей. Теперь они  опубликованы не только на сайте “Современные проблемы. Библиотека”, но также в 3-ем томе 7-томного Собрания сочинений А. И. Фета (American Research Press, 2015) и в виде аудиокниги (“Союз”, 2017)..

Отличительной чертой А.И. Фета был особый нравственный максимализм. Он высоко ставил звание ученого и умел восхищаться широтой взгляда на мир, оригинальностью мышления и независимостью поведения лучших представителей этого сословия. Но  презирал тех из них, кто принял мещанскую установку «Живи, как все». С их бесконечными интригами, с их жалкими целями и жалкими поступками А.И. не мог примириться и  называл это «Из жизни насекомых». Такого не прощают. Будучи убежденным противником тоталитаризма, А.И. полагал, в отличие от большинства правозащитников, что  существующий строй нужно не улучшать, а менять. Обращаться  с жалобами на беззакония к тем, кто сам их чинит, считал бессмысленным. Но когда весной 1968 года жизнь поставила его перед выбором –  подписать или не подписать петицию в защиту незаконно осужденных, –  сделал выбор не колеблясь. «Я прекрасно понимал всю бессмысленность этого письма, – говорил он позже, –  но отказ расценили бы как трусость. Иметь такую репутацию я не хотел не только потому, что это стыдно, но и потому, что имел некоторое влияние на окружающих». Требуя независимого поведения от других, он демонстрировал его своим примером. Вокруг этого письма была развернута шумная пропагандистская кампания.  «Подписантов» обличали на собраниях, грозили увольнением, добивались унизительного покаяния. А.И. каяться не собирался. Осенью подошло время переизбрания его по конкурсу в Институте математики СО АН СССР, и на волне пропаганды от него смогли, наконец, избавиться те, кого он так презирал – в совете института у них оказалось большинство в один голос. Изгнали А.И. и  из университета, где он работал по совместительству: преподавание любого предмета считалось идеологической работой, преподавателей-«подписантов» увольняли всех подряд.  Четыре года А.И. был безработным и жил на случайные заработки, продолжая, как и прежде, заниматься наукой. Потом ему  неожиданно предложили далекую от его научных интересов работу в НИИ систем, от которой он отказался. Тогда его приняли в лабораторию теоретической физики  Института неорганической химии. Как видно, где-то наверху нашли сложившуюся ситуацию неудобной и прикрикнули на нижестоящих чиновников. Так окончился этот урок нравственности.

Широта и глубина интеллектуальных интересов и знаний А.И. Фета были совершенно необычны для нашей эпохи. Среди естественных наук, кроме математики и  физики, ему особенно близка была биология. Не менее широки и глубоки были его интересы и знания в гуманитарной сфере, включая не только историю, философию, социологию, психологию, но и художественную литературу, музыку, изобразительное искусство. А.И. свободно читал не менее чем на шести или семи языках. Через его руки проходили многие сотни книг, и он почти всегда безошибочно определял истинное значение каждой из них. О тех, что оказывали на него наиболее сильное воздействие, он непрестанно говорил, а иногда даже переводил их для друзей. Так, именно в его переводах русские читатели впервые познакомились с главными произведениями Конрада Лоренца,  которые впоследствии были изданы московским издательством «Республика». (А. И. Федоров – один из псевдонимов А. И. Фета, использовавшийся им исключительно для переводов.)

А.И. хорошо знал немецкую, французскую, английскую, польскую, украинскую литературу, помнил наизусть множество стихов на разных языках. При этом он был не просто «эрудитом»: мощный интеллект позволял ему выстраивать в единую картину факты из разных областей, на первый взгляд никак между собой не связанные. И что, может быть, всего удивительнее – с мощным интеллектом соединялась в нем необыкновенная страстность. О судьбах рода человеческого А.И. размышлял не как созерцатель, который «спокойно зрит на правых и виновных, не ведая ни жалости, ни гнева». Он ощущал себя активным деятелем, одним из тех, кто в ответе за будущее человечества. Историю с самого ее начала делали не только и не столько правители, политики и полководцы, сколько духовные вожди, проповедники, философы. Среди философов и писателей прежних времен, начиная с Древней Греции, у А.И. были союзники и противники, друзья и враги; с друзьями из разных эпох и стран он постоянно разговаривал. Но ближе всех стран для А. И. была Россия, а ближе всех общественных групп – бескорыстно служившая народу русская интеллигенция, достойным наследником которой был он сам. «Русская интеллигенция погибла, но в ней можно видеть пример явления, которому принадлежит будущее» – писал А.И. в заключительной главе книги «Инстинкт и социальное поведение» (Новосибирск, Издательский Дом «Сова», 2005), подытожившей его многолетние размышления о человеческой природе и эволюции человеческого общества.

В этой книге – о ней следует сказать отдельно – предложен новый подход к проблеме социальной справедливости, волнующей человечество с незапамятных времен. Размышления об эволюции общества и культуры привели А.И. к убеждению, что популярные социологические  теории полностью или почти полностью игнорируют биологическую природу человека, и это привлекло его внимание к исследованиям крупнейшего биолога и крупнейшего мыслителя ХХ столетия Конрада Лоренца, основоположника этологии – науки о поведении. Опираясь на идеи Лоренца, А.И. приводит в книге «Инстинкт и социальное поведение» убедительные доводы в пользу своей главной гипотезы: явление, за которым еще в XIX веке закрепилось название «классовой борьбы», имеет биологическую природу; классовая борьба – не следствие происков неумных и безответственных демагогов, как модно теперь утверждать, а продукт сложного взаимодействия двух инстинктов: социального инстинкта, открытого Дарвином, и инстинкта внутривидовой агрессии, открытого Лоренцем.  Для исследования характера этого взаимодействия  в книге привлечен весьма обширный этнографический и исторический материал; результат исследования можно охарактеризовать как очерк истории человечества от первобытных времен до наших дней под новым углом зрения – этологическим. Мастерское изложение делает книгу захватывающим чтением. Предназначена она не только для тех, кто профессионально занимается естественными или гуманитарными науками, но и для широкого круга образованных читателей. Всем думающим и ответственным людям, независимо от их профессий, эта книга поможет понять природу кризиса, угрожающего сейчас дальнейшему существованию человеческой культуры и самого человечества, и задуматься о возможных путях преодоления этого кризиса.

Творческая деятельность А.И. Фета была чрезвычайно многообразна. Здесь и ряд эссе по истории русской культуры (часть этих эссе имеется теперь в библиотеке «Современные проблемы»), и написанные во времена горбачевской «перестройки» «Письма из России», в которых дан блестящий анализ тогдашней политической ситуации в нашей стране, и статьи о проблемах образования и воспитания, и многое другое. В советское время труды А.И. часто появлялись в самиздате и заграничных изданиях, а также в польских переводах в полулегально издававшемся в Польше журнале «Wolna Europa». После «перестройки» кое-что из написанного им было опубликовано в отечественных изданиях, в основном малоизвестных и труднодоступных. Всё это А.И. публиковал под псевдонимами: А.Н.Кленов, А.Б.Называев, Д.А.Рассудин, С.Т.Карнеев. Переводы при издании Фет подписывал псевдонимом «А. И. Федоров», воспроизводившим его подлинные инициалы, а иногда именами лиц, бравших для него переводы на своё имя. И многое осталось неопубликованным.

Оглядываясь на творческий путь А.И. Фета, можно с уверенностью сказать, что он стоит в одном ряду с самыми выдающимися мыслителями двадцатого столетия. Но одни мыслители выдвигают идеи, созвучные «духу времени», то есть настроениям, господствующим в их эпоху. Эти люди быстро находят признание. Другие мыслители выдвигают идеи против господствующих представлений; такие люди крайне редко обретают славу при жизни. Однако для движения культуры вперед важнее всего как раз идеи, идущие вразрез с «духом времени»; неисповедимыми путями они пробивают себе дорогу в будущем. Именно таковы идеи Абрама Ильича Фета, не желавшего и не умевшего «идти в ногу с временем». Мы – друзья и единомышленники А.И., вместе с ним основавшие библиотеку «Современные проблемы», –уверены, что  его идеям суждена долгая жизнь.

Теперь необходимо собрать вместе все труды А.И., опубликованные и неопубликованные, оконченные и неоконченные, снабдить их предисловиями, комментариями, указателями и для начала разместить в нашей библиотеке, а затем найти и другие способы публикации. Среди писем, которые А.И. писал друзьям и сыну, много таких, которые представляют собой законченные эссе на самые разные темы; их следовало бы собрать и опубликовать. Предстоит трудоемкая, кропотливая работа, но ее ни в коем случае нельзя затягивать.

В. Я. Фет, М. Д. Голубовский 
А. И. Фет и его книга “Инстинкт и социальное поведение”

Виктор Яковлевич Фет (Хантингтон, Западная Виргиния, США) — поэт, зоолог; племянник А. И. Фета.

Михаил Давидович Голубовский (Беркли, Калифорния, США) — генетик, академик РАЕН; близко знал А. И. в Новосибирске в 1960-х–80-х гг.

Рецензия на книгу А. И. Фета опубликована во Франкфурте-на-Майне, в журнале “Мосты” № 21, 2009.

(Новосибирск, 2005, издательский дом «Сова», 652 стр.)

Альберт Эйнштейн назвал три черты, которые прежде всего характеризуют еврейскую культурно-этическую традицию (лежащую в основе западной цивилизации): стремление к знаниям, любовь к справедливости и стремление к личной свободе. Эта триада как нельзя лучше отличает жизнь и творчество Абрама Ильича Фета (1924–2007). Будучи выдающимся математиком и физиком, он в течение многих десятилетий серьезно увлекался историей, философией, психологией, биологией. В этом смысле его можно сравнить с такими известными деятелями точных наук, как Дж. Бернал или Бертран Рассел. А.И. в совершенстве знал три основных европейских языка, а также итальянский и польский. Книги на этих языках были непременной частью его внушительной домашней библиотеки. Можно смело сказать, что по диапазону и глубине знаний в интеллектуальной элите Академгородка в Новосибирске А.И. Фету почти не было равных, возможно, наряду с глубоко почитаемым Фетом математиком, кибернетиком, культурологом и просветителем А.А.Ляпуновым. Этих двух ученых связывали не только страстный интерес к познанию, совместные семинары, беседы, но и высокие морально-этические принципы поведения. Многолетние дружеские отношения  и метафизические (в высоком смысле) дискуссии связывали А.И. с другой ярчайшей личностью Академгородка – оригинальным физиком-теоретиком, романтиком в науке и жизни Ю.И.Кулаковым.

В следовании принципу социальной справедливости А.И. был непреклонен и даже ригористичен, причем не только на словах, а и в своем личном обыденном поведении. Одна небольшая, но выразительная деталь. Для создания некоторого бытового комфорта и «удержания» в Сибири, в Академгородке тех лет действовал так называемый «докторский стол заказов», называемый попросту «кормушка». Здесь лица в звании докторов наук и выше могли раз в неделю заказывать дефицитные товары, которые тогда практически не были доступны остальному научному и прочему люду (мясо, фрукты, вина и т. д.). Возможность пользоваться «кормушкой» составляла для большинства привилегированных «маленькую радость», независимо от их идейно-научных различий, иногда вплоть до вражды. А.И. был, пожалуй,  единственным исключением. Он отвергал для себя эту мини-привилегию с негодованием, как вопиющий пример социальной несправедливости. Также он никогда не пользовался рестораном Дома Ученых, вход куда был тоже ограничен. Однажды, в ответ на предложение одного из авторов этой статьи (М.Г.) зайти в ресторан ДУ после долгой прогулки и перекусить, А.И. решительно отказался: «Нет, а то еще меня за “ученого” примут».

В силу этого же нравственного ригоризма А.И. считал для себя невозможным обращаться к советско-партийному начальству с просьбами или письмами, в которых обычно вынужденно использовался навязанный свыше орвелловский «новояз». И однако, А.И., вопреки своим принципам, но в силу коллективной солидарности с коллегами, подписал весной 1968 г. знаменитое академгородковское «письмо 46» «наверх», где выражалась озабоченность закрытым политическим процессом А. Гинзбурга и Ю. Галанскова. Партийные временщики в привычном стиле подвергли подписантов остракизму. А.И. лишился работы. Несколько лет ему пришлось зарабатывать на жизнь переводами.

А.И. много писал и переводил для Самиздата. С появлением «Солидарности» в Польше он написал книгу «Польская революция», опубликованную (анонимно) в Европе на многих языках. Под псевдонимом «А.И. Федоров» он переводил с немецкого и редактировал книги основателя этологии, Нобелевского лауреата Конрада Лоренца (1903–1989) «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества» (в Самиздате с 1978 г.), «Оборотная сторона зеркала» и «Так называемое зло» (известную на Западе в английском переводе под названием «On Agression»).

Уже в 2001 году А.И. посетил Лувр во Франции. В рецензируемой книге А.И. описывает впечатления от увиденных в Лувре надписей с дошедших до нас глиняных табличек Двуречья, в частности эпохи шумерских царей Лагаша, около 4 тысяч лет назад: «В этом документе впервые в истории встречается слово «свобода» – по-шумерски «амарги». Не могу забыть с каким чувством я смотрел на эти глиняные конусы в Лувре» (с. 200).

Ученых, заметил биолог-остроумец В. Я. Александров, можно подразделить, как и рефлексы, на две группы – условные и безусловные. Первые могут заниматься наукой и творить лишь при определенных условиях, а вторые – безо всяких или в любых условиях. А.И. несомненно относился ко второй группе. Будучи уволен из Института математики и Новосибирского университета, он организовал у себя на дому математические и общенаучные семинары, поддерживая подлинный дух свободной науки, словно воплощая сделанное В. Брюсовым поэтическое социальное предвидение: «А вы, мудрецы и поэты,/хранители тайны и веры,/ понесете зажженные светы/ в катакомбы, пустыни, пещеры.» К счастью, А.И. дождался времени, когда можно было, не опасаясь цензуры, изложить свои историко-социальные размышления в развитие этологических концепций Лоренца.

Как мыслитель, А.И. обладал редким аналитическим даром додумывать все до конца и заглядывать в суть проблем. Многие вопросы генетики и эволюции в живой природе А.И. постоянно обсуждал с работавшей в тоже время в Академгородке известным эволюционным биологом Раисой Львовной Берг (1913–2006). В то время Р.Л. Берг развивала концепцию группового отбора и плеядного принципа в становлении поведения животных. Об этом она в блестящей метафорической форме написала в своих знаменитых научно-популярных эссе, «Чем кошка отличается от собаки» и «Почему курица не ревнует». На такие, кажущиеся простыми вопросы труднее всего ответить. Берг пишет, что никто из опрашиваемых знакомых не мог внятно истолковать особенности поведения курицы. И лишь ближе всех к истине оказался ее собеседник, математик А.И. Фет. Вот этот «вкусный» диалог, приводимый в эссе Берг: «“A что значит ревность?” – спрашивает собеседник. “Ревность – это разновидность агрессивного поведения, направленная на представителя своего вида и своего пола, претендующего на место в семье, занятое ревнивцем”. – “А что такое семья?” - спрашивает. “Семья, – говорю, – объединение представителей одного вида с целью совместного порождения и, главное, выращивания потомства.” – “А разве курица с кем-нибудь объединяется, чтобы вырастить свое потомство?” – "Нет, не объединяется.”- "Ну вот, потому она и не ревнует”, – говорит он». Он – это А.И. Фет, не персонифицированный в статье. Берг далее разъясняет  скрытую эволюционную логику вопросов и ответа  А.И. «...Подтекст его вопросов таков: в природе царит целесообразность, каждый орган, каждое проявление жизнедеятельности имеют свое назначение. Назначение это состоит в поддержании своего рода. Все, что понижало шансы оставить потомство, сгинуло с лица земли вместе с незадачливыми обладателями пагубных свойств. Ревность – это охрана партнера по выращиванию потомства от посягательств. Раз курица не ревнует, значит ревность не дала бы ей ни малейшего преимущества в выращивании цыплят. Ревновать некого – партнера нет».

Книга «Инстинкт и социальное поведение» – редкий в наше время опыт соединения, казалось бы, несовместимых академических областей, предметов, которые «проходят в разных учебниках»: сочетания биологической основы человека (инстинктивного, врожденного, унаследованного от первобытных приматов, генетически определенного поведения) и исторического опыта, накопленного человеческой культурой. Испокон веков религиозные деятели, философы, ученые объясняли «природу человека», все по-своему. Казалось бы, давно и радикально разошлись дороги социальных и биологических исследований, Маркса и Фрейда. Но А.И. Фет, вслед Лоренцу, убежден, что «природа» человека и человечества есть результат особых, закономерных изменений биологических инстинктов предкового стада—его социальных инстинктов.

Фет принимает исходным следующее определение: «человек – это животное, способное к понятийному мышлению и связанному с ним употреблению символического (словесного) языка». Наследственность человека включает системы генетической и культурной наследственности. Человек обладает врожденными открытыми программами, способными воспринимать целые пакеты подпрограмм, записанных на словесном языке. При этом врожденная программа усвоения языка адаптирована к любым разнообразным по лексике и грамматике языкам и к всевозможным формам обучения. А.И. пользуется здесь кибернетическим языком, принимая его как первое приближение и твердо сознавая, что сложность этих программ «мы не в силах представить» и она не идет ни в какое сравнение с тем, что мы научились делать на компьютерах.

Главной темой книги является анализ того, «что представляет собой поведение людей, обычно описываемое как «реакция на социальную несправедливость»» (с. 109). Согласно А.И. Фету, Конрад Лоренц открыл «особый, присущий только человеку инстинкт устранения асоциального паразитизма», но не успел его систематически исследовать. А.И. Фет считал себя продолжателем Лоренца, который обосновал инстинкт внутривидовой агрессии (и запрета на убийство себе подобных) как творческий фактор эволюции, приведший к формированию индивидуума, личности, человеческих эмоций. А.И. анализирует модифицированный дарвиновский социальный инстинкт (солидарность особей своего вида), «инстинкт ненависти к асоциальным паразитам». Другими словами, «классовая борьба» Маркса, согласно А.И., есть не столько экономическое явление, сколько биологическая, предковая, генетическая установка. Чувство неприязни к «бездельникам» в этой модели оказывается исходным инстинктом человеческого рода.

Из инстинкта внутривидовой солидарности, по А.И. Фету, вытекает «племенная мораль»: «...мы унаследовали от наших предков отвращение к асоциальным паразитам. Это отвращение носит несомненно инстинктивный характер, а потому неустранимо. Оно и лежит в основе ощущения социальной несправедливости. В периоды благополучного и спокойного развития это ощущение кажется исчезнувшим или сильно ослабленным, но во время общественных бедствий, в переходных, неустойчивых ситуациях оно выходит наружу, стимулируемое инстинктом самосохранения... Отвращение к асоциальным паразитам столь же законно и неизбежно, как все наши инстинкты, а недостаточное развитие его – опасный симптом.» (с. 96).

По словам автора, книга изначально возникла в полемике с памфлетом Ф.А. Хайека «Пагубное самомнение» (Fatal Conceit), удивившего А.И. «полным забвением биологической природы человека».... «Профессор Хайек и его друзья продолжают благословлять «невидимую руку рынка», не давая себе труда прибавить что-нибудь к тому, что сказал Адам Смит». При страстной ненависти к коммунизму и другим тоталитарным режимам, А.И. Фет, как видно, не жалует и современный рыночный капитализм и «капиталистических господ» (слова Конрада Лоренца). А.И. убежден, что «... в современном обществе ...хитрость, позволяющая обогатиться, состоит в том, чтобы вовремя занять удобное место, отталкивая от него конкурентов, а затем извлекать преимущества из занятого положения... Это и есть секрет успеха при капитализме – не единственный, но самый важный секрет. ...Этот секрет никак нельзя назвать изобретательностью: он связан не с изучением природы, позволяющим умножить общую сумму потребляемых благ, а с ловким манипулированием людьми, чтобы присвоить бóльшую часть этой суммы.» Вслед за Лоренцем, А.И. считает, что «власть имущие» заслуживают названия «асоциальных паразитов» не менее чем убийцы (которых Лоренц сравнивает с раковыми клетками человеческого общества), что «они стремятся только к собственному обогащению без всякого внимания к своим собратьям, к интересам человеческого сообщества в целом».

Такой личный пафос проходит через всю книгу, и нельзя не видеть в нем отражение «ненависти к асоциальным паразитам» самого автора, которая сочетается с его рационализмом и гуманизмом, выстраданной верой в человека и прогресс. Человечество обладает особым богатством и потенциалом – культурой. Культура, надеется А.И., спасет человечество от гибели, поможет и научит справиться с темными инстинктами, найти лучшие способы общественного устройства.

Даже один перечень пятнадцати глав книги дает представление о широте ее охвата: 1. Инстинкт. – 2. Групповой отбор, происхождение человека и происхождение семьи. – 3. Социальная справедливость. – 4. Культура и поведение. – 5. Возникновение неравенства. – 6. Начало классовой борьбы. – 7. Христианство и Средние века. – 8. Прогресс и его изнанка. – 9. Рынок и современная цивилизация. – 10. Начало капитализма. – 11. Начало социализма. – 12. Русская революция и коммунизм. – 13. Двадцатый век. – 14. Явление человека. – 15. Возможное будущее.

Вот еще некоторые выписки из книги, показывающие широту ее тематики и яркий, страстный, и в то же время сугубо аналитический стиль автора:

«У человека социальный инстинкт принял особый характер, не наблюдаемый у других животных. Лоренц не говорит об этом в решительной форме, но многие места в его работах свидетельствуют о том, что он допускал у людей инстинктивный характер солидарности. .... Было бы странно, если бы подобный инстинкт отсутствовал у человека.»

«Вся наша мораль, вся наша «любовь к ближним» произошла от глобализации внутриплеменной солидарности... Путь ко всеобщему братству людей шел через групповой отбор – через бесконечные войны, истребление племен и каннибализм. ...Таковы пути эволюции, очень далекие от назидательных мифов наших предков!»

«...главная идея нашей работы... состоит в том, что никакие аргументы, оперирующие средними величинами и «благосостоянием общества в целом», не могут преодолеть действие инстинкта, всегда локальное, потому что инстинкт действует здесь и сейчас. Инстинкт нельзя опровергнуть рассуждениями.»

«Идеи, за которые стоит бороться, необходимы для здорового развития культуры. Если группы, создающие новые культурные идеалы, не возникают, то молодые люди, под действием биологически неизбежного расхождения с поколением своих родителей, образуют деструктивные "субкультуры", лишь способствующие разложению культурной традиции. Создание новых идеалов – главная проблема наших дней.»

«Рабство погубило Римскую империю прямым и очевидным способом: воинская доблесть была утрачена вместе с привычкой к труду ... рабский труд был дешевле свободного труда ... с экономической стороны свободный гражданин стал лишним.»

«Представим себе психическое состояние бедного человека в древнем мире... Подсознательное, а часто и сознательное негодование против асоциальных паразитов, бесстыдно демонстрировавших свои преимущества, вызывало у него агрессивность,... ненависть – ту самую, которая называется классовой ненавистью. ... Решение Будды – это уход от мира, акт отчаяния, признающий безысходное рабство этого мира... К другому решению пришел Христос... ненависть «вытеснялась» в подсознание..., а в сознании утверждалась фикция любви... Мечта о лучшем мире... переместилась в призрачный мир религиозных фантазий и оставалась там две тысячи лет.»

«Религии не вернутся: предлагаемый ими способ видения мира не согласен с созревшим человеческим разумом. ... «Вера в прогресс», заменявшая людям религию на протяжении всей Новой истории, испытывает в наши дни серьезный кризис... я имею в виду неуверенных друзей прогресса, испуганных ХХ веком. »

«Главное бедствие нашей культуры – разрушение культурной традиции.»

Даже из этих кратких цитат видно, что книга дает блестящее, страстное изложение всей истории и философии человечества, с особенным вниманием к его критическим периодам, потрясениям, катастрофам, войнам, революциям – с целой главой, посвященной России и коммунизму.

Может ли быть, что ужасы и проблемы нашей истории коренятся в древних инстинктах, унаследованных от приматных предков-каннибалов в саваннах Африки? А.И. подчеркивает, что отмена свойственного животным видам запрета на убийство своих сородичей произошла в самом начале эволюции гоминид, ведущей к Homo sapiens. Доказательством служит каннибализм: на стоянках всех видов гоминид находят обожженные кости и пробитые черепа. Об этом остались воспоминания в древнейших мифах и в «таинствах» многих религий. Каннибализм свойственен предкам человека и хорошо установлен при описании сохранившихся ныне первобытных племен. А.И. саркастически пишет, что «культурные релятивисты», а среди них немало благонамеренных, но далеких от объективной морали американских и европейских «левых», пытаются возродить миф 18-го века о благородном дикаре, живущем в «гармоническом равновесии» с природой.

Конечно, остается загадкой, как и когда в ходе культурно-генетической эволюции исчез запрет на убийство особей своего вида. Фет выдвигает гипотезу, что «мутация, разрешающая убийство», произошла в самом начале образования нашего вида, вместе с мутациями, обусловившими прогрессивное развитие мозга (с. 56–57). Время покажет, насколько справедливы биологические гипотезы А.И. Фета. Современная генетика человека, психология, физиология, биология развития, медицина – очень разобщенные отрасли; они только подбираются к главному нерешенному вопросу – природе разума, устройству человеческого сознания, сочетанию в нем биологии и культуры. Как Дарвин, предложив теорию эволюции, не мог еще знать механизма передачи наследственной информации, так и мы еще весьма далеки от понимания механизмов разума.

Очевидно, что в науке необходимы смелые обобщения и нестандартные гипотезы. На Западе существует множество раздробленных школ и течений в психологии, антропологии, социологии, философии; у многих явна их политическая установка, политкорректность, идеологическая заданность (Примером служит дискуссия 1970-х годов о «социобиологии» Э. Уилсона). Важна даже сама терминология, ее контекст – высказывания Лоренца о «раковых клетках человеческого общества» и инвективы об «асоциальных паразитах» внешне напомнят многим антисемитскую риторику национал-социалистов. Лоренц (который был призван в вермахт в 1941 и был военнопленным в СССР в 1942–1948 гг.) был членом национал-социалистической партии с 1938 г.; позднее он писал, что, как и многие из его окружения, он верил, «что новые правители могут принести что-либо хорошее... никто из нас не подозревал, что под словом «отбор» они имели в виду убийство». Многие ли советские ученые покаялись в своих коммунистических иллюзиях?

«Биологизаторство» в истории человека вообще не приветствуется, и для многих подозрительно напоминает евгенику, расистские теории нацистов, социал-дарвинизм. Да и сама дарвиновская концепция эволюции, которой более ста лет, все еще вызывает споры и негодование – и у христиан, и у мусульман. С другой стороны, среди биологов нынче модно перегибать палку общефилософской мизантропии; так, знаменитый популяризатор эволюционной теории Стивен Дж. Гулд писал о «маргинальности» человечества «во Вселенной, которой нет до нас дела». Историко-биологическая философия А.И.Фета ближе к вдохновенным словам эволюциониста Джулиана Хаксли (1953), считавшего человека «творческим агентом дальнейшей эволюции», а культурную эволюцию – закономерным продолжением биологической.

Сейчас подробно изучаются системы коммуникации, сложных взаимодействий, поистине социальной структуры не только родственных нам приматов, но и таких далеких от нас организмов, как муравьи и термиты. Мы знаем гораздо больше фактов, чем знал Лоренц в 1950х–60х гг., например, в связи с каннибализмом и инфантицидом (убийством потомства) у животных. Огромный поток разнообразных данных по генетике и поведению всевозможных существ, может быть, не позволяет узким специалистам делать обобщения. Да и про всем декларировании «междисциплинарных» подходов вовсе не принято сейчас в официальной науке публиковать «далеко идущие» гипотезы, а тем более привлекающие биологию в «щекотливые», политически некорректные темы социальной истории, политики, философии, теологии...

Еще многого можно ожидать от биологической науки, которая в наше время только начинает исследовать глубинные механизмы живого. Так, традиционно «высшими» считаются «теплокровные» животные – птицы и млекопитающие. Но две эти группы, заметим, не прямо родственны друг другу; это две отдельные ветви, их разделяет более сотни миллионов лет независимой эволюции от рептильных предков. Стало быть, потенциал для их высшей нервной деятельности, способности к сложному поведению и обучению был заложен давно, и весь «ящик с инструментами» должен был существовать еще в самой глубине эволюции позвоночных (недаром такое внимание к динозаврам, вымершим предкам птиц). Может статься, что генетика нашего поведения лежит гораздо глубже, чем предполагали биологи 20-го столетия!

Наше время ждет глубоких выводов и обобщений. Гипотезы А.И. Фета могут стать одним из новых пунктов на этом пути; он честно предлагает взглянуть на факты биологии и генетики, нежели на социологические выводы последователей Маркса или мало связанные с реальной биологией построения эпигонов Фрейда. «Фрейд и Фромм часто ссылались на инстинкты, но мало о них знали», пишет А.И.Фет. Важно работать над этими проблемами, а не отсылать читателя «к другим учебникам».

Заключающие слова книги – о России: «Традиция, к которой мы должны обратиться – это не узкая традиция русского рабства, а широкая традиция русского освободительного движения.» Анализ этой традиции особенно интересен, ибо основан уже и на многолетнем жизненном опыте А.И. Укажем лишь на одно положение, которое Фет часто особо подчеркивал в дискуссиях и остановился в книге. Это – опасная инерция слов: общественные движения в своем историческом развитии обычно изменяются до неузнаваемости, сохраняя исходную словесную оболочку, Те, кто называл себя коммунистами в России, были в разное время совсем разные люди. «Большевики-утописты, безжалостные к себе и другим, были истреблены ренегатами, повторявшими те же слова, а потом этих кровавых комедиантов сменили нечистые на руку чиновники, устроившие "обыкновенный фашизм"» (с. 463). Неспособность обыденного массового сознания видеть подобную эволюцию А.И. жестко называет «семантическим идиотизмом» – с помощью него ловкие политиканы обманывают людей.

Книга А.И.Фета – не учебник и не научно-популярное пособие, но смелый и очень личный, страстный трактат оригинального мыслителя. Она исключительна по охвату материала, по пониманию пути и трагедий современного человечества, но также по-своему глубоко оптимистична. Рационалист до мозга костей, А.И. Фет выстраивал главный ряд эволюционной преемственности европейской культуры - от христианства к эпохе Просвещения, и далее – к русской интеллигенции.  Многие согласятся с выводами книги: «Русская интеллигенция погибла, но в ней можно видеть пример явления, которому принадлежит будущее... Наша западная культура достигла своей вершины, по-видимому, в девятнадцатом веке, и мы напрасно думаем, что превзошли ее, впадая в комфортабельное варварство «потребительского общества». Нам недостает больших идей и далеких целей.»

Второе издание книги вышло в сентябре 2008; готовится её английский перевод. Полный текст книги в электронной форме имеется на вебсайте «Современные проблемы». Там же можно найти новую книгу А.И.Фета «Пифагор и обезьяна» (Новосибирск, 2008).

Из письма А. И. ФЕТА – Раисе Львовне БЕРГ

5 марта 1999 г.

« Дорогая Раиса Львовна,

[…] это сборник трёх главных книг Лоренца, две из которых (Die acht Todsüngen der zivilisierten Menschheit и Die Rückseite des Spiegels) переведены мною, под псевдонимом, сохраняющим мои инициалы; третья же, Das  sogenannte  Böse, первоначально была переведена, по моему побуждению, одним моим знакомым, за которым и сохранено звание переводчика, но по существу я ее перевел заново. Эта книга, которую Вы мне дали почитать в 1963 году, в год издания оригинала, за что я безмерно Вам благодарен. Может быть, Вы помните, что я задал Вам, возвращая книгу, риторический вопрос: «Понимаете ли Вы, что это за книга?», на что Вы ответили: «Понимаю».

С тех пор Лоренц был постоянным спутником моего мышления о человеческих и общественных делах. […]

Сборник начинается с «8 грехов»; это популярные лекции о биологическом положении современного человека, читанные Лоренцем по Венскому радио. Я эту небольшую книгу перевел и пустил в Самиздат еще при Брежневе, так что меня не раз угощали этим интересным чтением. Теперь перевод заново отредактирован.

Наконец, «Зеркало» – последняя и самая важная книга Лоренца. Я начал было ее переводить еще в 80-е годы, но потом, поскольку эта книга не столь легко читается, как две других, предположил, что читатель, вообще способный понять ее содержание, прочтет ее и по-немецки. Конечно, это была ошибка. Осознав её, я перевел и эту книгу, что было тяжелейшим переводческим подвигом моей жизни. Я убедился теперь, что даже английский перевод, будь он доступен в России, прочла бы лишь небольшая часть людей, которым эта книга нужна. Вы, конечно, знаете и эту книгу; в моем послесловии я выразил мое отношение к личности и работам Лоренца.

Издать эти переводы казалось почти невозможным, хотя мы с Алексеем Всеволодовичем Гладким (гл. редактор, живущий теперь в Москве) начали искать издателя задолго до краха 17 августа 98-го года. Наконец, А.В. нашел издательство, согласившееся этим заняться (умных издателей у нас пока нет, а бескорыстных – тем более). Это было изд-во «Республика», бывш. «Политиздат» (!), куда перешли дельные люди из разрушенной «Науки». Вышло так, что фактическим редактором был только А.В., так что книга имеет приличный вид. […] Переводы эпиграфов я сделал заново (почти все они из Фауста, обычные переводы которого выбросили как раз те мысли, ради которых Лоренц выбрал эти места).

Когда мы с А.В. сдали гранки, случилась «катастрофа» 17 августа, когда большая часть наших издательств вообще перестала существовать, дело показалось нам безнадежным: А.В. говорил, что не поверит обещаниям издателей, пока не возьмет книгу в руки. Но книга вышла – тиражом в 5000 экземпляров, что по нынешним временам немало. И мы проследили, чтобы издатели не добавили никаких пошлостей.

[…]

Мои занятия Лоренцем, и особенно последние главы «Зеркала», вызвали у меня размышления об инстинктивной основе того социального поведения, которое называют «протестом против социальной несправедливости», и которое, как я думаю, обусловлено социальным инстинктом, открытым Дарвином и описанным в его книге о происхождении человека. Этому инстинкту особенно не повезло, поскольку социал-дарвинисты занимались только «борьбой за существование», доведя свои выводы до абсурдного, не имеющего ничего общего с Дарвином оправдания войн вообще, и междурасовых войн в особенности. Главную вину в этом извращении дарвинизма несет не Геккель, как я думал раньше, а не кто иной как Томас Гексли, которому Дарвин уступил функцию полемиста и популяризатора своего учения. Правильное понимание обеих главных книг Дарвина – и до сих пор большая редкость; между тем, без социального инстинкта невозможно понять динамическое равновесие между силами притяжения и отталкивания, определяющее поведение всех высших животных.

В общем, я пишу обо всем этом книгу страниц в 300-400, начинающуюся с попытки «кибернетического» определения понятия инстинкта; главным содержанием книги будет изображение того, как фрустрация социального инстинкта вызывала сопротивление, и почему от этого протеста нельзя избавиться. Если попробовать определить мою личную позицию, то я, пожалуй, «независимый социалист», желающий как можно меньшего вмешательства государства.

Кстати, одним из первых, кто подчеркивал роль «социального притяжения» в истории видов, был П.А. Кропоткин – не только анархист, но и крупный ученый с независимым мышлением. Его последняя книга, «Этика», изложена наивным языком, как и книга Дарвина о происхождении человека – но весьма заслуживает внимания.

[…]

Ваш А.Фет                            5/III 99 г.   »

Е. Н. Савенко. Автор предпочёл остаться неизвестным

Елена Нальевна Савенко – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории книговедения Новосибирской ГПНТБ Сибирского отделения Российской академии наук. 

В статье освещается неизвестная сторона общественной деятельности талантливого ученого, д-ра физ.-мат. наук А.И. Фета: участие в сам- и тамиздате в 1960-х – начале 1990-х гг. Характеризуются формы проявления его неформального творчества. Освещается содержание работ, распространявшихся в неподцензурном информационном пространстве и отражавших взгляды автора на злободневные социальные проблемы. Раскрываются псевдонимы, под которыми выходили самиздатовские публицистические статьи и несанкционированные переводы.

Государственная публичная научно-техническая библиотека СО РАН, г. Новосибирск, e-mail: Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript Опубликована в журнале «Гуманитарные науки в Сибири», №3, 2011

Значимым социально-культурным явлением второй половины XX в. был самиздат –  несанкционированный выпуск и тиражирование печатной продукции. В условиях монополии государства на все средства массовой информации он обеспечивал циркулирование независимых творческих идей и альтернативных точек зрений. Имена многих деятелей самиздата, открыто полемизировавших с властью, со временем стали известны. Но немало авторов неподцензурных текстов по-прежнему остаются безвестными.

Один из этих неизвестных самиздатчиков – новосибирский математик Абрам Ильич Фет (1924-2007). Он был убежденным и прирожденным конспиратором, открытые протестные действия считал абсурдными и неоднократно аргументировал свою точку зрения. «История инакомыслия состоит в том, что А протестовал против чего-то, и его посадили; Б протестовал против посадки А, и его тоже посадили; В протестовал, и т. д.», – иронизировал Абрам Ильич, обосновывая расхождения своих взглядов с идеологией диссидентов [1, с. 82]. В отличие от тех, кто подписывал несанкционированные материалы собственным именем, он не афишировал свою деятельность. Подписание А.И. Фетом петиционного документа, вошедшего в историю диссидентства как «Письмо 46-ти» – исключительный шаг, на который он пошел не столько по убеждению, сколько из-за чувства солидарности. Принципиальный противник тоталитаризма, А.И. Фет считал, что существующий строй необходимо коренным образом менять, а не корректировать. Однако поддержал петицию в защиту осужденных. «Я прекрасно понимал всю бессмысленность этого письма, – говорил он позже, – но отказ расценили бы как трусость. Иметь такую репутацию я не хотел не только потому, что это стыдно, но и потому, что имел некоторое влияние на окружающих» *  Гладкий А. Абрам Ильич Фет в моей жизни // Библиотека «Современные проблемы».

Последствия этого поступка для «подписантов» известны: события 1968 г. освещены в ряде публикаций [2; 3]. Для А.И. Фета принципиальность обернулась увольнением из Института математики СО АН СССР и отстранением от преподавания в НГУ. На протяжении четырех лет он вынужден был перебиваться случайными заработками.

Но невзгоды не сломили талантливого ученого. Он продолжал заниматься наукой, активно работал над переводами. В 1971 г. А.И. Фет даже некоторое время проработал старшим редактором в отделе комплектования иностранной литературы ГПНТБ СО АН СССР. Но задержаться на этой должности ему не удалось: работа была временная, к тому же негласный контроль был достаточно силен, и каждый неосторожный поступок учитывался. Спустя три месяца под благовидным предлогом он был уволен.

Прекрасное владение шестью иностранными языками стало для А.И. Фета серьезным подспорьем в трудное время. Основным источником заработка были технические переводы, которые знакомые брали для него на свое имя в объединении «Факел». Чаще всего это были тексты, за которые никто другой не взялся бы: он не отказывался переводить даже с чешского и голландского * Личный архив автора. Письмо Л.П. Петровой от 26 декабря 2010 г. .

Переводческая деятельность Абрама Ильича была обусловлена не только необходимостью заработка. По словам Л.П. Петровой – вдовы ученого, через его руки проходили сотни книг на разных языках, и он безошибочно определял истинное значение каждой. Наиболее интересные из них он переводил для самиздата.

Сфера интересов А.И. Фета была необычайно широка. В 1970-е гг. в самиздате активно распространялись его переводы художественных произведений: избранные афоризмы Станислава Леца, сатирическая повесть «Скотный двор» Джорджа Оруэлла. Как видим, для перевода Абрам Ильич брал социально значимые работы, запечатлевшие мысли свободолюбивой интеллигенции.

Благодаря его усилиям в самиздат попали переводы трудов многих выдающихся западных ученых, публикация которых в Советском Союзе была не-возможна. Большинство из них ходило в самиздате анонимно. Фраза «Я не жажду славы переводчика» отражала принципиальную позицию А.И. Фета. Псевдонимы он использовал только тогда, когда нужно было опубликовать тексты в каком-то (нередко несанкционированном) издании.

Проблема переводов волновала ученого на протяжении всей жизни. Выступая в 1997 г. на конференции, посвященной этому вопросу, он отмечал, что с 1960-х гг. в стране «началась эпоха безграмотных переводов» *  Фет А.И. Положение с переводами в России: Рукопись. – Личный архив Л.П. Петровой. . По его мнению, причинами такого положения были утрата умения отбора книг для перевода и низкая квалификация переводчиков. Подразумевалось не столько плохое знание языка, сколько непонимание смысла переводимого текста из-за слабой гуманитарной подготовки. Сам А.И. Фет – эрудит и интеллектуал – обладал уникальными способностями, необходимыми для качественных переводов: он точно распознавал значимые идеи и умел верно их формулировать. Яркое свидетельство тому – переведенные им для самиздата книги: «Игры, в которые играют люди», «Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных», «Секс в человеческой любви» Э. Берна, «Бегство от свободы» Э. Фромма, «Невротическая личность нашего времени» К. Хорни и др. [4, с. 387].

А.И. Фет первым представил советским читателям переводы наиболее значимых работ нобелевского лауреата, крупнейшего мыслителя XX в. Конрада Лоренца. Трудами австрийского биолога он заинтересовался в начале 1960-х гг. – после знакомства с изданной в Вене книгой «Das sogennannte Böse» («Так называемое зло»), которую обнаружил в личной библиотеке биолога Р.Л. Берг. Вспоминая об этом спустя годы, Абрам Ильич писал: «С тех пор Лоренц был постоянным спутником моего мышления о человеческих и общественных делах» [5, с. 346]. Осознав значимость идей основоположника этологии, А.И. Фет стал внимательно следить за выходом его сочинений. Интерес к научным взглядам Лоренца побудил А.И. Фета перевести три основных его книги: «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества», «Так называемое зло» и «Оборотная сторона зеркала». В постсоветский период эти переводы под псевдонимом «А.И. Федоров» наконец-то были опубликованы официально.

Увлечение идеями К. Лоренца впоследствии привело А.И. Фета к написанию главного его труда – книги «Инстинкт и социальное поведение», в котором он обобщил результаты многолетнего изучения истории, этики и человеческого поведения. Он много размышлял о путях общественного развития. Эта сфера его интересов нашла отражение в самиздатовских работах, созданных в период польских событий 1970-х гг. А.И. Фет внимательно следил за ситуацией в этой стране. Польша казалась ему тогда «возможной моделью для России, потому что развал системы социалистического лагеря на Польше был очевиден…» * Текст аудиозаписи, сделанной 3 июня 2007 г. (Машинопись) // Личный архив Л.П. Петровой. . Изучая польский опыт, он знакомился с доступной зарубежной прессой: польской «Trybuna ludu», итальянской «Unita», французской «L’Humanité». Но добраться до истины с помощью сообщений в коммунистической печати было не просто: «Надо было искусно сплетать их и искать в них правду, сопоставляя одно с другим, оставляя в стороне пропагандистское вранье» * Текст аудиозаписи, сделанной 3 июня 2007 г. (Машинопись) // Личный архив Л.П. Петровой. . В поисках истины А.И. Фет стал отслеживать выходившие в Польше книжные новинки. В поле его зрения попала серия «ABC» варшавского издательства «Искра» – серия карманных «Азбук», разъясняющих основы общественного и экономического устройства разных государств. Очерки о странах, социальная система которых, по мнению Абрама Ильича, могла стать образцом при преобразовании России, он переводил, сопровождал предисловием и запускал в самиздат. Так в неподцензурном пространстве оказались русскоязычные тексты книг «Азбука Стокгольма» Мечислава Ковалика (Kowalik, Mieczyslaw. Sztokholmskie ABC. Warszawa: «Iskry», 1968), «Азбука Берна» Вильгельмины Скульской (Skulska, Wilhelmina. Bemenskie ABC. Warszawa: «Iskry», 1978), «Азбука Вены» Романа Калужи (Kaluza, Roman. Wiedenskie ABC. Warszawa: «Iskry», 1979). Особенно тщательно работал он над переводом «Азбуки Стокгольма». Интерес к Швеции А.И. Фет мотивировал тем, что она «является полем единственного в своем роде социального эксперимента, проводимого правящей Социал-демократической партией» и тем, что шведская модель социал-демократии казалась ему способной к развитию * Предисловие к книге «Азбука Стокгольма» М. Ковалика (Машинопись)// Личный архив Л.П. Петровой. .

Переводческая деятельность А.И. Фета была неразрывно связана с собственным творчеством. В процессе изучения польских событий он стал настоящим экспертом в этом вопросе. Свое видение происходящего в Польше А.И. Фет изложил в книге «Польская революция». В 1983 г. она вышла в свет в выпускаемом в Мюнхене сборнике «Материалы самиздата» как сочинение анонимного автора, а спустя два года была опубликована лондонским издательством «Самиздат». В предисловии к этому изданию итальянский журналист, директор Русской службы «Радио Свобода» Марио Корти писал: «Нам кажется, что публикуемое здесь сочинение превосходит все остальные не только по объему и насыщенности информацией. Оно их превосходит еще по степени понимания исторических предпосылок, сделавших возможным появление в Польше такого массового, подлинно народного движения, которое именуется "Солидарностью"» [6, с. 6]. Уровень анализа событий и оценка их возможных последствий поражали многих. Историк М. Геллер назвал это сочинение «первым основательным исследованием польских событий 1980-82 гг.» [7, с. 124]. А член Комитета по правам человека В. Голицын отмечал «незаурядную проницательность» автора анонимного трактата «Польская революция», увидевшего еще в начале 1980-х гг. «симптом скорого краха европейского коммунизма» *  Голицын В. 1991 // Теrra Nova. – 2006. – № 14 .

Глубина понимания процессов и прозорливость отличали и цикл статей А.И. Фета, опубликованных под псевдонимом «А.Н Кленов» в парижском общественно-литературном журнале «Синтаксис». Три из них: «Пушкин без конца» (1982, № 10), «Философия неуверенности» и «Инакомыслие» (1984, № 12) посвящались сравнительному анализу идеологии русской и советской интеллигенции. Безмерно уважавший русскую интеллигенцию автор с сарказмом оценивал систему взглядов аналогичной социальной группы советского общества. Итогом сравнения стала констатация противоречивости и несостоятельности мировоззрения не только типичных ее представителей – «советских псевдоинтеллигентов», но и ее моральных лидеров – «инакомыслящих». Выводы автора подтвердило время. Редактор отдела культуры журнала «Огонек» А. Архангельский, оценивший «Синтаксис» с современных позиций, считает статьи А.Н. Кленова самым занимательным из всего напечатанного в журнале в 1980-е гг. По его мнению, «Кленов предсказывает всю ближайшую на 30 лет историю русской интеллигенции – до сегодняшнего дня. Он говорит о неспособности этой интеллигенции быть полноценной элитой – то есть, вести людей за собой, быть образцом духовной свободы для других... Удручающий провал либеральной идеи в сегодняшней России, казалось бы, доказывает правоту автора и журнала» *  Архангельский А. Прогулки в свободу и обратно // Toronto Slavic Quarterly: Academic Electronic Journal in Slavic Studies .

Логическим продолжением статей А.И. Фета об интеллигенции было полемическое сочинение «Виждь и внемли», опубликованное в «Синтаксисе» в 1985 г. Статья посвящалась эволюции взглядов А.И. Солженицына, который в тот период был властителем дум значительной части интеллигенции. Отдавая ему должное как автору «Ивана Денисовича», А.И. Фет подверг критике философские эссе и более поздние литературные сочинения Солженицына. Резкие возражения вызвала идеология произведений. А.И. Фет обоснованно считал, что «трудно представить себе что-нибудь более вредное для России», чем русский национализм, идеологом которого стал Солженицын [8, с. 64, 77].

Полемические работы А.И. Фета (А.Н. Кленова) появлялись в тамиздате и в последующие годы. Резонанс вызвало его эссе «Что такое перестройка?», увидевшее свет в 1988 г. В ней автор на основе экскурса в советскую историю делал вывод об иллюзорности лозунгов, выдвигаемых М. Горбачевым и его окружением. «Серьезные реформы несовместимы с сохранением нашей системы правления, а несерьезные еще раз провалятся», – писал он [9, с. 62]. Призывая не верить демагогическим рассуждениям о демократических реформах советского государства, являющихся лишь косметическим прикрытием борьбы части партийного аппарата за власть, автор настаивал на объединении людей с разными взглядами, чтобы использовать исторический момент и изменить политические условия. Иначе плодами реформ воспользуются силы, далекие от интересов общества.

Статья вызвала негативную реакцию в диссидентской среде. На страницах «Синтаксиса» даже были опубликованы возражения, в которых редколлегия указывала на несогласие с материалом своего давнего корреспондента – «московского автора» А.Н. Кленова. Последняя характеристика свидетельствует, что редакционный состав имел слабое представление о том, кто скрывался за этим именем. Статьи попадали на Запад через цепочку надежных людей. И лишь Н.М. Ботвинник – участница Фонда помощи политзаключенным, которой А.И. Фет передавал свои работы в Москве, могла знать их подлинного автора * Личный архив автора. Письмо Л.П. Петровой от 13.03. 2011 г. .

Резкость и эмоциональность статьи, вызвавшие неприятие оппонентов, объяснимы. Друзья ученого характеризуют его как страстного человека, искренне беспокоившегося о судьбе России. Об этом свидетельствует и цикл из восьми его статей, получивший название «Письма из России». Созданы они были в период «поздней перестройки» (1989-1991 гг.) и распространялись под псевдонимами «А.Н. Кленов» и Д.А. Рассудин», так как некоторые из них автор хотел опубликовать в польском журнале «Europa», a некоторые – в каком-нибудь отечественном издании. Надежды на публикацию были весьма призрачны, о чем автор предупреждал в одном из первых «писем». Действительно, напечатать официально работы не удалось, и они ходили по рукам.

Диапазон поднимаемых в «Письмах из России» проблем обширен, но в целом все они посвящены политической ситуации в стране. А.И. Фет делился с предполагаемыми читателями впечатлениями о проходивших в марте 1989 г. выборах в Верховный Совет СССР, анализировал социальное положение в России, размышлял о национальных проблемах, оценивал августовские события 1991 г.

В некоторых статьях он вновь возвращался к вопросам, волновавшим его в предыдущие годы. Так, в работе «Анатомия диссидентства» он в очередной раз высказал мнение о непродуктивности деятельности диссидентов. Признавая, что общественная атмосфера периода перестройки в некоторой степени подготовлена представителями этой среды (в первую очередь самиздатчиками), он показал, что подлинными деятелями происходивших в стране событий стали партийные реформаторы и поддержавшие их советские служащие, никоим образом не принадлежавшие к диссидентской среде.

Беспокоило А.И. Фета и усиление консервативных национальных идей в интеллигентской среде. Он активно участвовал в полемике с пропагандистами этих воззрений. В статье «Мудрые советы» А.И. Фет (А.Н. Кленов) подвергнул обстоятельной критике выдвинутую А.И. Солженицыным программу преобразования России. «Пользуясь забытым термином двадцатых годов, я определил бы это учение как национал-большевизм», – писал он *  Кленов А.Н. Мудрые советы // Современные проблемы: электр. библиотека . В том же году под псевдонимом «С.Т. Карнеев» появилась статья «Русомания», в которой А.И. Фет полемизировал с И.Р. Шафаревичем. Критикуя взгляды автора «Русофобии», А.И. Фет в очередной раз обращался к традициям почитаемой им русской интеллигенции. «Русские интеллигенты прежде всего заботились о благе народа, понимая это благо совсем не так, как Шафаревич, – писал он. – От интеллигента требовалась еще гуманность и культура, а также некоторая гибкость ума: ведь корень этого слова происходит от латинского слова “интеллект”...» Заканчивалась статья словами, не потерявшими актуальность спустя два десятилетия: «Россию не спасет ненависть, ее спасет любовь» *  Карнеев С.Т. Русомания // Современные проблемы: электр. библиотека.

В последние перестроечные годы А.И. Фет использовал еще один псевдоним – «А.Б. Называев». Этим вымышленным именем была подписана статья «Законы истории», посвященная критике исторического детерминизма, который, по мнению автора, подорвал доверие ко всякой радикальной активности *  Называев А.Б. Законы истории // Современные проблемы: электр. библиотека. Работа была опубликована в первом номере независимого журнала «Современные проблемы», который в 1990 г. начала издавать группа московских правозащитников.

К традициям самиздата А.И. Фет обращался и после отмены цензуры. Эйфории по поводу наступившей свободы слова он не испытывал, осознавая всю сложность создавшейся ситуации. В докладе, прочитанном в 1994 г. на семинаре Хельсинкской группы, он подробно рассмотрел злободневные проблемы: зависимость органов печати от влиятельных бюрократических групп, низкий интеллектуальный уровень редакционных работников. Выступая от имени людей, «которым есть что сказать, но негде печататься в России», он выдвинул задачу создания независимой интеллигентской печати, которая бы помогла «вернуть понятию культуры ее серьезное значение» *  Фет А.И. Создание независимой печати для российской интеллигенции (Машинопись) // Личный архив Л.П. Петровой .

В противном случае, по мнению А.И. Фета, представителям культурной элиты придется вернуться к практике самиздата.

Эти слова в очередной раз оказались пророческими. Усилия организаторов «Нового педагогического журнала», в котором он начал регулярно публиковать свои статьи, завершились крахом. Выпуск пришлось прекратить, так как человек, финансировавший издание, стал настаивать на своих требованиях цензурного характера * Личный архив автора. Письмо Л.П. Петровой от 11 марта 2011 г. . Неудачной оказалась и попытка издавать собственный независимый журнал. Выход был найден в обращении к новой форме самиздата – Интернету. В 2003 г. А.И. Фет совместно с друзьями-единомышленниками – докторами физико-математических наук А.В. Гладким и Р.Г. Хлебопросом создал электронную библиотеку «Современные проблемы». На этом сайте стали размещаться тексты недоступных или малодоступных читателям работ. Помещены здесь и отдельные статьи А.И. Фета, ходившие когда-то в самиздате и тамиздате. Но многие его работы на общественные темы остаются неопубликованными. Усилиями близких А.И. Фета планируется издать его творческое наследие. Труды талантливого ученого и бескорыстного общественного деятеля займут достойную страницу в исторической памяти России.

Литература

1.  Кленов А.Н. Инакомыслие // Синтаксис. – 1984. – № 12. – С. 82.

2.  Водичев Е.Г., Куперштох Н.А. Социальные настроения ученых новосибирского Академгородка в 1960-е годы (история "Письма 46-ти") // Вестник НГУ. – Новосибирск, 2002. Серия: история, филология. – Т. 1. – Вып. 3. – С. 80-84; Кузнецов И.С. Новосибирский Академгородок в 1968 году: «письмо сорока шести». Документальное издание. – Новосибирск: «Клио», 2007. – 332 с.

3.  Кузнецов И.С. Новосибирский академгородок в 1968 году: «письмо сорока шести». Документальное издание, 2007.

4.  Примечания // Фет А.И. Пифагор и обезьяна. – Новосибирск: изд-во «Сова», 2008. – С. 387.

5.  Фет В., Голубовский М. А. И. Фет и его книга «Инстинкт и социальное поведение» // Мосты (Франкфурт). – 2009. – № 21. – С.

6.  Марио Корти. Вступление // Польская революция. – Лондон, 1985 / The Polish Revolution. With a foreword by M.Corti. – London Overseas Publications Interchange Ltd, 1985. – С. 6.

7.  Геллер М. Машина и винтики: история формирования советского человека. – М., 1994. – С. 124.

8.  Кленов А.Н. Виждь и внемли // Синтаксис. –1985. – № 13. – С. 64, 77.

9.  Кленов А.Н. Что такое перестройка? // Синтаксис. – 1988. – № 22. – С. 62.

Е. Н. Савенко. Неизвестные мостостроители

Полностью статья “Неизвестные мостостроители: из истории самиздата Сибири” была напечатана в журнале “Мосты”, Франкфурт-на-Майне, 2011 №31, с. 291–302. Мы приводим из неё только начальный раздел, посвящённый А. И. Фету. Эти же и дополнительные сведения приведены в монографии Е. Н. Савенко “Свободное слово: очерки истории самиздата Сибири (1920–1990)”, Новосибирск, 2017.

Он ведь не просто переводит  −

Он меж людьми мосты наводит.

(Ю. Кирсанов, «Поэма о переводчиках»)

Распространено мнение, что в СССР самиздат был исключительно орудием идеологической борьбы, «рупором оппозиции». Не умаляя роли политического компонента, следует все же заметить, что функции самиздата были намного разнообразнее. В условиях тотального подчинения государству всех средств информации неподцензурная печать являлась альтернативным коммуникационным каналом, посредством которого распространялись не только и не столько несоответствующие господствующей идеологии установки, но и культурные нормы и ценности, не получившие отражение в официальных изданиях. Культуртрегерство, на наш взгляд, было важнейшей миссией самиздата.

Сложившаяся за десятилетия советской власти система цензуры сдерживала развитие отечественного книгоиздания. Следствием целенаправленной борьбы за идейную стерильность выпускаемой литературы была острая нехватка книг, отвечающих реальным духовным устремлениям читателей. Недовольство книжным репертуаром, потребность в удовлетворении личностных читательских интересов стали значимыми побудительными моментами несанкционированной издательской деятельности. Самиздат заполнял информационные лакуны, делал достоянием читательской среды то, что из-за диктата органов цензуры было отторгнуто официальным книгоизданием.

Говоря о самиздате, можно выделить два типа несанкционированной печатной продукции: не прошедшие цензуру, либо запрещенные к публикации тексты отечественных авторов и нелегальные переводы зарубежной литературы. Причем самиздатовские переводы были не менее востребованы, чем произведения русских и советских писателей. Согласно данным официальной статистики СССР занимал первое место в мире по выпуску переводных изданий. Однако основную часть составляли переводы с языков народов Советского Союза и социалистических стран. В 1985 г., например, на их долга приходилось более 76% выпущенной в стране переводной литературы. Неслучайно, что в обществе ощущался большой интерес к мировой книжной культуре.

Благодаря подвижнической деятельности переводчиков-любителей достижения зарубежной культуры становились известными советским читателям. Борис Слуцкий писал:

Работаю с неслыханной охотою

Я только потому над переводами,

Что переводы кажутся пехотою,

Взрывающей валы между народами.

Но сами рядовые «пехотинцы», как правило, оставались в тени.

В этой статье мы попытаемся приподнять завесу тайны и рассказать о некоторых неизвестных, помогавших своим незаметным трудом разрушать «железный занавес».

Тематическая палитра бытовавшей в самиздате переводной литературы чрезвычайно пестра. Необычайно широк и список иностранных авторов, произведения которых несанкционированно переводились и распространялись среди заинтересованных читателей.

Значительный вклад в популяризацию идей выдающихся западных мыслителей внес новосибирский математик Абрам Ильич Фет (1924, Одесса − 2007, Новосибирск). Математик и физик, философ и публицист, А. И. окончил Томский государственный университет. Он принадлежал к московской математической школе: окончил аспирантуру МГУ, там же защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Работал в Институте математики и Институте неорганической химии СОАН СССР, преподавал в Томском и Новосибирском университетах. А. И. Фет участвовал в конференциях Хельсинкской группы, подписал «письмо 46» с протестом против закрытых политических процессов. Он был активным самиздатчиком и автором многочисленных математических, философских, социологических и культурологических трудов.

Интеллектуал, эрудит, свободно владевший шестью языками, он необычайно много читал. Как вспоминает Л. П. Петрова, вдова А. И. Фета, это был профессиональный читатель, который моментально определял наиболее интересные идеи. Полученной информацией он стремился поделиться с другими с помощью собственных сочинений, написанных в ходе осмысления прочитанного, и переводов, которые запускались в самиздат ( Письмо Л.П. Петровой автору от 19.12.2010).

В отличие от тех, кто подписывал самиздатовские материалы собственным именем, А. И. не афишировал свою деятельность, предпочитая оставаться анонимным. Подписание А. И. Фетом петиционного документа, вошедшего в историю диссидентства как «Письмо 46-ти» – исключительный шаг, на который он пошел не столько по убеждению, сколько из-за чувства солидарности. «Я прекрасно понимал всю бессмысленность этого письма, – говорил А. И. позже, – но отказ расценили бы как трусость. Иметь такую репутацию я не хотел не только потому, что это стыдно, но и потому что имел некоторое влияние на окружающих» (цит. по: Гладкий А. Абрам Ильич Фет в моей жизни. Библиотека «Современные проблемы», http://www.modernproblems.org.ru/memo/118-gladky.html )

А. И. Фет был убежденным и прирожденным конспиратором. Фраза «я не жажду славы переводчика» отражала его принципиальную позицию. Плоды переводческой деятельности А.И. циркулировали в самиздате под разными псевдонимами. Из них наиболее часто употребляемым был «А И Федоров». Под этим вымышленным именем увидело свет немало переводов трудов по философии и психологии, публикация которых в стране в советский период была невозможна: «Игры, в которые играют люди» «Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных», «Секс в человеческой любви» Э. Берна, «Бегство от свободы» Э. Фромма, «Невротическая личность нашего времени» К. Хорни, работы основателей нейролингвистического программирования (НЛП) Д. Гриндера, Р. Бендлера и Р. Дилтса (см. Примечания к кн.: Фет А. И. Пифагор и обезьяна. Новосибирск: «Сова», 2008, с. 387).

Под этим же псевдонимом в самиздате распространялись выполненные А И Фетом переводы важнейших работ нобелевского лауреата, крупнейшего мыслителя двадцатого века Конрада Лоренца. Трудами австрийского биолога он заинтересовался в начале 1960-х гг. после знакомства с недавно изданной в Вене книгой «Das sogenannte Böse» («Так называемое зло»). Прочитав это произведение Лоренца, А.И. стал не только следить за выходом сочинений основоположника этологии, но и начал их переводить (личный архив автора; письмо Л.П. Петровой от 26.12.2010). С помощью А. И. Фета читатели смогли ознакомиться с русскоязычными текстами книг Лоренца «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества», «Так называемое зло» и «Оборотная сторона зеркала». В постсоветский период эти переводы наконец-то были опубликованы официально: они вошли в однотомник, первое издание которого вышло в 1998 г., второе – в 2008 г.

Возникновение псевдонима «А. Б. Называев» тесно связано с польскими событиями 1970-х гг., когда в Польше прокатилась волна забастовок. А. И. Фет внимательно следил за ситуацией в этой стране. По его словам, этот интерес объяснялся тем, что Польша стала для него «возможной моделью для России, потому что развал системы социалистического лагеря на Польше был очевиден – полное неприятие этой системы» (цит. здесь и далее по тексту аудиозаписи, сделанной 03.06.2007, из личного архива Л. П. Петровой).

Изучая польский опыт, А.И. знакомился с доступной зарубежной прессой. Но добраться до истины с помощью сообщений в коммунистической печати было непросто: «Надо было искусно сплетать их и искать в них правду, сопоставляя одно с другим, оставляя в стороне пропагандистское вранье». В связи с тем, что «поляки, уже затронутые либерализмом и отвращением к коммунизму, позволяли издавать книги весьма вольного содержания», А.И. стал отслеживать выходившие в Польше книжные новинки. Так в поле его зрения попала серия «ABC» Варшавского издательства «Искра» − серия карманных «Азбук», разъясняющих основы общественного и экономического устройства разных государств. Очерки о странах, социальная система которых, по мнению А.И., могла стать образцом при преобразовании России, он переводил, сопровождал текст предисловием, и запускал в самиздат. Благодаря А.И. Фету в неподцензурном информационном пространстве оказались «Азбука Стокгольма» Мечислава Ковалика (Kowalik, Mieczysiaw. Sztokholmskie ABC. Warszawa: Iskry, 1968), «Азбука Берна» Вильгельмины Скульска (Skulska, Wilhelmina. Bernecskie ABC. Warszawa: Iskry, 1978), «Азбука Вены» Романа Калужа (Kaiuia, Roman. Wiedecskie ABC. Warszawa: Iskry, 1979).

Переводческая деятельность А.И. Фета была весьма разнообразна и распространялась не только на социально-политическую и философскую литературу. В самиздате активно циркулировали его переводы художественных произведений: избранные афоризмы польского поэта и сатирика С. Е. Леца, сатирическая повесть-притча «Скотный двор» английского писателя Джорджа Оруэлла. Обращает на себя выбор произведений для перевода. Интерес А.И. прежде всего вызывали социально значимые работы, запечатлевшие мысли и настроения свободолюбивой интеллигенции.

Г. И. Синкевич

Москва-Новосибирск. 1968 г. А.И. Фет. Драматическая судьба первого полного перевода Кантора на русский язык

Галина Ивановна Синкевич — кандидат физ.-мат. наук, доцент кафедры математики Санкт-Петербургского архитектурностроительного университета.  Предлагаемая публикация — один из разделов её статьи “Теория множеств: пути в Россию”, напечатанной в журнале “История науки и техники” 2015, №12, Математика, стр. 30–31.

Историю, которая сейчас будет рассказана, поведала мне в июне 2014 г. вдова первого пе­реводчика всех трудов Г.Кантора А.И.Фета, Людмила Павловна Петрова, проживающая в Новосибирске.

Абрам Ильич Фет (1924–2007), матема­тик, философ, публицист и блестящий пере­водчик, родился в Одессе, закончил Томский университет, в 1948 г. в Москве защитил кан­дидатскую диссертацию под руководством Л.А. Люстерника; в 1967 г. там же защитил докторскую, содержащую известный ныне ре­зультат: теорему Фета о двух геодезических. С 1955 г. работал в Новосибирске. Вот что на­писала мне Людмила Павловна (фрагменты письма публикуются с ее согласия): «Поскольку Вы занимаетесь Кантором и вообще историей, Вам, вероятно, будет ин­тересно узнать один эпизод из истории на­следия Кантора в России. А.И.Фет перевел не только биографию Кантора, написанную Френкелем, а все его сочинения. Перевод был сделан с издания: Georg Cantor, Ernst Zermelo, ed., Gesammelte Abhandlungen mathematischen und philosophischen inhalts, mit erlauternden anmerkungen sowie mit erganzungen aus dem briefwechsel Cantor-Dedekind, Berlin, Verlag von Julius Springer, 1932.

Это издание включает почти все, что на­писано Кантором. Кроме того, в приложении представлены 5 писем из переписки Кантора с Дедекиндом и биография Кантора, написанная А. Френкелем.

Перевод был сделан в 1969–1970 годах, для заработка, так как осенью 1968 года, после под­писания письма в защиту незаконно осужден­ных, А.И. Фет был изгнан с работы и оставался безработным до лета 1972 года.

Договор на перевод был заключен с мо­сковским издательством Физматлит на имя А.В.Гладкого, поскольку А.И. не имел права ни на какую работу. Когда перевод уже был го­тов и издательство начало работать над книгой, она была отвергнута комиссией Понтрягина (не перевод, а сама книга Кантора!)».

Л. С. Понтрягин (1908–1988), академик, сделавший большой вклад в тополо­гию и вариационное исчисление, в 1970 г. возглавил созданную им группу, входящую в секцию редакционно-издательского совета (РИСО) АН СССР «Главная редакция физико­математической литературы издательства «Наука». Вот что пишет он сам: «Еще до ор­ганизации группы секция приняла решение о переводе на русский язык собрания сочинений Г. Кантора. При повторном прохождении этого решения через секцию вопрос попал на груп­пу. Еще до того, как мы стали его рассматри­вать на группе, И. Р. Шафаревич при встрече в столовой сказал мне: «Кажется, я уже теперь не член секции * В результате конфликта, описанного Л.С. Понтрягиным, Шафаревич был исключен из секции. , и поэтому я хочу вас преду­предить относительно собрания сочинений Кантора. Кантору неправильно приписывает­ся вся заслуга в создании теории множеств. Фактически очень значительная часть была сделана Дедекиндом. Это можно видеть из пе­реписки Кантора с Дедекиндом. Так что следу­ет к сочинению Кантора приложить эту пере­писку».

Я стал думать об этом соображении Шафаревича и пришел к заключению, что со­чинения Кантора вообще издавать не следует, поскольку привлекать внимание молодых мате­матиков к теории множеств в настоящее время неразумно.

Теория множеств, очень популярная во вре­мена Лузина, в настоящее время уже утратила актуальность. Мое предложение было приня­то группой, и книга была отвергнута. Секция с нами согласилась сразу, и это несмотря на то, что перевод сочинений Кантора уже был сделан! Так что пришлось его оплатить». [18, с. 175].

Людмила Павловна добавляет: «Лев Семенович ошибается – перевод не был оплачен. Машинописный текст перевода 536 стр. на­ходится в домашнем архиве. Все формулы, вставки и цветные пометы для издательства сделаны рукой А.И. Фета.

Когда Ф.А. Медведев и А.П. Юшкевич переводили труды Кантора для издатель­ства «Наука», 1985, они не знали о суще­ствовании уже готового перевода Фета (или А.В. Гладкого)».

О мастерстве А.И. Фета как переводчика пи­шет Е.Н.Савенко:

«Проблема переводов волновала ученого на протяжении всей жизни. Выступая в 1997 г. на конференции, посвященной этому вопросу, он отмечал, что с 1960-х гг. в стране «началась эпоха безграмотных переводов» [19, с. 387]. По его мнению, причинами такого положе­ния были утрата умения отбора книг для пе­ревода и низкая квалификация переводчиков. Подразумевалось не столько плохое знание языка, сколько непонимание смысла переводи­мого текста из-за слабой гуманитарной подго­товки. Сам А.И.Фет – эрудит и интеллектуал – обладал уникальными способностями, необхо­димыми для качественных переводов: он точ­но распознавал значимые идеи и умел верно их формулировать» [20].

Л.П. Петрова добавляет: «Он говорил мне, что хорошим переводом математической книги считает такой, который улучшает ее. Сам А.И. рассматривал такие переводы как возможность хорошо узнать интересующую его книгу».

Добавление автора: я переводила с немец­кого языка первую биографию Г.Кантора, на­писанную его учеником Адольфом Френкелем. Но увидев перевод, сделанный А.И.Фетом, я была восхищена ярким и живым язы­ком, который делал текст полнокровным и эмоциональным, не искажая первоисточни­ка ни на йоту. Переводчики меня поймут. Этот перевод, как и другие работы А.И.Фета, мож­но найти в Интернете. Полагаю, что и перевод трудов Г.Кантора, сделанный А.И.Фетом, тоже следовало бы издать, хотя сейчас мы уже рас­полагаем очень хорошим переводом 1985 года.

Е. Ю. Андреева, Ю. С. Пронина

Мемориальный комплекс документов учёного энциклопедиста А. И. Фета в фонде ГПНТБ СО РАН

Аннотация. В статье рассматривается деятельность учёного, философа, публициста А.И.Фета по формированию личной универсальной библиотеки и распространению интеллектуальных материалов посредством самиздатской печати в условиях жёстких ограничений цензуры в советский период в научном Академгородке г. Новосибирска. В статье даётся характеристика таких периодов деятельности А.И.Фета, как участие в подготовке «письма сорока шести», период безработицы учёного. Характеризуется публицистика, переводы, подготовленные А.И.Фетом для самиздата, рассматривается состав и структура библиотеки А.И.Фета, дифференцированная по профессиональным интересам и предпочтениям владельца. Подчеркивается, что изучение жизни и творчества А.И.Фета является важной частью анализа особенностей развития советского общества второй половины ХХ века.

Ключевые слова: А.И.Фет, биография, самиздат, Государственная публичная научно-техническая библиотека, диссиденты, институт математики СО РАН, личная библиотека, архив, «письмо сорока шести».

ГПНТБ СО РАН получила в дар комплекс документов учёного математика, физика, философа, самиздатчика Абрама Ильича Фета, в который входит богатейшее собрание научных работ по математике и физике (более 3 тысяч единиц хранения) и коллекция машинописных документов. По содержанию данные документы содержат как широко известные современному читателю литературные произведения, так и менее известные, но несомненно необходимые для изучения уникального явления российского общества – самиздата.

Библиотека, переданная после смерти ученого его женой Людмилой Павловной Петровой, является лишь небольшой частью его домашней библиотеки. Для историка наиболее интересным может показаться архив, который содержит автографы работ учёного по физике, математике, публицистике, его философскую переписку, переводы по философии, психологии (ходившие в самиздате) и многое другое. Архив также передаётся на хранение в мемориальный кабинет А.И.Фета в ГПНТБ СО РАН.

Как следует оценивать историкам фонд, состоящий из книг по отечественной и зарубежной истории, по философии и психологии, по математике, физике, биологии, с  автографами известных учёных, который помимо изданий на 6 языках, включает также архив «тайной библиотеки» советского общества – самиздата? По мнению авторов данной статьи, наследие А.И.Фета в ГПНТБ СО РАН является мемориальным документным комплексом и безусловно представляет научный интерес. Данная публикация  рассматривает библиотеку А.И.Фета как главный инструмент его научной и общественной деятельности, как часть его непростой биографии.

Абрам Ильич Фет (05.12.1924–30.07.2007, рис 1.) – советский и российский математик, философ, публицист, переводчик, доктор физико-математических наук; специалист в области топологии, её приложений к геометрии и анализу, физики симметрии и теории элементарных частиц; автор книг по теоретической физике (совместно с Ю.Б.Румером) «Теория унитарной симметрии» (М., 1970), «Теория групп и квантованные поля» (М., 1977), автор книг «Групп симметрии химических элементов» (1984), «Инстинкт и социальное поведение» (Новосибирск, 2005) [6].

Рис. 1. Портрет Абрама Ильича Фета

Родители (И. Я. Фет и Р. Г. Николаевская) проживали в 1926--1936 годах в Могилёве-Подольском, потом переехали в Одессу. После окончания школы А.И.Фет поступил в Одесский институт инженеров связи, но уже на первом курсе началась Великая отечественная война и семья была эвакуирована в Томскую область, где Фет поступил на факультет математики Томского университета. Преподавательский состав в это время был блестящим, поскольку в Томске преподавали учёные, эвакуированные из столичных вузов. В 1946 году А.И.Фет поступил в аспирантуру Московского университета, где специализировался у Лазаря Ароновича Люстерника [17, с. 10–47].

В декабре 1948 года А.И.Фет защитил кандидатскую диссертацию «Кольцо гомологий пространства замкнутых кривых на сфере», признанную Учёным советом механико-математического факультета Московского университета выдающейся.

После аспирантуры работал в Томском университете, а в 1955 г. переехал в Новосибирск на работу в Новосибирский электротехнический институт связи (СИБГУТИ). С 1 января 1960 пришел на должность старшего научного сотрудника в отдел геометрии и топологии Института математики СО АН СССР. Параллельно преподавал в Новосибирском университете.

В центре его докторской диссертации «Периодическая задача вариационного исчисления» (1967г.) представлена теорема Фета о двух замкнутых геодезических, ставшая классической.

Участие в протестной акции «Письмо сорока шести»

В 1968 г. в новосибирском Академгородке произошла протестная акция, получившая название «письмо сорока шести», в которой Абрам Ильич принял участие. В результате данной инициативы А.И.Фет потерял работу в Институте математики и Новосибирском государственном университете, 4 года оставался безработным, на долгие годы получил статус неблагонадёжного.

Непосредственным поводом для этой акции явился крупный судебный процесс над «диссидентами» («процесс четырех»), закончившийся в начале 1968 г. Суть обвинений заключалась в следующем: журналист Александр Гинзбург обвинялся в том, что публиковал за границей материалы по делу писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля; поэт Юрий Галансков – в том, что помогал Гинзбургу в подготовке «Белой книги» и второго тома Альманаха «Феникс-66», Алексей Добровольский обвинялся в авторстве одного из текстов; машинистка Вера Лашкова – в том, что печатала на машинке данные документы. В результате суда А.И.Гинзбург получил 5 лет заключения, поэт Ю.Т.Галансков – 7, А.А.Добровольский – 2, В. И. Лашкова – год. Судебный процесс и строгое уголовное наказание вызвали серьёзный общественный резонанс. 46 научных сотрудников СО АН и преподаватели НГУ подписали письмо протеста против нарушения гласности [5, с. 60–61; 10].

Вот что говорил об этом периоде сам А.И.Фет:

«В 1968 году здесь группа людей затеяла писать жалобу в государственные органы на то, что происходят беззакония, сажают людей без суда и т.д. Конкретно это была жалоба по поводу Галанскова и Гинзбурга. Понимая отлично, что эти жалобы бессмысленны, что не нужно жаловаться людям, которые сами всё это делают, я тем не менее не мог отказаться подписать её, потому что такой отказ расценили бы непременно как трусость. Иметь такую репутацию я не хотел не только потому, что это стыдно, но ещё и потому, что я имел некоторое влияние на окружающих. Короче говоря, меньшим злом было подписать это, чем не подписать, хотя я, возможно, был одним из немногих среди этих 46, кто понимал, что из этого может выйти. И все мои ожидания оправдались. Была устроена большая пропагандистская кампания, подписантов обличали на собраниях в институтах, на рабочих собраниях в городе, предлагали отказаться от этого письма. Я не отказался, и в конце концов меня уволили. Уволили с нарушением формальностей, потому что половина учёного совета была против» [17, с. 92].

Подчеркнём факты, важные для понимания эпизода: А.И.Фет считал обязательным доступ к правдивой информации, к мировым интеллектуальным достижениям, которые в большинстве своём не публиковали в СССР. Знакомство в этими документами было возможно только благодаря инициативе людей, отдававших результаты своих исследований в анонимный и востребованный самиздат. Поэтому, хотя А.И.Фет и был противником бесполезных, по его мнению, гражданских акций, «Дело четырех» отвечало его внутренним ценностям и убеждениям. Известно, что уже до подписания письма А.И.Фет занимался формированием библиотеки самиздата, а позже  –  не только переводил необходимую для чтения образованного советского человека литературу, но и публиковался в запрещённом в СССР журнале «Синтаксис». Не случайно, что главным редактором «Синтаксиса» был Андрей Синявский, которого защищали «четверо» диссидентов, а тех, в свою очередь, пытались защищать «сорок шесть» научных сотрудников Академгородка, среди которых был А.И.Фет.

Что касается непростого и прямолинейного характера Абрама Ильича, то в «деле сорока шести» он сыграл драматическую роль: Фет был чуть ли не единственным, кто лишился работы и четыре года не имел доступа к официальной науке. Историк И.С.Кузнецов, исследовавший события 1968г., оставил такие впечатления о А.И.Фете: «пожалуй, это самая масштабная личность: необъятная эрудиция, сугубый критицизм в отношении всех авторитетов, смелость и независимость во всём» [5, с. 307].

Период вынужденной безработицы

6 июня 1968 г. в трудовой книжке А.И.Фета была составлена запись о том, что он «освобождён в связи с истечением срока работы… и допущен к исполнению обязанностей младшего научного сотрудника и последующим избранием по конкурсу». 17 октября 1968 г. составлена окончательная запись, из которой следует, что Фета не избрали по конкурсу и он «освобождён от должности».

Решение об его окончательном увольнении из Института математики СО АН принималось в течение более чем 4 месяцев, и разумеется, причиной его ухода послужило не то, что  записано в трудовой книжке. Став безработным, нежелательным для приёма на постоянную работу ни в какое государственное учреждение, А.И.Фет мог быть подвергнут суду за тунеядство, но, как правило, этот закон применяли не ко всем, поэтому уволенному учёному следовало соблюдать осторожность.

С 1968 по 1971 гг. в трудовой книжке нет ни одной записи. Выживать помогали друзья, оформляя трудовые соглашения на третьи лица. Например, в 1968 г. заключено трудовое соглашение с директором Института гидродинамики С. В. Токаревым для «разработки вычислительной процедуры» [15]; Л.А. Люстерник помогает пристроить перевод книги о Римановой геометрии в московское издательство [8].

В личном архиве А.И.Фета найдены документы, подтверждающие, что А.И.Фет в это время принял участие в двух проектах молодёжного научно-производственного объединения «Факел», которое было создано при Советском райкоме комсомола (г.Новосибирск) как организация, способная решить практически любую реальную задачу, требующую междисциплинарного подхода. «Факел» быстро создавал временные трудовые коллективы из представителей научных институтов, в то время как самим институтам такие инициативы не позволялись [2, с. 19–20]. И даже в этом НПО А.И.Фету давали работу только через третьи лица. Например, было заключено трудовое соглашение с директором научного объединения «Факел» Е.В.Гражданниковым на срок с 01.12.1968 по 01.03.1969 [16]; Р.Л.Берг даёт задачу по генетике: «просим Вас сделать большую работу за маленькие деньги, которые раздобудем от «Факела» через подставное лицо» [9].

22 января 1971 г. он принят на временную работу старшим редактором отдела комплектования иностранной литературы ГПНТБ СО АН СССР. Через три месяца уволен и снова принят на временную работу в той же должности. И так продолжалось пока 11 ноября 1971 года его не перевели на постоянную работу старшим библиотекарем в отделе комплектования иностранной литературы ГПНТБ. К сожалению, практически сразу, 18 февраля 1972 г. он был окончательно уволен с записью «Уволен за невыход на работу без уважительных причин» [14].

По воспоминаниям жены ученого Л.П.Петровой устройство на работу в библиотеку было необходимостью и компромиссом. Необходимость заключалась в том, чтобы не дать повода органам государственной безопасности посадить его за тунеядство. Компромисс состоял в том, что книги для А.И.Фета были естественной средой обитания, а работа в библиотеке позволяла ему знакомиться с новой научной литературой. В интервью, которое было проведено авторами для данного исследования, Л.П.Петрова говорит:

«Для отдела комплектования иностранной литературы трудно было найти человека более подходящего, чем А. И. Он знал все основные европейские языки, книги были его стихией, и он всегда следил за литературой в разных интересующих его областях, а интересы его были поистине безграничны. К тому же он был подлинным энтузиастом – в домашнем архиве есть целая коробка с библиографией, которую он составлял в разное время (возможно, и для ГПНТБ). А интенсивность деятельности А. И. была поразительна – он мог работать как целый коллектив» (Личный архив Андреевой Е.Ю. Интервью с Л.П.Петровой от 11.07.2022). Другое дело, что библиография не была единственным его интересом, он продолжал заниматься математикой и физикой, хотя и не числился ни в каком институте. «Всё дальше он углублялся в биологию, этологию и психологию. Ясно, что он не хотел отдавать всего себя библиотеке»} (Личный архив Андреевой Е.Ю. Интервью с Л.П.Петровой от 11.07.2022).

Библиотека самиздата

Так называемая «библиотека самиздата» возникла по причине того, что все издательства находились под цензурным надзором чиновников и никакую книгу без их разрешения издать было невозможно, даже строго научную. А вот купить или «достать» можно было гораздо больше.

По воспоминаниям Л.П.Петровой, библиотека Фета формировалась из старых книг личных библиотек, которые нельзя было переиздавать, их брали друг у друга почитать, в особо важных случаях копировали для себя. Таким образом, основанием библиотеки самиздата были книги, которые доставались от людей старшего поколения, покупались в букинистических магазинах, перепечатывались на пишущей машинке, копировались на ротапринте, переписывались от руки. Кроме того, книги привозили А.И.Фету из-за границы (сам он был невыездным) (Личный архив Андреевой Е. Ю. Письмо Л.П.Петровой от 21.07.2022).

Книги давали почитать только самым надёжным людям, т.к. за некоторые из них можно было получить срок – например, за книги А.И.Солженицына. Такие книги тоже копировали разные люди, а некоторые из них переплетали энтузиасты, освоившие навык переплётчика. Эти книги тоже ходили по рукам. Размножением списков и копий занимались многие, А.И. в основном писал от руки, а печатали другие, например, Стелла Аминева (израильская художница родом из Баку, училась и работала в новосибирском Академгородке, писала у А.И.Фета дипломную работу, друг семьи) много печатала самиздатской литературы.

Из воспоминаний С. Аминевой: «Я знала, что Абрам Ильич печатает самиздат, потому что помогала ему доставать машинку. Я знала, что если он (и не только он) что-то печатает и не говорит, не надо спрашивать. Я и сама что-то печатала, да ещё в коммунальной квартире, да ещё у директора института. Но Абрам Ильич считал себя великим конспиратором. Иногда мне это напоминало доктора Мартина, потому что он в самом деле прокручивал по-настоящему большие дела, а иногда не понимал каких-то мелочей…

Однажды мы у кого-то забрали мою машинку и везли её в такси, чтобы, не дай бог, не уронить её в автобусе. А поскольку время было неспокойное, Абрам Ильич наводил тень на плетень, почему мы её везём, а мне всё время моргал, что, дескать, не воспринимай мои слова всерьёз. Я пыталась делать ему знаки, что не надо вообще говорить на эту тему, но тщетно. А шофёр смотрел в зеркало, изумлялся и периодически поворачивался.

Ради справедливости надо сказать, что такие проколы бывали у него только по мелочам, а по большому счёту его и в самом деле никто никогда не вычислил». (Личный архив Петровой Л. П. Воспоминания С.Аминевой об А.И.Фете).

Хранилась Библиотека самиздата частями у самых разных надёжных людей. Какая-то часть находилась и у А.И.Фета, пока он не попал под надзор органов государственной безопасности в связи с подписанием «письма сорока шести». Тогда он раздал её по частям надёжным людям, которые, в свою очередь, выдавали книги другим, с их точки зрения, надёжным людям. «Все мы были негласными пользователями этой библиотеки, иногда внося свой вклад в виде какой-то привезённой книги или делая для библиотеки копии».

(Личный архив Андреевой Е. Ю. Интервью с Л.П.Петровой от 11.07.2022).

Переводы А. И. Фета для Самиздата

А. И. Фет свободно читал на 6 языках, читал много, достаточно быстро определяя истинное интеллектуальное значение прочитанного. Ему попадались книги, которые он считал совершенно обязательными для формирования кругозора образованного человека, в то время как чиновники считали их вредными (по этой причине многие книги не переводились, например, труды по психологии и этологии). А.И.Фет пересказывал содержание близким друзьям, однако позже появилось понимание, перевод этих книг для самиздата послужит огромным вкладом в образование молодёжи.

Он выбирал и переводил книги, которые считал особенно важными. Будучи под большим впечатлением от работ Конрада Лоренца («Восемь смертных грехов цивилизованного человечества», «Так называемое зло», «Оборотная сторона»), А.И.Фет считал очень важным познакомить с ними российского читателя (и сделал это впервые).

А. И. Фет перевёл и способствовал первому знакомству советских читателей с такими произведениями Эрика Берна как «Игры, в которые играют люди», «Введение в психиатрию и психоанализ для непосвящённых», «Секс в человеческой любви»; а также «Бегство от свободы» Эрика Фромма и «Невротическая личность нашего времени» Карен Хорни, а также с работами по гипнозу и НЛП.

По его мнению, советскому читателю необходимо было понимать различия в общественных устройствах, и А.И.Фет перевёл несколько выпусков из серии карманных «Азбук», дополнив их собственными статьями в качестве введения: «Азбука Стокгольма», «Азбука Вены», «Азбука Берна» [11].

Некоторые переводы (Лоренца, Берна, Фромма) после перестройки были изданы разными издательствами. Три перевода А.И. сделал по заказу издательства «Сибирский хронограф». По воспоминаниям Л.П.Петровой: «Тогда «Сибирский хронограф» получил на это субсидии от фонда Сороса и искал переводчиков. А.И. предоставили целый список книг, из которых можно было выбирать. Он выбрал две книги о фашизме – Нольте и Виппермана, – потому что ему было интересно содержание этих книг. По той же причине он выбрал ещё и книгу Турроу «Будущее капитализма». В результате, самой глубокой он считал книгу Нольте, а книги Виппермана и Туроу – менее значительными». (Личный архив Андреевой Е.Ю. Интервью с Л.П.Петровой от 11.07.2022; ознакомиться с этими переводами можно на мемориальной страничке А.И.Фета в разделе переводы http://aifet.ru/).

Самиздатская публицистика А. И. Фета

Не менее важной для А.И.Фета была возможность разместить свои собственные философские и публицистические статьи, которые в то время издать было невозможно нигде, кроме Самиздата и Тамиздата. Эти статьи он писал для своих друзей и единомышленников, чтобы высказать свою точку зрения или разъяснить некоторые вопросы, понимание которых он считал неочевидным. Вообще, для него было естественным состоянием постоянно думать и излагать свои мысли на бумаге.

Философско-публицистические статьи А.И. ходили в Самиздате анонимно или под псевдонимом. Это было его непременное правило, т.к. делиться своими мыслями он хотел ради просвещения людей, а не ради того, чтобы показать свою храбрость и «сесть» или эмигрировать (см. его статью «Инакомыслие») [18].

Из воспоминаний С.Аминевой: «Иногда Абрам Ильич начинал «проигрывать пластинку». Казалось, что он пробует один вариант, другой вариант, спрашивает, потом какая-то другая подача. Я говорю: «Абрам Ильич, мне кажется, вы что-то пишите – у вас всё время звучит один и тот же мотив в разных вариантах, и видно, как вы его отрабатываете, шлифуете, проверяете на слушателях». А потом мне в Самиздате попался текст этой «пластинки». Я его сразу узнала, но подписан он был совершенно незнакомой мне фамилией. Писать на общественно-политические темы тогда было весьма опасно, и я догадалась, что он пишет под псевдонимом». (Личный архив Петровой Л. П. Воспоминания С. Аминевой об А.И.Фете).

В Самиздате можно было просто разместить печатные экземпляры, а дальше шло всё само собой: люди давали друг другу читать, кто-то из энтузиастов копировал и давал ещё кому-то. Для Тамиздата были специальные каналы, которые знали немногие, и делились своими знаниями лишь с самыми надёжными людьми. Тамиздатом вышли четыре статьи об интеллигенции, которые сам А.И.Фет называл циклом. По каналам самиздата все они одновременно были переданы за рубеж, и под псевдонимом «А.Н.Клёнов» напечатаны в парижском журнале «Синтаксис»: «Пушкин без конца», 1982, №10; «Философия неуверенности», «Инакомыслие», 1984, № 12; «Виждь и внемли», 1985, № 13 [3]. В 1988 году там же появилась статья «Что такое перестройка?», которая вызвала резко негативную реакцию читателей журнала с последующей полемикой, так что редакция журнала должна была оправдываться. Читатели хотели безусловно позитивного взгляда на перестройку и деятельность Горбачёва, в то время как А.И.Фет смотрел на это совсем иначе. В 1992 году «Синтаксис» опубликовал ещё одну статью А.И. – «Почему у нас не будет фашизма и гражданской войны».

Что касается путей, которыми А.И.Фет передавал свои работы за границу, это должно было оставаться секретом. Л.П.Петрова говорит: «уже на смертном одре он сказал мне, что передавал свои работы Н.М.Ботвинник. Он всегда говорил о ней как об умной женщине и очень надёжном человеке. Ноэми Марковны тоже давно нет в живых, поэтому считаю возможным назвать её имя»}. То же самое подтверждают дети Н.М.Ботвинник, по словам которых А.И.Фет был частым гостем у них в Москве [4].

В конце 80-х и начале 90-х годов А. И.Фет вместе со своим другом Р.Г.Хлебопросом попытались создать независимый журнал для интеллигенции, результатом этой работы стал сайт «Современные проблемы. Библиотека им. Елены Евдокимовой» (учредители А.В.Гладкий, А.И.Фет и Р.Г.Хлебопрос) [7]. Сайт работает и пополняется до сих пор силами Л.П.Петровой.

Библиотека А. И. Фета

Книжное собрание А.И.Фета представляет собой продуманный свод книг по профессиональным интересам и предпочтениям владельца. Свою личную библиотеку Абрам Ильич Фет начал собирать ещё в школе и пополнял её до самых последних дней жизни. В школьные годы в Могилеве, будучи прилежным читателем, занимался хранением и систематизацией библиотеки, состоящей из ста книг. «Я их описал, оприходовал, составил список, и, наверное, выдавал их кому-то, но кажется больше хранил, чем выдавал» [17, с. 32].

В архиве А.И.Фета сохранились 2 блокнота со списком книг, составленные в 1941 и 1942 гг. [12; 13]. Данные списки отражают работу по систематизации и расстановке разрастающейся библиотеки учёного, что было связано, вероятно, с учёбой на факультете математики Томского государственного университета. Первый список книг (1941г.) имеет заголовок «Список книг А.И.Фета. Начат 11 декабря 1941 года.», всего в нём 79 книг, а в списке 1942 г. уже 159 книг (Рис.2.).

Рис. 2. Обложка блокнота, содержащего каталог книг А.И.Фета (1941 г.)

Книги А.И.Фет сгруппировал в четыре отдела по тематике: 1) Математика; 2) Физика; 3) Экономика, Политика, История, 4) Иностранные языки. В каждом отделе выделялись подотделы: 1) Математика: 1а элементарная; 1в анализ; 2) Физика: 2а теоретическая механика, 2в электричество; 3) Экономика, политика, история: 3а социально-экономические науки, 3в история; 4) Иностранные языки: 4а немецкий язык, 4в английский язык, 4с французский язык (Рис.3).

Рис.3. Страница блокнота, содержащего каталог книг А. И. Фета (1941 г.)

Список 1942 г. является расширенной версией списка 1941 г. (очевидно, А.И. активно покупал книги в это время). В нём появляется новый отдел – астрономия, в разделе иностранных языков появляется новый подраздел для испанского языка.

Книги, которые учёный приобретал, получали номер по порядку поступления в библиотеку, но в списке находились в тематическом разделе. Например, книга Шатуновского С. О. «Об измерении прямолинейных отрезков и построении их помощью циркуля и линейки» маркирована так: «1a 4 А.И.Фет», где 1 это раздел 1. Математика, а 4 это номер книги по порядку поступления в библиотеку. Каждая книга из этого списка маркировалась шифром согласно авторской систематизации А.И.Фета на обороте титульного листа, на страницах 12 и 144. Обычно запись содержала фамилию владельца «Фет» и номер книги из списка. На экземплярах книг, приобретённых позднее, владельческая подпись Фета отсутствует (Рис. 4).

Рис. 4. Образец систематизации книг А.И.Фета

В 1960 г. А.И.Фет был выбран заместителем председателя библиотечного совета института математики СО АН для комплектования с нуля научной библиотеки иностранных книг и журналов по тематике исследований института. Его коллега и друг Алексей Всеволодович Гладкий вспоминает, что «более подходящего для такого дела человека, чем А.И., найти было бы невозможно. Его общая и математическая эрудиция, свободное владение несколькими языками, свободная ориентировка в тогда уже весьма обширном пространстве математических журналов – всё это приводило меня в восхищение. Очень скоро в институте была уже очень богатая и правильно укомплектованная библиотека, и главную роль в ее создании сыграли усилия Абрама Ильича» [1].

Период жизни, связанный с безработицей, охарактеризован особенно тщательным пополнением личной библиотеки А.И.Фета, поскольку он потерял не только работу, но и доступ к научной библиотеке. «Для теоретика это тоже не мелочь. Поэтому у меня так много книг – я никогда не был уверен, что буду иметь доступ к государственной библиотеке. Книги, которые мне могли понадобиться, я копил у себя дома. Это был бег с препятствиями, если можно так выразиться» [17, с. 94--95].

В данный момент мемориальный комплекс документов А.И.Фета представлен частями:

Личный архив учёного в настоящий момент хранится у вдовы учёного Л.П.Петровой и описывается сотрудниками ГПНТБ СО РАН для передачи на постоянное хранение в мемориальный кабинет А.И.Фета. Архив содержит научные труды (автографы), творческие материалы, биографические документы, личную переписку с друзьями, коллегами, издательствами. Часть этого архива доступна на сайте Открытый фонд СО РАН [19].

Коллекция самиздата находится на хранении в фонде ГПНТБ СО РАН и представлена классическими для репертуара «списков самиздата» произведениями, среди которых известные тексты А.Солженицына, А.Галича, М.Булгакова, А.Марченко, А.Платонова, А.Кестлера и многие другие. Эти произведения сохранились в рукописях, машинописях, фотокопиях, изданиях «тамиздата», а изучение их представляет значительный исторический и научный интерес.

Личная библиотека учёного энциклопедиста поделена на данный момент на две части:

1) Математика и физика – эта часть книжного собрания была передана в библиотеку ГПНТБ СО РАН, включает в себя более 3000 (3993) единиц хранения: из них 3167 ед. хр. на русском языке и 826 ед. хр. на иностранных языках.

2) Гуманитарная часть библиотеки остались дома, у Л.П.Петровой. По предварительным подсчетам эта часть библиотеки представляет собой около 8 тысяч единиц хранения и включает в себя книги по истории России, зарубежных стран, философии и психологии, биологии, географии, а также беллетристику на русском и иностранных языках.

Заключение

Все рассмотренные в статье вопросы непосредственным образом повлияли на состав библиотеки А.И.Фета – человека советской эпохи с критическим мышлением и очень широким кругозором, непростым прямолинейным характером. Его официальная биография не ограничивается официальными датами работы в научных учреждениях, есть тайные даты – участие в общественных процессах, анонимные публикации и переводы книг, обязательных к прочтению каждого образованного человека – все эти вехи скрыты в его архиве, личной библиотеке, редкой коллекции самиздата, которые требуют глубокого научного изучения.

Раскрытие мемориального комплекса А.И.Фета перспективно с точки зрения изучения российского общества второй половины XX в. и его «теневых» процессов, призванных обойти жёсткую цензуру (история личных собраний, научных коопераций, создания и бытования литературы самиздата).

Работа по описанию и изучению мемориального комплекса А.И.Фета продолжается, планируются к публикации расширенные результаты исследования личной библиотеки и коллекции самиздата, каталог коллекции А.И.Фета.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гладкий А.В. Абрам Ильич Фет в моей жизни. URL: http://modernproblems.org.ru/memo/118-gladky.html (дата обращения: 22.11.2022)

2. Ермиков В. Д. Как мы не стали олигархами // НПО «Факел»: как это было / Ред.-сост. И Самахова. СПб., 2012. С. 18-24.

3. Журнал «Синтаксис». URL: https://imwerden.de/publ-1053.html (дата обращения: 22.11.2022)

4. К истории формирования фонда Н.М.Ботвинник на фоне ее биографии. Воспоминания о Ноэми Марковне Ботвинник и Борисе Степановиче Кулаеве их дочерей Александры и Стефании Кулаевых (Вопросы и запись Г.Г.Суперфина (окт. 2020)) // Acta Samizdatica / Записки о самиздате: альманах: вып. 5 / сост. Б.И.Беленкин, Е.Н.Струкова при участии Г.Г.Суперфина; ред. М.Я.Шейнкер. М.,2020. С. 256--270.

5. Кузнецов И.С. Новосибирский академгородок в 1968 году: «Письмо сорока шести». Документальное исследование. 2-е изд., испр. и доп. Новосибирск: ООО «Офсет-ТМ», 2015. 486 с.

6. Об учредителях. URL: http://www.modernproblems.org.ru/authors.html (дата обращения: 22.11.2022)

7. Петрова-Фет Л.П. Мои воспоминания о Реме Григорьевиче Хлебопросе. URL: http://modernproblems.org.ru/memo/318-memoirs-petrova-fet-chlebopros.html) (дата обращения: 22.11.2022)

8. Письмо А.И.Фету от Л.А.Люстерника 23.11.1968. // Фонд А.И.Фета. URL:

http://odasib.ru/openarchive/DocumentImage.cshtml?id=Xu2_svet_636941296797651400_23488&eid=F7_0004_0225 (дата обращения 22.11.2022)

9. Письмо А.И.Фету от Р.Л.Берг 15.07.1969. // Фонд А.И.Фета.URL:

http://odasib.ru/openarchive/DocumentImage.cshtml?id=Xu_petr_635082815152500000_4453&eid=F6_0006_0986 (дата обращения 22.11.2022)

10. Процесс четырех (сборник материалов по делу Гинзбурга, Галанскова, Добровольского, Лашковой) // Сектор самиздата ГПНТБ СО РАН. Архив А.И.Фета. 392 л.

11. Савенко Е.Н. Неизвестные «мостостроители»: из истории самиздата Сибири. URL: http://modernproblems.org.ru/press/194-savenko.html (дата обращения 22.11.2022)

12. Список книг за 1941 г. // Фонд А.И.Фета. Коллекция фонда. Документы.  URL: http://odasib.ru/openarchive/ (дата обращения: 22.11.2022)

13. Список книг А.И.Фета. Фонд А.И.Фета. Коллекция фонда. Документы. URL: http://odasib.ru/openarchive/ (дата обращения: 22.11.2022)

14. Трудовая книжка А.И.Фета. Фонд А.И.Фета. Документы А.И.Фета. URL: http://odasib.ru/openarchive/ (дата обращения: 22.11.2022)

15. Трудовое соглашение зам. директора Института Гидродинамики С.В.Токарева с А.И.Фетом 11.1968. Фонд А.И.Фета. Коллекция фонда. Материалы к биографии. Помощь друзей. URL: http://odasib.ru/openarchive/ (дата обращения 22.11.2022)

16. Трудовое соглашение директора научного объединения «Факел» Е.В.Гражданникова с А.И.Фетом 29.11.1968. Фонд А.И.Фета. Коллекция фонда. Материалы к биографии. Помощь друзей. URL: http://odasib.ru/openarchive/ (дата обращения 22.11.2022)

17. Фет А. И. Собрание сочинений в 7 томах. Т. 7. Rehoboth: American Research Press, 2015. 248 с.

18. А.И.Фет «Инакомыслие».  URL: http://odasib.ru/OpenArchive/ (дата обращения 22.11.2022)

19. Фонд А.И.Фета. URL: http://odasib.ru/openarchive/ 1 (дата обращения 22.11.2022)

Для цитирования:

Андреева Е.Ю., Пронина Ю.С. Мемориальный комплекс документов учёного энциклопедиста А.И.Фета в фонде ГПНТБ СО РАН // Гуманитарный научный вестник. 2022. №11. С. 26--37. URL: http://naukavestnik.ru/doc/2022/11/Andreeva.pdf

Следующая часть:

К 100-летию А. И. Фета. Часть 4