Король урок – Борис

Везли нас в товарном вагоне, оборудованном для перевозки «специального» груза, с решетками на окнах и общим парашным отделением сразу для особ обоего пола.

Еще в вагоне я заметил молодого, отъевшегося на хороших харчах красивого монгола лет двадцати пяти. Его окружала небольшая свита человек пять. Он подавлял их своей энергической внешностью и волевым взглядом. Видимо, он был признанным и полновластным их королем. У его особы дежурили молодые дамы- воровки. Они старались угадать его желания и немедленно их исполняли.

Когда нас свалили у железнодорожного полотна, я заметил, что король заинтересовался моей личностью.

«Чем бы это могло быть вызвано? – подумал я. – Деньги, какие у меня были, давно экспроприированы этой же компанией, одежда на мне тоже арестантская. Ничего нет у меня такого, что обычно привлекает внимание воров, вздумавших пошарашить.

Когда нас рассаживали в три грузовика, он сел в ту машину, в которой ехал я, и даже сел рядом со мной, а не на «почетном» месте спереди. У кабины, как обычно положено королям, а у заднего борта, где обычно много пыли и тряски. По дороге он стал интересоваться моим прошлым. Я рассказал ему, что я политический, работал преподавателем высшего учебного заведения, сижу год, впереди еще шесть.

− Да, − процедил он дружески. Тяжело будет вам. Трудный экзамен. Не к этому вы готовились.

Потом он стал рассказывать о себе. Оказалось, что его отец тоже преподаватель учебного заведения где-то в Сибири, не то в Красноярске, не то в Иркутске, доцент-химик. Когда мы подъезжали к очередному «отелю», он заключил:

− Я хочу еще с вами поговорить.

Во время варки в тюремном дворе проголодавшимся «туристам» очередной густой каши, Борис (так звали короля) снова подошел ко мне. Он сел рядом и долго исповедовался мне.

Оказалось, что в двенадцатилетнем возрасте, охваченный романтическим чувством к перемене мест, он убежал от своих родителей, связался с ворами, и вот в течение тринадцати лет живет: то на свободе, то в тюрьме. Сознался он, что к двадцатипятилетнему возрасту, вся былая романтика из него улетучилась, и теперь хочется мирной жизни, своей семьи, сближения с родителями.

Короче: Борис решил, как говорят лагерники «завязать». Видимо этот процесс нравственного перерождения у него зашел далеко, и он избрал меня достойным посредником в сближении его с родителями. Он закончил свою исповедь словами:

− А в лагере я вас в обиду не дам. Помните это.

Видимо, Борис продумал вопрос, как избавиться там, в лагере, от своих ближайших оруженосцев. Я видел, как он о чем-то долго говорил с командиром взвода. Когда мы прибыли в штаб, находившейся на левом берегу при левобережной бригаде, то при сортировке вновь прибывших заключенных на правый берег попали Борис, я и еще двадцать восемь чижиков преимущественно женского пола. Вся же наиболее «квалифицированная» часть, способная к побегу, осталась на левом берегу при командире взвода, в импровизированной зоне, обнесенной колючей проволокой. На правом берегу такой зоны не было. Там она была условной, и отмечались границы ее отдельными валунами, растущими деревьями, кустами, берегом реки.

- Если без разрешения конвоя заключенный перейдет за условный знак, это значит – побег. Конвой по нарушителю без предупреждения откроет огонь, − как последний свой указ объявлял нам на правом берегу всесильный здесь помкомвзвода старший сержант по званию, Зенин.

Кстати сказать, что все эти «строгости» относились только к ночному времени. Днем же, после работы, можно было идти куда угодно и зачем угодно.

Выделив правобережную группу заключенных, комвзвода разрешил нам следовать к правобережной стоянке самостоятельно через мост, находившийся ниже в километре от нас.

Борис, обрадованный, что мы теперь с ним будем вместе, шел рядом со мной и рассказывал мне об устройстве внутренней жизни воров. Все то, что написано о них выше.

Вдруг нас догнал на лошади командир взвода. Оказалось, что его, Бориса друзья возмутились тем, что его отделили от них и потребовали его возвращения, и если его не вернут, то они не выйдут на работу.

Видимо, в первый раз в жизни Борис растерялся. Видно было, что возвращаться назад ему очень не хотелось, но он знал законы воров. Посмотрев пристально на меня, как бы ожидая совета, он протянул мне руку:

- Что ж! Ничего не сделаешь, − сказал он, повернулся и пошел назад.

Это была наша последняя с ним встреча. После того как обе бригады прогоняли бревна по главному фарватеру реки, в некоторых местах ее, часть бревен все же оставались, забившись в густую растительность многочисленных проток Чилички. Хотя жулье, попадая в лагерь, работает по пословице «и дело не делай, и от работы не бегай», но Борис, оставшись на левом берегу, решил работать. Он организовал из своего ближайшего окружения звено в пять человек и под честное слово, что люди его звена никуда не убегут, без конвоя в течение полутора месяца шел позади бригад, зачищая протоки от застрявших там бревен.

Как-то в середине октября его звено подогнало свои бревна к двадцатиметровому водопаду. У самого водопада образовался небольшой затор. Его нужно было разобрать, чтобы сбросить бревна сразу на два десятка метров ниже. Время было предобеденное, решили сделать перекур, чтобы потом, после разбора затора, сразу идти к месту, куда им подвозили обед. Все разлеглись на берегу. Один Борис сидел на корточках на толстом бревне, находившемся у края пропасти и державшемся на честном слове, и тоже курил.

Вдруг откуда-то прибывшее бревно торцом стукнуло по тому бревну, на котором сидел звеньевой. Весь затор рухнул, и бревна с двадцатиметровой высоты стали падать вниз, а с ними полетел и Борис. В бурлящем потоке товарищи увидели только, что у Бориса, руки болтались, как плети. Бороться со стихией ему было нечем, и он вскоре скрылся под водой.

Он был одет в ватные брюки и телогрейку, в валенки, и затянут поясом. На третий день его труп нашли ниже километров в двенадцати от того места, где он погиб, совершенно раздетого водой и с перебитыми руками. Во время его похорон его, никто из урок не пошел работать. На следующий день я случайно увидел его могилу, почему-то расположенную на нашем правом берегу. Она вся была усыпана цветами.

Не успел он сообщить мне адрес своих родителей. Им, конечно, никто не сообщил об этом трагическом случае, Не знают они, как их блудный сын, в конце своей жизни мечтавший о возвращении в родительское лоно, бесславно погиб.

Страница 5 из 15 Все страницы