Гибель казашки Фатимы

Лесосплав по горной реке, предварительно не очищенной от различных завалов, − это фронт. Смертельная опасность грозит лесосплавщику даже там, где ее совсем не ожидаешь. Вообще же лесосплав дело мужское, и я был удивлен, когда увидел там женщин.

Из соседней тюрьмы на лесосплав попала молодая, красивая казашка, Фатима. Муж ее, как она говорила, брал Берлин и должен был скоро вернуться домой. Она жила с матерью мужа и двумя малолетними детьми и работала в колхозе. За ней стал приударять их председатель колхоза, большой, грузный, с заплывшими от жира глазами ловелас, и получил от нее отпор. Он затаил на нее обиду и приказал «опричникам» изловить Фатиму на каком-нибудь «преступлении». Когда она возвращалась с поля, на котором с другими женщинами жала пшеницу, ее обыскали, и нашли у нее в кармане чуть больше килограмма зерна, взятого на работе, чтобы накормить мать и детей. Так как в течение многих лет никто из колхозников на трудодни почти ничего не получал, то они на работе понемногу «воровали» все. Если бы они этого не делали, то давно бы умерли с голоду. Но приказ был дан: хищение социалистической собственности было оформлено соответствующим актом. Потом Фатиму судили, и, осудив, отправили на лесосплав.

Теперь она вкалывает со стежком вместе с другими, перевоспитывается на общественно-полезном труде. Она не разбирает заторы, но из воды целыми днями не вылезает, ковыряя громаднейшие зацепившиеся за что-то бревна, чтобы они дальше плыли самостоятельно.

Вот урочище Уш-Арал. Здесь хребты разошлись далеко друг от друга, и река разливается широко, широко, Воды в ней чуть ниже колена. Мало. Приплывающие сюда с верховьев бревна никак не хотят самостоятельно продолжать свой путь. Их надо подталкивать. Здесь работает Фатима со своим женским звеном. За день измучились они от бесконечных толканий. Особенно не хотело поддаваться женщинам одно толстое бревно. Оно одной точкой упиралось в какой-то на дне выступ. Когда Фатима зашла за бревно против воды, орудуя там стежком, оно вдруг сорвалось, подмяло под себя Фатиму и прокатилось по ней. Кости остались целы, на теле сильные царапины и синяки. Вечером она обратилась к медсестре. Та освободила ее на день от работы. Утром после подъема Фатима продолжала лежать в постели. Дежуривший в то утро по лагерю помкомвзвода Зенин раскричался на весь лагерь по поводу отсутствия Фатимы, затем направился к ее «ложу», сорвал с нее одеяло и приказал немедленно становиться в шеренгу выстроившейся перед работой бригады. Напуганная разъяренным псом, она, вскочив, в чем была, набросила на себя ватное пальто встала в строй.

Тот же Зенин приказал перебросить звено Фатимы, через находившуюся тут же у стоянки переправу, на левый берег. Переправляли на лошадях. Пожилой казах, сидевший верхом на лошади, ехал через реку первым и вел на веревках других лошадей с переправлявшимися людьми. Как только Фатима доехала на лошади до середины реки, упала вниз головой в воду, почти не сопротивляясь, ушла на дно. Вначале виднелись развивающиеся водой полы ее пальто, длинные волосы.

Фатимы не стало.

Наблюдавший за всем этим Зенин вдруг вытащил пистолет и два раза выстрелил в небо: ЧП, дескать. Побег! Только не туда он стрелял. Следовало бы стрелять не в небо, а себе в висок. Было бы честнее.

Что было дальше, мы не знаем. Остались дети-сироты. Видимо, с фронта вернулся ее муж. Фатимы не было. Она была семнадцатой жертвой, царившего здесь произвола и насилия. Ее так же легко списали, как и предыдущих шестнадцать человек, а Зенин даже получил очередную лычку: в лагере побегов нет. Все в порядке.

Страница 9 из 15 Все страницы