- 13 -

Быть может, кто-нибудь скажет: что же из того, что изобретатели дурны, их
изобретение, все же, может быть хорошо. Допустим; но если здесь речь идет не об
изобретении чрезвычайной глубины, а о таком, которое ясно и понятно для каждого;
если лучшие и мудрейшие государства во все времена и при всех обстоятельствах
избегали пользоваться им, и если его впервые употребили в дело лишь самые лживые
развратители и угнетатели людей, с единственной целью противодействовать и
мешать реформации, то я полагаю, что нужна более хитрая алхимия, чем какую знал
Луллий13, дабы извлечь из подобного изобретения какую-либо пользу. Этим
рассуждением я хочу только показать, что, судя по дереву, и плод на нем должен
был вырасти действительно опасный и подозрительный. Я разберу его свойства
последовательно одно за другим; теперь же, согласно намеченному плану, рассмотрю,
что вообще следует думать о чтении всякого рода книг, и приносят ли они больше
пользы или вреда.

Не буду долго останавливаться на примерах Моисея, Даниила и Павла, хорошо
знавших науки египтян, халдеев и греков, что едва ли было бы возможно без чтения
книг этих народов; апостол Павел не счел осквернением для Священного Писания
включить в него изречения трех греческих поэтов, в том числе одного трагика14. И
хотя между первыми церковными учителями этот вопрос вызывал иногда споры, но
большинство из них признавали законность и пользу чтения книг; что с
очевидностью обнаружилось, когда Юлиан Отступник, самый тонкий противник нашей
веры, издал декрет, запрещавший христианам изучение языческих наук, — ибо,
говорил он, они поражают нас нашим собственным оружием и побеждают при помощи
наших наук и искусств.

Так как этой хитрой мерой христиане были поставлены в трудное положение и им
грозила опасность впасть в полное невежество, то оба Аполлинария15 взялись, так
сказать, вычеканить все семь

13 Испанский философ и богослов Раймунд Луллий (ок. 1235—1315) был также
известным алхимиком. Иронический характер этой ссылки свидетельствует о том, что
в семнадцатом веке алхимия уже потеряла свой престиж.
14 В Новом Завете цитируются Эпименид Критянин (Послание к Титу, 1, 12), Арат (Деяния,
17, 28) и Еврипид — или, как считают некоторые комментаторы, Менандр (1-е
Послание к Коринфянам, 15, 33).
15 Аполлинарий Александрийский и его сын Аполлинарий Младший (впоследствии
епископ Лаодикейский) предприняли в царствование Юлиана переложение Ветхого
Завета в эпические поэмы и драмы и Нового Завета в диалоги, в подражание
платоновским. Упоминаемый ниже церковный историк V-го столетия «Сократ Схоластик
писал, что «этой двойной службой христианскому делу они расстроили хитроумный
замысел императора».

- 14 -

свободных наук из Библии, придавая последней различные формы речей, поэм и
диалогов и даже помышляя о новой христианской грамматике. Однако, говорит
историк Сократ, Промысл Божий позаботился об этом лучше, нежели Аполлинарий и
его сын, уничтожив упомянутый варварский закон вместе с жизнью того, кто его
издал. Лишение греческой науки казалось тогда столь великим ущербом, что, как
полагали, это гонение гораздо более подрывало и тайно разрушало церковь, чем
открытая жестокость Деция или Деоклетиана.

И, быть может, дьявол, руководствуясь той же политикой, потому именно и высек
однажды св. Иеронима во сне, во время Великого поста, за чтение Цицерона, — если
только тут не было просто лихорадочного бреда после сна. Ибо если бы это был
ангел, кто стал поучать его за слишком большое рвение к Цицерону и наказывать не
за его суетность, а за самое чтение, то он поступил бы явно пристрастно, — во-первых,
наказывая его за чтение здравомыслящего Цицерона, а не легкомысленного Плавта,
которого св. Иероним, по его собственному сознанию, читал незадолго перед тем, а
во-вторых, подвергая наказанию только его одного, тогда как столь много святых
отцов ранее дожили до старости, посвящая свой досуг таким приятным и изящным
занятиям без бича подобных поучительных видений. Василий Великий указывает даже,
как много пользы можно извлечь из чтения «Маргита», не существующей в настоящее
время шутливой поэмы Гомера. Почему бы тогда не мог послужить для той же цели и
итальянский роман о Моргайте16!

Но если допустить, что мы можем доверяться видениям, то вот видение, упоминаемое
Евсевием и случившееся значительно раньше вовсе не в лихорадочном состоянии, о
котором св. Иероним рассказал монахине Евстохии. Дионисий Александрийский около
240 г. пользовался большим почетом в церкви за свое благочестие и ученость, и
как человек очень полезный в борьбе с еретиками, вследствие знакомства с их
книгами. Но один пресвитер заронил в его совесть сомнение, указав ему, что он
слишком смело вращается среди таких оскверняющих сочинений. Достойный муж, не
желая вызывать соблазна, стал раздумывать о том, как ему поступать, и тогда
внезапное видение, ниспосланное от Бога (в чем удостоверяет его собственное
послание)

16 Моргайте — великан, герой поэмы итальянского поэта Луиджи Пульчи (1432—1484)
«Большой Моргайте».

Страница 8 из 30 Все страницы