Руководство

Как бы ни расширялась организация Аксьон Франсэз, в центре ее руководства всегда оставалась газета. А в ней первое место занимал не директор, не полемист и не массовый оратор, а выдающийся ум – сам Моррас. Хотя он, бесспорно, сыграл главную роль в установлении монархизма Аксьон Франсэз, до 1905 года он не был еще в ней бесспорно первым человеком. В газете он вначале печатался, большей частью, под псевдонимом («Критон»). Но его престиж все время повышался; этому способствовали серия книг Enquête * Исследования (фр.) , нападки на него некоторых теологов и опубликование его книги Kiel et Tanger * Киль и Танжер . Уже за несколько лет до войны он был несомненный «хозяин», а может быть, даже «Вождь». Но он не издавал «приказов». Все решения принимались в кружке под названием «Comités directeurs de l’Action française» * «Руководящий комитет Аксьон Франсэз» (фр.) ; это был центральный комитет, где были представлены Comités directeurs * Руководящие комитеты (фр.) важнейших организаций, как правило, их президентом или генеральным секретарем. Постановления принимались после подробного обсуждения большинством голосов, но всегда выдавались за единогласные. Этот мнимо-демократический принцип руководящего комитета и большинства, имевший столь необычный вид у организации, всецело опиравшейся на авторитет, был, впрочем, весьма ограничен двумя обстоятельствами. Прежде всего, «директора» вовсе не избирались членами соответствующих организаций; напротив, кандидаты «сами определялись своими заслугами». Конечно, это весьма неточное определение, оставлявшее место различным влияниям. Кроме того, вскоре стало уже невозможно что-нибудь предпринять в Comités directeurs против воли Морраса. Было известно, как «ревностно он охраняет свой авторитет», и отсюда нередко возникали личные обиды: так, он много лет не допускал в Comités directeurs столь блестящего и выдающегося члена организации, как Жорж Валуа, потому что его «не любил».

Сверх того, надо также иметь в виду, что в ранней истории фашизма и национал-социализма демократические учреждения все же играли еще некоторую роль, и что в этом случае редакция газеты была вначале штаб-квартирой еще рудиментарной организации. Но после мировой войны «принцип фюрерства» все больше пробивал себе дорогу также в Аксьон Франсэз. Когда после убийства Мариуса Плато ее политические противники организовали демонстрации солидарности с исполнительницей покушения, Моррас приказал «избить и разогнать главных участников этого бесстыдства». А двумя годами позже в «Письме Шрамеку» он сообщает министру, что члены Аксьон Франсэз безусловно выполнят его (Морраса) приказы и ни на минуту не поколеблются пролить «собачью кровь» еврея-метека, «даже если он самое высшее должностное лицо республики». Но только осуждение Аксьон Франсэз Ватиканом, направленное главным образом против Морраса, сделало его харизматическим вождем его верных последователей (хотя оно окончательно разрушило политические шансы этой организации, если они еще оставались в 1926 году). В нем видели единственную надежду Франции, преследуемой извне и изнутри – врагами и ложными друзьями. Книга Доде Maurras et son temps * Моррас и его время (фр.) , в своем некритическом восхвалении «великого человека» и его «миссии», вряд ли уступает итальянской и немецкой продукции этого рода. Но можно усомниться, является ли все это простым развитием первоначальной эпохи Аксьон Франсэз, или же в значительной степени отражением внефранцузских образцов.

Напротив, именно после Первой мировой войны стали громче выражаться сомнения в качествах Морраса как политического вождя. Отпадение значительного числа сторонников от Аксьон Франсэз – таких, как Дрие ла Рошель, Димье, Валуа, Бюкар, Бразиллак, Делонкль, Рабате – шло не в сторону левой или центра, а (за единственным исключением Жоржа Бернаноса) в правую сторону, в направлении обычного, называемого этим именем французского «фашизма», с жестким авторитетом и решительной волей к власти. Валуа первый открыто заявил, что хотя Моррас великий политический учитель, но «не Вождь», и с этим всё больше соглашались среди радикальных правых. Как сказал Валуа, он видел, как в минуты, когда требовались решения, Моррас затевал многочасовые бесполезные теоретические рассуждения; и Моррас уже никогда в жизни не имел случая опровергнуть это на практике, а не только теоретическим и полемическим путем.

И в самом деле, политическая неудача Аксьон Франсэз объяснялась не только объективными условиями, но и «кризисом руководства». Ее организации, направляемые сильным и надежным импульсом руководства, превосходно действовали, пока речь шла о распространении убеждений – обычным или необычным путем; таким образом противникам внушалось уважение к ее доктрине и ее существованию. Но этот импульс руководства отказывал, когда надо было внутренне потрясти противника, а потенциальным друзьям внушить безусловную веру в свою способность победить. Эта неудача была не только индивидуальным, но также весьма французским и буржуазным явлением.

В образованной публике Франции никто не мог сбросить со счета Морраса, как простого фанатика и полуобразованного заговорщика. В отличие от Германии, это было предпосылкой его успеха. Но это же делало Морраса неспособным к тем самым примитивным упрощениям, которые составляют хлеб насущный возбужденной толпы. А замкнутость его системы не позволяла ему присваивать оправданные требования противника и повторять их в преувеличенном виде. В Германии Гитлер не только разыгрывал человека из народа, но некоторым образом им был. В самом деле, здесь были старые, еще не реализованные демократические требования (единство рейха, Великая Германия и т.д.). Во Франции же мечтой широких масс оставался только социализм. Но он еще был слишком далек от попытки осуществления, чтобы стать, как в Германии и Италии, предметом ненависти для широких масс. Одного антисемитизма было мало. Во всяком случае, Моррас – значительный мыслитель и буржуа – не был человеком, способным пойти на этот шаг, а французские условия не могли его к тому побудить. Доде был, правда, более впечатляющий оратор, с не столь острым умом; но он слишком любил приятную жизнь и красивых женщин, чтобы занять место хозяина.

Весьма характерно, что немногие настоящие «вожди» французского фашизма – во главе с Жаком Дорио – произошли вовсе не из круга нетерпеливых ренегатов Аксьон Франсэз, а из жесткой и не такой уж «французской» дисциплины сталинской коммунистической партии. По-видимому, именно это наиболее заметное отличие Аксьон Франсэз от национал-социализма и итальянского фашизма составляет еще одно доказательство общности их происхождения.

Страница 16 из 25 Все страницы