Глава 7

Супружеские игры

Чуть ли не любая игра может засорять супружескую или семейную жизнь, но некоторые из них, как «Все из-за тебя», особенно процветают, а другие, подобные «Фригидной женщине», дольше всего терпимы в юридических условиях договорной близости. Конечно, супружеские игры могут быть лишь более или менее произвольно отделены от сексуальных игр, рассматриваемых в отдельной главе. Игры, развивающиеся до своей законченной формы, как правило, в обстановке брачных отношений, относятся к супружеским; в их числе: «Загнан в угол», «Судебная камера», «Фригидная женщина» и «Холодный мужчина», «Загнанная женщина», «Все из-за тебя», «Посмотри, как я старался» и «Мое солнышко».

1. Загнан в угол

Тезис. Эта игра яснее большинства других иллюстрирует манипулятивный аспект игр и их функцию в качестве препятствий к близости. Парадоксальным образом эта игра состоит в бесхитростном отказе участвовать в игре другого.

1. Миссис Уайт предлагает мужу пойти в кино, мистер Уайт соглашается.

2а. Миссис Уайт допускает «бессознательную» оплошность. В ходе разговора она совершенно естественно упоминает, что дом нуждается в окраске. Это дорогостоящее предприятие, а Уайт говорил ей недавно, что у них напряженное финансовое положение; он просил не обременять его предложениями таких внеочередных расходов, по крайней мере до конца месяца. Сейчас совсем не подходящий момент для разговора о состоянии дома, и Уайт отвечает резко.

26. Вариант: Уайт подводит разговор кружным путем к вопросу о доме; вследствие этого миссис Уайт трудно устоять перед соблазном заговорить об окраске. Как и в предыдущем случае, мистер Уайт отвечает резко.

3.  Миссис Уайт обижается и говорит, что если у него приступ дурного настроения, то она не пойдет с ним в кино; пусть идет один. Он отвечает, что если уж ей так больше нравится, он пойдет один.

4.  Уайт идет в кино (или погулять с ребятами), оставив миссис Уайт дома залечивать свои уязвленные чувства.

В этой игре могут быть две «уловки».

А. Миссис Уайт хорошо знает из прошлого опыта, что муж не ожидает от нее серьезной реакции на его раздражение. В действительности он хочет, чтобы она в какой-то мере оценила его тяжелый труд ради благополучия семьи – и тогда они приятно проведут вечер вместе. Но она отказывается играть, и он чувствует себя униженным. Он уходит разочарованным и обиженным, она же остается дома с оскорбленным видом, но с тайным ощущением триумфа.

Б. Уайт хорошо знает из прошлого опыта, что жена не ожидает от него серьезной реакции на ее выходку. В действительности она хочет, чтобы он умаслил ее – и тогда они приятно проведут вечер. Но он отказывается играть, зная, что его отказ нечестен: ему известно, что она напрашивается на уговоры, но он делает вид, будто не понимает этого. Он уходит из дому с чувством веселости и облегчения, но с обиженным видом. Она же остается дома с ощущением разочарования и досады.

В обоих случаях позиция выигравшего кажется, с наивной точки зрения, безупречной; он всего лишь понял другого в буквальном смысле. Это более ясно в случае Б, когда Уайт принимает за чистую монету отказ миссис Уайт пойти с ним в кино. Оба они знают, что это надувательство, но раз уж она так сказала, она загнана в угол.

Наиболее очевидно здесь внешнее психологическое преимущество. Оба они получают от фильмов сексуальные стимулы, и оба более или менее предчувствуют, что после возвращения из кино будут «заниматься любовью». И вот тот из них, кто хочет избежать близости, заводит игру с помощью хода (2а) или (26). Это особенно удручающая разновидность «Скандала» (см. гл. 9). «Обиженная» сторона может, разумеется, уклониться от половой близости под предлогом справедливого негодования, а загнанному в угол супругу не на что пожаловаться.

Антитезис. Он очень прост для миссис Уайт. Все, что ей надо сделать − это переменить намерение, взять мужа за руку, улыбнуться и пойти с ним в кино (переход из состояния Ребенка во Взрослое состояние эго). Труднее антитезис для мистера Уайта, поскольку инициатива принадлежит жене; но если он рассмотрит ситуацию в целом, ему, возможно удастся уговорить ее пойти с ним, действуя либо в качестве дующегося Ребенка, дающего себя успокоить, либо – лучше – в качестве Взрослого.

«Загнан в угол» встречается в несколько иной форме как семейная игра с участием детей, напоминая в этом случае «двойную связку», описанную Бейтсоном и его сотрудниками [1]. Здесь загоняется в угол ребенок; что бы он ни сделал – все плохо. Школа Бейтсона видит в этом важный этиологический фактор шизофрении На нашем языке, следовательно, шизофрения есть антитезис ребенка к игре «Загнан в угол». Такая точка зрения подтверждается опытом лечения взрослых больных методами анализа игр: когда анализируется семейная игра «Загнан в угол», причем показывается, что шизофреническое поведение возникло и продолжает использоваться как средство против этой игры, то у надлежащим образом подготовленных пациентов наступает частичная или полная ремиссия.

Повседневная форма игры «Загнан в угол», в которой участвует вся семья и которая, по-видимому, больше всего влияет на развитие характера детей младшего возраста, возникает в случае назойливых родителей «Родительского» типа. Маленького мальчика или девочку заставляют помогать по хозяйству, но когда ребенок это делает, родители осуждают каждый его шаг – простейший образец правила «сделаешь – плохо, не сделаешь – тоже плохо». Эта «двойная связка» может быть выделена как особый «тип дилеммы» игры «Загнан в угол».

Иногда игра «Загнан в угол» оказывается этиологическим фактором астмы у детей.

Маленькая девочка: «Мама, ты меня любишь?» Мать: «А что такое любовь?»

Такой ответ не оставляет ребенку никакого прямого выхода. Девочка хочет поговорить о матери, а мать переключает разговор на философию, в которой девочка чувствует себя бессильной. Ребенок начинает учащенно дышать, мать раздражается; начинается астма, мать оправдывается, и вот «Игра в астму» уже запущена. Этот астматический тип игры «Загнан в угол» требует дальнейшего изучения.

В терапевтических группах встречается изящный вариант игры «Загнан в угол», который можно было бы назвать «типом Рассела Уайтхеда». [Т. е. абстрактным логическим типом (Рассел и Уайтхед – авторы одной из наиболее известных книг по математической логике). (Прим. перев.)]

Блэк: «Ну, во всяком случае, когда мы молчим, тогда никто уж не разыгрывает игр».

Уайт: «Молчание само по себе может быть игрой».

Ред: «Сегодня никто не разыгрывал игр».

Уайт: «Неразыгрывание игр само по себе может быть игрой».

Терапевтический антитезис столь же изящен. Запрещаются логические парадоксы. Когда Уайт лишается, таким образом, своего маневра, причина его беспокойств быстро обнаруживается.

Супружеская игра в «Бутерброд» тесно примыкает, с одной стороны, к игре «Загнан в угол», с другой – к «Поношенному платью». Муж, который вполне может позволить себе ленч в хорошем ресторане, тем не менее приготавливает себе каждое утро несколько сэндвичей и носит их на работу в бумажном мешочке. Для этого он использует черствый хлеб, остатки от обеда и бумажные мешочки, сберегаемые для него женой. Это доставляет ему полную власть над финансовыми делами семьи; в самом деле, какая жена позволит себе купить норковое манто перед лицом подобного самопожертвования? Сверх того, муж пожинает ряд других преимуществ, например, привилегию съедать свой ленч в одиночку и оставаться на рабочем месте во время ленча. Игра эта во многих отношениях конструктивна; ее одобрил бы Бенджамин Франклин, поскольку она поощряет такие добродетели, как скупость, тяжелый труд и аккуратность.

Страница 19 из 48 Все страницы