Введение

1. Общение

Теория общения, более подробно изложенная и «Анализе взаимодействий» [1], может быть резюмирована следующим образом.

Как показал Спитц [2], дети, лишенные ухода в течение длительного времени, в конечном счете впадают в необратимую деградацию, делающую их жертвами случайных заболеваний. Таким образом, то, что он называет эмоциональным лишением, может принести к фатальному исходу. Из этих наблюдений возникает представление о стимуляционном голодании; они свидетельствуют, что наиболее предпочтительными видами стимулов служат те, которые доставляются физической близостью. Повседневный опыт поддерживает этот вывод.

Подобное же явление наблюдается у взрослых, подвергнутых сенсорному лишению. Как показывает эксперимент, такое лишение может вызвать психоз или, по крайней мере, временные нарушения психической деятельности. В прошлом аналогичные последствия наблюдались у лиц, осужденных на длительные сроки одиночного заключения, то есть на лишение общения и сенсорные лишения. Поэтому одиночное заключение является одним из самых тяжких наказаний даже для узников, стойких к физическому насилию [3, 4]; в настоящее время оно служит общеизвестным методом принуждения к политической покорности. И обратно, наилучшее известное средство борьбы с политической покорностью – это организация общения [5].

С биологической точки зрения кажется вероятным, что эмоциональные и сенсорные лишения вызывают органические изменения или способствуют их появлению. Если ретикулярная система возбуждения [6] мозгового ствола недостаточно стимулируется, это может вызвать, по крайней мере косвенным образом, дегенеративные изменения в нервных клетках. Такие изменения могут быть и вторичным эффектом, связанным с недоеданием, и само недоедание может явиться результатом апатии, как это бывает к случае маразматического состояния ребенка. Можно, таким образом, предположить биологическую цепь, ведущую от эмоционального и сенсорного лишения через апатию к дегенеративным изменениям и смерти.

Стимуляционное голодание во многих отношениях аналогично пищевому не только в биологическом, по также в психологическом и социальном аспектах. Такие термины, как «недоедание», «обжора», «гурман», «привередник», «аскет», «кулинарное искусство», «хороший повар», без груда переносятся из области питания в сферу ощущений. Перееданию соответствует чрезмерное стимулирование. В обоих случаях в условиях, обеспечивающих обилие продуктов и разнообразие меню, выбор происходит под сильным воздействием индивидуальных черт характера. Возможно, многие из этих черт предопределены конституцией индивида, но это несущественно для обсуждаемых здесь вопросов.

Социального психиатра интересует здесь то, что происходит после отделения ребенка от матери в ходе нормального развития. Все сказанное можно резюмировать пословицей: «Если тебя не гладят, у тебя высыхает позвоночник» [7]. Когда оканчивается период тесной близости с матерью, индивид на протяжении всей своей жизни сталкивается с дилеммой, от решения которой зависит его судьба и выживание. С одной стороны − социальные, психологические и биологические силы преграждают ему путь к физической близости в детском стиле; с другой − он постоянно стремится к такой близости. В обычных условиях он выбирает компромисс, приучаясь довольствоваться более утонченными, даже символическими формами обращения, заменяющими материнский уход, вплоть до едва заметных кивков признания, служащих той же цели. Но при этом его первоначальное стремление к физическому контакту может остаться неутоленным.

Этот процесс построения компромисса можно назвать разными терминами, например, сублимацией. Но независимо от названия он приводит к частичной трансформации детского голода по стимулам во что-то, что можно было бы назвать голодом по признанию. По мере возрастания трудностей в достижении компромисса каждый человек становится все более индивидуальным в своем поиске признания; эти различия приводят ко всему разнообразию общения и определяют судьбу индивида. Киноактер может нуждаться в сотнях «поглаживаний» в неделю со стороны безымянных и безликих поклонников, чтобы предохранить свой позвоночник от высыхания, тогда как ученый может сохранять физическое и психическое здоровье, получая раз в год поглаживание от уважаемого специалиста.

«Поглаживание» может служить общим термином для интимного физического контакта. На практике оно может принимать различные формы. Некоторые гладят ребенка, другие тискают его или шлепают, иные пощипывают, прищелкивают кончиками пальцев. Все это имеет аналогии в разговоре: по-видимому, услышав, как человек говорит с ребенком, можно предсказать, как он будет за ним ухаживать. В более общем смысле «поглаживание» может применяться как условное обозначение акта, которым признается присутствие другого человека. Поглаживание используется как элементарная составляющая общественного действия. Обмен поглаживаниями образует взаимодействие, которое в свою очередь является элементарной составляющей общения.

Для теории игр отсюда вытекает принцип, по которому любое общение предпочтительнее отсутствия всякого общения. Это было доказано в случае крыс замечательными опытами С. Левина [8], в которых наблюдалось благоприятное влияние ухода не только на физическое, эмоциональное и психическое развитие, но также на биохимию мозга и даже на сопротивляемость лейкемии. Важный результат этих опытов состоял в том, что ласковый уход и болезненные электрические токи одинаково содействовали здоровью животных.

Подтверждение изложенных выше принципов позволяет отнестись с большим доверием к содержанию следующего раздела.

2. Структурирование времени

Мы принимаем, таким образом, что уход за детьми и его символический эквивалент для взрослых – признание – имеют жизненно важное значение. Вопрос в том, что дальше. Выражаясь повседневным языком, что будут делать люди после обмена приветствиями, и ограничится ли этот обмен приятельским возгласом «Здорово!» или выразится в многочасовом восточном ритуале?

Стимуляционное голодание и голод по признанию влекут за собой голод по структуре. Вечная проблема подростков: «Что сказать ей (ему) после этого?». Многих взрослых ничто так не затрудняет как пауза в общении, промежуток молчаливого бесструктурного времени, когда никому из присутствующих не приходит в голову сказать что-нибудь более интересное, чем «Вам не кажется, что стены сегодня перпендикулярны друг другу?» Вечная проблема человека – как структурировать часы его жизни. В этом экзистенциальном смысле функция всей общественной жизни сводится к тому, чтобы оказывать друг другу взаимную помощь в этом деле.

Операционный аспект структурирования времени можно назвать программированием. У него есть три стороны − материальная, общественная и индивидуальная. Наиболее обычный, удобный, комфортабельный и утилитарный способ структурирования времени осуществляется на материале вечной действительности и именуется трудом. На техническом языке этот способ называется деятельностью – термин «труд» здесь неудобен, поскольку в общей теории социальной психиатрии общение тоже должно рассматриваться как вид труда.

Материальное программирование возникает из обстоятельств, встречающихся при обращении с внешней реальностью. Для нас оно представляет интерес лишь в той мере, в какой деятельность может быть матрицей для «поглаживания», признания и других, более сложных форм общения. Материальное программирование в основном не является социальной проблемой; по существу оно сводится к обработке данных. Деятельность по сооружению корабля требует длинного ряда измерений и вероятностных оценок; любое возникающее при этом общение людей должно быть подчинено указанным операциям, чтобы постройка могла продвигаться.

Общественное программирование сводится к традиционным ритуальным или полуритуальным взаимным обменам. Его главным критерием является локальная приемлемость, в обиходе называемая «хорошими манерами». Во всех частях света родители обучают детей манерам, то есть учат их принятым ритуалам приветствия, еды, испражнения, ухаживания и траура, учат разговаривать на обиходные темы с надлежащими изменениями интонаций. Эти изменения интонаций представляют собой искусство такта или дипломатии; некоторые из них универсальны, другие локальны. Устойчивая местная традиция может поощрять или воспрещать отрыжку во время еды или вопросы о жене собеседника, причем между этими действиями имеется обычно обратная корреляция: там, где отрыгают за столом, не принято осведомляться о женской половине семьи, и наоборот, там, где это принято, не рекомендуется отрыжка. Формальные ритуалы обычно предшествуют полуритуальным обиходным разговорам, которые мы выделим под именем развлечений.

Индивидуальное программирование появляется тогда, когда люди лучше знакомятся друг с другом. Тогда возникают «инциденты». На первый взгляд они могут показаться случайными, причем обе стороны воспринимают их именно так. Но тщательное исследование показывает, что они происходят по определенным шаблонам, которые можно сортировать, последовательность которых подчиняется неписаным правилам и стандартам. Эти стандарты остаются скрытыми, пока дружелюбие или враждебность проявляются согласно Хойлу [Хойл, Эдмонд (1672-1769) – английский автор сочинении о карточных играх. «Согласно Хойлу» означает: по правилам, корректно. (Прим. перев.)], но они выходят на поверхность, как только происходит незаконный шаг, приводящий к символическому, словесному или юридическому воплю «Нечистая игра!» Такие последовательности действий, основанные − в отличие от развлечений − больше на индивидуальном, чем на общественном программировании, мы назовем играми. Семейная и супружеская жизнь, так же как и жизнь во всякого рода организациях, может из года в год представлять вариации одной и той же игры.

Когда говорится, что ядром общественной жизни является разыгрывание игр, это не обязательно означает, что от игры получают преимущественно удовольствие, или что ее участники не относятся к ней всерьез. С одной стороны, игра в футбол или другие спортивные игры могут вовсе не доставлять удовольствия, а игроки могут быть весьма мрачны – такие игры, наряду с бросанием жребия и другими формами розыгрыша, потенциально весьма серьезны, а подчас и фатальны. С другой же стороны, некоторые авторы, как например Хейзинга [9], включают в число «игр» столь серьезные явления, как пиршества каннибалов. Когда мы называем «разыгрыванием игр» столь трагические явления, как самоубийство, алкоголизм, наркомания, преступление или шизофрения, такую терминологию не следует относить за счет безответственности, легкомыслия или варварства. Существенная особенность человеческой игры состоит не в том, что эмоции фальшивы, а в том, что они регулируются. Это обнаруживается, когда накладываются санкции на незаконное проявление эмоций. Игра может быть серьезной до мрачности, даже смертельно опасной, но санкции серьезны лишь в тех случаях, когда нарушаются правила.

Развлечения и игры – это заменители настоящей жизни и настоящей близости. Поэтому их можно рассматривать как предварительные отношения, а не как союз, и по той же причине для них характерна пикировка между партнерами. Близость начинается, когда индивидуальное программирование (обычно инстинктивное) становится сильнее, а общественные шаблоны и внешние ограничения или мотивы отходят на задний план. Близость и есть единственный вполне удовлетворительный ответ на голод но стимулам, голод по признанию, голод по структуре. Его прототипом является акт любовного оплодотворения.

Голод по структуре имеет столь же жизненное значение, как голод по стимулам. Голод по стимулам или по признанию выражает потребность избежать сенсорных и эмоциональных лишений, ведущих к биологическому вырождению. Голод по структуре выражает потребность избежать скуки; бедствия, возникающие от бесструктурного времени, отмечены Кьеркегором [10]. Если такое состояние длится долго, то скука становится синонимом эмоционального голодания и может привести к тем же последствиям.

Одинокий индивид может структурировать свое время двумя способами − деятельностью и фантазией. Как известно каждому школьному учителю, индивид может оставаться одиноким даже в присутствии других. Когда он оказывается членом собрания из двух и более человек, могут быть избраны различные способы структурирования времени. Перечислим их в порядке усложнения: 1) ритуалы; 2) развлечения; 3) игры; 4) близость; 5) деятельность, могущая служить матрицей для любого другого способа. Цель каждого члена собрания состоит в том, чтобы получить как можно больше удовлетворения от взаимодействия с другими членами. Чем он доступнее, тем больше удовлетворения он может получить. Программирование его общественных операций в большей своей части автоматично. Поскольку некоторые из видов «удовлетворения», получаемые при таком программировании, трудно согласовать с обычным смыслом слова «удовлетворение», лучше было бы заменить это слово каким-либо другим термином, не вызывающим такого смешения, например, «выигрышем» или «преимуществом».

Преимущества общественного контакта вращаются вокруг соматического и психического равновесия. Они связаны со следующими факторами: 1) снятие напряжения; 2) избежание острых ситуаций, 3) получение поглаживаний и 4) поддержание установившегося равновесия. Все эти факторы были детально исследованы и описаны физиологами, психологами и психоаналитиками. В переводе на язык социальной психиатрии их можно охарактеризовать как 1) первичные внутренние преимущества; 2) первичные внешние преимущества; 3) вторичные преимущества и 4) экзистенциальные преимущества. Первые три из этих факторов аналогичны описанным Фрейдом «выигрышам от болезни»: внутреннему паранозическому выигрышу, внешнему паранозическому выигрышу и, соответственно, эпинозическому выигрышу [11]. Как показывает опыт, полезнее и поучительнее исследовать общественные взаимодействия с точки зрения приобретаемых преимуществ, чем истолковывать их как защитные реакции. Прежде всего, наиболее удачная защита состоит в том, чтобы совсем не вступать во взаимодействие. Кроме того, понятие «защиты» покрывает лишь часть преимуществ первых двух классов, тогда как остальные, вместе с третьим и четвертым, выпадают из поля зрения.

Самые благодарные виды общественного контакта – независимо от того, включены ли они в матрицу деятельности − это игры и близость. Длительная близость встречается редко, и даже в этих случаях она имеет преимущественно частный характер. Важные общественные взаимоотношения чаще всего принимают форму игр. Именно этим предметом мы и будем преимущественно заниматься. Дальнейшие сведения о структурировании времени можно найти в книге о динамике групп [12].

Библиография

1. Berne E. Transactional Analysis in Psychotherapy. New York: Grove Press, be, 1961. (Берн Э. Анализ взаимодействий в психотерапии. Нью-Йорк: Гроув Пресс, 1961).

2. Spitz R. Hospitalism: Genesis of Psychiatric Conditions in Early Childhood // Psychoanalytic Study of the Child. 1945. V. 1. P. 53- 74. (Спитц Р. Госпитализм: генезис психических заболеваний в раннем детстве // Психоаналитическое исследование ребенка. 1945. 1: 53-74.

3. Belbenoit R. Dry Guillotine. New York: E. P. Dutton & Company, 1938. (Бельбенуа Р. Сухая гильотина. Нью-Йорк: Даттон и комп., 1938).

4. Seaton G. J Isle the Damned. New York, 1952. (Popular Library) (Ситон Дж. Дж. Остров проклятых. Нью-Йорк, 1952. (Популярная библиотека)).

5. Kinkcad E. In Every War But One. New York: \V. W. Norton & Company, 1959.             (Кинкед Э. В любой войне, кроме одной. Нью-Йорк: Нортон и комп., 1959).

6. French J. D. The Reticular Formation // Scientific American. 1957. May, No. 196. P. 54-60. (Френч Дж. Д. Ретикулярная формация // Научная Америка. 1957. май, № 196, С. 54-60).

7. San Francisco Social Psychiatry Seminars. (Используемые здесь «обороты речи» развились с течением времени в Сан-Францисских семинарах по социальной психиатрии).

8. Levine S. Stimulation in Infancy // Scientific American. 1960. May, №. 202. P. 80-86. (Левин С. Стимуляция в раннем детстве // Научная Америка. 1960. Май, No 202. С. 80-86).

– Infantile Experience and Resistance to Physiological Stress // Science. 1957. August 30, No 126. P. 405. ( − Переживания в раннем детстве и сопротивление физиологическому стрессу // Наука. 1957. 30 августа, № 126. С. 405).

9. Huizinga J. Homo Ludens. Boston: Beacon Press, 1955. (Хейзинга И. Человек играющий. Бостон: Бикон Пресс, 1955).

10. Kierkegaard S. A Kierkegaard Anthology / Ed. R. Bretall. Princeton University Press, 1947. pp. 22 ff. (Кьеркегор С.Антология Кьеркегора /Под ред. Р. Бретолла. Принстонское университетское издательство, 1947. С. 22 и далее).

11. Freud S. General Remarks on Hysterical Attacks. Collected Papers. London: Hogarth Press, 1933. V. II. P. 102. (З. Общие замечания об истерических припадках. Собрание сочинений. Лондон: Хогарт Пресс, 1933. Т. II. С. 102).

– Analysis of a Case of Hysteria // Ibid., Ill, P. 54. (– Анализ случая истерии // Там же. III. С. 54).

12. Berne E. The Structure and Dynamics of Organizations and Groups. Philadelphia and Montreal: J. B. Lippencott Company, 1963. (See especially Chapters 11 and 12.     (Берн Э. Структура и динамика организаций и групп. Филадельфия и Монреаль: Липпенкот, 1963. (См. в особенности гл. 11, 12)).

Страница 3 из 48 Все страницы